Мережковский Дмитрий Сергеевич - О Мережковском

  

  

  

   Д. Мережковский в Минске (1920)

   Мережковский в Минске (1920)

   Д. С. Мережковский о большевизме

   Д. Мережковский в Вильне (1920)

   Приезд в Вильну русских писателей (1920)

   К лекциям Д. С. Мережковского в Вильне (1920)

   Русский литературный вечер (1920)

   С лекции Мережковского (1920)

   Эугениуш СВЕРЧЕВСКИЙ. Миссия Мережковского (1920)

   Лекция Д. С. Мережковского (Мицкевич, Польша и Россия)

   Винценты ЛЮТОСЛАВСКИЙ. Дополнение польского мессианизма (1920)

   Отъезд Д. Мережковского (1920)

   Лев ШЛОСБЕРГ. "Тайна Трех". Дим. Мережковский (1927)

   Вячеслав БОГДАНОВИЧ. Д. С. Мережковский, как религиозный мыслитель (1935)

   Сергей ПОВОЛОЦКИЙ. Мережковский и Гиппиус

  

  

  

  

   15 января в Минск прибыла группа известных писателей и литераторов: Д. С. Мережковский, супруга его, известная писательница З. Гиппиус, сотрудник "Речи" Д. Философов, поэт Злобин. Все они выехали из Петрограда 23 декабря 1919 г. и пробрались в Минск через линию фронта в районе Жлобина.

   Кроме Д. С. Мережковского предполагают прочесть в Минске лекцию о жизни в Советской России З. Гиппиус, Философов и Злобин.

   16 января Д. С. Мережковский сделал визит генералу Желиговскому, с которым имел продолжительную беседу. Мережковский готовит для Западной Европы большой доклад о большевизме.

  

   Д. Мережковский в Минске // Виленский курьер. 1920. No 211, 21 января.

   * "Речь" - ежедневная газета конституционно-демократической партии, в литературном отделе которой принимал участие Д. В. Философов; выходила с 1906 по 26 октября (8 ноября) 1917 г., после большевистского переворота выходила под названием "Наш век" и прекратилась на No 133 от 3 августа 1918 г.

   * Люциан Желиговский (1865 - 1947), генерал, служил в российской армии (1885 - 1918), в 1918 - 1919 гг. командовал польскими частями на Кубани, в 1919 г. командующий оперативной группой войск в районе Минска, затем 10-й дивизией и 1-й литовско-белорусской дивизией, в 1920 - 1922 гг. главнокомандующий войсками Срединной Литвы, в 1925 - 1926 гг. военный министр Польши.

    

   Подготовка текста Павел Лавринец, 2001 - 2002.

   Публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2001- 2002 .

  

  

  

  

   21 января в Минском городском театре состоялся большой литературный вечер, на котором выступили Д. С. Мережковский, Зинаида Гиппиус, Д. Философов и поэт Злобин. Часть сбора поступила в пользу библиотеки имени А. С. Пушкина.

    

   Д. Мережковский в Минске // Виленский курьер. 1920. No 211, 21 января.

    

   Подготовка текста Павел Лавринец, 2001 - 2002.

   Публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2001- 2002

  

  

  

  

   Д. Мережковский, принявший участие в состоявшемся на-днях в Минске литературном вечере, прочел очень интересную лекцию "Европа и большевики" и подошел к этому вопросу с той точки зрения, с какой к нему еще не подходили. Труд этот Д. Мережковский предназначает для Зап. Европы. По убеждению Д. С. Мережковскаго, большевизм имеет почву в России лишь потому, что нет той внешней силы, которая могла бы смести его с лица земли. Большевизм, - заявил в своей лекции Д. Мережковский, - учение антихристианское и потому бороться с ним буржуазной культуре Запада, уже давно зияющей пустотами после утраты христианской религии, невозможно. На место веры в Христа, утраченной там, большевизм ставит реальныя блага - и этот страшный соблазн этого учения - большая опасность для человечества.

   Нет гарантии, что бездна, раскрывшаяся под Россией, не втянет в себя Европу... Антихристианизм Русскаго народа - явление временное. Народ богоносец, народ Гоголя и Достоевскаго - не атеист, каковым считал его Белинский. Антихристианское учение большевиков увлекло народ лишь потому, что он переживает временную вспышку атеизма, подобно тому мужику, описанному Достоевским в "Дневнике Писателя", который "по гордости своей" хотел выстрелить в Св. Причастие - и не мог, увидев крест и на нем Распятаго. Так и народ Русский, распятый сам на кресте большевизма, воскреснет к новой жизни в вере христианской, в правде и любви.

