Главная » Книги

Чернышевский Николай Гаврилович - Н. Г. Чернышевский: биографический очерк, Страница 2

Чернышевский Николай Гаврилович - Н. Г. Чернышевский: биографический очерк


1 2

еские, умственные или нравственные силы человека, хороший общественный порядок, орудия производства, материалы производства, предметы, пригодные на потребление работников) должны обращаться на производительное потребление. Достигают ли они такого назначения - это зависит от разных условий и обстоятельств, из которых важнейшим и наиболее постоянным бывают общественные учреждения (законы). Та часть продуктов выгодного труда, которая действительно идет на потребление производительное, называется капиталом. Следовательно, капитал составляет только видоизменение труда и не имеет ни малейшей независимости от труда, который один и создает, и сохраняет его. Всякая претензия приписывать капиталу не только преобладание над трудом, но хотя бы какую-нибудь самостоятельность, должна считаться уклонением от нормального экономического порядка. Школа Смита полагает, что капитал образуется "сбережением", между тем как в сущности гораздо сильнее сбережения тут действует производительное потребление. Страна поддерживает и увеличивает свое благосостояние только постоянным продолжением и развитием выгодного труда. Увеличить производство страны, служащее основанием ее благосостоянию, можно следующими способами: усовершенствованием производительных процессов; сокращением непроизводительного потребления и перенесением рабочих сил от убыточного труда к выгодному; доставлением работнику возможности обращать на домашние изделия те небольшие промежутки времени, которые остаются у него свободными от занятия коренным его промыслом; возбуждением большей энергии в труде, пропорциональной достоинствам общественных учреждений и размеру доли продукта, поступающей в руки работника. Переходя к вопросу о сотрудничестве и не довольствуясь изложением Милля, игнорирующего те именно стороны разделения труда, которые касаются "производящего работника", Чернышевский дает блестящий анализ влияния разделения труда на рабочего в физиологическом и экономическом отношениях и приходит к выводу, что высокое разделение труда при нынешнем порядке производства, когда каждый работник вечно остается при одной и той же частице дела, ведет к порче организма у огромного большинства работников, находящихся при процессах усовершенствованного производства; за исключением немногих работников, вся остальная масса, должна подвергаться сокращению рабочей платы соразмерно совершенствованию производительных операций. В то же время разделение труда необходимо для возрастания производства, то есть для человеческого благосостояния. Как выйти из этого затруднения? Дело в том, что разделение труда само по себе нисколько не противоречит требованиям гигиены, и если оно в настоящее время гибельно действует на здоровье рабочих, то в этом виновата неблагоприятная обстановка, в которой осуществляется разделение труда. Самый принцип разделения занятий носит в себе тенденцию к сочетанию разнообразных занятий в деятельности одного работника: он ведет к этому, упрощая операции до того, что исчезают все невыгоды и потери, которыми задерживается сочетание разных занятий в круге работ одного лица при недостаточном развитии разделения занятий; ни одна из выгод высокого разделения занятий не утрачивается, ни одна из невыгод нераздельности занятий не возвращается поочередным переходом одного работника от одной из упрощенных операций усовершенствованного производства к другой. Если бы была принята форма производства, допускающая поочередный переход от одного занятия к другому, то "сбережение и укрепление здоровья в работнике, производимое разнообразием занятий, составило бы громадный выигрыш для производства... Работник мог бы переходить по временам года от земледельческого труда к фабричному, и наоборот". Когда производство совершенствуется до того, что требует ведения в широком размере, для него становится недостаточным одно то условие, чтобы работник был свободен. Хозяину становится невозможным одному усмотреть за постоянно возрастающим числом работников, за подробностями дела, принимающего громадную величину. Выгодой дела требуется другая форма труда, более заботливая, более добросовестная. Нужно, чтобы каждый работник имел побуждение к добросовестному труду не в постороннем надзоре, а в собственном своем расчете; нужно, чтобы вознаграждение за труд заключалось в самом продукте труда, а не в какой-нибудь плате. Это применимо одинаково как к земледелию, так и фабричной промышленности. Регулятором производства является, по теории Смитовой школы, соперничество. Чернышевский утверждает, что принцип соперничества не может считаться всеобщим принципом экономической деятельности. Принцип этот, который в