Державин Гавриил Романович - Описание торжества бывшего по случаю взятия города Измаила...

nbsp;  На подвиги душамъ готовымъ

   Трубой съ высокихъ мѣстъ

   Свой огнь вливала;

   Во всѣхъ сердцахъ одна торжествовала.

   И Нимфъ, и Сильфъ соборы

   Ея всѣ пѣли хоры,

   Ея твердили гласъ,

   Плясали, бѣгали, скакали,

   Качались, (*) въ воздухѣ летали,

   И всѣ согласно восклицали:

   "Утѣхамъ время, дѣлу часъ!"

  

   (*)  Внутри покоевъ поставлены были великолѣпныя качели.

    

   Между прочими танцами были также пляски по Малоросс³йскимъ и Рускимъ простымъ пѣснямъ, изъ которыхъ одна ниже сего слѣдуетъ. A какъ собственное народное пѣн³е любящимъ свое отечество нравится болѣе иностраннаго: то какое было удовольств³е видѣть предъ лицемъ Монарха одобрен³е къ своимъ увеселен³ямъ? О вы, которые не плѣняли такимъ образомъ сердецъ, a хотѣли быть страшными, Цари! могли ли вы наслаждаться такими пр³ятными зрѣлищами?

    

  

   На бережку у ставка

   На дощечкѣ y млинка, и проч.

    

   Между тѣмъ какъ такими забавами занимались въ покояхъ, во внѣшнемъ весьма пространномъ и прекрасномъ саду вожжены были увеселительные огни. - Хотя пасмурная погода не позволяла всѣмъ утѣшаться ими, но любопытство примѣтило оные. Тамъ, на прекрасныхъ прудахъ, чешуящихся между открытою пологою зеленью, a индѣ древами осѣненныхъ, зыблилася флотил³я, изъ нѣсколькихъ судовъ состоявшая, украшенная разноцвѣтными флагами и фонарями, со множествомъ матрозовъ и гребцовъ богато одѣтыхъ. Рощи, пр³ятно разбросанныя, и алеи, далеко простирающ³яся, также изпещрены были разными огнями. Всего пр³ятнѣе казалось помаван³е деревъ, надъ водами стоящихъ, которыя отъ случившагося тогда нарочитаго вѣтра наклоняясь и возвышаясь, заставляли по колеблющемуся подъ ними стеклу пробѣгать то зеленыя то красныя струи. Всѣ дороги были покрыты народомъ, толпящимся подобно рою пчелъ, привившихся къ тому мѣсту, гдѣ матка ихъ находится. Шорохъ деревъ, шумъ водъ катящагося водопада, жужуканье говорящихъ, гласъ въ далекѣ гребецкаго рога и пѣсенъ, слышимый съ гуломъ музыки, вырывающимся изъ дому, погружали мысли въ нѣкую забывчивость. Как³е разговоры, как³е вопросы о причинѣ праздника и щедрости хозяина! Мнѣ слышится отвѣтъ его:

    

   Я чѣмъ могу воздать ея ко мнѣ щедротѣ?

   Велич³е мое творенье рукъ Ея;

   Все щаст³е мое души Ея въ добротѣ,

   И слава торжества Ея, a не моя.

    

   Угощенные толь пр³ятнымъ образомъ посѣтители внутри и внѣ дома {Въ продолжен³е бала разносимы были чай, кофе, оржадъ, лимонадъ и всяк³е конфекты.}, ничего уже болѣе не ожидали, что бы могло усугубить ихъ удовольств³е: но вдругъ по данному отъ хозяина знаку, театръ уничтожается; на мѣстѣ же его и еще въ нѣсколькихъ другихъ покояхъ являются для 600 человѣкъ накрытые столы, кромѣ тѣхъ, которые приставлены были къ стѣнамъ для всякаго, кто чего мимоходомъ пожелаетъ. Гдѣ были театральное дѣйств³е и зрители, тамъ чрезъ нѣсколько минутъ открылись горы серебра съ разнымъ кушаньемъ, вокругъ съ золотыми подсвѣшниками. Достойны были удивлен³я расторопная услуга и порядокъ, a паче хозяйское разпоряжен³е и присмотръ его повсюду.

    

   Онъ мещетъ молн³ю и громы,

   И рушитъ грады и беретъ;

   Волшебны созидаетъ домы,

   И дивны праздники даетъ.

   Тамъ подъ его рукой Гиганты,

   Трепещутъ земли и моря;

   Другою чиститъ брил³анты

   И тѣшится, на нихъ смотря.

   Севодни бурю представляетъ,

   Летаетъ завтра какъ зефиръ,

   И лавръ и мирты собираетъ,

   И бой ведетъ и строитъ миръ;

   To крылья вдругъ беретъ орлины,

   Паритъ къ лунѣ и смотритъ въ даль;

   To рядитъ щеголей въ ботины (*),

   Любезныхъ дамъ въ прелестну шаль (**).

   И естьли бъ онъ имѣлъ злодѣевъ,

   Согласны бъ были всѣ они:

   Что видятъ образъ въ немъ Протеевъ,

   Который жилъ въ златые дни.

  

   (*) Легк³е сапожки, которые ввелъ Его Свѣтлость въ употреблен³е своимъ примѣромъ.

   (**) Аз³атск³я тонк³я покрывала, которыми Его Свѣтлость дарилъ Дамъ.

