Абрамов Яков Васильевич - Бенджамин Франклин. Его жизнь, общественная и научная деятельность

   Я. В. Абрамов

  

   Описание жизни Бенджамина Франклина представляет собою одну из самых поучительных биографий, несравненно более поучительную, нежели большинство биографий, вошедших в "Жизнеописания" Плутарха. Будучи обязан, как и многие другие выдающиеся американцы, своим высоким умственным развитием и общественным положением исключительно самому себе, своей честной, правдивой натуре, своему обширному уму и непоколебимой энергии, Франклин имел счастье оказать своей родине услуги, подобные которым удается оказывать своему отечеству лишь немногим. Родившийся и выросший в период формирования новой нации из разнородных элементов, населивших Северную Америку, Франклин принял самое близкое участие в процессах этого формирования и своим нравственным и умственным влиянием придал этим процессам форму, наиболее благоприятную для создания великого народа, каким являются ныне североамериканцы. Важнейшей заслугой Франклина должно быть признано то обстоятельство, что он более чем кто-либо другой содействовал развитию среди своих соотечественников общественной самодеятельности. Ниже мы увидим, как много Франклин поработал в этом направлении. Благодаря этому он, с одной стороны, сильно поднял в своих соотечественниках чувство национального достоинства, давшее им смелость восстать против притеснений метрополии и силы выдержать неравную борьбу с последней, а с другой - положил прочные основы той автономности, которая резко проявляется в Соединенных Штатах в отношениях отдельных штатов к целому союзу, графств, входящих в состав штата, к этому последнему, общин - к графству и, наконец, отдельных личностей - к союзу, штатам, графствам и общинам. Если что может быть признано важнейшей причиной того высокого культурного и материального благосостояния, какого достигли Соединенные Штаты, то, без сомнения, такой причиной является не что иное, как именно этот дух самодеятельности, эта проникающая все отношения автономность, - и Франклин, всего более содействовавший развитию такого духа, уже одним этим заслужил тот культ, предметом которого является его имя в Соединенных Штатах. Но он работал не только для своей родины. Многое из того, что он создал в своем отечестве, сделалось достоянием всего цивилизованного мира, а сверх всего этого он оказал бесценные услуги в области, безраздельно принадлежащей всему человечеству - в области науки, своими бессмертными исследованиями относительно электричества. Такая жизнь, начавшаяся на нижней ступени общественной лестницы и окончившаяся на вершине общественных почестей - в стране, где эти почести достаются только людям истинно высоких качеств и за истинные заслуги перед обществом - не может не быть глубоко назидательной для людей всех возрастов, начиная с детей и кончая стариками, - и всех общественных положений, начиная с людей, находящихся на той общественной ступени, с которой начал свою карьеру Франклин, и кончая сильными мира сего. Каждому описание его жизни даст что-либо ценное, каждого оно научит чему-нибудь, а всем вообще покажет, как много может сделать человек, когда в нем к хорошим стремлениям присоединяются правильно настроенный ум и сильная, хотя и спокойная, энергия.

  

   Франклин - истинный сын народа. Предки его в течение многих веков владели в Англии, в графстве Нортгемптоншир, небольшим участком земли, обработкой которого они жили. Доход от земли не покрывал, однако, всех семейных нужд, и Франклины издавна начали заниматься различными ремеслами. Сначала они были только угольщиками, но затем разросшаяся семья стала выставлять из своей среды представителей и более высоких ремесел. Так, из трех дядей Франклина только старший занимался ремеслом угольщика, двое же остальных были ткачами, один шерстяных, а другой - шелковых материй. Отец Франклина был, как говорится, мастер на все руки, но главное занятие его заключалось в производстве сальных свечей и мыла. Несмотря на принадлежность к ремесленному классу, семья Франклинов по своему умственному развитию значительно возвышалась над средним уровнем. Этому способствовали, с одной стороны, происхождение Франклинов от йоменов, то есть людей, всегда остававшихся свободными, что служило основою фамильной гордости и заставляло всю семью стремиться вверх, а с другой - принадлежность семьи к религиозной общине, гонимой в Англии. Во время королевы Марии Франклины стойко стояли за протестантизм; позднее они присоединились к нонконформистам. Благодаря этому им пришлось вынести за свои религиозные убеждения немало притеснений, что развило в них склонность к исследованию и настойчивость в отстаивании своих убеждений, сделав дух оппозиции наследственным в фамилии. Старший дядя Франклина являлся уже общественным человеком в истинном смысле этого слова: он был инициатором многих полезных общественных начинаний в его родном графстве, и без его участия не обходилось ни одно местное общественное дело. Двое других дядей Франклина были очень образованными для своего времени людьми, а один из них обнаружил большой интерес к политическим вопросам, по которым он тщательно собирал все выдающееся, что появлялось во второй половине XVII и начале XVIII столетия. Отец Франклина был наименее образованным из братьев, но зато он высоко ценил образование и умел внушить уважение к нему и своим детям.

   В 1685 году отец Франклина переселился в Новую Англию, как тогда называли северо-восточную часть нынешних Соединенных Штатов. Жить в Англии, с увеличением населения, становилось все труднее. Старший дядя Франклина остался на наследственном участке земли, братья же его должны были искать себе счастья на новых местах. Двое других дядей, ткачи, ушли в Лондон, а отец Франклина предпочел с женою и тремя детьми перебраться в Америку, куда тогда стремились из Европы все, кому было тесно в Старом Свете, кто искал простора, свободы и возможности жить без лишений, трудами своих рук. Одним из главнейших побуждений к переселению как для отца Франклина, так и для многих других переселившихся одновременно с ним, были стеснения, которым подвергались в Англии нонконформисты, и надежда найти в Америке полную религиозную свободу, что они действительно и нашли. В Америке Франклин-отец скоро потерял жену, оставившую ему семерых детей, и женился во второй раз; от второго брака он имел десять человек детей. Последним, то есть семнадцатым ребенком и был знаменитый Бенджамин Франклин.

