Сѣверные цвѣты на 1830. СПб, 1829
Вы конечно знаете, въ географическомъ отношен³и, тотъ участокъ земли, который, находясь между рѣками Ураломъ и Илекомъ, и будучи ограждены отъ Киргизскихъ степей рядомъ форпостовъ Ново-илецкой лин³и, составляетъ особенный округъ мѣстечка {Илецкой защиты.}, давно извѣстнаго по своимъ солекопнямъ. Если жь не знаете, то прошу васъ взглянуть на подробную карту Росс³и. Чрезъ этотъ самый участокъ (или какъ вамъ угодно его назвать), въ 18... году пролагалъ я, разумѣется по приказан³ю начальника, дорогу для обозовъ съ илецкою солью; и во время исполнен³я этого дѣла, со мною случилось приключен³е особаго рода, приключен³е, достойное занять нѣсколько строфъ въ какой-нибудь Байроно-романтической поэмѣ: ибо въ немъ новость положен³й была соединена съ неожиданност³ю и ужасомъ. Какъ жаль, что я не умѣю писать поэмъ! Покрайней мѣрѣ я разскажу вамъ мое поэтическое приключен³е просто, какъ прозаическ³й анекдотъ: и если вы удостоите меня такимъ же вниман³емъ, какимъ пользуются разскащики городскихъ новостей и другихъ невинныхъ житейскихъ вздоровъ, то буду доволенъ тѣмъ, какъ нельзя болѣе. И такъ, прошу слушать.... Но прежде считаю нужнымъ сказать нѣсколько словъ о Ново-илецкой лин³и и о сосѣдяхъ ея Киргизцахъ.
С³и лин³я съ начала весны до конца осени содержится въ грозномъ военномъ видѣ: форпосты бываютъ вооружены пушками, небольшими отрядами регулярной пѣхоты, Козаковъ, Тентярей, Мещеряковъ и Башкирцевъ; денно и нощно разъѣзжаютъ по ней дозоры - и отъ одного пикета до другаго ловк³й Башкирецъ можетъ докинуть стрѣлу. Случится ли ночная тревога: вдругъ вспыхиваютъ маяки (т. е. огромные шесты, обверченные соломою и стоящ³е подобно великанамъ, при каждомъ пикетѣ); толпы Козаковъ, Мещеряковъ, Башкирцевъ высыпаютъ изъ укрѣплен³я, и съ топотомъ ихъ коней сливается гулъ вѣстовой пушки, находящейся въ Илецкой защитѣ, на вершинѣ Намаза {Намазъ, киргизское слово, значитъ святой. Такъ называется гипсовый холмъ при Илецкой защитѣ, на коемъ Киргизцы въ старину совершали торжественныя молитвы.} или караульной горы. Но и при такихъ мѣрахъ предосторожности, киргизскимъ разбойникамъ удается иногда, обманувъ кордонную стражу, пробираться на нашу сторону, похищать руск³й скотъ, пожигать сѣно, топтать поля, увлекать въ неволю оплошныхъ поселянъ или бѣдныхъ путешественниковъ, не разбирая ни зван³я, ни пола, ни возраста. Случается даже, что Киргизцы, собравшись большою толпою, имѣютъ дерзость нападать на самые форпосты, выдерживать стычки съ нашими отрядами и срывать пикеты въ уединенныхъ мѣстахъ. Впрочемъ, никогда почти военныя проказы сихъ номадовъ не остаются безъ наказан³я. Козаки, а особенно Илецкой защиты, будучи лучше вооружены, смѣлѣе и рѣшительнѣе своихъ непр³ятелей, умѣютъ угадывать ихъ намѣрен³я, находить Киргизцевъ чутьемъ по слѣдамъ, открывать шайки ихъ въ чаще камышей, въ глубинѣ овраговъ, нападать врасплохъ - и смертельными ударами отъучать ихъ отъ пагубной страсти къ набѣгамъ. Кстати о защитинскихъ Козакахъ. Киргизцы боятся ихъ болѣе суровой зимы, скотскаго падежа и улькунъ-мултыкъ или большаго ружья, т. е. пушки. Нѣкоторые изъ нашихъ линѣйныхъ героевъ {Напр. покойный Яковъ Бѣляковъ, о которомъ сложено нѣсколько пѣсенъ и котораго Киргизцы называютъ Якубъ-батыръ.} пр³обрѣли въ степяхъ и между своими какую-то знаменитость, похожую на славу такъ что дѣла ихъ возпѣваются Рускими въ народныхъ историческихъ пѣсняхъ, a имена наводятъ паническ³й страхъ на Ордынцевъ, присоединяющихъ къ нимъ, въ знакъ невольнаго уважен³я, почетное назван³е батыра, т. е. богатыря.