    

   Начался ужинъ. Мѣста театра и оркестра удостоены были Высочайшаго Императорскаго присутств³я. - На первомъ, въ числѣ кадрили, изволили кушать Государи Велик³е Князья Александръ и Константинъ Павловичи; a на второмъ Всемилостивѣйшая Государыня и Его Императорское Высочество, Наслѣдникъ престола съ Высочайшею Его Супругою: партеръ и нѣсколько картинныхъ покоевъ заняты были прочими обоего пола особами. Порядокъ постановленныхъ столовъ достоинъ примѣчан³я. Всѣхъ взоры обращены были къ лицу Государыни, и отъ сцены по степенямъ до нѣкоего особаго возвышен³я возносилася освѣщенная гора съ приборами, услугою и гостями, подобно какъ бы съ зрителями. На самой высотѣ оной с³яли стекляные разноогненные сосуды, что также представляло нѣкое необычайное зрѣлище. Казалось, что вся Импер³я пришла со всѣмъ своимъ великолѣп³емъ и изобил³емъ на угощен³е своей Владычицы, и тѣснилась даже на высотахъ, чтобъ насладиться Ея лицезрѣн³емъ.

    

   Богатая Сибирь, наклоншись надъ столами,

   Разсыпала по нихъ и злато и сребро;

   Восточный, западный, сѣдые океаны,

   Трясяся челами, держали рѣдкихъ рыбъ;

   Чернокудрявый лѣсъ и бѣловласы степи,

   Украйна, Холмогоръ, несли тельцовъ и дичь;

   Вѣнчанна класами хлѣбъ Волга подавала,

   Съ плодами сладкими принесъ кошницу Тавръ;

   Рифей, нагнувшися, въ топазны, аматистны

   Лилъ кубки медъ златый, древъ искрометный сокъ,

   И съ Дона сладк³я и Крымски вкусны вина;

   Прекрасная Нева, пр³явъ отъ Бельта съ рукъ

   Въ фарфорѣ, кристалѣ, чуж³я питья, снѣди,

   Носила по гостямъ, какъ будто бы стыдясь,

   Чшо потчивать должна такъ прихоть по неволѣ.

   Обилье тучное всѣмъ простирало длань.

   Картины по стѣнамъ, огнями освѣщенны,

   Казалось ожили, и рдяны лица ихъ

   Изъ мрака выставя, на славный пиръ смотрѣли;

   Лукуллы, Цезари, Траянъ, Октав³й, Титъ,

   Какъ будто изумясь, сойти со стѣнъ желали,

   И вопросить: кого такъ угощаетъ свѣтъ?

   Кто, кромѣ насъ, владѣть отважился вселенной?

    

   Вскорѣ послѣ ужина Высочайшая Посѣтительница, обозрѣвъ еще веселящихся, соизволила со всѣмъ своимъ Августѣйшимъ Домомъ уклониться къ покою. - Уже подвезены были колесницы, - внезапу раздалось нѣжное пѣн³е съ тихимъ звукомъ органовъ, низходящее съ висящихъ хоровъ, которые закрыты было разноцвѣтными и озаренными яркимъ цвѣтомъ стекляными сосудами. Всѣ безмолвствуютъ, внимаютъ и обращаютъ всюду взоры свои, и не видя поющихъ, въ пр³ятномъ восхищен³и думаютъ созерцать облака, или зари, съ которыхъ слышалось Ангельское пѣн³е, сопровождаемoe небесною гармон³ею.

    

  

   Царство здѣсь удовольств³й,

   Владычество щедротъ Твоихъ,

   Здѣсь вода, земля и воздухъ

   Дышетъ все Твоей душой,

   Лишь Твоимъ я благомъ

   И живу и счастливъ.

   Что въ богатствѣ и честяхъ!

   Что въ великости моей,

   Естьли мысль, тебя не зрѣть,

   Духъ ввергаетъ въ ужасъ?

    

   Стой и не лети, ты время!

   И благъ нашихъ не лишай.

   Жизнь наша путь есть печалей:

   Пусть въ ней цвѣтутъ цвѣты (*).

  

   (*) Сей хоръ, взятый изъ Итал³анской оперы, пѣтъ на Итал³анскомъ языкѣ; но здѣсь съ перемѣною нѣкоторыхъ словъ соглашенъ съ тою музыкою.

    

   По окончан³и хора хозяинъ съ благоговѣн³емъ палъ на колѣни предъ своею Всемилостивѣйшею Самодержицею и облобызалъ Ея руку, принося усерднѣйшую благодарность за посѣщен³е. - Паки новая и трогающая сердце картина! Великолѣпный Дворъ и все многочисленное собран³е видятъ толь славную Монархиню съ величественнымъ и милостивымъ взоромъ стоящую предъ своимъ подданнымъ, который нѣсколько минутъ держитъ Ея десницу съ нѣкакимъ особливымъ душевнымъ умилен³емъ. Тако оставляла божественная Минерва сына Улиссова.

    

   Низшедшимъ облакамъ,

   Богиня въ нихъ возсѣла;

   Подъемлясь къ высотамъ,

   Къ нему съ улыбкой зрѣла.

   Отъ брони вѣтромъ звуки,

   Отъ взоровъ лучь летѣлъ;

   Воздѣвъ онъ къ небу руки,

   Ей въ слѣдъ безмолвно зрѣлъ.