   Мать Франклина принадлежала к столь же замечательной семье, как и его отец. Дед Франклина по матери, Петр Фолжер, давно уже переселился в Америку и здесь играл видную роль в истории первого периода существования английских колоний в Америке. Отзывчивый к общественным нуждам, он между прочим написал ряд брошюр, посвященных местным общественным вопросам. Брошюры эти, за отсутствием в колониях типографий, ходили среди населения в рукописях, и только одна была напечатана. Она была посвящена вопросу о свободе совести и направлена против преследований, которым в то время подвергались в Америке анабаптисты, квакеры и другие отщепенцы англиканской церкви. Дочь Фолжера наследовала от отца принципы терпимости, и это в значительной степени отразилось и на ее знаменитом сыне.

   Все братья Франклина были обучены тому или другому ремеслу, которым они и жили. Наибольшую роль в жизни Бенджамина сыграл один из братьев, который, возвратившись в Англию, изучил ремесло наборщика и затем, перебравшись снова в Америку, открыл здесь одну из первых типографий. В этой типографии Франклин и начал свою самостоятельную жизнь в качестве типографского ученика.

   Многочисленная семья Франклина представляла собой настоящий идеал семейного союза. Глава семьи обладал многими высокими достоинствами, вызвавшими теплые, прочувствованные строки в "Записках" его сына. Отец Франклина немного умел рисовать, был отчасти музыкантом и прекрасно пел: таланты эти служили приятным украшением скромной семейной жизни и доставляли немало удовольствия его многочисленным детям. Он обладал некоторыми познаниями в механике и технологии, что позволяло ему улучшать свое ремесло, а также давать многие полезные советы сыновьям в их специальных занятиях. Но главным достоинством его были доброе сердце и природный здравый ум. Заботы о многочисленном семействе лишали его возможности заниматься общественными делами; тем не менее, его честность и рассудительность были настолько известны, что к нему часто обращались за советами лица, стоявшие во главе общественных и религиозных дел Новой Англии, а частные люди не только пользовались его советами и указаниями при разных затруднениях, но также нередко избирали его в третейские судьи для решения взаимных споров и тяжб. Почти единственное свободное от работы время, которое имел этот человек, было время приема пищи, и он любил употреблять его, помимо прямого назначения, на разумные разговоры о серьезных предметах с детьми или с кем-либо из соседей, охотно навещавших его в это время. Эти разговоры были настоящею школой для детей, и они увлекались ими настолько, что не замечали скромности обеда. Франклин говорит в своих "Записках", что именно благодаря этим разумным беседам за обеденным столом он приобрел привычку не обращать внимания на то, что подается к столу, и потом всю жизнь не мог отучиться от этой привычки.

   Отношения отца и матери Франклина к детям были самые теплые. Никогда дети не слышали ни одного резкого слова; если родители чего требовали от детей или запрещали им что-нибудь, они всегда объясняли им резонность такого требования, поэтому всякое желание родителей свято исполнялось детьми. Семейному счастью много содействовала ровность расположения духа, господствовавшая у всех членов семьи, что в значительной мере обусловливалось здоровьем, царившим в семействе. Отец Франклина умер в 89 лет, а мать в 85, и оба ни разу в жизни не болели. Таким же здоровьем отличались и дети их. Сам Франклин дожил до 84-летнего возраста.

   Такова была среда, в которой родился и провел годы раннего детства Франклин. Как видим, она была очень благоприятна для развития тех талантов, которыми одарила этого человека природа; но над нею тяготела бедность - нужда, поглощавшая все силы и все время. Нужда дала себя знать Франклину на первых же порах его жизни, лишив его систематического образования, даже начального, и превратив в чернорабочего. Долго Франклину пришлось бороться с этой нуждой, пока он наконец не победил ее и не получил возможность приложить свои таланты к общественному делу.

   Франклин родился в 1706 году в Бостоне. Отец первоначально предназначал его к духовному званию. Поводом послужило то обстоятельство, что Франклин научился читать чрезвычайно рано. В этом отец Франклина и его друзья увидели доказательство склонности мальчика к научным занятиям, а так как в то время в колониях Новой Англии почти единственными представителями учености являлось духовенство разных церквей, то Франклина и предназначили в духовные. В этих видах отец Франклина послал его в грамматическую школу, когда ему исполнилось восемь лет. В школе Бенджамин обнаружил такие обширные дарования и достиг таких громадных успехов, что через полгода по поступлении туда его перевели из низшего класса в следующий, а в конце учебного года - уже в третий. К сожалению, одним этим годом и ограничилось обучение Франклина в грамматической школе. Отец его вскоре почувствовал полную невозможность для себя покрывать значительные расходы по обучению сына в столь привилегированном учебном заведении, каким была тогда в бедной школами колонии грамматическая школа. Очевидно, подготовка сына к духовной карьере было не по карману для бедного ремесленника, и он решил обучать его какой-нибудь практической деятельности. Франклин был взят из грамматической школы и помещен в более дешевую, но зато не открывавшую никаких блестящих перспектив, школу письма и арифметики. Здесь Франклин пробыл также год; за это время он достиг значительного совершенства в каллиграфии, но в арифметике не сделал никаких успехов. По окончании года отец Франклина взял его из школы, чтобы научить своему ремеслу - выделке сальных свечей и мыла.