Напрасно донынѣ Правительство старалось и старается положить конецъ безпрестаннымъ разбоямъ и дракамъ на Ново-илецкой, и и вообще Оренбургской лин³и. Всѣ его предпр³ят³я по сему предмету послужили только къ подтвержден³ю истины, что доколѣ Киргизцы будутъ Киргизцами - народомъ кочующимъ, но образованнымъ и огражденнымъ отъ всякой власти непроходимою степью, до тѣхъ поръ грабительство, извѣстное y нихъ подъ назван³емъ баранты, будетъ уважаемо ими, какъ народный обычай; ибо нравы непросвѣщенныхъ народовъ не измѣняются и вѣками. Слѣдственно Киргизцевъ надобно по возможности просвѣтить, - Правительство, какъ намъ извѣстно, приступило уже къ исполнен³ю сего благодетельнаго средства; но это не относится къ моему анекдоту.
Я сказалъ, что Ново-илецкая лин³я содержится въ военномъ видѣ только съ начала весны до конца oceни. Зимою картина переменялася. Глубок³й снѣгъ, трескуч³е морозы, ужасныя мятели, называемые тамъ буранами; все это принуждаетъ киргизскихъ батырей сидѣть смирно въ ихъ войлочныхъ шатрахъ или кибиткахъ. Самые безпокойные изъ нихъ откочевываютъ, вмѣстѣ съ дикими ишицами, къ теплымъ берегамъ Аральскаго мори, къ предѣламъ Бухар³и и Хивы; а тѣ, которые посмирнѣе, облегаютъ дружелюбными аулами рускую границу, мѣняютъ свой скотъ на хлѣбъ линѣйныхъ жителей и на принятыя въ кочевомъ киргизскомъ быту произведен³я нашихъ мануфактуръ, ѣздятъ къ намъ въ гости и сами принимаютъ гостей; однимъ словомъ, живутъ съ нами, какъ добрые пр³ятели, до самой весны, при такомъ положен³и дѣлъ, военная строгость на лин³и становится не нужною, въ началѣ Ноября, часто и ранѣе, линѣйные гарнизоны идутъ на зимн³я квартиры, Башкирцы и Мещеряки длинными толпами отправляются въ свои кантоны; лин³я пустѣетъ; сердитые бураны увиваются вокругъ покинутыхъ маяковъ, a въ форпостныхъ землянкахъ остается только небольшое число обывателей и сторожей {Войска, охраняющ³я лин³ю въ продолжен³е лѣта, обыкновенно называются лѣтнею кордонною стражею.}.
Мнѣ должно было исполнить поручен³е, о которомъ сказалъ я выше, въ половинѣ Ма³я, Ново-илецкая лин³я не была еще тогда занята войсками, a цвѣтущая весна благопр³ятствовала уже набѣгамъ неугомонныхъ Ордынцевъ. Впрочемь, имѣя въ конвоѣ семь хорошо вооруженныхъ Koзаковъ Защитинской сотни, и съ братомъ моимъ, унтеръ-Шихтмейстеромъ {Авторъ служилъ тогда въ горной службѣ.}, съ унтеръ-офицеромъ Мошнинымъ (не безъ намѣрен³я сказываю его имя) и восемью вооруженными работниками, - благополучно и безъ всякихъ замѣчательныхъ приключен³й, снялъ ситуац³ю малоизвѣстныхъ пустынь, чрезъ которыя пролагалась дорога. Оставалось только выставить по ней знаки или вѣхи, для указан³я прямаго пути въ сихъ безпримѣтныхъ мѣстахъ.
Въ полдень, 20 Ма³я, мы находились посреди необозримой равнины, какъ плаватели посреди Океана. Сѣдой ковыль, подобно тонкой пеленѣ, мялся подъ нашими ногами, струился вокругъ насъ и сливался вдали с краями синяго неба. Лишь изрѣдка утомленные взоры спѣшили отдыхать на коврахъ муравы и цвѣтовъ, покрывающихъ длинныя впадины, которыя можно назвать Оазисами сей равнины. Вправо открывались иногда дымоподобные холмы Общаго Сырта и лѣса Уральскаго берега.
