Ангелъ Ивановичъ Богдановичъ.
1860-1907.
Наша книжка была закончена, когда литературная семья понесла новую утрату: 24 февраля, послѣ тяжелой болѣзни, умеръ Ангелъ Ивановичъ Богдановичъ, публицистъ, критикъ, одинъ изъ главныхъ сотрудниковъ и редакторъ журнада "М³ръ Бож³й".
Полякъ по происхожден³ю, католикъ по исповѣдан³ю, А. И. Богдановнчъ въ раннемъ дѣтствѣ попалъ вмѣстѣ съ семьей въ Нижегородскую губерн³ю, гдѣ выросъ и получилъ среднее образован³е. Впечатлѣн³я Приволжскаго края окружали его дѣтство, среднее образован³е онъ получилъ въ нижегородской гимназ³и, и русская литература освободительной эпохи заполонила молодую воспр³имчивую душу. Не забывая родного языка, онъ, однако, сталъ русскимъ по главному содержан³ю чувства и мысли. Это не былъ переходъ отъ "завоеванныхъ" на сторону "завоевателей", отъ угнетенныхъ къ угнетателямъ. Къ какой Росс³и примкнулъ полякъ Богдановичъ, видно изъ того, что уже въ первые свои университетск³е годы онъ попадаетъ въ русскую крѣпость, подъ русск³й военный судъ. Въ одной изъ послѣднихъ книжекъ журнала "Былое" {См. "Былое", январь, 1907 г., стр. 119.} есть упоминан³е объ этомъ эпизодѣ изъ жизни Богдановича: обвиняли его въ принадлежности къ парт³и, стремившейся къ ниспровержен³ю существующаго строя. На судѣ юный студентъ произнесъ короткую остроумную рѣчь, въ которой сопоставилъ тяжесть обвинен³я, грозившаго, если не ошибаюсь, смертной казнью, съ уликами (въ его квартирѣ нашли при обыскѣ "81 точку типографскаго шрифта". Эта "восемьдесятъ одна точка" давала поводъ для обвинен³я по 249 ст.). Военный судъ вынесъ оправдательный вердиктъ, но универсдтетская карьера Богдановича была прервана, такъ какъ административно онъ все же былъ высланъ изъ К³ева и нѣсколько лѣтъ жилъ подъ надзоромъ полиц³и въ Нижнемъ-Новгородѣ.
Здѣсь, съ 1886 года, онъ началъ работать въ провинц³альныхъ приволжскихъ (преимущественно казанскихъ) газетахъ. Въ эти годы онъ принималъ дѣятельное участ³е въ той глухой, сдавленной борьбѣ за право и правду, которую съ такимъ трудомъ и усил³ями вела тогдашняя безправная печать. Къ концу 80-хъ годовъ онъ, вмѣстѣ съ своимъ товарищемъ А. А. Дробышевскимъ, переѣхалъ въ Казань, гдѣ принялъ ближайшее участ³е въ "Волжскомъ Вѣстникѣ". Это было время, когда работа въ провинц³альной печати являлась настоящимъ подвигомъ: читателей было немного, подписчиковъ еще меньше. За самое скудное вознагражден³е, едва оплачивавшее скромное существован³е литературной богемы,- Богдановичъ писалъ передовыя статьи, замѣтки, фельетоны, составлялъ номера, выкраивалъ извѣст³я. Можно сказать съ увѣренностью, что вдвоемъ эти "ближайш³е сотрудники" часто выносили на плечахъ злополучную газету. Въ одномъ были требовательны эти непритязательные работники: они не допускали ни малѣйшей неискренности и фальши. Газета могла говорить немного, но то немногое, что можно было сказать,- должно быть сказано безъ недомолвокъ и искажен³й.
На этой почвѣ выходили конфликты съ издателями, и литературнымъ воинамъ приходилось сниматься съ насиженнаго мѣста и перекочевывать съ своими перьями въ другое. Черезъ короткое время боевая кличка Богдановича Semper Idem стала очень замѣтна въ среднемъ Поволжьи; нерѣдко изъ его фельетоновъ ярк³я блестки стали залетать въ столичную печать, и газета, гдѣ онъ основывалъ свой временный бивакъ, сразу привлекала вниман³е, впредь до новаго конфликта изъ-за "чистоты направлен³я".
Въ 1893 году Богдановичъ переѣхалъ въ Петербургъ, гдѣ сначала велъ внутреннее обозрѣн³е въ "Русскомъ Богатствѣ", а затѣмъ вошелъ въ составъ редакц³и "М³ра Божьяго". Здѣсь онъ опять развернулъ свою поразительную работоспособность и отдалъ журналу всѣ свои незаурядныя силы, работая вмѣстѣ съ А. А. Давыдовой. Впослѣдств³и къ нимъ примкнули и новыя силы, но можно, кажется, сказать, не боясь впасть въ преувеличен³е, что журналъ поставленъ твердо и сдѣланъ тѣмъ, чѣмъ сталъ онъ въ лучш³я времена своего существован³я,- главнымъ образомъ усил³ями этихъ двухъ человѣкъ... Оба они отдали себя дѣлу журнала всецѣло и беззавѣтно.
А. И. Богдановичъ, кромѣ редакторской работы, велъ еще критико-публицистическ³й отдѣлъ, за скромной подписью А. Б. Читатели, конечно, помнятъ эти летуч³е, живые очерки, порой ярк³е, порой парадоксальные,- но всегда глубоко искренн³е и проникнутые горячей любовью къ литературѣ.
27 марта, въ сумрачный весенн³й день, на Волковомъ кладбищѣ читатели друзья покойнаго и его друзья писатели присутствовали при не совсѣмъ обычномъ зрѣлищѣ: на русскомъ православномъ кладбищѣ у раскрытой могилы стоялъ католическ³й священникъ и раздавались печальные звуки латинскаго "requiem aeternam dona ei Domine". Поляка-католика хоронили въ литераторской части православнаго кладбища, потому что этотъ полякъ былъ искренн³й русск³й писатель, и настоящей родиной его души была русская литература. Кругомъ свѣжей могилы высились кресты и памятники ранѣе пришедшихъ туда товарищей, встрѣчавшихъ своего собрата, еще молодого, но успѣвшаго уже много поработать на нивѣ мысли и слова, свободы, солидарности и братства...
"Русское богатство", No 3, 1907