О рисунках Александра Блока
Москва, "Правда", 1990
Составление В. П. Енишерлова и С. С. Лесневского
Вступительная статья С. С. Лесневского
Послесловие А. В. Лаврова
Примечания Н. А. Богомолова
OCR Ловецкая Т.Ю.
Рисунки Блока, сохраненные его покойной матерью, не имеют художественной ценности, но они бесспорно интересны по темам.
Из детских рисунков представляют интерес только корабли, которые Блок особенно любил и в детстве и в позднейшие годы. Он беспрестанно их рисовал, изображая в различных положениях, и даже устраивал из них выставки в своей комнате. Два прилагаемых рисунка, сколько я помню, относятся к годам девяти-десяти. Оба сделаны карандашом на четвертушках писчей бумаги.
П_е_р_в_ы_й рисунок. Нижняя часть разрисована цветным карандашом. Внизу синее море, остов корабля красный, борт желтый, с надписью: "Юнкер". Оснастка корабля - мачты, реи и пр.- нарисована обыкновенным черным карандашом. У бортов крайне примитивно изображены три человека: один - около мачты - в синем костюме и черной шляпе, другой - ближе к рулю - в красном и черной шляпе, третий - на носу - в черном.
В_т_о_р_о_й рисунок. Море без раскраски. Остов корабля раскрашен в таком порядке: борт лиловый, за ним красная, синяя, снова красная и оранжевая полосы; поперечная полоса, выделяющая нос, тоже красная. Оснастка с поднятым парусом нарисована черным карандашом, только местами, на поперечных линиях,- красным. Два флага - наверху мачты и на руле - оба трехцветные с продольными полосами - белой, синей и красной (дореволюционный национальный флаг).
Блок насмотрелся на корабли с раннего детства. Он родился в доме, который выходит на набережную Невы. Блок прожил там три года. Девяти лет он поселился на набережной Малой Невы. По-видимому, на мальчика производили впечатление именно парусные суда, так как финляндские пароходики, то и дело бороздившие в те времена Неву во всех направлениях, а также буксиры и другие суда не попадаются на его детских рисунках.
В его стихах часто фигурируют корабли, нередко в символическом смысле. В этих случаях они всегда представляются как ожидание радости, как надежда на что-то светлое. Таких примеров много (пьеса "Король на площади", поэма "Ночная Фиалка", цикл стихов "Ее прибытие").
Возвращаюсь к рисункам. В январе 1897 г. Блок оставил нам два рисунка. Ему было в то время шестнадцать лет. Один рисунок, т_р_е_т_и_й по счету, представляет собой скромную виньетку в красках: шесть грибов на зеленой траве - красноголовые осиновики на толстых ножках, начиная с самого большого, как бы отца семейства, и кончая самым маленьким - в постепенном порядке. Виньетка нарисована в конце афиши детского спектакля, устроенного 4 января 1897 г. у тетки Блока С. А. Кублицкой-Пиоттух. Афиша написана прекрасным почерком самого Блока. Представлены были две пьесы: одна - французская - очень забавный водевиль Лябиша "La grammaire", другая - русская - "Спор греческих философов об изящном", из Козьмы Пруткова. Все артисты, кроме одного, были родственниками Блока, в возрасте от восьми до двенадцати лет. Сам он играл старого и глупого президента академии, имел очень представительный вид в своих искусственных сединах и недурно справился с ролью. Это было время его увлечений сценой, главным образом Шекспиром.
Другой рисунок, ч_е_т_в_е_р_т_ы_й_ по счету, более интересен. Это шутливая иллюстрация детского журнала "Вестник", номера которого выходили по одному экземпляру в месяц. Блок был техническим редактором и издателем журнала: он переписывал весь материал, снабжал текст иллюстрациями и т. д. Редактором была его мать.