Какъ жаль, что какой-нибудь ученикъ Орловскаго не подсмотрелъ шеств³я нашаго маленькаго каравана {Я назвалъ мою команду караваномъ, во первыхъ потому, что она съ виду въ самомъ дѣлѣ походила на караванъ, хотя въ ней не было ни товаровъ, ни верблюдовъ; во вторыхъ потому, что не нахожу приличнѣйшаго ей назван³я.}! Эта картина, по моему мнѣн³ю, стоила бы мастерскаго карандаша его. Я постараюсь описать ее, какъ умѣю. Нѣсколько ловкихъ Козаковъ, безпрестанно заѣзжая впередъ, вели, посредствомъ длинныхъ своихъ дротиковъ, прямую лин³ю, a вслѣдъ за ними работники вколачивали въ землю колья, съ навязанными на верху пучками бѣлаго ковыля,- зыбкими, какъ перья старинныхъ рыцарскихъ шлемовъ. По обѣ стороны лин³и тянулось нѣсколько возовъ съ кольями; и наконецъ, шеств³е заключалось длинными карандасами - степнымъ экипажемъ, весьма похожимъ на похоронныя дроги. На нихъ сидѣлъ поручикъ К... (который поѣхалъ со мною изъ кр. Разсыпной, въ качествѣ смотрителя солевозной дороги), полубольной, высок³й, сухощавый, какъ рыцарь печальнаго образа, въ одномъ камзолѣ, съ калмыцкою трубкою въ зубахъ, съ татарскимъ колпакомъ на головѣ, что касается до меня, то покорный слуга вашъ, землякъ дикихъ Ордынцевъ, привыкш³й съ дѣтскихъ лѣтъ къ ихъ кочевой жизни, - ѣхалъ верхомъ, сидя на широкомъ и мягкомъ киргизскомъ сѣдлѣ такъ же спокойно, какъ въ вольтеровскихъ креслахъ. Рядомъ со мною ѣхали два Козака, сохранявш³е въ памяти неизтощимый запасъ любопытныхъ предан³й, которыя въ совокупности составили бы самую подробную истор³ю ихъ родины; бывавш³е въ молодецкихъ походахъ далеко за Сыр-дарьею и неуступавш³е въ искуствѣ защищаться и нападать ни одному изъ степныхъ Каратаевъ и Джилимановъ {Современные батыри, славные въ степи, первый, какъ бывш³й претендентъ Ханскаго достоинства, который, какъ неукротимый разбойникъ.}. Тутъ же ѣхалъ и веселый, беззаботный Мошнинъ. Съ благодарност³ю долженъ я сказать, что мѣткое ружье его часто доставляло намъ вкусный обѣдъ въ нашемъ безквартирномъ походѣ, нарядъ Мошнина составлялъ большую противоположность съ одеждою Козаковъ. При высокомъ ростѣ и крѣпкомъ сложен³и, при загорѣлыхъ лицахъ, украшенныхъ густыми усами, они были одѣты въ преширок³е кафтаны, шаровары, имѣли на головѣ мохнатыя шапки, за плечами длинныя уродливыя ружья съ ражками, a вмѣсто пояса толстый ремень, съ привѣшеннымъ къ нему пороховымъ рогомъ, киргизскою калтою {Калта, такъ называется кожаная сумка, которая служитъ Киргизцамъ вмѣсто лядунки и ташки.}, ножемъ и другими снарядами. Напоминая одеждою, вооружен³емъ и ухватками сподвижниковъ Стеньки Разина, Козаки мои могли бы до смерти перепугать собою какого-нибудь эѳирнаго петиметра или робкую, нѣжную даму. Напротивъ того Мошнить въ кожаномъ картузѣ, въ изношенномъ мундирѣ съ обрѣзанными фалдами, въ холстинныхъ панталонахъ, въ шерстяныхъ чулкахъ и поршняхъ {Поршни - дна лоскута сыромятной кожи, стянутые ремнями и такимъ образомъ составляющ³е родъ сандал³й. Ихъ носятъ въ нѣкоторыхъ губерн³яхъ крестьяне.} или рускихъ сандал³яхъ, столь же легкихъ, какъ башмаки французскаго придворнаго кавалера, - Мошнинъ, невысок³й и плотный, съ короткимъ ружьемъ своимъ, точно такъ же походилъ на степнаго богатыря, какъ жокей нынѣшняго лорда на турецкаго пашу или на желѣзнаго воина крестовыхъ походовъ.
Шутя съ товарищами и наблюдая за дѣйств³емъ нашихъ геодезистовъ, и вовсе не думалъ о бродящихъ киргизскихъ разбойникахъ, хотя зналъ, что въ настоящее время года странствовать тамъ, гдѣ мы находились, не совсѣмъ безопасно. Правда, видя иногда задумчиваго Козака, обводящаго вокругъ внимательные взоры, я начиналъ чувствовать тайное безпокойство и пристальнѣе смотрѣть въ туманную даль; но тишина земли и неба скоро возвращала мнѣ прежнюю беззаботность, что касается до моихъ воиновъ, то они говорили о Киргизцахъ не иначе, какъ съ величайшимъ презрѣн³емъ. Напримѣръ, замѣтивъ однажды вдали неподвижную точку, я спросилъ одного изъ моихъ Козаковь, не можетъ ли онъ разсмотрѣть, что тамъ чернѣется?- "Кустъ, или беркутъ {Степной орелъ}," отвѣчалъ онъ сухо. - То-то; смотри, не Киргизецъ ли?- "Ну, такъ что жь, хоть и Киргизецъ." - Какъ бы они не напали на насъ врасплохъ?- "Пускай попробуютъ!" - сказалъ прехладнокровно Козакъ. Тѣмъ и разговоръ кончился.
Такимъ образомъ достигли мы вершины рѣчки Николки, гдѣ заранѣе предположено было порядочно отдохнуть, пообѣдать и накормитъ лошадей. Мошнинъ, исправляя должность квартирмейстера, пр³ѣхалъ туда прежде насъ и, успѣлъ застрѣлить нѣсколько утокъ для нашего обѣда. Мѣсто, на которомъ поставили мы свой таборъ, лежитъ гораздо ниже окрестной равнины, возвышающейся вокругъ него (какъ отлог³е края чайнаго блюдичка вокругъ дна) едва примѣтною покатост³ю. Это небольшой острый мысъ, образуемый озерцомъ, или лучше сказать, глубокою, похожею на провалъ ямою и крутымъ оврагомъ, въ нее впадающимъ. Вода въ ямѣ, къ счаст³ю нашему, была холодна и чиста, a берега ея устилались коврами свѣжей, прекраснѣйшей муравы. Все это было для насъ тѣмъ пр³ятнѣе, что утомленные ѣздою и зноемъ, мы чувствовали въ одно время и жажду и голодъ и большую нужду въ отдохновен³и. Я былъ веселъ, я былъ почти счастливъ. Кому, подобно мнѣ, случалось странствовать по степямъ, тотъ конечно не спроситъ: отъ чего всѣ номады такъ сильно привязаны къ своей дикой, кочующей жизни. Повѣрите ли, что с³я незавидная и повидимому даже бѣдственная жизнь, имѣетъ свои радости, свои наслажден³я, вовсе неизвѣстныя слабымъ, изнѣженнымъ обитателямъ городовъ и столицъ? Одно уже отсутств³е свѣтскихъ прилич³й, одна совершенная свобода поступковъ и склонностей дѣлаетъ жизнь с³ю драгоцѣнною для души гордой, свободной и мечтательной. Можетъ быть не всѣ согласятся въ этомъ со мною; но и признаюсь вамъ, что часто, среди блестящихъ увеселен³й столицы, среди всевозможныхъ изобрѣтен³й ума и роскоши, другъ вашъ уносится мечтами въ зауральск³я степи, къ тому прекрасному времени, когда новый Донъ-Кихотъ, безпечно и весело искалъ онъ приключен³й въ сихъ уединенныхъ и молчаливыхъ пустыняхъ.
Въ нѣсколько минуть лошади наши были выпряжены, разсѣдланы, стреножены и пущены на свѣжую мураву. Блѣдный огонекъ засверкалъ подъ чугуннымъ котломъ, повѣшеннымъ, какъ водится, на деревянномъ треножникѣ, и каждый изъ путниковъ спѣшилъ возпользоваться временемъ роздыха, чтобы удовлетворитъ свои желан³я или прихоти. Одинъ, напримѣръ, закидывалъ въ озеро походныя верши; другой вытаскивалъ изъ дорожной сумы готовый запасъ; трет³й устроивалъ изъ войлока родъ палатки, чтобы защитить себя и товарищей отъ палящаго зноя. Степной нашъ метр-д'отель или попросту кашеваръ, усердно щипалъ утокъ, застрѣленныхъ Мошнинымъ; поручикъ еще разъ закурилъ калмыцкую свою трубку; братъ мой игралъ козачьимъ дротикомъ; и, сидя на карандасахъ, спиною къ оврагу, вынулъ изъ кармана табакерку и открылъ ее.... Вдругъ пронзительный крикъ, показавш³йся мнѣ журавлинымъ, поразилъ слухъ мой - и прежде нежели я успѣлъ спросить о причинѣ сей нечаянности, смятенные мои товарищи закричали: "Киргизцы! Киргизцы!" Я оглянулся назадъ: девять наѣздниковъ, на лошадяхъ, черныхъ, какъ вороново крыло, въ остроконечныхъ бѣлыхъ колпакахъ, въ легкой, свободной одеждѣ - неслись на насъ съ быстротою буйнаго вихря, неслись, изпуская ужасные вопли и грозно потрясая своими длинными, зыбкими пиками! Впрочемъ, разсматривать ихъ было некогда. Всѣ мы, какъ вы представить себѣ можете, вскочили, засуетились, схватили ружья - и нѣсколькими, наудачу пущенными выстрѣлами, встрѣтили незваныхъ гостей. Къ счаст³ю, глубок³й оврагъ, примѣченный Киргизцами тогда уже, когда они подскакали къ его берегу, отвратилъ отъ насъ ужасъ внезапнаго нападен³я. Увидѣвъ свою ошибку, Ордынцы круто поворотили въ сторону и спѣшили оный объѣхать, съ намѣрен³емъ завладѣть всѣми нашими лошадьми, бродивишми, благодаря безпечности Козаковъ, довольно далеко отъ табора. Наши также бросились къ лошадямъ, и вырвали ихъ почти изъ рукъ разбойниковъ. Имъ не удалось даже похитить козачьяго дротика, воткнутаго въ землю на томъ мѣстѣ, гдѣ должно было поставить астроляб³ю для назначен³я новой лин³и. Послѣ такой неудачи, Ордынцы пустились отъ насъ въ ту сторону, откуда сдѣлали нападен³е; a наши сопровождая ихъ крикомъ, бранью и проклят³ями, спѣшили осѣдлать лошадей и говорили въ одинъ голосъ, что должно гнаться за Киргизцами.