   Таким образом, все школьное обучение Франклина ограничилось двухлетним пребыванием в двух училищах; знания, вынесенные им из этого обучения, состояли исключительно в уменье читать и писать. А затем, уже с десяти лет, Франклин вступил в действительную жизнь, то есть должен был зарабатывать трудом свое пропитание.

   Занятия Франклина в заведении отца состояли в том, что он резал светильни для свеч, наполнял формы салом, отворял и затворял двери за посетителями, относил свечи и мыло заказчикам и тому подобное. Отец не особенно налегал на сына, который, в качестве младшего да еще носившего трогательное имя Бенджамина, пользовался особою любовью родителей, - и Франклин имел всегда достаточно свободного времени для того, чтобы отдаваться господствовавшей у него в детстве страсти к морю. Дом, в котором жила семья Франклинов, стоял на берегу моря, и Франклин еще ребенком научился плавать как рыба и пристрастился к рыбной ловле. Подросши, он все свободное время проводил на море, купаясь, плавая на лодке или ловя рыбу. Замечательно, что уже в это время в нем резко обнаружились дух инициативы и уменье руководить другими. Он всегда являлся вожаком своих сверстников и инициатором предприятий, совершаемых толпою товарищей, причем предприятия эти носили характер общественно полезных, конечно, для детей. Так, находя, что рыба плохо ловится у берегов, тогда как немного отступя от берега она ловится превосходно, Франклин решил устроить дамбу, которая вдавалась бы далеко в море. И вот однажды, собрав вечером толпу своих товарищей, Франклин перенес с берега в море массу камней, приготовленных для постройки нового дома. Рабочие, пришедшие на другой день на работу, были очень удивлены, не обнаружив камней на месте, зато нашли прекрасную дамбу.

   Два года проработал Франклин в заведении отца, - и отец наконец убедился, что производство сальных свечей и мыла никогда не сделается приятным занятием для его младшего сына, и потому решился поискать для него другое ремесло, которое было бы более ему по душе. Он последовательно провел сына по целому ряду мастерских, где работали представители самых разнообразных ремесел. В каждой мастерской Франклин чему-нибудь обучался, и это впоследствии очень пригодилось ему при его усовершенствованиях типографского дела и в особенности при научных занятиях электричеством, когда Франклин легко изготавливал сам все необходимые для него приборы, тем более, что их было невозможно достать в тогдашней Америке. Но ремесла, которым бы Франклин увлекся, не находилось, и отец забирал его последовательно из мастерских. Такое отношение отца Франклина к вопросу о выборе занятия для сына показывает, что он стоял высоко над обычным уровнем ремесленников, да и не одних ремесленников. В самом деле, многие ли родители, даже из современной интеллигенции, могут выявить склонности детей для выбора их будущности, не говоря уже о производстве испытаний, подобных тем, которые делал отец Франклина для того, чтобы обнаружить склонности сына?

   Ремесло, приходившееся более всего по душе Бенджамину, скоро было найдено. Обстоятельства, из которых отец Франклина это заключил, могли говорить, однако, о гораздо большем. Дело в том, что по выходе из школы Франклин обнаружил чрезвычайную страсть к чтению. Книги в Америке были тогда редкостью, и их можно было только покупать. И вот Франклин буквально всякую копейку, которая попадала ему в руки, тратил на покупку книг. Сначала он зачитывался путешествиями. Затем наступила очередь религиозных сочинений, чему, быть может, содействовало то обстоятельство, что небольшая библиотека отца Франклина состояла исключительно из религиозно-полемических сочинений. Чтение последних произвело на Франклина самое своеобразное впечатление: религиозные споры сделались ему несимпатичными на всю жизнь, и здесь уже было положено начало деизма, которого Франклин придерживался до самой своей смерти. Следующими книгами, увлекавшими маленького читателя, были "Жизнеописания" Плутарха, "Опыт проектов" Дефо и "Средства делать добро" пуританского проповедника Матера. Особенно сильное впечатление на Франклина произвела названная книга автора "Робинзона Крузо". Она содержала много оригинальных для своего времени идей, которые впоследствии большей частью воплотились. В книге говорилось о лучшей организации банков, об улучшении дорог, о необходимости ассоциаций для взаимной помощи в случае какого-либо бедствия, об учреждении приютов для лишенных рассудка и слабоумных, о необходимости давать образование женщинам и так далее. Надо заметить, что Франклину, когда он увлекался книгой с таким содержанием, было всего 12 лет. Это показывает, что и в детстве он представлял собою незаурядность.

   Эта страсть к чтению убедила отца Франклина, что истинное призвание последнего - ремесло типографа. В это время один из братьев Франклина, изучивший в Лондоне ремесло наборщика, вернулся в Бостон и открыл здесь типографию. К нему и пришлось поступить Бенджамину в качестве типографского ученика. По контракту, заключенному на 9 лет, Франклин должен был оставаться до 21 года в качестве ученика, не получая никакой платы, за исключением последнего года, когда брат обязался уплачивать ему полную рабочую плату. Единственным вознаграждением Франклина за его труд служило получаемое им от брата содержание.