сущности представляет только одну из форм экономического расчета, стал господствовать лишь с недавнего времени, но и при существующем экономическом строе можно установить правило: где покупателем является коммерческий человек, там условия сделки определяются соперничеством; где покупщиком бывает потребитель, там условия сделки, вообще, подчиняются обычаю. Поэтому "смешно слышать толки рутинных политикоэкономов о необходимости и неизбежности соперничества". Помимо этого, соперничество "далеко не представляет удобств, требуемых теорией науки". "Коренной недостаток соперничества - тот, что нормой расчета оно берет не сущность дела, а внешнюю принадлежность его (не стоимость, а цену)". Вследствие этого происходить "шаткая связь выручки с успешностью дела", что является "прямым отвлечением человека от охоты к улучшениям". Из этого недостатка вытекает и другой: "человек выигрывает при соперничестве не только от успешности своей работы, но и от неуспешности работы других". Производитель трудится в потемках, наудачу, не зная ни того, сколько товара нужно потребителям, ни того, сколько товара работается другими производителями. Вследствие этого производство идет шатко, потребление колеблется между безрасчетной расточительностью (когда товара заготовлено слишком много, и цена его падает) и недостаточностью снабжения; происходят кризисы. Для устранения этих недостатков соперничество должно быть заменено "высшей формой экономического расчета. Если бы производители работали на себя, они соображали бы не случайную принадлежность продукта - цену (потому что главная масса продуктов вовсе и не пошла бы на рынок), а коренные элементы дела: мы располагаем известным количеством рабочего времени и рабочих сил; в какой пропорции выгоднее всего для нас распределить эти силы, это время между разными производителями на удовлетворение разных своих надобностей?" Осуществление этой формы экономического расчета, требуемой теорией, мыслимо лишь при наличности "точного счета общественных сил и потребностей", а для этого в свою очередь требуется "изменение форм производства": точный счет общественных сил и потребностей возможен только тогда, когда каждому потребителю известна точная стоимость потребляемого продукта, а для этого необходимо, чтобы потребитель продукта был и его хозяином-производителем; с другой стороны, успешность труда требует сотрудничества многих производителей. Стало быть, "требуется соединение множества людей, в котором каждый участник по труду был бы соучастником в праве хозяйства". Анализ рабочей платы, прибыли и заработной платы, сделанный Миллем согласно теории классической школы, Чернышевский считает, в общем, удовлетворительным, но он идет гораздо дальше Милля в своих выводах и приходит к резкой критике самого принципа "трехчленного распределения продукта". Принимая теорию фонда рабочей платы, Чернышевский находит, что величина рабочей платы может быть удовлетворительна лишь при отсутствии наемного труда. Тенденция рабочей платы к падению вытекает, по мнению Чернышевского, из трех причин, которые кроются в самых свойствах существующего экономического устройства. Первая причина: "число людей, занимающихся неземледельческими отраслями промышленности или ничем не занимающихся, растет слишком быстро сравнительно с числом землепашцев". Вторая причина: "слишком многие из земледельческих улучшений, нужных для благосостояния нации, не представляют достаточной выгоды капиталисту". Этими двумя причинами объясняется недостаточность земледельческого продукта, а вместе с тем и недостаточность рабочей платы, в которой главную статью составляет продовольствие. Поэтому Мальтус, приписывающий нищету рабочего класса закону природы, вытекающему из несоответствия между возрастанием производительности земли и размножением населения, глубоко ошибается. Допуская, что население, как утверждает Мальтус, удваивается в 25 лет, то есть возрастает ежегодно на 3%, Чернышевский доказывает математическими выкладками, что при таком возрастании населения нужен годичный размер усовершенствования земледельческого производства всего лишь на 1/11 % или на 2 1/7 % в 25 лет, что вполне достижимо и при нынешнем состоянии земледельческой техники. Но люди, по самому устройству организма, едва ли могли бы размножаться с быстротой более 2% в год, по периодам удвоения менее чем в 35 лет. Процент рождений, необходимый для такой быстроты размножения, изнурителен для организма женщины и, по мере улучшения общественных отношений и домашнего быта, должен уменьшаться без малейшего стеснения органических влечений человека. - Третья причина, ведущая к падению рабочей платы, вытекает из закона обратной пропорциональности величины прибыли к размеру заработной платы: прибыль "стремится поглотить весь фонд рабочей платы и останавливается в таком стремлении, лишь