К январскому номеру 1897 г. был приложен текст карикатурных рисунков пером - самого издателя. Сбоку виднелась скромная надпись: "Северная зима в очень дурных эскизах г-на ***". Рисунки сделаны талантливо и очень бойко. Они интересны еще и тем, что в них есть некоторые элементы знаменитой поэмы Блока "Двенадцать".
Вот описание рисунков: на листе толстой бумаги, в размер четвертушки писчей бумаги, расположены восемь рисунков и две особые надписи, другие надписи относятся к большинству рисунков. Все надписи сделаны печатными буквами. Сверху вниз по левой стороне страницы сделана мелким шрифтом надпись, поставленная в прямые скобки: "тяп-ляп - и вышел корап". Внизу сбоку стоит надпись, сделанная крупными буквами: "Северная зима в очень дурных эскизах г-на ***". Рисунки расположены так: наверху слева будка городового; правее и несколько ниже - городовой с ружьем; третий рисунок в том же ряду еще ниже, по диагонали: воющий пес, над которым надпись: "Собака лает и т. д." Наверху справа - месяц на ущербе, сбоку надпись: "Луна". Второй ряд - из трех рисунков тоже по диагонали: 1) Корабль во льдах; справа наверху полукруглая черта, под ней наверху слева - "Fram"; 2) фигура мужчины с поднятым воротником и в цилиндре; видно, что идет с трудом, низ пальто свернут ветром в левую сторону. Сбоку надпись: "Ветер"; 3) очень поджарый волк, очерчен слева полукруглой чертой. Наверху между человеком и волком голова мужчины с подвязанной щекой. Справа надпись: "Зимний флюс". Весь фон рисунков испещрен черточками, очевидно, обозначающими, что идет снег. Таким образом, налицо ветер, буржуй на перекрестке и голодный пес. Можно прибавить еще, что "на ногах не стоит человек".
В марте 1897 г. Блок дал еще один рисунок пером. Точнее говоря, это были четыре маленьких рисунка, составляющих в целом род виньетки, украшающей тот подарок, который Блок сделал ко дню рождения матери - 6 марта 1897 г. Александра Андреевна занималась в те годы переводами французских стихов. На рукописи их Блок нарисовал следующую виньетку: сверху на загнутом с двух сторон листе в виде свитка, за которым торчит положенное снизу перо, написано: "Французские поэты в переводе А. А. Кублицкой-Пиоттух. Бодлер, Виктор Гюго, Верлен, Сюлли Прюдом, Альфред Мюссе, Фр. Коппе". Ниже три рисунка: помещенный стоймя Словарь Макарова с надписью на корешке: "Макаров 1-2. А. К" За ним виден карандаш. Правее толковый словарь Лярусса, в лежачем положении; на корешке надпись: "Larousse А. К. П." За словарем видны в стоячем положении две книги с надписями на корешках: "А. К. П." Правее стеклянная чернильница в виде чуба с круглой крышкой и рядом маленькая пометка автора виньетки "А. Блок". Внизу под рисунком - "6 марта 1897 года". Это уже п_я_т_ы_й рисунок.
Ш_е_с_т_о_й рисунок (воспроизведен, как и другие описываемые здесь рисунки с видами Шахматова, выше, при публикации юношеского дневника Блока) нарисован карандашом на четвертушке писчей бумаги. Он точно воспроизводит шахматовский дом с лицевой стороны, выходящей в сад. На обороте карандашная надпись: "Шахматово. 1 августа 1898 г. Дом Его. Ал. Блок".
С_е_д_ь_м_о_й рисунок представляет собой тот же вид шахматовского дома, он сделан два года спустя, тоже карандашом и на такой же четвертушке. Наверху над рисунком сделана шутливая надпись: "В назидание предкам и потомкам". Слева внизу: "Шахматово. 3-е июня 1900"; направо вбок надпись: "А. Блок". Существенной разницы между рисунками нет, если не считать того, что второй нарисован отчетливее и лучше первого, на втором не нарисована пристройка и нет цветников, которых в то время уже не было. Еще выше поднялись жасминные кусты.