   Несмотря на свои молодые годы (он поступил в типографию всего двенадцати лет), Франклин быстро усвоил всю технику типографского дела. Последнее в начале прошлого столетия стояло на очень низкой ступени вообще, а в Америке, как дело новое, оно было и совсем в неприглядном положении. Опытных мастеров не было. Печатные станки были крайне несовершенны, а в случае их порчи не было людей, умевших привести их в порядок; тысячи мелочей печатного дела, которые теперь легко усвоить в хорошей типографии, тогда не были известны, и пионерам печатного дела в Америке приходилось изобретать их самим. Франклин не раз выручал типографию брата из затруднительного положения, то производя починки печатающих приборов, то делая то или иное улучшение в технике дела, то, наконец, отливая новые шрифты, чему он научился почти самостоятельно.

   Работы в типографии продолжались подолгу и оставляли работающим слишком мало свободного времени. Франклин вместо того, чтобы, подобно своим товарищам по работе, тратить немногие свободные часы на отдых и удовольствия, употреблял их на чтение. Он свел знакомство с мальчиками из книжных магазинов, и те давали ему книги на прочтение с условием, чтобы он возвращал их чистыми и не мятыми. Книги давались Франклину на самый короткий срок; иногда он получал книгу вечером с тем, чтобы возвратить ее утром, и просиживал над ней целую ночь напролет. Вскоре по поступлении в типографию Франклину открылась более основательная возможность пользоваться книгами. Один из заказчиков брата, богатый купец, имевший порядочную по тогдашнему времени библиотеку, посещая типографию, обратил внимание на серьезное лицо юного Франклина и, разговорившись с ним, был поражен его начитанностью и суждениями по вопросам, которые, казалось, стояли выше понимания мальчика его лет. Купец пригласил Франклина к себе и разрешил ему пользоваться книгами из своей библиотеки. Это обстоятельство много содействовало умственному развитию Франклина, так как благодаря ему он получил возможность прочитать целый ряд классических произведений всех родов литературы.

   К первым же годам пребывания Франклина в типографии относятся и его первые литературные опыты. В тринадцать лет он сочинил две баллады, посвященные событиям, случившимся около этого времени и поразившим его воображение - кораблекрушению и взятию в плен морского разбойника. Баллады эти были одобрены вышеупомянутым купцом, владельцем библиотеки, и по его рекомендации напечатаны братом Франклина. Брошюрки с балладами разносились по городу самим Франклином и продавались очень успешно. Это очень польстило Бенджамину, и он не на шутку вообразил бы себя поэтом, если бы не отец, который раскритиковал баллады и доказал ему, как мало в нем поэтического дарования.

   Вскоре Франклин начал писать прозу. Поводом к этому послужило следующее обстоятельство, у Франклина был друг Коллинс, молодой человек, такой же любитель чтения, как сам Франклин. Друзья часто читали одновременно одни и те же книги и обсуждали прочитанное сообща. При этом они нередко расходились в мнениях и вступали в горячие споры. Однажды они заспорили по вопросу о научном образовании женщин. Коллинс доказывал, что женщины от природы неспособны к научным занятиям и образование для них совершенно излишне; Франклин же держался противоположных воззрений. В споре Коллинс, как более взрослый и красноречивый, взял верх над Франклином, который не мог с достаточною ясностью и силою отстоять свои мнения в устной беседе. Тогда Франклин решился изложить свой взгляд на предмет письменно; Коллинс отвечал также письменно; ему снова возражал Франклин - и таким образом они вступили в продолжительную полемику, в которой полемисты, забыв уже об исходном пункте своего спора, диспутировали о всевозможных вопросах. Надо помнить, что Франклину в это время было всего 14 лет - однако этот юный философ серьезно обсуждал самые запутанные вопросы и высказывал мнения, которые сделали бы честь взрослому человеку.

   Полемическая переписка Франклина с Коллинсом случайно попала в руки отцу Франклина. Он обратил внимание сына на то, что обсуждение общественных вопросов не должно мешать ему знакомиться с орфографией и употреблением знаков препинания. Вместе с тем он пояснил сыну важность хорошего слога и указал ошибки Франклина в этом отношении. Советы отца заставили Франклина обратить внимание на выработку своего слога. Работам, предпринятым им в этом направлении, его сочинения во многом обязаны теми своеобразными внешними качествами, которые так пленяли его читателей впоследствии. Как много труда было потрачено Франклином в целях выработки своего слога, показывает следующий пример. В начале XVIII столетия в Англии и ее колониях большим успехом пользовался "Spectator", журнал знаменитого Аддисона. Слог "Spectator'a" считался образцовым по своему изяществу. Франклин достал томик этого журнала и стал сочинять подражание ему. Именно, прочитавши какое-нибудь место из книги и обдумавши заключавшиеся в нем мысли, Франклин садился и писал собственное изложение тех же мыслей, а затем сравнивал написанное с подлинником. Проделывал он еще и такую вещь: держа перед собою книгу, он перелагал прозаические отрывки из нее в стихи, а через некоторое время снова перекладывал стихи в прозу и сравнивал ее с подлинником. Таким образом, он начинал понимать, чего недостает его слогу и к чему он должен стремиться. Через некоторое время он сжигал все написанное и снова восстанавливал. И это повторялось несколько раз, пока написанное не начинало казаться ему не уступающим по достоинствам изложения подлиннику Аддисона.

   Между тем чтение книг продолжалось. Впечатлительный юноша так увлекался прочитанным, что все, что было возможно, старался немедленно применить к делу и испытать на личном опыте. На шестнадцатом году он прочитал книгу, проповедовавшую вегетарианство, и немедленно решил стать вегетарианцем. Служащие в типографии его брата столовались за счет хозяина в одном частном доме. Франклин предложил брату сумму, уходившую на его обед, выплачивать непосредственно ему самому, причем соглашался получать только половину этой суммы. Брат, конечно, согласился, и Франклин стал сам готовить себе обед, состоявший из картофеля, риса, пудингов и тому подобных растительных блюд.