Сначала я былъ пораженъ нечаянност³ю сего приключен³я, какъ дик³й Американецъ первымъ выстрѣломъ пушки; но видѣвъ и малочисленность нападавшихъ и постыдное бѣгство ихъ съ мѣста сражен³я, ободрился и старался доказать своимъ спутникамъ, сколь безполезно и легкомысленно ихъ намѣрен³е догонять летучую киргизскую шайку, которая, на прекрасныхъ коняхъ своихъ, далеко оставила бы насъ за собою, какъ соколъ оставляетъ иногда задорное стадо воронъ.- Но поручикъ (видъ стычки и ружейные выстрѣлы въ одну секунду возвратили ему и юношеск³й жаръ и опрометчивую храбрость), но Мошнинъ, вышедш³й изъ себя отъ ярости, но Козаки, жадные къ корысти и бою, не хотѣли и слушать моихъ представлен³й. Только нѣкоторые изъ работниковъ, спрятавш³еся подъ возы при первой тревогѣ, и два Козака изъ Татаръ, трепетавш³е и поблѣднѣвш³е отъ ужаса, боязливыми взорами изъявляли свое соглас³е со мною. Дѣлать было нечего! Опасаясь прослыть трусомъ между товарищами, я взялъ y одного изъ миролюбивыхъ воиновъ карабинъ и сумку съ патронами, повѣсилъ ихъ себѣ на плеча и селъ на лошадь, чтобы летѣть, какъ говорится, навстрѣчу славы и смерти. Въ это время мы замѣтили, что Ордынцы, отъѣхавъ отъ насъ съ версту или болѣе, даютъ кому-то сигналъ, кружась на лошадяхъ по аз³атскому обыкновен³ю. Недоумѣн³е наше при семъ явлен³и было непродолжительно: густая толпа, какъ туча, показалась на краю горизонта - и всѣ мои воины соскочили съ коней безъ команды! Я, не теряя не сей разъ присутств³я духа, взобрался на вершину возя съ кольями, для наблюден³й... и вотъ, смотрю вправо - валитъ другая толпа, гуще первой; прямо противъ насъ - показывается третья.
Признаюсь, что при семъ зрѣлищѣ сердце мое сжалось, какъ высушенная губка, и вдругъ налилось кровью, какъ губка, брошенная въ воду. Всѣ понят³я объ ужасахъ киргизскаго плѣна, всѣ повѣствован³я объ изтязан³яхъ плѣнниковъ, слышанныя и читанныя мною въ продолжен³е жизни, слились въ одну мысль - и эта мысль съ неизъяснимою быстротою проникла все мое существо! Надобно знать, что живучи въ Оренбургскомъ краю, должно поневолѣ безпрестанно слушать ужасныя повѣствован³я о жестокостяхъ Киргизцевъ и о бѣдственной участи ихъ плѣнниковъ (какъ здѣсь, напримѣръ, слушаемъ мы иногда скучные разговоры о модахъ, журнальныхъ перебранкахъ, политикѣ и погодѣ); a поскольку каждый, пускающ³йся въ путь по лин³и - не говорю уже о степяхъ - бываетъ заранѣе сильно напуганъ предполагаемыми опасностями и ужасается, при одной мысли о появлен³и хищниковъ. Такъ и мнѣ слишкомъ были извѣстны разбойническ³е ихъ подвиги, чтобы чувствовать весь ужасъ нашего положен³я. Къ тому же часто слыхалъ я, что по звѣрскому обыкновен³ю Киргизцевъ, непр³ятель, упорный въ сопротивлен³и и взятый съ оруж³емъ въ рукахъ, не долженъ ожидать ни малѣйшей пощады. С³и варвары обыкновенно извлекаютъ изъ него жизнь медленными муками: отсѣкаютъ членъ за членомъ, морятъ голодомъ и жаждою, жгутъ на огнѣ, сдираютъ кожу съ живаго.... Я окинулъ глазами наше мѣстоположен³е; глубок³й оврагъ, обрывистые берега - как³я превосходныя средства защиты! - Пусть они нападаютъ! Будемъ обороняться до послѣдней крайности, стрѣлять до послѣдняго заряда, спустимся въ оврагъ - бросимся въ воду, если враги сдѣлаютъ ударъ рѣшительный, - умремъ, но не отдадимся въ плѣнъ!...