Особый интерес представляет тетрадка с четырьмя рисунками формата получетвертушки писчей бумаги. На заглавном листе обозначена дата: "1899. Шахматово. Июнь". Все рисунки Блока, начиная с 1898 г., сделаны в пору "Стихов о Прекрасной Даме", когда Блок познакомился летом этого года с Любовью Дмитриевной Менделеевой. Первый рисунок тетради (в_о_с_ь_м_о_й по общему счету), помеченный надписью: "4 июня. Боблово с горки", требует объяснения. "Горкой" называла семья Бекетовых тот подъем, который вел из шахматовской усадьбы в сторону ближайшей станции Подсолнечная (б. Николаевская ж. д.). По "горке" шла дорога, пролегавшая между пашнями. С нее открывался широкий вид, и в правой стороне видна была, вырисовываясь на горизонте, высокая гора, замыкавшаяся лесом. Сидя на "горке", Блок, вероятно, часто смотрел в ту сторону, где было Боблово, и наконец решил, что видная на горизонте полоса леса есть бобловская гора. Вопросительный знак над надписью показывает, что он не был вполне уверен в этом, но впоследствии, по-видимому, окончательно убедился в этом.
Д_е_в_я_т_ы_й рисунок: "Баня. 6 июня (от елки)". Небольшая бревенчатая баня с дранковой крышей, из-под которой чуть виднеется верх печной трубы, нарисована очень отчетливо и точно.
Д_е_с_я_т_ы_й рисунок, под которым подпись: "Угол дома и наша пристройка. 7 июня", сделан так же отчетливо и с такой же предельной точностью, как и баня.
О_д_и_н_н_а_д_ц_а_т_ы_й рисунок, без даты, относится, вероятно, к тем же годам и исполнен одновременно с рисунками дома. Он нарисован с дальнего расстояния, почти за версту от Шахматова, с холма, поросшего молодым ельником, среди которого, отступя довольно далеко, стоит на лужайке большая елка. С этой вышки хорошо видны с задней стороны шахматовские сараи и службы, фон которых составляли деревья сада.
Остальные рисунки Блока (воспроизведены выше, при публикации "Александр Блок и Андрей Белый в 1907 году") представляют собой карикатуры.
Д_в_е_н_а_д_ц_а_т_ы_й рисунок. Карикатура на Андрея Белого, без даты, вероятно, 1905 г., когда Андрей Белый бывал особенно часто у Александры Андреевны и у Блока, живших в квартире отчима Александра Александровича. Рисунок сделан карандашом на четвертушке писчей бумаги. На большом овальном столе с четырьмя ножками стоит чашка с ложкой и лежит раскрытая книга. Андрей Белый стоит лицом к зрителю за столом. Лицо улыбающееся, но волосы стоят на голове дыбом. Внизу подпись: "Андрей Белый читает люциферьянские сочинения Риля и Когэна". В этой карикатуре подпись удалась лучше рисунка; нужно понимать, что улыбка поэта и волосы, стоящие на голове дыбом, изображают и удовольствие и ужас, или насмешку и ужас. Андрею Белому было в то время 25 лет. Он прошел уже два разных факультета в Московском университете - и естественный, и филологический - и был до краев начинен философией, которую, при его блестящих способностях, памяти и отвлеченном уме, преодолел вполне, и, как выражался он в своих позднейших книгах, "вгрызался" то в того, то в другого, по большей части немецкого, философа. Блок был далеко не так привержен к философии, как Андрей Белый, и иногда подтрунивал над его крайними увлечениями излишней отвлеченностью.