   Несмотря на скромность суммы, которую Франклин получал от брата на продовольствие, он благодаря своему вегетарианству сохранял еще остатки от нее, на которые продолжал увеличивать свою библиотеку. Вместе с тем время, уходившее прежде на обед, теперь Франклин употреблял на чтение и литературные упражнения, так как теперешний его обед, состоявший чаще всего из хлеба с водой, отнимал у него очень немного времени.

   Франклин рано почувствовал всю невыгоду отсутствия систематического образования и во время своего пребывания в типографии брата усиленно старался восполнить пробел в своем образовании. Он основательно выучил английскую грамматику, познакомился с риторикой и логикой, изучил также арифметику и начала географии. Но главным образом пополнению его образования содействовало чтение книг, посвященных разным гуманитарным наукам. С особенной благодарностью Франклин вспоминает в своих мемуарах книгу Локка "О воспитании" и Пор-Рояля "Искусство мыслить".

   В это же время Франклин усвоил себе особую манеру вести разговор, впоследствии очень пригодившуюся ему как общественному деятелю, убеждая в чем-нибудь своего противника, Франклин заботился не о том, чтобы заставить его согласиться с приводимыми им доводами, а о том, чтобы навести его самого на те выводы, внушить которые Франклину было желательно. Эта система, известная под названием сократического метода, была заимствована Франклином из "Достопримечательных деяний Сократа" Ксенофонта. Благодаря тому, что Франклину приходилось в молодые годы нередко выдерживать споры с представителями разных английских сект, смотревших с ужасом на молодого Франклина как на деиста, он имел много случаев совершенствоваться в сократическом методе и сделался почти непобедимым в прениях. Много этому содействовало и то обстоятельство, что Франклин рано воспитал в себе привычку выражать свои мнения в самой мягкой и скромной форме. Сам Франклин большую часть своих успехов в последующей общественной деятельности приписывает именно этим свойствам своих разговоров, споров и прений. По этому поводу он повторяет слова Поппа: "Нужно учить людей так, чтобы они не замечали, что их учат, а думали, что они только вспоминают забытое ими". Такой способ проведения своих убеждении, по уверению Франклина, никогда не оставался для него безуспешным.

   Таким образом, мы видим, что Франклин уже четырнадцати-пятнадцатилетним юношей представлял все главнейшие черты той нравственной личности, которая, во время достижения им зрелого возраста, так обаятельно действовала на всех приходивших с ним в соприкосновение и много содействовала ему в деле устройства судеб его отечества - независимой Америки.

   В 1721 году, когда Франклину было 15 лет, брат его начал издавать журнал - одно из первых периодических изданий в Америке. Франклин также принимал участие в деле, но сперва лишь как разносчик, доставлявший журнал подписчикам. Сотрудниками, конечно, даровыми, были несколько лиц из местной интеллигенции. Они часто собирались в типографии, совмещавшей в себе и контору, и редакцию журнала, и толковали о делах последнего. Из их разговоров Франклин понял, что он нисколько не глупее их, обладает не меньшими знаниями и понимает не хуже их общественные вопросы. Отсюда у него возникла мысль самому писать для журнала. Боясь, однако, что на его статьи посмотрят как на ребяческое баловство и не станут просматривать даже рукописей, он написал статью по одному из текущих вопросов и, переписав ее измененным почерком, подкинул к дверям типографии. Подобранная статья была прочитана, одобрена всеми сотрудниками и напечатана. За первой статьей последовали другие, поступавшие в редакцию тем же путем. Все сотрудники журнала были крайне заинтересованы скрывающимся автором таких дельных и информационно насыщенных статей, и каково же было общее удивление, когда случай открыл, кто был этим автором. Не замечаемый дотоле наборщик и разносчик журнала сразу приобрел уважение бостонской интеллигенции, группировавшейся вокруг журнала, и на юного автора стали смотреть как на чудо.

   Был, однако, человек, которому не очень понравилось открытие неизвестного автора - брат и хозяин Франклина. Уже и раньше отношения между ними были далеко не братскими. Типограф забывал, что Бенджамин ему брат, и видел в нем только типографского ученика, из которого он и старался выжать в свою пользу все, что только было можно. Раннее развитие Франклина было не по сердцу его брату, чувствовавшему зависть к его дарованиям, и он старался всячески унижать Франклина, поручая ему самые грубые и менее всего требовавшие интеллигентности работы. Это оскорбляло гордого Бенджамина, и между братьями возникали горячие споры, оканчивавшиеся тем, что старший брат, пользуясь тогдашним хозяйским правом, бесцеремонно колотил младшего. С тех пор, как Франклин неожиданно выдвинулся своими анонимными статьями в журнале, положение его сделалось совсем невыносимым, и он решил при первом же удобном случае нарушить контракт, закабалявший его.

   В это время одна статья политического содержания, помещенная в журнале, вызвала против него преследование. Брат Франклина был подвергнут месячному аресту, и журнал был запрещен. Тогда было решено возобновить журнал под номинальным издательством Франклина. Но так как он в качестве ученика не мог выступать как полноправное лицо, то ученический контракт был уничтожен. Однако брат, желая и далее пользоваться его услугами, настоял на том, чтобы уничтоженный контракт был возобновлен тайным образом.

   Несколько месяцев журнал выходил с именем Франклина. Скоро, однако, произошла новая ссора между братьями, и Франклин объявил брату,что, пользуясь уничтожением контракта, он оставляет его. Брат грозил сперва воспользоваться тайным контрактом, но так как Франклин узнал, что тайный контракт не имеет силы, то угроза эта не произвела на него никакого действия. Тогда брат его обошел всех местных типографов и просил их не принимать его брата на службу, вследствие чего они отказались дать Франклину работу, когда он явился к ним с предложением услуг. Франклин не пал духом и решился отправиться в Нью-Йорк, чтобы поступить в одну из тамошних типографий. Тогда брат упросил отца употребить свое влияние на Франклина и убедить его остаться в типографии. Франклин чувствовал, что ему не устоять перед убеждениями отца, и решил бежать из Бостона раньше разговора с ним. Он распродал единственное свое имущество - книги, взял место на судне, отходившем в Нью-Йорк, и через три дня был в этом городе.

  

   В Нью-Йорке была только одна типография некоего Брэдфорда, и в нее-то Франклин отправился с предложением своих услуг. Брэдфорд, однако, имел полный комплект рабочих и потому отказался принять Франклина на службу, но в утешение ему сообщил, что его сын, имевший типографию в Филадельфии, ищет рабочего, который вместе с тем заведовал бы и типографией. Филадельфия находилась в полутораста верстах от Нью-Йорка, в кармане Франклина оставались буквально гроши; но ему было в это время всего семнадцать лет - возраст, когда легко поддаются всяким надеждам. И вот он помещается на барку, отправлявшуюся в Филадельфию, и едет в чужой город, без денег и без всяких рекомендаций, имея в виду лишь то, что там один из типографов ищет рабочего. Судно, на котором отправился Франклин, представляло собою старую, жалкую барку, на которой было опасно ехать и которая останавливалась как при безветрии, так и при сильном ветре. Долго мучились пассажиры на этой барке, раз чуть не потонули, голодали, так как припасы все вышли, а приобрести новых в пустынях, которые лежали тогда между Нью-Йорком и Филадельфией, и думать было нечего. К довершению горя Франклин, промокший до костей от дождя, заболел лихорадкой. В самом жалком состоянии он был высажен далеко от Филадельфии, к которой барка не могла подойти, и должен был совершить остальной путь пешком. Голодный, невыспавшийся, дрожавший от лихорадки, в грязном и мокром платье, Франклин производил на встречных впечатление беглого преступника, одного из тех, которых привозили в Америку из Англии на известное число лет обязательной работы к фермерам и которые толпами убегали от своих хозяев. Добравшись, наконец, до Филадельфии, Франклин прежде всего отправился в булочную и потребовал хлеба на ту сумму, на которую по его бостонскому опыту должны были дать количество, достаточное для утоления голода. В Филадельфии хлеб оказался, однако, значительно дешевле, и Франклину на назначенную им сумму дали три громадных хлеба. Франклин взял под мышки две булки, а третью в руки и стал есть последнюю, переходя из улицы в улицу. В таком виде Франклина увидела с балкона своего дома девушка, ставшая впоследствии его женой, и не могла не расхохотаться над его комичной фигурой. Смех этот заставил Франклина покинуть город и отправиться на набережную, где он и утолил свой голод одним из купленных хлебов, отдав два других первым встречным беднякам. Возвратившись снова в город, Франклин заметил, что по улицам движутся в одном направлении громадные толпы народа, и присоединился к ним. Скоро он попал в огромный зал, в котором собирались для слушания проповедей квакеры, составлявшие в то время большинство населения Филадельфии. Усевшись поудобнее, Франклин отлично проспал несколько часов, пока не кончилось собрание и его не попросили удалиться.

   Таково было вступление Франклина в Филадельфию, в которой он впоследствии сделался первым человеком и которая доселе гордится своим прославившимся на весь мир гражданином.

   Переночевав на последние деньги в жалкой гостинице, Франклин отправился к типографщику Брэдфорду. Оказалось, что тот уже нашел нужного ему рабочего. Это был сильный удар для Франклина, не имевшего теперь ни копейки денег. Оставалась еще надежда на другого филадельфийского типографа, Кеймера, но и у того не оказалось работы. Положение семнадцатилетнего Франклина в чужом городе, без всяких средств, было отчаянным. К счастью, его приютил Брэдфорд, которому он очень понравился, а скоро Франклину нашлась и работа у Кеймера.

   Снова началась для Франклина такая же жизнь, как в Бостоне. Новый хозяин его, Кеймер, не уступал в грубости брату Франклина. Он был так же невежествен и так же завидовал Франклину, сумевшему значительно улучшить его типографию. Само собою разумеется, что положение Франклина в типографии Кеймера было все же значительно лучше, нежели в типографии брата. Вместе с тем, так как он теперь получал жалованье, он мог приобретать значительное число книг и удовлетворять свою любовь к чтению. Он быстро познакомился с несколькими молодыми филадельфийцами, любителями чтения, и у них устраивались каждый вечер общие чтения, сопровождавшиеся обсуждением прочитанного. На этих вечерах Франклин обнаруживал столько ума и такие разносторонние знания, что товарищи его приходили от него в восторг и распространили по городу слух о необыкновенном семнадцатилетнем мудреце. Многие филадельфийцы заинтересовались Франклином, и в числе их был губернатор провинции Пенсильвания, главным городом которой была Филадельфия. Этот губернатор, по имени Кейт, сыграл с Франклином самую недостойную шутку, которая обошлась последнему дешево только благодаря его счастливой звезде.