Мнѣ первому вздумалось тогда устроить изъ нашихъ возовъ родъ цитадели, которая могла бы намъ служить оградою со стороны, открытой нападен³ю Ордынцевь. Козаки поняли эту мысль и усердно помогали мнѣ сдвигать тяжелыя телеги и карандасы. Двумъ оробѣвшимъ Татарамъ приказано было держать осѣдланныхъ лошадей, чтобы онѣ не разбѣжались, если изпугаются киргизскихъ воплей или выстрѣловъ. - Въ суетѣ и заботѣ я не видалъ, что дѣлали въ это время Мошнинъ и поручикъ, только слышалъ ихъ проклят³я и громк³е крики.
Наконецъ, приготовившись такимъ образомъ къ оборонѣ, мы сдѣлались спокойны и увѣщевали другъ друга не суетиться и не тратить даромъ зарядовъ.
Между тѣми толпа непр³ятелей съ лѣвой стороны остановилась въ нѣсколькихъ стахъ саженяхъ отъ нашего стана. Мы видѣли, какъ Ордынцы снимали съ себя лишнее платье, чтобы легче сидѣть на коняхъ. Нельзя было безъ нѣкотораго тайнаго удовольств³я смотрѣть на сихъ ловкихъ всадниковъ, когда они на длинныхъ и статныхъ аргамакахъ своихъ, пригнувшись къ лукѣ, легкою рысью переѣзжали широкое поле. Каждый изъ нихъ былъ вооруженъ копьемъ необычайной длины; мног³е сверхъ того имѣли луки и стрѣлы, сѣкиры или ай-балты {Ай-балma - топоръ на длинномъ топорищѣ.}, сабли и даже ружья, съ длинными ражками и вмѣсто замковъ фитилями.
Нѣкоторая часть Киргизцевъ спустилась въ оврагъ при его вершинѣ, такъ что намъ были видны только ихъ бѣлые колпаки и концы коней. Это былъ, кажется, ихъ вагенбургъ, съ заводными лошадьми и съ разными тяжестями. Друг³е, раздѣлясь на малыя парт³и, издали разъѣзжали вокругъ насъ, какъ бы высматривая мѣстоположен³е. Наконецъ всѣ три толпы (кромѣ вагенбурга) слились въ одну и стали на скатѣ равнины, прямо противъ открытой стороны нашего стана, въ трехъ или четырехъ стахъ саженяхъ отъ онаго,- и съ полчаса стояли на одномъ мѣстѣ, вѣроятно, совѣтуясь между собою.
Мы, съ своей стороны, размѣстясь позади укреплен³й, взвели курки и спокойно ожидали перваго натиска.
Вы, можетъ быть, улыбаетесь, находя въ моемъ разсказѣ о киргизскомъ набѣгѣ важность и подробности, приличныя произвест³ямъ знаменитымъ; но, друзья мои! гдѣ дѣло идетъ и жизни и смерти, тамъ легкомысленная шутка не имѣетъ ни сколько мѣста: и умереть отъ кинжала уб³йцы, по моему мнѣн³ю, еще ужаснѣе, нежели отъ меча воина или отъ ядра непр³ятельской батареи.
Но вотъ толпа Ордынцевъ вытянулась въ длинный строй, еще минута - раздались дик³е крики, поднялось облако пыли, дрогнула земля - и строй бросился на насъ, какъ стая бѣшеныхъ собакъ на одинокаго путника!... Съ нашей стороны грянули ружья и Киргизцы ли утратили ту неукротимую храбрость, которая отличала предковъ ихъ подъ знаменами Батыевъ и Тахтамышей, или мы встрѣтили ихъ съ необыкновенною смѣлост³ю - только выстрѣлы наши удержали буйное стремлен³е коней ордынскихъ; но пули уже до нихъ долетали. Вотъ зажужжала одна - и огромная сѣрая лошадь присѣла отъ раны подъ своимъ всадникомъ; вотъ другая влепилась въ Ордынца: мы слышали самый шелестъ удара! Строй заколебался, разсыпался - и отступилъ. Мы вздохнули вольнѣе.
Скоро они выстроились снова, напали на насъ по прежнему, и какъ прежде, не устояли подъ мѣткимъ огнемъ нашихъ ружей.
Такая робость враговъ ободрила насъ еще болѣе. Я даже имѣлъ любопытство посмотрѣть вокругъ себя на картину нашего воинственнаго табора. Большая часть работниковъ, вооружась бывшими y нихъ фузеями, усердно стрѣляла на ряду съ Козаками; но два или три добрые человѣка предпочли мирное положен³е подъ телегами опасной храбрости защищаться. Братъ мой, не имѣя оруж³я, кромѣ козачьей пики, стоялъ, опершись на нее, посреди табора. Поручикъ, съ длиннымъ пистолетомъ въ рукѣ,- съ пистолетомъ, y котораго, какъ послѣ оказалось, не было кремня - шумѣлъ, командовалъ, не смотря на то, что его вовсе не слушали. Мошнинъ въ буйной запальчивости, не хотѣлъ оставаться подъ защитою возовъ. Онъ (безпрестанно) ругалъ Киргизцевъ, съ остервенѣн³емъ двороваго пса, лающаго на вора - и всячески старался подкрасться на ружейный выстрѣлъ къ тѣмъ изъ нихъ, которые, отдѣляясь отъ общей толпы, разъѣзжали позади ямы и въ глубинѣ оврага. Нѣкоторые молодые Козаки и работники послѣдовали его примѣру. Одинъ изъ нихъ такъ перепугалъ киргизскаго батыра, неосторожно высунувшаго свой колпакъ изъ-за небольшаго пригорка, что тотъ, желая избѣгнуть выстрѣла, поворотилъ лошадь свою, какъ говорится, на двухъ заднихъ ногахъ - и стремглавъ полетѣлъ внизъ, вмѣстѣ съ нею. Но не прошло секунды, какъ мы увидѣли его преспокойно ѣдущимъ на той же лошади, съ концемъ переломившейся при паден³и пики; и должно признаться, что въ такихъ случаяхъ Киргизцы очень похожи на пробочныя куклы, которыми играютъ дѣти: какъ ихъ ни кинь, они все-таки очутятся на ногахъ!
Послѣ третьяго нападен³я, подобнаго первымъ, Киргизцы, казалось, отчаялись одержать надъ нами побѣду. Впрочемъ y нихъ явилась новость: знамя, или просто, пестрый бумажный платокъ, привѣшенный къ пикѣ. Мошнинъ, всегда готовый на шутки, назвалъ киргизскаго знаменосца портупей-прапорщикомъ - и я не могъ не улыбнуться, слыша крикъ его: "въ портупей-прапорщика стрѣляйте!" сопровождаемый язвительными насмѣшками.
Но опасность еще не миновалась. Къ ногамъ моимъ упала стрѣла, a въ слѣдъ за нею - другая. Замѣтивъ это нечаянно, я осмотрѣлся и увидѣлъ еще нѣсколько стрѣлъ, вонзенныхъ въ землю вокругъ меня. Къ счаст³ю никто не былъ ими раненъ, и онѣ возбудили только ярость въ моихъ товарищахъ.
Въ это время отъ толпы Киргизцевъ отдѣлилось нѣсколько человѣкъ, которые, приблизясь къ намъ, далѣе однакожъ ружейнаго выстрѣла, потребовали переговоровъ. Мы отвѣчали, что намъ нѣтъ нужды заключать услов³я съ разбойниками. Не смотря на то, одинъ изъ нихъ, вѣроятно какой нибудь степной Цицеронъ, хотѣлъ доказать намъ, что они не разбойники, что наѣхали на насъ нечаянно, отыскивая потерянныхъ лошадей, что имъ пр³ятно будетъ разстаться съ нами дружелюбно - и въ заключен³е, увѣщевалъ положить ружья и выйти къ киргизской шайкѣ, для взаимныхъ совѣщан³й, угрожая въ противномъ случаѣ гнѣвомъ и мщен³емъ батырей. Все это, разумѣется, говорено было на языкѣ киргизскомъ, который мног³е изъ насъ хорошо понимали. Политика и хитрость переговорщика, который предполагалъ въ насъ не болѣе разсудка, какъ въ маленькихъ дѣтяхъ, до крайности казались забавными. Ораторъ нашей стороны, Мошнинъ, отвѣчалъ ему на длинную рѣчь жестокою бранью, потомъ, показывая видъ, что соглашается на его предложен³е, онъ спряталъ ружье за спину и тихонько началъ подходить къ почтенному краснобаю, съ намѣрен³емъ дать ему послѣднее увѣщан³е - ultima ratio Мошнина. Однако жь Ордынецъ, замѣтивъ хитрость, пустился, какъ изъ лука стрѣла, къ своей шайкѣ.
Вскорѣ послѣ того нѣсколько самыхъ бойкихъ наѣздниковъ, отдѣлясь отъ толпы, и какъ бы упрекая своихъ товарищей въ малодуш³и, начали потихоньку приближаться къ нашему табору. Можно было догадаться, что они хотѣли напасть на насъ быстро и неожиданно, такъ, чтобъ мы принуждены были бросить ружья, не сдѣлавъ по нимъ болѣе одного выстрѣла. Впереди всѣхъ ѣхалъ видный юноша. Онъ гордо приподнимался на сѣдлѣ и въ одной рукѣ держалъ длинное копье, a въ другой увѣсистую ай-балту. Уже, по видимому, онъ былъ готовъ, показывая путь товарищамъ, кинуться на нашъ таборъ, какъ въ то же самое мгновен³е Козакь Колесниковъ нацѣлилъ на него длинное ружье свое.... выстрѣлъ раздался, пуля зажужжала - и Ордынецъ тихо повалился съ коня. Наши съ радостнымъ крикомъ кинулись впередъ.... Загремѣли ружья, Киргизцы смутились - и обратили намъ тылъ! Противъ обыкновен³я, они не успѣли даже взять съ собою падшаго своего предводителя, котораго Мошнинъ подтащилъ за ногу къ табору. Убитый Киргизець былъ молодь, красивъ и дороденъ. Пуля прошла y него сквозь обѣ щеки, пониже висковъ Козаки, по старой привычкѣ, не замедлили ободрать его до-нага, и примѣтивъ въ немъ нѣкоторые признаки жизни, изъ сожалѣн³я къ его страдан³ямъ, или вѣроятно по злобному чувству вражды, поспѣшили добить несчастнаго собственною его сѣкирой.
Погибель товарища, a можетъ быть и самого начальника шайки, казалось, поразила ужасомъ всѣхъ Ордынцевъ. Еще нѣсколько времени одни изъ нихъ стояли въ молчан³и противъ нашего табора, друг³е ѣздили вокругъ него, осыпая насъ бранью, проклят³ями и угрозами; но скоро всѣ, толпа за толпою, объѣхавъ оврагъ и яму, потянулись внизъ по течен³ю рѣчки, такъ что въ ея впадинѣ мы видѣли одинъ только лѣсъ копей - и наконецъ ничего уже болѣе не видѣли.
Радость, объявшая насъ при отъѣздѣ Киргизцевъ, была радость людей, избѣгнувшихъ бѣдственной смерти. Козаки - и всѣ вмѣстѣ съ ними - ставъ на колѣни, громко возблагодарили Всевышняго за свое чудное избавлен³е. Никогда я самъ не бывалъ набожнѣе, не молился усерднѣе.
Послѣ молитвы, я и нѣкоторые изъ Козаковъ взъѣзжали на возвышен³е и объѣхали пустую окрестность, чтобъ издали наблюдать за удалившимися Киргизцами. Коварство ихъ было намъ довольно извѣстно: они могли скрыться въ засадѣ и выжидать другаго удобнаго случая къ нападен³ю. Впрочемъ, не успѣвъ еще оглядѣться, мы вовсе потеряли ихъ изъ виду; и тамъ, гдѣ они были, нашли только слѣды конскихъ копытъ, двухъ убитыхъ лошадей, да нѣсколько стрѣлъ.
Бѣда миновалась; но бывъ ею напуганы и справедливо опасаясь новыхъ нападен³й, мы должны были рѣшишь, что безопаснѣе: провести ли намъ ночь на томъ мѣстѣ, гдѣ находились, пуститься ли въ путь далѣе по предназначенному направлен³ю, или обратиться къ Уралу, гдѣ ожидала насъ совершенная безопасность и до котораго, какъ намъ казалось, могли мы достигнуть прежде наступлен³я ночи? Послѣднее мнѣн³е было принято большинствомъ голосовъ на нашемъ маленькомъ совѣтѣ.
И такъ, бросивъ на мѣстѣ мертваго Киргизца и множество кольевъ, какъ тяжесть, уже для насъ безполезную; устроили изъ телегъ родъ подвижнаго укрѣплен³я или каре; отдѣливъ по два человѣка для авангарда и аррьергарда, a прочихъ свернувъ въ колонну, съ готовыми на всякой случай ружьями и копьями, двинулись мы (за помощ³ю Бож³ею, сказалъ бы князь Курбск³й) въ походъ - и не встрѣтивъ непр³ятелей, достигли вечеромъ до небольшаго полуострова, образуемаго течен³емъ рѣчки, гдѣ разсудили за благо провести ночь. Здѣсь мы съ большимъ наслажден³емъ утолили свои голодъ, не ѣвъ почти цѣлый день; отсюда жь послалъ я двухъ Козаковъ (тѣхъ самыхъ, которые струсили) на Уралъ, съ извѣст³емъ о появлен³и Ктргтзцевъ внутри лин³и.
Никогда не забуду я ночи, проведенной мною въ семъ мѣстѣ. Опасаясь новаго нападен³я Ордынцевъ, я не смыкалъ глазъ - и до самаго разсвѣта сидѣлъ передъ тлѣющимъ огонькомъ, разговаривая, подобно Осс³ану, съ безмолвными мраками и наблюдая за разставленными вокругъ нашего табора часовыми. Тутъ получилъ я нѣкоторое понят³е о жизни ратника въ бурное военное время.
Говорить ли о томъ, какъ мы на другой день благополучно достигли Урала, какъ встрѣтились съ сотнею Козаковъ, высланныхъ по разпоряжен³ю Г. Оренбургскаго Военнаго Губернатора, для преслѣдован³я Киргизцевъ; какъ, наконецъ, сдѣлавъ большой крюкъ, прибыли въ Илецкую защиту? - Все это нимало не относится къ моему анекдоту; a потому, имѣя полное право написать здѣсь:
конецъ, я прошу васъ, друзья, принять с³е описан³е первыхъ и вѣроятно послѣднихъ ратныхъ подвиговъ вашего друга съ благосклонною улыбкой - и если вы найдете оное не совсѣмъ достойнымъ вниман³я, то вините голую истину, которая водила перомъ моимъ.