Т_р_и_н_а_д_ц_а_т_ы_й рисунок гораздо удачнее предыдущего. Это тоже карикатура на Андрея Белого. Рисунок сделан карандашом тоже на четвертушке. Андрей Белый стоит, обращенный в профиль к зрителю. Поза его с вытянутыми руками и согнутыми коленями очень напоминает его на кафедре во время докладов. Что касается лица, в котором есть что-то от кота, то сходство слабое; но в молодые годы, когда Андрей Белый был очень худощав, в нем действительно было что-то кошачье. Что же касается надписи: "Андрей Белый рассказывает маме о гносеологических эквивалентах", - то она положительно удачна. Конечно, в действительности не было такого разговора Александры Андреевны с Андреем Белым, - это была только в высшей степени меткая стилизация Блока. Андрей Белый любил затрагивать такие трудные темы, не считаясь с тем, поймет ли его собеседник то, что он говорит. Александра Андреевна была очень мало осведомлена в философии, хотя интересовалась философскими темами, понимая многое по интуиции. Но Андрей Белый в таких случаях обыкновенно несся вперед, ничего не замечая и увлекаясь темой и собственным красноречием.
Остальные карикатуры Блока не представляют общественного интереса.
Книги М. А. Бекетовой о Блоке, ее воспоминания и дневники, бесспорно, сохранили свое значение для нашего времени. Однако за время, прошедшее со дня их написания, советским блоковедением накоплен значительный запас знаний, которые отчасти дополняют, а отчасти и исправляют некоторые мысли автора.
При подготовке настоящего издания ставилось основной целью воспроизведение текстов мемуарных работ и дневников М. А. Бекетовой с минимальными комментариями, необходимыми для более точного восприятия текстов. Цитируемые М. А. Бекетовой произведения и письма Блока были сверены с наиболее авторитетными изданиями: восьмитомным собранием сочинений, с двухтомником "Письма Александра Блока к родным"; в тех случаях, где это было возможно, - с другими научными публикациями. Все встречавшиеся довольно многочисленные разночтения исправлены без оговорок. Специальных архивных разысканий, необходимых для воссоздания канонического текста воспоминаний, не проводилось.
Купюры, сделанные в цитируемых текстах самой М. А. Бекетовой, обозначены простыми отточиями, редакционные сокращения - отточиями в угловых скобках.
Примечания к книге далеки от сугубо академического типа. Они предназначены прежде всего для того, чтобы читатель мог корректировать те или иные утверждения автора без обращения к специальным источникам, а также получать краткие сведения о лицах, упоминаемых на страницах воспоминаний и дневников, и об их взаимоотношениях с Блоком. Указываются также статьи и воспоминания, где более подробно говорится о затронутых автором проблемах. Особенно широко использованы в примечаниях справки о лицах, связанных с Блоком, составленные авторами публикации "Дарственные надписи Блока на книгах и фотографиях" - Ю. М. Гельпериным, В. Я. Мордерер, А. Е. Парнисом и Р. Д. Тименчиком (ЛН, т. 92, кн. 3, с. 5-152), т. к. в них в сжатой форме приводятся необходимые данные о взаимоотношениях того или иного лица с Блоком.
Там, где это возможно, в одном примечании комментируется целый ряд соседствующих имен. Не даются справки о тех лицах, о которых М. А. Бекетова подробно пишет в своих книгах.
Все ссылки на собрание сочинений Блока в 8 томах (М.-Л., 1960-1963) даются в примечаниях сокращенно: римскими цифрами обозначен том, арабскими - страница. Прочие сокращения:
Библиотека - Библиотека А. А. Блока. Описание. Сост. О. В. Миллер, Н. А. Колобова, С. Я. Вовина, Под ред. К. П. Лукирской. Вып. 1-3. Л., 1984-1986.
Блоковский сборник (с обозначением выпуска) - Блоковский сборник. Тарту. [Вып. I] - 1964; вып. II - 1972; вып. III -1979; вып. IV -1981; [вып. V] - 1985; вып. VI - 1985; вып. VII -1986.
Воспоминания - Александр Блок в воспоминаниях современников. Т. 1-2. М, 1980.
ЗК - Александр Блок. Записные книжки 1901-1920. М., 1965.
ЛН - "Литературное наследство" (с указанием тома и книги).
Письма к родным - Письма Александра Блока к родным. Т. I - II. Л., 1928-1932