   В то время англичане смотрели на американские колонии, ставшие впоследствии Соединенными Штатами, как на место, в которое они могут сбывать всякие отбросы своего общества. Они ссылали сюда преступников, наводняя ими города и села Новой Англии. На все должности, зависевшие от короны, назначались разные скомпрометированные и промотавшиеся члены аристократических фамилий, которых желательно было сбыть с глаз долой их важным родственникам. Пенсильвания в этом отношении находилась в еще худшем положении, нежели остальные колонии Новой Англии, так как она была не коронною колонией, а частною. Пенсильвания была основана знаменитым квакером Пенном, потомки которого далеко не обладали его добродетелями, а между тем имели громадное влияние на жизнь колонии, владея большей частью ее территории и назначая важнейших должностных лиц, в том числе и губернатора колонии. Губернаторами они назначали таких лиц, которые соглашались проводить их политику, состоявшую в том, чтобы, пользуясь своими привилегиями, не участвовать в несении податной тягости. В большинстве случаев губернаторы эти были люди весьма мало достойные. Кейт представлял собой тип светского человека, промотавшегося и потерявшего окончательно кредит в Лондоне. В Новую Англию он отправился, надеясь поправить там свои дела. В качестве губернатора Новой Англии он разыгрывал большого барина и старался показывать себя меценатом. Наслышавшись о Франклине, он отправился в типографию Кеймера и пригласил Франклина бывать у него запросто. Неопытный юноша был ослеплен блестящими манерами Кейта, его самоуверенными разговорами о всевозможных предметах и принимал за чистую монету все, что говорил этот промотавшийся хлыщ. А Кейт говорил, между прочим, о жалком положении типографского дела в Америке и о том, что он считает своей обязанностью поднять эту столь полезную отрасль промышленности. Он предложил Франклину отправиться в Лондон, запастись всеми наилучшими принадлежностями типографского искусства и открыть в Филадельфии образцовую типографию, для чего предлагал в распоряжение Франклина собственные средства. Последний доверчиво принял это предложение, немедленно оставив место у Кеймера, повидался со своей семьей и приготовился к отплытию в Лондон.

   В то время сообщения между Америкой и Англией были нечасты и нерегулярны. Франклину пришлось ожидать несколько месяцев, прежде чем судно из Филадельфии отправилось в Лондон. Все это время Кейт всячески откладывал заключение формального договора с Франклином относительно ссужения его капиталом на приобретение типографских принадлежностей, а также составление рекомендательных писем, которые он обещал Франклину. Более опытный человек уже из этих проволочек понял бы, что дело неладно; но Франклин, которому в это время не было еще и двадцати лет, продолжал верить в Кейта. Уже перед отъездом Кейт вручил Франклину вместо денег письма, по которым Франклин будто бы должен был получить в Лондоне капитал.

   Вместе с Франклином отправился в Лондон один из его филадельфийских молодых друзей, Ральф, воображавший себя поэтом и ехавший искать счастья в метрополии. Этот Ральф вскоре причинил Франклину немало неприятностей.

   С первых же шагов в Лондоне Франклин понял, что он был обманут самым бесцеремонным образом. Первый же человек, к которому Франклин явился с письмом Кейта, отказался даже принять это письмо и отозвался о Кейте как о прощелыге и мошеннике. Дальнейшие справки показали Франклину, что репутация Кейта прочно установилась в Лондоне и что все думают о нем так же, как и первый адресат. Приходилось оставить мечты об основании собственной типографии и снова искать место наборщика. В Лондоне найти работу Франклину оказалось еще труднее, чем прежде в Филадельфии. Между тем средства, с которыми явился Франклин в Лондон и которые были результатом его сбережений за время непродолжительной службы у Кеймера в Филадельфии, были очень невелики. К тому же он жил вместе с вышеупомянутым Ральфом, который, страдая самопоклонением, как это обыкновенно бывает с мнимыми поэтами, считал для себя позволительным все и бесцеремонно опустошал кошелек Франклина, тратя его деньги не столько на необходимое, сколько на удовлетворение своих прихотей. Когда средства Франклина пришли к концу, Ральф придрался к чему-то, чтобы поссориться со своим другом, и уехал внутрь Англии с пожилой дамой, с которою он успел сойтись. Франклин остался в Лондоне совершенно один и без всяких средств.

   К счастью, упорные поиски работы к этому времени увенчались успехом, и он получил место у одного из главнейших типографщиков Лондона. Здесь Франклин мог ознакомиться с тогдашним последним словом типографского искусства, чем он и воспользовался вполне. Вместе с тем здесь же познакомился он с одним из печальных явлений жизни большого города - распущенностью и беззаботностью рабочих. В Новой Англии он имел дело с людьми совсем иного типа. Колонисты Новой Англии вербовались преимущественно из сторонников самых строгих сект, которые переселялись из Великобритании, избегая преследования. Большинство из них вели строгую, часто почти аскетическую жизнь. Совсем иное нашел Франклин в Лондоне. Его товарищи по типографии являлись типичными рабочими большого города, живущими изо дня в день, прокучивавшими все свои заработки и не выходившими из долгов ростовщикам. Попавший в их среду маленький американец, с его строгими манерами, серьезностью не по летам, суровым образом жизни и любовью к чтению, был совершенно непонятен им и смешон. Они издевались над ним и порою относились даже враждебно. Франклин спокойно переносил все насмешки и издевки, и его скоро оставили в покое. Мало того, его пример повлиял и на некоторых из его товарищей, которые видели его постоянно здоровым, одетым гораздо лучше их, имеющим всегда свободные деньги и живущим несравненно более осмысленной жизнью. Мало-помалу типография, в которой работал Франклин, совершенно изменила свой вид, и ее рабочие вместо разгула свободное время стали проводить за чтением или посещать театр.