материальной невозможностью для работника существовать иначе, как при известной величине рабочей платы". (По поводу теории, рассматривающей прибыль как вознаграждение из продукта труда за "воздержание", за "отсрочку личного потребления", Чернышевский замечает, что воздержание есть нравственное качество, добродетель, не имеющая никакой общей меры с трудом. Нормальное вознаграждение за "отсрочку личного потребления" состоит в сознании благоразумности такого образа действий и в том, что сохранение вещи, потребить которую не нужно человеку ныне, дает ему средство потребить ее завтра, когда это потребление будет ему нужно.) Рента, в свою очередь, "играет относительно прибыли и рабочей платы точно такую же роль, какую прибыль играет относительно рабочей платы: рента захватывает все больше и больше из части продукта, остающейся на прибыль и рабочую плату". Какое же влияние оказывает низкая рабочая плата на производство? Теория говорит, что успешность труда зависит от качеств работника; но хорошие качества обуславливаются у человека благосостоянием; следовательно, при трехчленном делении работник не может быть хорош. Теория, далее, говорит, что прибыль должна служить возбуждением к деятельности и бережливости; "при трехчленном же делении прибыль постоянно развивается до степени излишества, повергающей человечество в праздность и мотовство". Таким образом, общественный интерес требует устранения самого принципа трехчленного деления продукта. Каково же наивыгоднейшее распределение продуктов? Оно состоит в том, чтобы "пропорция ценностей, принадлежащих каждому члену общества, как можно ближе соответствовала средней цифре, даваемой отношением между суммой ценностей, находящихся в данном обществе, и числом членов, его составляющих". Это может быть достигнуто только при устранении наемного труда ("Современник", том LXXIX, статья "Капитал и труд"). Меновая ценность товаров, количество которых может быть увеличиваемо по произволу, определяется уравнением снабжения и запроса, совершающимся посредством элемента, называемого стоимостью производства. Эта стоимость слагается из меновой ценности труда, употребленного на предмет, и прибыли на этот труд. Такова господствующая теория. Но, замечает Чернышевский, ценность имеет только товар, труд же не может быть товаром, так как он составляет нераздельное целое с самой человеческой личностью, которая не может быть предметом купли и продажи. Следовательно, в определении стоимости производства слово "ценность" (труда) должно быть отброшено; останется только коренное понятие о количестве труда. Таким образом, при том экономическом строе, когда труд не выносился бы на рынок, стоимость производства определялась бы прямо количеством труда, необходимого на производство продукта. Понятие меновой ценности превратилось бы в понятие внутренней ценности. Это дало бы возможность определить, в какой пропорции должны быть распределены производительные силы по разным занятиям, для наилучшего удовлетворения надобностей человека. Производство определялось бы прямо потребностями общества, причем нетрудно было бы различать в экономической жизни нужное от ненужного, убыточное от выгодного. Это не значит, что обмена совсем бы не было: "теория требует, чтобы в каждой группе производителей главная масса продуктов производилась на внутреннее потребление самой этой группы; а если затем некоторая часть продукта обменивается, это ничему не мешает, напротив, может быть очень полезно". Товары обменивались бы по внутренней ценности. Ошибка экономистов, по мнению Чернышевского, состоит в том, что они отделяют меновую ценность от внутренней, не будучи в состоянии представить себе систему быта, которая была бы выше трехчленного деления продукта. Они избегли бы этой ошибки, если бы обратились мыслью от частного хозяйства отдельных лиц к национальному хозяйству. "Для целой нации потребители и производители одно и то же; рабочая плата, прибыль и рента сливаются в одно целое, в продукт национального труда... Только односторонняя и узкая привычка забывать о национальной или общечеловеческой точке зрения, по увлечению ходом дел в частном хозяйстве, могла заставить господствующую теорию ограничиваться поверхностным понятием о стоимости труда и производства для нанимателя-капиталиста". Из изложенного нетрудно догадаться, с какими идеями должен был выступить Чернышевский в вопросе об освобождении крестьян. Как стороннику принадлежности орудий труда производителю, он должен был высказаться за наделение крестьян землей; как сторонник общественной формы производства, он не мог не настаивать на сохранении общинного землевладения. И действительно, в ряде замечательных по остроумию и убедительности статей, составивших эпоху в русской литературе по крестьянскому вопросу и послуживших краеугольным камнем для всего