   Необходимо добиваться интервенции, - отказ от нея Европы означает большевизм в Европе в очень непродолжительном времени. Спасение России - это спасение Европы, нашей второй родины, как говорил еще П. Я. Чаадаев.

    

   Д. Мережковский о большевизме // Виленский курьер. 1920. No 229, 11 февраля.

  

    

   Подготовка текста Павел Лавринец, 2001 - 2002.

   Публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2001- 2002 .

  

  

  

  

   Как передают, один из выдающихся талантливейших русских писателей Д. Мережковский 12 февраля приезжает в Вильну, где намерен прочесть ряд лекций по вопросу о большевизме. В настоящее время, как мы уже сообщали, г. Мережковский находится в Минске.

    

   Д. Мережковский в Вильне // Виленский курьер. 1920. No 229, 11 февраля.

  

   Подготовка текста Павел Лавринец, 2001 - 2002.

   Публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2001- 2002 .

    

  

  

  

   22 февраля приехали в Вильну из Минска знаменитый писатель Дмитрий Сергеевич Мережковский, известная писательница-поэтесса Зин. Гиппиус, известный русский публицист-писатель Д. Философов и молодой поэт г. Злобин.

   Мы не сомневаемся, что Вильно окажет дорогим гостям такой же радушный и искренний прием, какого они удостоились в Минске, где пробыли целый месяц.

   На этой неделе предполагаются: большой литературный вечер с участием Д. Мережковского, Зин. Гиппиус, Д. Философова и г. Злобина и лекция на тему: "Россия, Польша и Мицкевич", которую прочтет Д. С. Мережковский.

    

   Приезд в Вильну русских писателей // Виленский курьер. 1920. No 240, 24 февраля.

  

    

   Подготовка текста Павел Лавринец, 2001 - 2002.

   Публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2001- 2002 .

  

  

  

  

   Знаменитый русский писатель Дмитрий Сергеевич Мережковский сегодня и в воскресенье выступит в Вильне с лекциями, представляющими громадный политически-общественный интерес. Сегодня Дмитрий Сергеевич принимает участие в большом литературном вечере, в котором выступят Зин. Гиппиус, Д. В. Философов и В. А. Злобин. Программа вечера: Д. С. Мережковский: "Российский большевизм и Европа". З. Н. Гиппиус: "Петербургский дневник" (стихи и проза). Д. В. Философов: "Монгольский социализм большевиков". В. А. Злобин: "История одной книги" ("Дневник" Гиппиус).

   В воскресенье, 29 февраля, Д. С. Мережковский прочтет лекцию на тему: "Россия, Польша и Мицкевич" ("Что сказал бы Мицкевич о мире с большевиками").

   Нечего и говорить, что обе лекции возбудили сильнейший интерес в местном обществе.

   Лекции состоятся в Городском зале, в 7 часов вечера.

   Билеты можно получить заблаговременно в книжном магазине Сыркина (Большая ул.), а в дни лекций, с 4 часов, в кассе Городского зала.

    

   К лекциям Д. С. Мережковского в Вильне // Виленский курьер. 1920. No 243, 27 февраля.

  

   Подготовка текста Павел Лавринец, 2001 - 2002.

   Публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2001- 2002 .

  

  

  

  

   Среди выдающихся русских, развозящих сейчас свою боль и позор своей родины по Европе, имя пребывающего сейчас в нашем городе Мережковского пользуется особой известностью и сумело бы на его лекцию собрать толпы даже в том случае, если бы устройство этой лекции было поручено не еврейским предпринимателям, которые сумели придать ему тот особый запах дегтя и луку.

   Среди публики преобладают соплеменники Троцкого¹ и Литвинова², а поведение в особенности молодого поколения несостоявшихся "комиссаров" просто скандально. Во время лекции шум и суматоха не умолкают ни на минуту, какие-то нахальные фигуры, в формах русских студентов, бесцеремонно скандалят по залу, толкаются, кричат и ругаются, кто-то выдавил окно... слышится звон разбитого стекла...

   При польской власти мы отвыкли от вида полиции в лекционных залах, но в таком обществе человек невольно озирается в поисках стража порядка, и хочется по старой привычке крикнуть: "городовой!"... ничего удивительного...

   В результате непрекращающегося шума, в котором тонул голос докладчика, только отрывки доходили до ушей слушателей... а жаль, так как прибывшие из совдепии имели сообщить много интересных вещей. Первый выступал Философов, который ядром большевизма считает азиатский элемент в прежней русской армии, в особенности китайцев, которые сейчас в совдепии приняли роль палачей. Процедура эта вообще-то достаточно выгодная, поскольку кроме одежды несчастных приговоренных продается даже их... мясо, которое в голодающем Петербурге пользуется большим спросом и всем известно под названием "китайское мясо".

   Прекрасным по формы и глубоким по содержанию был доклад Мережковского, это был не только отчаянный крик изболевшейся и надломленной души, но также и предостережение. Мягкий и несколько жалобный голос докладчика наполняет удивительный ужас, когда он восклицает: "Чума идет с востока; уже вижу первые ее пятна на лице Европы".

   Мережковский не находит слов осуждения для собственной родины, для своего народа, который стал "народом - отцеубийцей", Россия пропала, вместо нее осталась страшная, черная яма.

   Принцип невмешательства во внутренние дела России, предоставленной самой себе, докладчик называет величайшей подлостью либо наивностью Антанты, поскольку сама Россия не может подняться³. Поднять ее из упадка должна Европа, она должна это сделать во имя своей собственной безопасности, ибо в противном случае она сама скатиться в эту пропасть.

   Но способна ли Европа спасти себя и Россию от грозящей гибели?

   Большевизм - это дитя большой войны, подобно тому как война была результатом нашей материалистической, эгоистичной культуры. До тех пор, пока Европа не вернется к идеалам христианства, она не будет в состоянии возродить себя и Россию⁴.

   Докладчик только сейчас понял значение слов Мицкевича о родине, которая как здоровье - сколько ее ценить надо, только тот узнает, кто ее потерял⁵. Русские потеряли свою родину, потому что то, что сейчас называется Россией, - это противоположность родины, это "antipatria", которой правят два Тамерлана⁶. Но у изгнанников осталась надежда, что Россия воскреснет. Достоевский, которого он считает непогрешимым пророком своего народа, сказал, что Россия возродится тогда, когда станет на грани своих страданий и унижения. Момент этот как раз уже наступил, России уже нечего терять, она встала на вершине своей Голгофы, ей осталось только дать себя распять за человечество, чтобы через смерть возродиться к новой жизни.

   С точки зрения литературной финал несомненно прекрасный, напоминающий наших мессианистов, но его можно логично примирить с содержанием всей лекции, клонящейся к тому, что Россия собственными силами, без внешней помощи не сумеет подняться из своего падения. Помощь эта, чтобы быть успешной, должна быть помощью оружием, - "ни железным кольцом блокады, ни пуховой подушкой мира большевистскую заразу не задушить".

   Таковы истины, которые в серии лекций великий русский писатель намерен изложить западной Европе. Несомненно, он найдет живой интерес - но понимание ли?

   Z odczytu Merezkowskiego // Dziennik Wilenski. 1920. Nr. 49, 29 lutego.

  

   1. Лев Давидович Троцкий (собственно Бронштейн; 1879 - 1940), выдающийся деятель социал-демократического движения (с 1897 г.), во время революции 1915 - 1907 гг. председатель Петербургского Совета, после Октябрьской революции нарком иностранных дел до 24 февраля 1918 г., в 1918 - 1924 гг. наркомвоенмор и председатель РВС Республики.

   2. Максим Максимович Литвинов (собственно Валлах; 1876 - 1951), член большевистской партии с 1898 г., в 1907 - 1918 гг. жил за границей, в 1917 г. назначен Советом Народных Комиссаров дипломатическим представителем Республики Советов в Англии, но не был признан, после ареста был обменен на английского агента Локкарта; в 1918 - 1919 гг. член коллегии Наркоминдела, в 1920 г. полпред в Эстонии, с 1921 г. заместитель наркома иностранных дел и одновременно член коллегии Народного комиссариата рабоче-крестьянской инспекции.

   3. Д. С. Мережковский в статье "Царство Антихриста. Большевизм, Европа и Россия" (1921) о политике невмешательства писал: "Это одно из двух - или бездонное невежество, или бесстыдная ложь". См.: Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Д. В. Философов, В. А. Злобин. Царство Антихриста. Munchen: Drei Masken Verlag, 1922. С. 23.

   4. Д. С. Мережковский повторил эту мысль в статье "Царство Антихриста. Большевизм, Европа и Россия": "Большевизм - дитя мировой войны, так же как эта война - только следствие глубочайшего духовного кризиса всей европейской культуры", причина которого заключается в том, что "люди забыли Бога". См.: Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Д. В. Философов, В. А. Злобин. Царство Антихриста. Munchen: Drei Masken Verlag, 1922. С. 25.

   5. Цитата начальных строк песни I эпической поэмы Адама Мицкевича (1798 - 1855) "Пан Тадеуш" (1834); ср. в переводе Н. В. Берга (1823 - 1884):

  

   Отчизна милая! подобна ты здоровью:

   Тот истинной к тебе исполнится любовью,

   Кто потерял тебя...

  

   Пан Тадеуш. Поэма А. Мицкевича. Пер. Н. Берга. Варшава, 1875. С. 4.

   В переводе М. Павловой:

  

   Отечество мое, Литва! Ты, как здоровье:

   Тот дорожит тобой, как плотью или кровью,

   Кто потерял тебя.

  

   А. Мицкевич. Пан Тадеуш или Последний наезд на Литве. Пер. с польск. М. Павловой. Москва, 1954. С. 9.

   6. Тамерлан (Тимур, 1336 - 1405) - среднеазиатский полководец и завоеватель; Мережковский имеет в виду В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого.

    

   Публикация оффлайн: Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Д. В. Философов, В. А. Злобин в Вильнюсе в 1920 году / Публикация и комментарии П. Лавринца

   Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике / Составитель Ю. Абызов. Т. IV. Рига: Даугава, 1999. С. 227 - 230.

    

   Перевод с польского, подготовка текста, примечания Павел Лавринец, 2001.

   Публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2001.

    

  

  

  

   По следам Мицкевича, который в эмиграции представлял честь Нации и независимость его духа, скованного на родине кандалами московского насилия, едет в мир Дмитрий Мережковский, чтобы говорить о причинах падения России, о необходимости ее восстановления, и призывать народы принять участие в деле ее воскрешения. Безмерная патриотичная боль переполнила его душу, несгибаемая вера в возрождение отчизны будит в нем всю ослепительную мощь его духа в усилии склонить Европу к спасению России. С глубоким почтением и уважением следует слушать его пламенные слова, его вдохновенные видения о призвании народов, его мистические теории о мессианизме России, которая постыдным падением искупила те неизмеримые обиды, которыми целые века угнетала собственный народ и прикованные к ней народы.

  

   Миссия, с которой едет в мир Мережковский, - это одно из прекраснейших мгновений, которые может пережить великий художник. Несмотря на весь трагизм ситуации, у него должно быть то великое чувство, что душу всего народа русского он взял в себя, что все неискаженные начала русской психики собрались в нем и что он выражает самые тайные и глубокие желания и стремления народа. Мережковский, как никто другой в современной России, призван сыграть великую роль апостола своей разрушенной родины. Вся его писательская деятельность, будучи антитезой сплошь русского доктринерства, весь его экзотичный на фоне современной России европеизм, вся его историографическая предрасположенность, подчеркнутая в больших исторических полотнах, в видениях исчезнувших миров и в культе общечеловеческих героев, - все это создает для Мережковского и Европы исключительно счастливую возможность соглашения, влияния на европейское общественное мнение, приведения в движения ее лучших интеллектуальных кругов, которые могли бы повлиять на решения холодной и расчетливой политики. Правда, принимая роль миссионера, Мережковский всего лишь следует русскому пониманию писательского призвания, которое навязало канон апостольства и Белинскому, и Достоевскому, и Толстому, и всем "народникам", и "западникам", и "славянофилам", и вообще всем писателям, имеющим чувство ответственности писателя вплоть до чрезмерной впечатлительности, - однако роль деятельная и активная, с которой сегодня от имени России выступает в Европе и перед Европой, придает исключительный вес его выступлению прежде всего с точки зрения общеполитической.

   Не хочу сейчас заранее решать, каких результатов достигнет миссия Мережковского; не хочу ее переоценивать или, - что хуже, - недооценивать. Найдет ли она отклик в сферах политической Европы, принимающих политические решения, или минует их бесплодно, как призыв благородного идеалиста и испытывающего боль патриота, - это вопрос будущего. Но с точки зрения интересов польской политики полагаем, что миссию Мережковского принять следует с оговорками.

   Великий русский писатель проповедует необходимость соглашения с Россией и помощи в ее восстановлении. Здесь прежде всего следует объективно рассмотреть условия возможности этого соглашения, извлеченного из предпосылок мистично-идеалистичных. Исходным пунктом служит мне в рассуждениях лекция Мережковского о Польше, России и Мицкевиче. Мережковский с необычайной проницательностью именно эти вопросы взял основой своих рассуждений и поводом для развертывания своего политического оптимизма. Мережковский прежде всего сделал оговорку, что, выступая перед поляками, он кается от имени русского народа и от имени его интеллигенции в грехах отцов, в обидах, нанесенных Польше, и стоит на почве признания ее границ до первого раздела 1772 года. Позиция эта была не только актом вежливости, согласованной с печальной необходимостью нынешнего политического соотношения, но и глубоко благородным признанием своей вины перед миром и историей. В дальнейших своих рассуждениях Мережковский, анализируя отношения Мицкевича с Пушкиным, подчеркнул предпосылки и стремления польского мессианизма, указывал, что возможность и необходимость соглашения Польши с Россией осознавал Мицкевич в полной мере и что завещание Мицкевича в этом направлении было вещим показателем нынешнего политического момента, нынешней исторической ситуации.

   Эта предпосылка, в самом деле очень эффектный аргумент в устах русского мыслителя, но в дальнейших рассуждениях Мережковский перешел на почву общечеловеческих размышлений, а страшную исповедь о русском насилии над Польшей закончил на царском периоде. Именно здесь усматриваются слабые стороны его аргументации, слабости его конструкции о польско-русском согласии. Мережковский предусмотрительно остановился на изображении царской тирании в Польше, не касаясь периода последних 3 лет, когда русский народ, после обретения свободы, по-прежнему проводил свою двуличную политику по отношению к Польше при посредничестве кадетских правительств социалиста Керенского и злодейских большевистских репрессий Ленина. Политический и религиозный русско-польский союз, какой можно извлечь в виде вывода из мистических концепций Мережковского, - это более или менее реальная мечта, музыка небывало отдаленного будущего, - а прошедшее трехсотлетие польско-русских отношений - это действительное препятствие в деле возможного польско-русского согласия.

   Русская интеллигенция во время войны в 1915 г. провалила при голосовании в Думе проект самоуправления для Королевства¹, а воззвание Великого князя² якобы одобрялось ею с двуличной искренностью с момента его объявления. Коварство Керенского самым очевидным образом выявилась в деле создания польской армии в России, чего прогрессивные русские кадеты допустить не хотели, сообразив, что то должна быть в будущем армия Польши независимой, а не автономной части России.

   Мережковский должен помнить, что министр Терещенко³, - как показали документы, опубликованные большевиками, - за несколько дней до большевистского переворота торговался с Англией о Польше. В своих историко-литературных воспоминаниях Мережковский обошел то, что и цитированные им Пушкин и Достоевский были решительными врагами Польши либо по меньшей мере недоброжелательно к ней настроены.

   Понятны усилия большого патриота и русского художника склонить Польшу к согласию с Россией и подавления большевиков. Польша сегодня - это тот оплот, к которому прогрессивная и возрождающаяся Россия должна будет обратиться за помощью и спасением. Но все же не пришли еще времена возможности этого согласия. Море крови, пролитое Польшей в борьбе с Россией, еще не высохло. Если, - как хочет Мережковский, - Россия сегодня Христос народов, то Христос этот не прошел еще чистилища, не искупил еще своей вины целиком. Из соображений самосохранения Польша должна прежде всего окрепнуть в своей силе, чтобы только потом думать о возможности помощи России, тем более, что сам Мережковский с большим пессимизмом рисует далекие перспективы возрождения своей родины. К благородным намерениям Мережковского нельзя отнестись пренебрежительно, - но следует выступить против политических предпосылок с выше сказанными оговорками.

  

   E. Swierczewski. Misja Merezkowskiego // Nasz Kraj. 1920. Nr. 51 (260), 3 marca.

    

   * Эугениуш Сверчевский (1894 - 1944), польский театровед, учился в Харьковском и Киевском университетах, во время Первой мировой войны в Харькове и Курске занимался общественной и культурной деятельностью в среде польских беженцев, сотрудничал с польскими газетами Москвы и Петрограда; секретарь редакции газеты "Zolnierz Polski"; в 1919 - 1920 гг. работал в редакции виленской газеты "Nasz Kraj"; горячий популяризатор Николая Евреинова в межвоенной Польше.

  

   1. Имеется в виду Царство Польское, входившее в состав Российской империи.

   2. Великий князь Николай Николаевич (1856 - 1929), верховный главнокомандующий с 20 июля (2 августа) 1914 г. по 23 августа (5 сентября) 1915 г., в воззвании от 14 августа 1914 г. заявил готовность после победоносного завершения войны объединить польские земли России, Германии, Австрии и обеспечить их автономию.

   3. Михаил Иванович Терещенко (1886 - 1956), землевладелец, предприниматель, финансист, с 2 марта 1917 г. министр финансов Временного правительства, с 5 мая по 25 октября 1917 г. министр иностранных дел.

    

   Перевод с польского, подготовка текста, примечания Павел Лавринец, 2001.

   Публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2001.

  

  

  

  

   29-го февраля состоялась в Городском зале лекция Дмитрия Сергеевича Мережковского на тему "Мицкевич, Польша и Россия". Лекция эта носила литературно-публицистический характер. Прежде чем перейти к определению творчества Мицкевича и его отношения к русской культуре - Дмитрий Сергеевич высказал некоторые реальные мысли о реальной политике вообще. Главная ошибка реальной политики заключается в ея стремлении подчинить себе духовное начало, это обстоятельство влечет за собой целый ряд подчас непоправимых ошибок. Однако бывают в истории такие периоды и моменты, когда духовное начало должно проявить влияние на политику и подчинить ее себе. С этой точки зрения Д. С. Мережковский говорил об исторических судьбах России и Польши.

   Раздел - распятие Польши есть всемирное злодеяние, ответственность за которое падает не только на русское самодержавие; весь русский народ и, в особенности - русская интеллигенция отвечает за раздел Польши. Это историческое злодеяние должно быть искуплено: Польша должна быть возстановлена в границах 1772. (Слова эти были покрыты аплодисментами). Россия и Польша - родственные народы; эту мистическую родственную связь обоих народов глубоко понимал польский гений Мицкевич, завет котораго таков: мы не питаем ненависти к России, есть высшая точка соединения двух народов в христианской свободе. Чтобы узнать Польшу, надо заглянуть в лицо Мицкевича, ибо Польша светится светом своего величайшаго гения. Мицкевич не только поэт, но и пророк, со времени израильских пророков никто еще не взирал на жизнь с такой высоты, как Мицкевич. Его можно сравнить с Достоевским, но Мицкевич прозрачнее русскаго гения и видел дальше его; но обоих роднит высокая вселенская религиозность. Мицкевич предостерегал от узкаго национализма, которому он противопоставил мессианизм; он говорил: кто идет за свободу - пусть оставит отчизну.

   В противоположность демократическому мессианизму большевиков мессианство Мицкевича означало - конец всех войн; современная же мировая война не окончится до тех пор, пока она не сойдет с плоскости национализма. Это предвидел Мицкевич сквозь призму мессианизма. Его религия динамична: в динамическом христианстве Мицкевича - свобода и революция с Богом. Мицкевич любил Россию, ибо любил Пушкина. Их встречи были посвящены беседам о единении двух великих народов - Польши и России. Пушкин - это золотой день Мицкевича, Мицкевич - это святая ночь Пушкина. Они пополняли друг друга. Это две души 2-х великих народов в одной сфере, в одной груди; нет ничего роднее их. Россия гибнет оттого, что души эти разошлись; соединение их - возрождение Польши и России. В настоящее время Польша и Россия бьются не друг с другом, а с общим врагом - с механизмом культуры, воплощенным в большевизме.

   Далее Д. С. Мережковский привел ряд цитата из знаменитой книги Мицкевича, пролежавшей 70 лет¹ под спудом. Книга эта проливает свет на творческую личность гения. Приводим наиболее характерныя цитаты из Мицкевича: "Евангелие не вошло в общественную жизнь народов"², "христианство ждет новаго откровения"³, "славяне - народ слова, ставшего плотью"³.

   Говоря о мире, Д. С. Мережковский сказал, что этот мир явился бы искушением Польши, ибо советская Россия - хитрый сатана. Соблазнится ли Польша, поклонится ли дьяволу, насмехающемуся над Богом?

   Польша, умеющая лучше других народов хранить интимные заветы своих отцов, Польша насквозь проникнута чувством рыцарской чести, должна дать достойный ответ безчеловечному сатане" - этими словами закончил свою очень интересную лекцию Дмитрий Сергеевич.

  

   Лекция Д. С. Мережковскаго (Мицкевич, Польша и Россия) // Виленский курьер. 1920. No 246, 2 марта.

  

   1. Изданные Адамом Мицкевичем (1798 - 1855) в Париже в 1845 г. на французском языке под заглавиями "Официальная церковь и мессианизм" ("L'Eglise officielle et le Messianisme") и "Церковь и мессия" ("L'Eglise et le Messie") III и IV курсы лекций о славянских литературах, прочитанных в Коллеж де Франс (College de France) с декабря 1842 г. по июль 1843 г. и с декабря 1843 по май 1844 г., представляющих собой большей частью проповедь мессианских идей об особом историческом призвании славянства и прежде всего польского народа; в 1848 г. книга запрещена католической церковью, в русский перевод лекция Р. И. Сементковского эта их часть не включена; в 1914 г. повторно изданы в Париже Владиславом Мицкевичем одной книгой под заглавием "Славяне" ("Les Slaves"), что и дало повод Д. С. Мережковскому говорить о том, что она пролежала семьдесят лет под спудом.

   2. В лекции II курса славянских литератур (13 декабря 1842 г.) А. Мицкевич утверждал, что христианские народы, приняв новую веру, продолжали жить по прежним языческим законам: "Таким образом, евангелие, принятое отдельными людьми, не вошло в политическую жизнь народов" (см.: A. Mickiewicz. Dziela. Wydanie narodowe. T. XI: Literatura slowianska. Kurs III i IV / Przeklad i opracowanie Leona Ploszewskiego. Warszawa: Czytelnik, 1953. S. 19).

   3. Мысль о новом откровении, воплощенном в Мессии, который должен появиться в среде польского народа-мученика, была основной идеей курса лекций о славянских литературах; критикуя в лекции VII (27 февраля 1844 г.) косность официальной церкви, Мицкевич противопоставлял ей мессианизм и подчеркивал, что речь не идет "ни о реформах, ни о новшествах, ни о религиозных переворотах, ожидается лишь новое откровение христианского духа" (см.: A. Mickiewicz. Dziela. Wydanie narodowe. T. XI: Literatura slowianska. Kurs III i IV / Przeklad i opracowanie Leona Ploszewskiego. Warszawa: Czytelnik, 1953. S. 382).

   4. Ср. в лекции VII (27 февраля 1844 г.): "Славяне - значит народ слова, вернее - Слова Божия" (см.: A. Mickiewicz. Dziela. Wydanie narodowe. T. XI: Literatura slowianska. Kurs III i IV / Przeklad i opracowanie Leona Ploszewskiego. Warszawa: Czytelnik, 1953. S. 373).

    

   Публикация оффлайн: Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Д. В. Философов, В. А. Злобин в Вильнюсе в 1920 году / Публикация и комментарии П. Лавринца // Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике / Составитель Ю. Абызов. Т. IV. Рига: Даугава, 1999. С. 230 - 231.

    

   Перевод с польского, подготовка текста, примечания Павел Лавринец, 2001.

   Публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2001.

  

  

  

  

   Великие поэты наши утешали нас в неволе смелым утверждением, что Польша - Христос народов: как Христос, невинная жертва фарисеев, как Христос, замучена за грехи человечества, как Христос, воскреснет из мертвых в славе. Никогда никому из наших великих поэтов не пришла мысль задать себе вопрос, не была ли Польша, как Христос, распята между двумя разбойниками, не обратился ли один из этих разбойников и не будет ли он спасен?

   И только знаменитому московскому писателю Мережковскому пришла та гениальная мысль, что вместе с Польшей, Христом народов, своими тиранами были распяты два народа-разбойника и что один из этих народов, москали (термин москаль использую здесь как подходящее название, веками применяемое в Польше и Европе к нашим восточным соседям и только позднее замененное неверным термином русские), окажутся "благоразумным разбойником"¹, как выразился Мережковский в своей лекции в Вильне 29 февраля 1920 г., - в последний момент обратится и этим будет спасен, согласно предсказанию Мицкевича в "Дзядах"².

   Это весьма оригинальное восполнение догматики польского мессианизма, и вместе с тем пророчество тем более смелое, что произносит его знаменитый москаль в то время, когда еще не видно никакого проявления этого чудесного обращения, лишь самоубийственное безумие народа, лишенного рассудка.

   Мережковский выступал 29-го февраля перед публикой, отличной от той 27-го. Если на первой его лекции евреи составляли по меньшей мере девять десятых слушателей и не скрывали своего возмущения острой критикой большевизма, то на вторую лекцию пришло уже мало евреев, а значительно больше поляков, которые слушали с большим вниманием красноречивое свидетельство истины и аплодисментами выражали свое признание.

   И было чем порадовать польское сердце. Во вступлении оратор заявил, что в Польше, к которой без колебания относит Вильно, ни один москаль не должен говорить публично без признания, что разделы Польши были преступлением; что Польша имеет право на свои исторические границы 1772 г.

   Только признав это право и принадлежность шести западных губерний³ Польше, можно изгнанным москалям говорить с нами, так нам заявил величайший из живущих москалей. Он, сверх того, приводит еще и другое лестное для нас сравнение, из которого вытекает для слушателей, что современные москали к полякам относятся так, как обезьяны к людям, ибо та свобода, под предлогом которой они разрушили свою страну и истребили свою интеллигенцию, - это полное исчезновение и убийство всякой свободы, а мир, заключенный воскресшим народом с народом-самоубийцей, был бы признанием неволи, сдачей в неволю.

   Еще никогда презрение к собственному народу не высказывалось столь пламенно и выразительно.

   Здесь традиционное "самооплевыванье" дошло до последних пределов смирения.

   Подобным образом в последнем своем романе, изданном в Петербурге под названием "14 декабря", Мережковский демонстрирует нам свое презрение к декабристам, духовным предкам нынешних революционеров. Он представляет их детьми, которые так часто плачут либо обнимаются, как у Пшибышевского⁴ его герои пьют коньяк. А эти дети из революции делают игру. Хотели убить царя и не могли на это решиться. Когда в конце концов были побеждены, вожди их вдруг позволили Николаю обмануть себя и весь заговор искренне ему выдали, надеясь, что он их помилует.

   Предали товарищей по заговору без всякого повода, только вследствие переменчивости чувств, которая царя представляла им поочередно то как зверя, то вдруг как чуть ли не ангела.

   И с таким безбрежным презрением к своим Мережковский все же любит свою родину и предрекает, что она обратится и будет спасена! Нас, не любящих ее, такой верой не легко убедить. Если страна наших врагов такова, какой нам ее представляет величайший из живущих писателей их, то мы наверняка легко победим этих врагов сегодня, когда у нас есть геройская армия, одержавшая победы в стольких битвах, а у них только звериные орды невольников.

   Но какого ждать от этих невольников обращения и понимания свободы? Мережковский призывает на помощь нас и всю Европу, грозит всей Европе заразой большевизма, но надеется, что москали первые освободятся от заразы большевизма и введут власть Христа в своей стране, т. е. Царство Божие.

   Если эта надежда была бы верной, то москалям не нужна была бы никакая внешняя интервенция, о которой так умоляют.

   Мы верим, что знаменитый писатель хорошо знает своих соплеменников, и это убеждение вызывает сострадание, оно может нас оттолкнуть от заключения мира с подлыми обманщиками. Будем же смело вести войну, но остановимся на наших исторических границах, так как Христос благоразумному разбойнику обещал спасение только после его обращения⁵.

   Когда за Мережковским пойдет его народ, ныне распинаемый евреями, то признаем великого писателя пророком; ставить ему будем памятники, а народ его примем в то Царство Божие, осуществление которого на земле есть нашим национальным призванием.

   Но мудрый разбойник обратился при жизни, на небо же пошел только после смерти. Значит, нужна смерть деспотизма в Москве, чтобы москали были спасены. Нужно, чтобы сами сбросили свои оковы, если хотят следовать за нами. Нужно, чтобы они там и хозяев своих евреев изгнали, как мы изгнали немцев. А Мережковский в своих лекциях о евреях молчит, - не грозит им заслуженной карой, хотя и сильно возмутил виленских евреев своей критикой большевизма.

   Если большевизм - покушение против христианства, если это покушение, как и распятие Христа, - дело евреев, то тот, кто затевает антибольшевистскую кампанию, должен смело и открыто заклеймить главных виновников зла. Без такой откровенности и отваги даже величайшие унижения и признания вины не произведут впечатления.

  

   W. Lutoslawski. Uzupelnienie polskiego mesjanizmu (Z powodu odczytu Merezkowskiego // Dziennik Wilenski. 1920. Nr. 50, 2 marca.

  

   * Винценты Лютославский (1863 - 1954), философ, учился в Риге, Тарту, Париже, путешествовал по Англии, Португалии, Испании, доцент Казанского университета (1890 - 1893), выступал с лекциями в Польше и США, жил в Париже; в 1920 - 1931 гг. профессор Университета Стефана Батория в Вильне, разъезжал с лекциями по Польше, проповедуя своеобразную националистическую футурологию с сильными антисемитскими и германофобскими акцентами; выйдя на пенсию, уехал из Вильно в Париж.

   1. Традиционное название клейма "полной" иконы "Воскресение - сошествие во ад", восходящее к евангельскому эпизоду о двух распятых вместе с Христом злодеях, один из которых злословил Иисуса, другой же унимал его и говорил: "Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал" (Лк 23, 40 - 41).

   2. В мистическом видении ксендза Петра в сцене V части III драматической поэмы А. Мицкевича "Дзяды" (так называемые "дрезденские" "Дзяды", 1832) солдат-москаль ранит копьем распятую Поьшу, но должен раскаяться и тем самым обрести спасение, подобно римскому солдату Лонгину из евангельского повествования о распятии Христа.

   3. Ковенская, Виленская, Гродненская, Минская, Витебская и Могилевская губернии, образованные на территориях Великого княжества Литовского, отошедших к России после разделов Речи Посполитой (1772 - 1795).

   4. Станислав Пшибышевский (1868 - 1927), польский прозаик и драматург, одна из виднейших фигур польского модернизма.

   5. Раскаявшемуся злодею Иисус сказал: "Истинно говорю тебе, няне же будешь со Мною в раю" (Лк 23, 43).

    

   Перевод с польского, подготовка текста, примечания Павел Лавринец, 2001.

 &n