   В Лондоне Франклин продолжал деятельно работать над своим самообразованием. Так как в то время еще не было публичных библиотек и кабинетов для чтения, он вошел в соглашение с одним из книгопродавцев, который за известную плату давал ему на прочтение все книги из имевшихся в его магазине, какие было желательно иметь Франклину. Вместе с тем прекрасный материал для чтения доставляли многие серьезные книги, печатавшиеся в типографии, где работал Франклин, и он аккуратно знакомился со всеми поступавшими в типографию рукописями.

   Набирая книгу Воластона "О религии и природе", один из философских трактатов, которых появлялось так много в XVIII веке, Франклин задумал обнародовать собственные мысли по поводу некоторых из затронутых в этом произведении вопросов. В результате появилась брошюра "Рассуждение о свободе и о необходимости удовольствий и страданий". Она была издана в ограниченном числе экземпляров и не поступила в продажу, будучи роздана знакомым Франклина. Тем не менее, брошюра обратила на себя внимание некоторых тогдашних представителей английского рационализма, имевших случай ознакомиться с нею, - и это дало возможность Франклину завязать некоторые знакомства в литературных, научных, а отчасти и светских кругах Лондона.

   В числе знакомых, которых приобрел Франклин в Лондоне, был некто Денгам, очень образованный коммерсант, с которым Франклин сошелся особенно близко, несмотря на то, что Денгам был вдвое старше его. Денгам намеревался перебраться в Америку и там организовать торговлю английскими товарами в больших размерах. Он предложил Франклину заведовать в этом предприятии конторской частью с тем, что, когда Франклин ознакомится с торговыми делами, Денгам пошлет его в качестве представителя своей фирмы на Антильские острова. Франклин принял это предложение - и вот, после 18-месячного пребывания в Лондоне мы видим его на обратном пути в Америку.

   Во время переезда из Англии в Америку Франклин вел подробный журнал, куда заносил все, что он видел и слышал, равно как и то, что он в это время думал. Журнал этот сохранился, и в нем, между прочим, мы находим "правила поведения", которые начертал себе Франклин. Он смотрел на свое возвращение на родину, которую он так легкомысленно покинул, как на рубеж, долженствующий разделять годы его неопытной молодости от годов зрелости. Франклин полагал, что жизнь дала ему уже достаточно испытаний и он приобрел уже достаточно опытности для того, чтобы сознательно регулировать свое поведение на всю оставшуюся жизнь. И он создает для себя правила, которым, по его собственному признанию, старался верно следовать до последних дней. Вот эти правила:

   1. Избегать долгов, а раз они сделаны, платить их как можно скорее.

   2. Стараться говорить правду при всяком случае; не давать обещаний и не возбуждать ожиданий, которых не можешь выполнить; быть одинаково серьезным как в деле, так и в слове.

   3. Не увлекаться проектами, обещающими быстрое обогащение, ибо труд и терпение - лучшие источники благосостояния.

   4. Не говорить дурно ни о ком, хотя бы это дурное было и справедливо; лучше извинять ошибки других, чем ставить их в упрек; при всяком случае говорить о каждом все, что знаешь о нем хорошего.

   Правила эти не так-то легко соблюдать, особенно человеку, которому только что минуло 20 лет. Тем не менее, Франклин умел придерживаться этих правил благодаря широко развитой им способности наблюдать за самим собою, о чем мы еще будем иметь случай говорить.

   Торговля Денгама должна была открыться в Филадельфии, где Франклин, как мы видели, уже жил и имел круг друзей. Здесь же жила и мисс Рид, встретившая Франклина смехом при первом его вступлении в Филадельфию и сделавшаяся затем избранницей его сердца. Перед отъездом Франклина в Лондон молодые люди дали слово друг другу. Однако увлеченный новыми впечатлениями лондонской жизни Франклин оставлял свою невесту все время своего пребывания в Лондоне без всяких известий о себе. Считая себя забытой, молодая девушка поддалась убеждениям родных и вышла замуж за некоего Роджерса незадолго перед возвращением Франклина в Филадельфию. Франклин всю жизнь не мог простить себе своего легкомыслия, с которым он разбил как собственное счастье, так и счастье любимой женщины, замужество которой вышло крайне неудачным: Роджерс оказался мотом и пьяницей, он быстро промотался и бежал от преследований кредиторов на Антильские острова, где вскоре и умер. Благодаря последнему обстоятельству Франклин имел возможность исправить свою ошибку и, женившись на дорогой ему женщине, зажил самой счастливой семейной жизнью.

   Однако раньше, чем это случилось, Франклину предстояло вынести еще немало испытаний. Он прекрасно устроился в торговом предприятии Денгама и так хорошо вел порученное ему дело, что Денгам уже поговаривал о том, чтобы взять своего молодого сотрудника в компаньоны. Неожиданная случайность разрушила все эти планы: и Денгам, и Франклин оба внезапно заболели воспалением легких. Франклин долго находился между жизнью и смертью; оправившись, он узнал, что Денгам умер, торговля его прекращена и ему, Франклину, снова приходится очутиться на улице без копейки денег и искать работы ради насущного пропитания.

   К счастью, пребывание Франклина в Лондоне, притом в первоклассной типографии, пользовавшейся всеобщей известностью, придало ему значительный престиж в гл