последующего развития взглядов на общинное землевладение, он настаивает на той мысли, что там, где существует общинное владение землей, эта форма должна быть сохранена во что бы то ни стало; там же, где существует личное владение, следует стараться путем разъяснений и примеров побудить население перейти к этой форме землевладения. Сохранение земельной общины есть единственное средство спасти русских крестьян от обращения в пролетариев. Основываясь на фактах аграрной истории Англии и Франции, он предвидит, что через 25 - 30 лет, вследствие роста населения и развития торговли и промышленности, потребуется усиление производительности земли посредством вложения в нее крупных капиталов. Силой вещей к земледелию будут привлечены капиталисты, и у нас водворится система фермерства. Мелкие собственники не в состоянии будут выдержать конкуренцию с крупными фермерами и вынуждены будут продать свои участки, обратившись в наемных работников. "И вот тогда общинное владение спасет крестьян: соединяясь в товарищества, они найдут у самих себя нужные средства для расширения хозяйства и нужный размер полей". В отношении сельскохозяйственных улучшений общинному владению должно отдать бесспорное преимущество перед мелкой собственностью и фермерством: мелкий собственник совсем не может вводить у себя дорогостоящих улучшений, фермер же по истечении срока своего контракта теряет всю сумму произведенных им улучшений, тогда как общинник при переделе может потерять только часть их; при общинном владении можно притом установить принцип вознаграждения за произведенные улучшения. Философские предубеждения против общины тоже не выдерживают критики: эта форма землевладения есть та третья стадия, наступление которой представляется необходимым в силу логического развития аграрных отношений согласно гегелевской триаде. Для достижения этой третьей стадии нет, однако, надобности непременно испытать вторую (частная собственность): отсталый народ, пользуясь опытом и наукой передовых, может подняться с низшей степени развития прямо на высшую; средние степени достигают в этом случае только теоретического бытия. Существующая форма общинного владения (с индивидуальным производством) должна будет со временем замениться высшей формой - коллективным производством: первая предотвращает пролетариат, вторая, кроме того, содействует и улучшению производства. На каких же условиях должно состояться наделение крестьян землей при освобождении? Если стоять на строго юридической почве, то помещик не в праве требовать выкупа за землю: ценность имения с барщинным трудом определяется исключительно той частью его, которая находится в личном пользовании помещика; следовательно, с переходом к крестьянам земли, находящейся в их пользовании, ценность поместья нисколько не уменьшается. Что касается оброчных имений, то там оброк вообще вытекал из нарушения законных оснований крепостного права. Во всяком случае при исчислении выкупной суммы необходимо держаться умеренных цифр: обязательства, лежащие на земле, должны быть не очень велики сравнительно с доходом от нее. Принимая во внимание, что личный труд крестьянина не подлежит выкупу и что за основание расчета следует взять не весь доход, получаемый помещиком от поместья, а только ту часть, которую он теряет вследствие освобождения, Чернышевский приходит к заключению, что в среднем выкуп не должен превышать 49 рублей 5 копеек на душу или 532 миллионов рублей для всей России. С такой суммой справиться не трудно: она составляет не более 1/5 части годичного дохода, доставляемого русским сельскохозяйственным производством. Выкуп должен быть произведен немедленно: повышение цен на землю, понижение заработной платы, соперничество более крупных покупщиков, ослабление сознания о неизбежной принадлежности земли крестьянам, - все это может потом сильно затруднить выкуп. Из всех возможных способов выкупа Чернышевский находил наиболее справедливым принятие государством всех расходов на себя, потому что от освобождения крестьян с землей выигрывает вся нация.
  
  Л. Д. З.
  
  В 1905 - 1906 гг. вышло в свет в СПб. в 10 томах (последний в 2 ч.) "Полное Собрание Сочинений Ч.". В последнем томе хорошо составленная библиография книг и статей о Ч. См. воспоминания о Ч. Короленко в "Русском Богатстве" (1904, 11, и 1905, 6); П. Николаев "Личные воспоминания о пребывании Н. Г. Ч. на каторге" (Москва, 1906); К. Федоров "Жизнь великих людей. Н. Г. Ч." (2-е изд., СПб., 1905); М. Лемке "Политические процессы М. Михайлова, Д. Писарева и Н. Ч." (СПб., 1907), где подробно по архивным материалам изложен процесс Чернышевского, и доказано, что у сената не было никаких данных для признания Чернышевского виновным.
   В. В-в.
  

Категория: Книги | Добавил: Armush (22.11.2012)
Просмотров: 228 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа