Миклухо-Маклай Николай Николаевич - Статьи и материалы по антропологии и этнографии народов Океании

и, чтобы составить себе какое-либо мнение о том, какой образ жизни и какого рода пища вызвали, вероятно, эту гипертрофию; не желаю поэтому делать, а тем более высказывать возможные предположения, так как наблюдения, вероятно, в состоянии будут дать прямой ответ на этот новый антропологический вопрос {Пример влияния пищи на зубы я нахожу в инструкциях для руководства при антропологических измерениях экспедиции фрегата "Навары"⁸ (К. Scherzer, Е. Schwarz. On Measurements as Diagnostic Means for Distinguising the Human Races. Sydney, 1858. P. 8. Printed for private circulation only). Там говорится, что зубы туземцев Никобарских островов патологически так изменены вследствие жевания жестких и едких (corroding) веществ, что изменили свое положение и двигаются под острым углом. К сожалению, там не прибавлено, сохранили ли зубы при этом свою нормальную величину.}.

   О некоторых особенностях глаз (palpebra tertia⁹ значительной ширины, очень светлый iris, о бугорках на краях ресниц около caruncula lacrim.) я уже говорил на стр. 102⁷*, так что не стану повторять уже сказанное.

   О незначительной величине мужского полового органа я также заметил при описании костюма туземцев (стр. 70)⁸*. Некоторые сюда относящиеся замечания я откладываю до описания антропологических особенностей жителей о-вов Агомес (Хермит), где я имел случай видеть этот орган, которого величина была еще более редуцирована.

   Короткость большого пальца ноги. У многих туземцев оказывался большой палец, вместо того чтобы превосходить длиной остальные, короче второго. При нормальном положении пальцев ноги стоя разница эта была 5-14 мм (разница становилась еще значительнее при вытягивании пальцев, так как 2-й палец ноги более согнут, чем 1-й). Не знаю, встречается ли это у взрослых кавказского племени, но мне известно, что в эмбриональном развитии есть период, когда большой палец короче остальных.

   О замечательном развитии мускулатуры пальцев ног могу только упомянуть как о вероятном предположении, видев гимнастику или забавы туземцев, описанные на стр. 108⁹*; остается мне заметить о том, что боковое положение внешних пальцев ног, особенно 4-го и 5-го, я видел здесь нередко {Особенно характеристический пример такого бокового положения трех внешних пальцев ног я заметил сперва у сакай Малайского п-ова (см. мои "Ethnologische Excursionen in der Malayischen Halbinsel". 1875. Taf. 2. Fig. 4 <См. m. 4 наст. изд.>), вследствие чего стал обращать внимание на пальцы ног представителей других рас и нашел то же¹⁰* в большей или меньшей степени у малайцев, микронезийцев и здесь у папуасов.}.

  

   20 февраля 1877 г.

   Бугарлом,

   на Берегу Маклая в Новой Гвинее.

  

   ¹* См. т. 2 наст. изд., с. 112-113.

   ²* В рукописи: размере.

   ³* Мелко-курчавые волосы; букв: волосы с завитками размером с перечное зерно (франц.).

   ⁴* Волосы, как швабра (франц.).

   ⁵* Шевелюра, волосы (франц.).

   ⁶* Прическа (франц.).

   ⁷* См. наст. изд., т. 2, с. 125.

   ⁸* См. наст. изд., т. 2, с. 109-110.

   ⁹* См. наст. изд., т. 2, с. 129-129.

   ¹⁰* В рукописи: ее.

  

  

  

   Пробыв на группе весьма короткое время, я единственно обратил внимание на главные пункты своих антропологических исследований.

   Форма головы была определена только у 14 мужчин.

   Индекс ширины колебался между: 69,6-81,3.

   Сравнивая эти цифры с полученными на о. Тауи (70,5-84,5), находим, что они близко подходят к последним. Результат этот совпадает со значительным сходством физического habitus туземцев обеих групп. Значительный, тщательно собранный материал, полученный после 119 измерений, позволяет вывести несколько заключений {Именно потому, что материал этот был заботливо собран и собран на месте, я позволяю себе сообщить результаты, из него вытекающие, нисколько не заботясь, совпадают ли они или совершенно противоречат положениям других антропологов, имевших в Европе возможность исследовать подробно несколько черепов, слишком нередко сомнительного происхождения.}.

   Колебание индекса ширины голов (между 69,6-84,5) доказывает, что форма головы меланезийцев (туземцев архипелагов Тауи¹ и Агомес), как и папуасов Новой Гвинеи (где индекс ширины варьирует в более широких границах, именно между 62,0-86,4), не может быть названа исключительно долихоцефальною, а скорее мезоцефальною {Число измеренных мною голов папуасов Малайского полуострова и островов Меланезии приближается к 300; оставив мои бумаги в Батавии, я не могу точно обозначить эту цифру.}. Я указываю на этот пункт, который совпадает с моими предыдущими исследованиями, так как вследствие недостаточных наблюдений в антропологической литературе папуанизм и долихоцефалия стали почти что синонимами. При этом случае снова повторяю уже высказанное {Видев негритосов, сакай, семанг, папуасов, меланезийцев разных островов Тихого океана, я никак не могу согласиться с сильными выражениями г. проф. Вирхова, который предполагает негритосов абсолютно отличным племенем от всех остальных темных племен Океании, Азии и Африки. В заседании Берлинского антропологического общества 12 июня 1872 г. он сказал: "Может быть положительно установлено, что негритосы Филиппинских островов не имеют никаких отношений с африканскими неграми, что, напротив, относительно формы головы существует самое большое различие ... Черная раса Филиппинских островов имеет так же мало отношений к черным расам Новой Голландии, Новой Гвинеи, Новой Каледонии, как она отлична от черных Африки ... После того, что сообщили г. Семпер о первых и Уэллас о последних, абсолютное различие обеих установлено, вероятно, навсегда". Он повторил подобное же мнение еще несколько раз В следующих заседаниях Общества; так, например, в заседании 15 марта 1873 г. он говорит, что вследствие краниологического материала, привезенного гг. Ягором и Мейером³, установлено, что этот народ (негритосы) абсолютно отличен от черного населения как Африки, так и Меланезии и близкое сравнение между ними не может быть допущено ни в каком направлении. В заседании 17 октября 1874 г., прочитав мое письмо от февраля того же года, сообщающее о брахицефальных черепах папуасов Новой Гвинеи, в котором я, между прочим, говорю: "Вследствие собственных наблюдений я не могу считать негритосов "абсолютно отличными" от меланезийцев; со стороны краниологии также, как мне кажется, различие устранено, так как, как выше замечено, не все папуасы Новой Гвинеи долихоцефалы",- Вирхов заметил, что один индекс ширины недостаточен, чтобы доказать такое важное мнение, а требуются еще по крайней мере сведения о высоте черепа и его вместимости. Совершенно соглашаясь с полновесным замечанием г. Вирхова, считаю, однако же, совпадение общего физического habitus, в чем я убедился личным наблюдением при устранении исключительной особенности (долихоцефалии черепа), достаточною основою против такого определительного мнения, которое, опираясь преимущественно на краниологию, защищает г. Вирхов (приведенные в переводе слова г. проф. Вирхова находятся в Sitzungsberichte <правильно: Verhandlungen> der Berliner Gesellschaft für Anthropologie, Ethnologie und Urgeschichte" за 1872-1874 гг.)⁴} мнение, что форма головы не может составлять доказательства племенного различия негритосов и папуасов, так как разновидности папуасского или меланезийского племени показывают более или менее наклонность к брахицефалии, которая считалась отличительной чертою папуасов Филиппинских островов. Нередко встречающаяся брахицефальная форма головы у островитян Меланезии представляет даже двойное доказательство невозможности поддержать мнение о коренном различии негритосов и других папуасов, доказывая, во-первых, существование переходов между крайними формами головы, а во-вторых, подтверждая исследованием черепов других рас добытое положение, что в одном и том же племени встречаются обе формы голов {Замечу, что за последние 6 или 7 лет литература по антропологии, как и по другим отраслям естественных наук, оставалась и остается мне почти что не известною. Привести в подтверждение высказанного ряд цитат или по крайней мере ряд заглавий сочинений и статей здесь, в Новой Гвинее, мне невозможно, но в верности этого положения для папуасского племени я сам убедился.} и только более полное краниологическое исследование может дать достаточную основу для классификации племен.

   Придя к такому отрицательному результату, снова приходится убедиться, что единственно анатомическое исследование у секционного стола, серьезное изучение сравнительной анатомии человеческих рас, а не несколько размеров, взятых с живого человека, может привести к удовлетворительным результатам, о которых можно было бы с приблизительною верностью выразиться, что они "навсегда установлены".

   Большие зубы. Другой признак, тождественный с жителями архипелага Тауи, составляют увеличенные зубы, которые я встретил и здесь у обоих полов, но не нашел никаких мотивов, чтобы считать эту гипертрофию за патологический процесс; напротив того, люди с большими зубами, как на подбор, были рослые парни и казались здоровее остальных⁵.

   Указывая здесь на те немногочисленные антропологические наблюдения, которые я мог произвести во время моего кратковременного пребывания на о-вах Агомес, я должен присовокупить, что в деревне туземцев или на маленькой шхуне нельзя командовать, как в госпитале или казарме: "Открой рот!" или "Покажи зубы!", или "Пояс долой!". Туземец или убежит в лес или кинулся бы за борт. Беспрекословное повиновение было бы, разумеется, весьма удобно, и мои заметки получили бы в таком случае гораздо больше значения, опираясь на достаточное число более полных и обстоятельных наблюдений.

   Как уже не раз говорилось, мне приходилось ловить случай, не упускать возможности, часто заставлять хитростью туземцев открывать рот, чтобы видеть их зубы; держа перед глазами туземца сверток бус, мерить его голову или рост, заставать его врасплох и, отняв возможность бежать, делать какое-нибудь наблюдение или записать какой-нибудь размер. Мне пришлось даже не раз осторожно подкрасться к спящему, чтобы удостовериться без помех и противоречия в верности замеченного мимоходом⁶.

  

  

   Острова Агомес так мало известны и посещаются преимущественно людьми, для которых вопросы этнологии так отдаленны и малоинтересны, что ожидать от них непосредственно пополнения наших сведений в этом отношении невозможно; почему к антропологическому моему очерку и нескольким словам о status praesens их существования считаю не лишним прибавить то, что я узнал об этой группе от человека, который прожил около году между ее жителями и имел перед всеми посетителями мимоходом этих островов то громадное преимущество для получения верных и интересных сведений о них, что, зная туземный язык, мог получить их от самих же туземцев. Я мог бы легко вплести эти немногие сведения в мой рассказ, не называя вовсе источника, но я не хочу поставить читателя в возможность задать себе вопрос: откуда г. Миклухо-Маклай, пробыв на группе 2 1/2 дня, знает, это или другое?

   В то же время, узнав источник и прочтя несколько слов о его характере, читатель может сообразно тому критически (каждый источник имеет право на специальную критику!) {Примером, как мало можно полагаться на слова и мнения подобных людей, как шкипера, тредоры и т. п. (бывают, разумеется, исключения), могут служить случаи, повторявшиеся несколько раз со мною в этом путешествии. Один тредор, встреченный мною на о. Вуап, проживший и посетивший перед тем несколько островов Меланезии, спрошенный мною о внешности тамошних жителей, отвечал, что они почти одинаковы со здешними жителями (т. е. туземцами о. Вуап). Для него антропологического различия между мела- и микронезийцами, как оказывалось, не существовало! Том Шоу, прожив около года на о-вах Агомес, не умел сказать мне, живет ли на группах Агомес, Ниниго и Каниес то же племя людей или жители их различны между собою. Все эти туземцы, по его словам, были почти одни и те же (несмотря на то, что островитяне Ниниго-микронезийцы). В продолжение года он не заметил (!) такой бросающейся (как мне кажется) в глаза особенности туземцев, как большие зубы!} отнестись к нижеследующим фактам. Называя источник, я избегаю ответственности перед судом науки, для которой достоверность фактов - первое и важнейшее требование.

   Том Шоу, которого я встретил на о. Вуап, куда он перебрался по случаю [нездоровья в 1875 г. с о-вов Агомес, провел много лет (если не ошибаюсь, более 30) на разных островах Тихого океана, преимущественно на о-вах Гильберт (или Кингсмиль), в качестве тредора, служа поочередно разным фирмам. Шоу показался мне человеком, на слова которого можно было положиться, по крайней мере он не говорил, чего не знал, и не имел претензии, как многие из его сотоварищей, считать себя за человека образованного. Будучи единственным и, кажется, первым временным европейским поселенцем на группе, он выучился немного туземному языку и по роду своих занятий находился постоянно в сношениях с туземцами, от которых узнал при случае имена разных местностей и некоторые особенности их. Видя, что всякая подробность о туземцах меня интересует, Шоу старался, насколько мог, отвечать на мои вопросы. У него были записаны некоторые имена и числа, и, кроме того, он имел две живые справочные книжки: жену (туземку о-вов Гильберт) и сына, который, живя подростком на группе Агомес, знал тамошний язык и многие подробности о туземцах лучше отца.

   Откидывая разные мелочи, сообщу главнейшие пункты из сведений, которыми я обязан Т. Шоу.

   Во-первых, я узнал от него туземные имена о-вов Агомес, Ниниго, Каниес и Тауи, в верности которых я сам, как сказано выше¹, имел случай убедиться; одно название о. Адмиралтейства остается сомнительным. Хотя совершенно справедливо, что у туземцев группы Агомес этот остров известен под именем Тауи, и даже предположив верность факта, что теперешние жители группы Агомес - потомки выселенцев с о. Тауи, что они знают имя своей старой родины, но кто поручится, что имя "Тауи" не принадлежит деревне или части острова, откуда выселенцы вышли. Остров так велик, разделен на такое число народцев, находящихся (как я имел возможность удостовериться) во враждебных отношениях между собою, что, весьма вероятно общего имени всего острова у туземцев не существует во всяком случае, название Тауи имеет столько же права существовать и употребляться, как и имя о. Адмиралтейства если не признать совершенно исключительно за белой расой право раздавать имена².

   Во-вторых, Шоу передал мне слышанный им от многих жителей Агомес рассказ, что их деды выселились с о Тауи и что теперь живет на группе третье поколение переселенцев. Небольшое расстояние (около 100 миль), а главное физическое тождество жителей обеих групп, о чем я говорил выше³, делают это предание очень вероятным. Сравнение языка может представить со временем окончательное доказательство этого весьма возможного факта. Он слышал от туземцев что когда их деды явились на группу, то застали на ней жителей которые при их приближении удалились в лес, на холмы главного острова, что они долго вели с ними войну и что несмотря на то, что прежние жители от них постоянно прятались им наконец, удалось их всех уничтожить. Это также вероятно так как сохранились следы большего населения группы, чем теперь⁴.

   Удостоверившись, что архипелаг Ниниго, отстоящий от группы Агомес всего приблизительно миль на 30 заселен микронезийским племенем, является вопрос: к какому племени принадлежали эти прежние жители Агомес? Пока мы не имеем никаких данных (как разве повторяющиеся походы жителей Ниниго на Агомес), чтобы дать на это какой-либо ответ.

   В-третьих, не говоря ни слова о различии племен обоих архипелагов, Шоу рассказывал мне, что очень нередко туземцы Ниниго делают нашествия в многочисленных пирогах на группу Агомес с главною целью добыть кокосовых орехов, которых много на последних островах, что в подобных случаях дело не обходится без стычек. Во время его пребывания на группе жители Агомес обратились к нему за помощью, когда флот, до сорока пирог Ниниго, появился в виду Агомес, и что он, послав своего сына в пироге, на платформе которой была поставлена небольшая пушка, несколькими выстрелами из нее на пироги неприятелей немало способствовал к полной победе туземцев Агомес. Я сообщил на предшествующих страницах несколько разговоров с последними, которые согласуются с рассказом Шоу; мне даже случилось, как сообщил выше, встретить около о. Луб военнопленного, захваченного при подобном нашествии жителей Ниниго⁵.

   В-четвертых, Шоу прибавил к этому рассказу, что и туземцы Агомес не остаются в долгу и снаряжают походы на группу Ниниго, которая группа, по их словам, весьма многолюдна. При одной такой экспедиции пироги с Агомес были занесены ветром и течением далеко на запад или юго-запад и увидали при этом очень высокие горы и большую землю, но из страха перед жителями этой земли не высадились там, тем более, что благоприятный ветер позволил им изменить курс и счастливо вернуться на родину. Эту страну с высокими горами, которая есть не что иное, как Новая Гвинея, они назвали и называют Коули-Капон (Большая земля).

   В-пятых, по словам Шоу, в октябре 1875 г. был ряд весьма бурных дней, и во время одного сильного шквала раз ночью море залило отчасти несколько низких островов, в том числе и тот, на котором он сам жил. Вода поднялась так высоко, что даже его хижина, в которой он прожил без подобных приключений около года, была затоплена. Вследствие этого наводнения, а особенно вследствие оставленного морскою водою множества ила и от его гниения распространилось на всей группе такое зловоние, что очень многие жители заболели лихорадкою, которая была очень злокачественна и кончалась быстро смертью. При этой эпидемии умерло большое число туземцев, также очень многие туземцы о. Вуап, работавшие на шкуне, пришедшей на группу Агомес для ловли трепанга. В числе заболевших находился и сам Шоу, и даже так серьезно, что решил покинуть группу и переселиться на о. Вуап, где я его встретил.

   О характере туземцев Агомес Шоу отзывался далеко не благоприятно (причем не следует забывать, что Шоу был тредором) для них: он называл их ворами, обманщиками и считал их далеко не надежными, почему считал не лишним иметь у себя в доме всегда заряженное оружие наготове.

  

  

  

  

   Между предметами торговли и вывоза Малайского архипелага, о-вов Филиппинских и других групп западного Тихого океана трепанг {Трепанг (называемый также "bêche de mer", "balate") есть, как известно, очищенный, вареный, копченый и сушеный на солнце perisom (верхняя мускулистая кожа) нескольких видов рода Holothuria, привозимый в значительном количестве во все большие порты Восточной Азии. О приготовлении трепанга писано много раз разными путешественниками, почему я считаю лишним распространяться об этой процедуре; замечу только, что хотя у многих авторов можно прочесть, что трепанг составляет лакомое блюдо исключительно в Китае, он также употребляется в пищу островитянами Микронезии. Cheyne¹ (см. у: Waitz Th. Anthropologie der Naturvölker. Th. 5. Abth. 2., Leipzig, 1870. S. 78) сообщает, что жители о. Бонапе (также Понапи или Пуйнипет)², кроме рыбы, едят также трепанг; я могу сказать то же о туземцах архипелага Пелау, где "калед" (туземное имя трепанга) употреблялся как пища долго перед тем, как в архипелаге стали появляться белые и вывозить "калед", или трепанг, для китайского рынка. Попробовав приготовленный туземцами Пелау, далеко не искусными поварами, трепанг, я нашел, что это кушанье имеет вкус разваренного хряща или сухожилий, и хотя оно было приготовлено без других приправ, как наскобленного кокосового ореха, я должен был отдать полную справедливость вкусу островитян и китайцев, обративших внимание на эту кулинарную специальность, и даже думаю, что между многочисленными категориями употребляемых в пищу frutti di mare²* трепанг, в особенности приготовленный китайскими поварами (известными артистами этой профессии), может занимать одно из первых мест и удовлетворить требованиям всякого гастронома.} имеет немалое значение, так как он весьма ценится на китайских рынках {Цена пикуля (пикуль соответствует приблизительно трем пудам) трепанга, смотря по сорту, варьирует в Сингапуре между 20-50 долларами.}. В Малайском архипелаге, где г. Макассар представляет центр торговли этого рода, промысел этот с давних пор находится в руках малайцев (преимущественно оран-бугис), которые отправляются для ловли и приготовления трепанга или для вымена его у туземцев на Молуккские острова, на юго-западный и северный берег Новой Гвинеи, на о-ва Ару, Тенимбер и др., даже на северный берег Австралии {Юкс (Narrative of the Surveying Voyage of HMS "Fly" 1842-1846, by j. Beete Jukes. V. 1. London, 1847. P. 358) встретил в 1845 г. в Порт-Эссингтоне несколько прау оран-бугис из Макассара, пришедших туда для ловли трепанга. В 1873 г. я видел в Макассаре австралийца, привезенного на одной из прау (оран-бугис с северного берега Австралии. О подобных случаях путешествий австралийцев говорит также и Юкс (там же, стр. 359).}. На островах Западной Микронезии торговлею этою занимаются главным образом тредоры, или агенты европейских фирм, и она повела, подобно тому как торговля сандальным деревом, как вывоз туземцев островов Тихого океана для плантаций Таити, Самоа, Фиджи, Австралии и других местностей, к значительным злоупотреблениям, о которых я намерен сказать несколько слов.

   Тредоры, поселившиеся для меновой торговли несколько лет тому назад на о-вах Вуап и Пелау, получали сперва произведения островов, как копру (сушеное на огне, а затем на солнце зерно кокосового ореха), трепанг, черепаху, перламутр и т. п., по для них весьма выгодным ценам, т. е. могли получать, давая туземцам самый дрянной европейский товар, значительные количества ценных продуктов островов. Туземцы, не зная толку в европейских произведениях, охотно брали все, и тредоры имели открытое поле эксплоатировать и обманывать их. Барыши при этой торговле привлекли, однако же, немало белых; скоро конкуренция возвысила цены, а главное, представив значительный выбор товаров, открыла туземцам глаза, которые скоро выучились различать их по достоинству и стали отказываться от дряни, а спрашивать хороший товар в уплату за трепанг и копру. Хотя меновой торг оставался и остается выгодным для европейцев, но время громадных барышей прошло, и белым пришлось придумывать иные средства для быстрого обогащения {Эта же причина имела следствием расширение области европейской торговли на островах Тихого океана: надо было приискать новый рынок для товаров низкого достоинства, от которых на о-вах Вуап и Пелау туземтгы стали отказываться, тем более, что некоторые фирмы слишком поспешно снабдили своих тредоров значительными запасами дрянных товаров. Это повело к поселению европейских тредоров на о-вах Тауи, Агомес, Каниес, Ниниго³. Итак, европейское нашествие на островах Меланезии подвигается с двух сторон: с юга и юго-востока под формою христианского прозелитизма, с севера и с северо-запада - в форме торговой эксплоатации. Интересно будет со временем сравнить влияние этих двух, иногда, однако же, сливающихся (как, например, в Доре, на севере Новой Гвинеи, где миссионеры занимаются также меновою торговлею. См.: Уоллес. Малайский архипелаг. Т. II)⁴ факторов европейской цивилизации на островитян: под чьею ферулою туземцы быстрее исчезнут и чье влияние превозможет?}.

   Они нашли, что если им удастся заманить туземцев Микронезии, вообще хороших водолазов и притом знакомых с делом, на некоторые острова близ экватора, изобилующие трепангом, черепахою, жемчужными раковинами и т. п., и заставить их там работать, то это снова для них будет весьма выгодным и может дать им сотенные проценты. Я не имею намерения, ни претензии, ни материала писать историю европейской торговли в этой части света, почему не могу привести имена тредора или шкипера, который придумал эту выгодную комбинацию; также не знаю, в котором году устроилась первая экспедиция, за которою последовали подобные же, почти ежегодно снаряжаемые. Остров, на котором им сперва удалось получить туземцев и который до сих пор поставляет для этой цели людей, был Вуап, а местность, куда направилось судно для работы, были группы Агомес и Ниниго. На первой жителей было слишком мало, чтобы воспротивиться нарушению права собственности; на второй туземцы были уже так запуганы, что бежали и прятались, завидя вдали европейский парус. Первая попытка расширить эксплоатируемую область и попытаться добывать трепанг и жемчужные раковины около о. Адмиралтейства не удалась, как я сообщил в письме моем о последнем острове {Другое неудавшееся торговое предприятие - поселение двух тредоров на небольшом острове (Матупи) у восточной оконечности о. Новой Британии, случилось в 1873 г. Туземцы подожгли ночью хижину торговцев, которые сочли необходимым для своей безопасности переселиться на о. Герцога Йоркского (в проливе св. Георгия)⁶, где они оставались до прихода судна из Австралии. На последнем острове живет в настоящее время тредор, и весьма вероятно, что торговцы, поселенные на о. Тауи и других, будут в состоянии удержаться и вести свое выгодное, но далеко не гуманное дело.}⁵.

   Кроме известной наклонности туземцев островов Тихого океана к морским путешествиям, тредоры и шкипера воспользовались на о. Вуап обстоятельством, что за материалом для туземных денег "фе" жители этого острова должны были отправляться на арх. Пелау, при которых экспедициях много туземных пирог гибло {Плавание этих пирог островитян Вуап на арх. Пелау, заходя на островок Ангелуул (Мателотас на картах), продолжается, как мне говорили туземцы, около 10 дней, что даже считается ими за удачное плавание. Хорошая шкуна при порядочном ветре делает этот переход в 1 1/2 или 2 дня.}. Они стали входить с пилунами (начальниками) Вуап в сделку: что последние за перевоз известного числа туземцев на о-ва Пелау, туда и обратно, или за перевоз выделанных "фе" доставят им по возвращении, или со временем, определенное число туземцев для экспедиции на о-ва Агомес или Ниниго для ловли и приготовления трепанга (об этих сделках я уже говорил в письме об о. Вуап)⁷.

   Это условие казалось обоюдовыгодным. Туземцы избегали риска плавания в своих пирогах и могли перевозить удобно свои тяжеловесные монеты, не заботясь об их весе, который был большим затруднением при перевозке их на туземных пирогах. С другой стороны, тредорам или шкиперам доставались рабочие руки на значительное время, которое они даже могли по усмотрению продолжить (туземцы вообще мало заботятся о времени) почти что даром; даже заботу о продовольствии туземцы брали на себя, судно же, которое перевозило их на арх. Пелау или обратно их или "фе" на о. Вуап, обыкновенно по другим причинам должно было сделать переход этот; несколько палубных пассажиров, помогающих даже при случае матросам, не составляли разницы.

   Как распоряжаются шкиперы с отправляющимися с ними туземцами, можно судить из примеров, сообщенных о приключениях на шкунах "Рупак" (у рифа Иезу-Марии) и "Орел" (на о. Агомес)⁸; укажу теперь на другую сторону, также мало выгодную для туземцев, попавших в эти экспедиции. На месте работы, на о-вах Агомес или Ниниго, находясь в бесконтрольной, полной зависимости от нрава шкипера или тредора, они обыкновенно принуждены работать сверх сил, что при недостаточной пище, необращении внимания на состояние здоровья рабочих ведет часто к значительной смертности. Приведу несколько образчиков обращения белых с туземцами из многих примеров, которые я слышал от туземцев Вуап и Пелау, и не от одного, а тот же рассказ от многих в разных деревнях различных островов, что доказывает, что примеры эти далеко не случаи исключительные. Думаю даже, что цвет моей кожи и мои недоверчивые замечания при их рассказах мешали им быть вполне откровенными.

   Самую нелегкую часть работы при собирании трепанга составляет ныряние за ним, лучшие сорта его живут на глубине 5-8 саженей. Эта работа для островитян, работающих исподволь у себя дома, для себя или своих начальников,- безделица; не то при экспедициях на о-ва Агомес или Ниниго при надзоре белого, видящего в них удобное средство make money³*, думающего единственно, что чем больше в короткое время они успеют наловить для него трепанга, тем больше он получит в Сингапуре или Гонконге долларов. С раннего утра почти до вечерней темноты, с небольшим перерывом около полудня, тредор или шкипер, удобно сидя под тентом в большой шлюпке, наблюдает за ходом работы.

   Когда ныряющие за трепангом начинают уставать и остаются долее вне воды, у белого есть очень действительное средство, чтобы заставить их продолжать работу. Так как рука или палка не может достать туземца, то белый берет лежащий около него штуцер, и пуля пролетает близ головы "лентяя", напоминая ему, что, попав в руки белого, он перестал быть свободным островитянином, а стал рабом белого. Пролетающие пули, хотя редко задевают работающих (бывали, однако же, примеры неловкости стрелка), содержат их постоянно в большом страхе, и часто больной уже несколько дней (всякое нездоровье на языке белого называется ленью), полуголодный за отсутствием достаточной пищи туземец напрягает остатки сил, которых, разумеется, не хватает надолго. Но все же лучше туземцу заболеть во время стоянки; он может по крайней мере умереть более или менее спокойно; в море может случиться, что его еще живого выбросят за борт. Единогласно туземцы Вуап и Пелау говорили мне, что один из шкиперов (они называли его имя) столкнул за борт или приказал столкнуть очень больного, но далеко еще не умирающего туземца Вуап.

   В Пелау (в Короре и Малегиоке) мне рассказывали подобный же случай (может быть, тот же самый, но с подробностями {Это может быть, так как в Пелау обвиняли в этом поступке того же шкипера, виновника предыдущего преступления.}), который передаю почти слово в слово, как слышал.

   На одной из шкун, возвращающихся с о-вов Агомес, было много больных. Запас воды был незначительный, почему она выдавалась по порциям. Один из больных просит повара, на котором лежала обязанность выдавать воду, дать ему глоток. Это слышит шкипер и зовет туземца. Больной, с трудом двигающийся, подходит. "Сядь сюда!" - говорит шкипер, указывая на низкий борт юта. Больной, едва держащийся на ногах, садится. "Ты хочешь пить?" - продолжает шкипер. "Да, немного воды, внутри огонь!" - отвечает больной, указывая на грудь. "Так ступай же, пей!" - сказал на это шкипер и так быстро и сильно толкнул больного, что тот, не ожидая такого ответа и не имея сил удержаться, полетел за борт.

   Покажется странным, что, слыша о подобных фактах, еще находятся люди Вуап и Пелау, решающиеся отправляться на европейских судах. Но следует вспомнить, что эти экспедиции заплачены вперед, что тредоры грозят при неисполнении обязательства военным судном {Весьма сомнительно, чтобы военное судно, какой бы ни было национальности, приняло бы в большинстве случаев сторону белых.} и полным разгромом деревень; шкипера обещают сейчас же начать бомбардировку прибрежных хижин, если условия не будут исполнены. К тому же начальники, заключившие условия, остаются спокойно дома, посылая маленьких людей и рабов (на о. Вуап) уплачивать, может быть, жизнью, привезенные "фе" с арх. Пелау.

   В письме об о. Вуап я рассказал случай, что, когда в предпрошлом (1875) году из 67 человек, отправившихся (кажется) на двух шкунах, вернулись живыми только 7, партия туземцев, находящаяся на германской шкуне, которая была совершенно готова отправиться на другое утро на одну из групп (Агомес или Ниниго), кинулась за борт и спаслась бегством. Разгневанный шкипер, видя, что его планы рушатся, счел своим правом стрелять в плывущих к берегу и, наложив за неисполнение условия очень значительный штраф (который туземцы должны уплатить копрою), обещал, если по возвращении его требование (штраф) не будет выполнено, разрушить деревню (Руль).

   Туземцы, однако же, недолго помнят несчастия; несколько месяцев спустя другому тредору удалось в другой деревне добыть снова партию туземцев; правда, что не без затруднений: сильной угрозой с его стороны военным судном, если условие, исполненное им, будет нарушено туземцами, и обещаниями отправиться за трепангом не на группу Агомес, которую туземцы Вуап стали бояться, а на о-ва Ниниго.

   При этом путешествии (как и при других моих странствованиях) мой интерес наблюдателя не был направлен на белую разновидность рода человеческого и на незавидную ее деятельность на островах Тихого океана; к тому же я слишком убежден в справедливости эпитета для genus homo⁴* - "animal mйchant par excellence"⁵*, который эпитет он уже давным-давно заслужил и поддерживает, как только представляется подходящий случай, чтобы собирать новые к тому доказательства.

   Я привел несколько положительно верных фактов, потому что, во-первых, они характеризуют отношения европейцев к островитянам, а во-вторых, потому что редкие посетители этих местностей одни (тредоры и шкипера) сами заинтересованы, чтобы подобные факты не доходили бы до европейской гласности, другие (командиры и офицеры военных судов), к сожалению, мало интересуются ими или при кратковременных стоянках не находят возможности узнать о них.

   Злоупотребления и насильства, которые позволяют себе тредоры и шкипера, происходят главным образом вследствие недостатка гласности и полной безнаказанности, которою они пользуются, несмотря на серьезность проступков.

   Мне кажется, что положение дел может значительно измениться, если гг. командиры военных судов заходили бы на эти острова не с одною целью "показать флаг" или поглядеть на пляски туземцев, а старались бы заглянуть в отношения белых к туземному населению.

   Туземцы, заметив, что не все белые составляют одну категорию, ищущую обмануть и эксплоатировать их {Как я уже выше заметил, одна из уловок тредоров та, что они постоянно угрожают островитянам приходом военного судна и стараются убедить их, что оно всегда примет сторону белых, чему туземцы, разумеется, верят.}, сами будут обращаться в крайних случаях притеснения к командирам военных судов и искать у них справедливости и покровительства как у представителей европейских держав. Возможность без больших препятствий и значительных издержек изменить грустное и несправедливое положение дел привела меня к мысли обратиться с проектом учреждения станций военных судов для интернационального покровительства туземцев островов Тихого океана в письме моем г. вице-председателю имп. Русского географического общества {От 15 июня 1876 г. с арх. Ниниго⁹.} в надежде, что дело слабых и притесненных найдет в Европе, тем или другим путем, отголосок и неожиданную помощь, что мое, может быть, непрактичное и неудобоисполнимое предложение не останется "гласом вопиющего в пустыне" и в другой форме все-таки достигнет цели и изменит сколько-нибудь к лучшему status praesens⁶* отношений белых к туземному населению...

  

   Ноябрь 1877 г.

   Бугарлом,

   на Берегу Маклая в Новой Гвинее.

  

   ¹* Кто намеренно не говорит истины, тот истинный обманщик (лат.).

   ²* Дары моря (итал.).

   ³* Заработать (англ.).

   ⁴* Человеческий род (лат.).

   ⁵* Животное в основном злое (франц.).

   ⁶* Нынешнее положение (лат.).

  

  

   После посещения западной Микронезии, повернув на юг, я подошел к малоизвестному о. Адмиралтейства¹, где, продолжая мои антропологические исследования, обратил внимание на важную анатомическую особенность туземцев (которые относятся к меланезийской расе) и получил совершенно неожиданные результаты.

   Я заметил значительную неправильность по большей части весьма прогнатных челюстей и скоро обнаружил, что она связана с огромной величиной зубов переднего ряда. Приложенные зарисовки дают ясное представление о том, что я наблюдал, так как соответствующие части некоторых таких челюстей представлены в натуральную величину. Чаще увеличенными были резцы верхней челюсти, но нередко и на нижней челюсти можно было обнаружить ту же особенность. Dentes canini у некоторых индивидов также были увеличены. Зубы были относительно утолщенные, и если смотреть сверху (или снизу), то они образовывали ряд жевательных пластинок, которые иногда имели даже бугорки.

   Люди с подобными зубами выражали большое неудовольствие, когда я хотел измерить или зарисовать их челюсти, и только некоторых склонял я к этому подарками или застигая их врасплох, когда удивление и частично испуг перед белым отдавали их беззащитными в мои руки, однако только на короткое время, так как они не упускали возможности убежать и выказывали такое нетерпение, что измерение и зарисовка очень затруднялись.

   Но я не терял случая, чтобы по возможности точно измерить тот материал, который ко мне попадал; жаль, однако, что исследование нельзя было произвести более обстоятельно. Отдельные размеры указаны на рисунках, но я должен отметить, что у меня никоим образом не было возможности выбора особенно характерных образцов для зарисовки - я должен был довольствоваться беглыми зарисовками челюстей у более добродушных или более боязливых; некоторые совершенно исключительные представители этих большезубых людей (несколько дюжин, которых я наблюдал на о. Адмиралтейства и на о-вах Агомес) решительно отказывались позволить зарисовать или даже измерить свои зубы {Некоторым людям, у которых эти большие зубы в деснах очень качались и легко, почти без боли могли быть извлечены, я предлагал один и даже два топора за один большой зуб, но даже страстное желание получить топоры не пересилило прочного суеверия, что в таком случае человек умрет. Позднее на о-вах Агомес мне удалось выменять обломок такого зуба на небольшое количество табаку у одного мужчины, который сам не имел таких больших зубов и мне продал, очевидно, зуб своего родственника. Я рад, что не только могу сопроводить эти строчки зарисовками, но и приложить в качестве corpus delicti (вещественное доказательство (лат).) сам предмет, т. е. его осколок².}.

   Эти большезубые люди не составляют отдельную народность; они рассеяны среди населения. Некоторые из них являются действительно исключительными экземплярами. Я измерял отдельные dentes incisivi с коронкой в 22 мм длины, другие же (также резцы) в 19 мм ширины; толщина некоторых из них была не менее 11 мм.

   От постоянного жевания бетеля и пинанга эмаль покрыта как бы черной политурой. При закрытом рте зубы у некоторых индивидов выступают между губами наружу.

   С такими зубами я встречал не только мужчин, но и женщин, правда, реже; зубы у некоторых детей обещали со временем не уступать по величине зубам их старших земляков.

   До сих пор таких болыпезубых меланезийцев я видел только на о. Адмиралтейства (на его южном и северном берегах) и на о-вах Агомес (или Хермит). Здесь на группе Ниниго (или Эшикье) живут (странный факт!) микронезийцы.

   Видя вокруг себя этих людей с выступающими вперед зубами, я вспомнил об оран-гаргаси Малайского полуострова {Во многих местах Малайского полуострова я слышал о существовании курчавоволосых людей с двумя выступающими вперед зубами, причем утверждалось, что эти оран-гаргаси, как их называли, живут в горах между Кеда и Сингоро. Так как эти оран-гаргаси являются меланезийцами, а описанная особенность едва ли распространяется только на туземцев о. Адмиралтейства и о-вов Агомес, то эти рассказы о большегубых людях на Малайском полуострове основаны, может быть, на действительном существовании таковых; во всяком случае то, что я здесь видел, превосходит рассказы, где говорится только о двух больших зубах.} и невольно подумал о гипотезах, теориях и названиях, которые появились бы, если бы в более молодых слоях Земли был найден хотя бы один обломок черепа с такими огромными зубами³.

  

  

   Части челюстей с большими зубами, которые в большинстве представлены несколько меньше натуральной величины. Только рис. 1b, рис. 2а и с, рис. За переданы, насколько возможно, в натуральную величину, de - увеличенные dentes canini, di - резец нижней челюсти с бугорками на верхней поверхности⁴.

  

  

  

   В журнале "Nature" (V. XVI, No 494) напечатана копия зарисовки островитянина с Тауи (о. Адмиралтейства), которую я послал в 1876 г. профессору Р. Вирхову в Берлин. Эта копия - совершеннейшая карикатура, а потому я решил, учитывая, что этот вопрос представляет большой интерес для антропологии, представить <Линнеевскому> обществу <Нового Южного Уэльса> точную литографию моего рисунка вместе с некоторыми заметками об этой особенности, которую я буду называть "макродонтизмом" (μακροδοντϊςμός).

   Начну с выдержки из моего первого письма по этому вопросу к проф. Вирхову, которое любезно перевел на английский язык г. К. Л. Заль, императорский германский консул в Сиднее.

   <Следует текст письма "О большезубых меланезийцах", напечатанного выше (стр. 283-286)>.

   После этого письма я послал два более подробных доклада в Европу по вопросу о "макродонтизме": один в имп. Русское географическое общество в С.-Петербурге и другой, с несколькими зарисовками различных групп зубов островитян с Тауи и Агомес,- президенту Антропологического общества в Берлине¹. Тех, кто специально интересуется этими анатомическими особенностями, я отсылаю к этим докладам. Здесь я хочу только прибавить, что с того времени, как мое внимание привлекли длинные зубы, обнаруженные у жителей о. Адмиралтейства, я никогда не упускал возможности понаблюдать зубы различных рас человечества, с которыми мне после приходилось соприкасаться во время моих путешествий. Позднее я убедился, что "макродонтизм" встречается и у других рас, хотя я нигде не видел таких замечательно большезубых людей и такое количество примеров этой особенности, как на островах Тауи и Агомес.

   Во время моего второго пребывания на Берегу Маклая Новой Гвинеи (1876-1877 гг.) я нашел несколько индивидов, которые имели зубы необычных размеров и которые, так же как на островах Тауи и Агомес, не представляли патологического явления. Я встретил трех или четырех таких людей среди жителей архипелага Довольных людей, а затем в некоторых горных деревушках Берега Маклая. В Замбоанге на юго-западной оконечности о. Минданао (в январе 1878 г.) я встретил туземца (предки его, как он мне сказал, были буги), зубы которого, значительных размеров, представляли большой интерес.

   В 1878 г. в Сингапуре на улице я видел китайского кули, большие зубы которого были ясно видны, когда