Главная » Книги

Одоевский Владимир Федорович - Заметки о Москве

Одоевский Владимир Федорович - Заметки о Москве


   Одоевский В. Ф. Записки для моего праправнука. Повести. Статьи. Письма. Критика и воспоминания современников. Московские адреса / Сост., вступ. ст. и примеч. В. И. Сахарова. - М., Русскiй мiръ, 2006. С. 332-334.
   OCR: http://imwerden.de, 2007
  
  

Заметки о Москве

  
   <1>
   1842
  
   Москва изменилась. Прежде в мыслящей ее половине жили нем­цы; теперь мыслящие люди православны в высшей степени. Изучение памятников, возбужденное скептицизмом школы Каченовского, про­извело род православного фанатизма, который дошел до того, что умные люди почитают нужным давать разумный смысл всему нелепо­му, застывшему в Москве. Молодежь donne en plein lЮ dedans*; Хо­мяков, диалектический ратоборец, очень рад, что нашел поприще бесконечное для своего игривого ума и разумной шутки. Боюсь, что­бы это направление не дошло до апотеозиса московских тетушек. - Между тем ученые ex officio**, как, н<а>пр<имер>, <Ф. Л.> Морошкин, отыскивают допотопную Русь, и их изыскания весьма заме­чательны.
  
   * всецело поглощена этим (фр.).
   ** по обязанности (лат.).
  
   <2>
   Москва
  
   В некотором царстве, в некотором государстве жил был город Москва, в котором жили немцы и весело грезили в поэтических ту­манах Океновой и Шеллинговой философии; из этих немцев вышли люди разного звания: русские, полурусские и никакие; в Москве жи­вут люди не полурусские, но и не русские, а православные, дельные и недельные; одни с фанатизмом роются в рукописях, другие старают­ся придать разумный смысл философии моих почтенных тетушек, живущих частию на Покровке, частию на Ордынке, которые ни­сколько не подозревают такой неожиданной себе чести. Их мысли, речи, деяния - все воплотилось в новое поколение; Запад и все за­падное предано анафеме, и, как говорит Ч<аадаев>, "l'orthodoxie fait des terribles ravages Ю Moscou"***; читаются лишь книги, писаные славянскими буквами, поздравляют друг друга с именинами Кирил­ла Туровского, многие дамы прочли Карамзина раз шесть сряду. Это направление дает совершенно особенный характер Москве; в гостиных цитируются фразы из Нестора, как некогда стихи Вольтера или Расина. В умной стороне этого направления - Морошкин, который отыскивает нашу допотопную юриспруденцию; его лекции слушаются с восторгом; мне не удалось его слышать с кафедры, но в обыкновен­ном разговоре.
  
   *** православие производит ужасные опустошения в Москве (фр.).
  
   <3>
   Москва 1849
  
   Тут штука простая, мои друзья. Вас обуяла лень, которая, как квас, сродна русскому человеку; вам наскучила эта ежечасная борьба, которая встречает человека в мире положительном: не легко сегодня принимать теорию какого-нибудь химического или метеорологичес­кого явления и завтра натолкнуться на какой-нибудь катализис или сфероидальность воды, которые заставляют все теории переделывать сызнова; не легко встречаться и с общественными вопросами, где дорога тянется тоненькой ниточкой между диким варварством и про­свещенным безумием; не легко при каждом шаге спрашивать себя: согласен ли я с моими убеждениями? не подаюсь ли я в ту или другую сторону; не легко каждую минуту анализировать свои действия, когда силою жизни, в которой живешь, должен каждую минуту действо­вать; не легко бороться ни с собственными, ни с чужими сомнения­ми или предрассудками; не легко отличать постоянное от случайного, ни временное от вечного; вообще трудно жить и делать что-нибудь на сем свете; такая жизнь полна горечи и забот, часто требует мелочной хлопотливости и вместе энергической решительности, простоты серд­ца и глубокого знания людей, добросовестности и стратегии. Вам захотелось полениться; но как вы люди умные, то вы не могли не приискать какого-либо основания для своей лени; вы принялись отыс­кивать для нее благоприличное платье, несколько успокоительных букв; для того отбросили все сомнения, волнующие душу, но чтобы отбросить сомнения, вы должны были отбросить всю существенность. Тогда дело сделалось очень легким; все настоящее показалось вам столь скверным, что вы предали его полному презрению, но, к сожале­нию, незаслуженному; весь положительный мир, успехи наук, ис­кусств, промышленности, для вас исчез; прошедшее приманило вас своею мертвенностию; оно прошло и потому спокойно, по крайней мере для потомков, а вам и нужно именно успокоение. Но этот сквер­ный квиетизм ведет вас прямо - ужаснитесь - к католицизму рим­скому и иезуитскому, - ибо к нему первый шаг византийское слово­прение. Там успокоение совершенное; не о чем заботиться! встретится ли сомнение в житейском быту, под рукою папа, а для обыденных надобностей le directeur spirituel*, - какой бы ни был вопрос, на все есть ответ, как в добром словаре, и, что всего лучше, с полной ве­рою в понятия и страсти своего директора папист не только успокаивается, но еще творит нечто весьма благочестивое, ибо, как говорит св. Тереза: "Если бы Иисус Христос сам говорил мне что-нибудь, то я бы ему отвечала: Pardon, Seigneur, mais je dois obИir Ю mon Directeur!"* - Вот удочка, на которую паписты словили столько лю­дей, они играли наверняка, рассчитывая на самую постоянную и силь­ную страсть человека: рукавоспустие, а чтобы обмануть потребность деятельности, также врожденной человеку, они заняли ее праздно­словием. Берегитесь этой удочки - и вспомните филолога Печерина, который на нее попался. Не забудьте и Гагарина.
  
   * духовный наставник (фр.).
  
  
   <4>
  
   Москва в 1849-м году - торжественное праздношатательство, нуждающееся еще в Петровой дубинке; болтовня колоколов и пьяные мужики довершают картину.
   Вот разница между Петербургом и Москвою: в Петерб<урге> труд­но найти человека, до которого бы что-нибудь касалось; всякий зани­мается всем, кроме того, о чем вы ему говорите. В Москве нет чело­века, до которого что-нибудь бы не касалось; он ничем не занимает­ся, кроме того, до чего ему никакого нет дела.
  
   * Простите, Господин, но я должна подчиняться своему наставнику! (фр.)
  
  
  
   Примечания
  
   Заметки о Москве
   Впервые напечатано: альманах "Российский архив". М., 1994. Т. V.
   Каченовский Михаил Трофимович (1775-1842) - историк, профессор Московского университета, издатель журнала "Вестник Евро­пы", где молодой Одоевский печатал свою прозу и стихи.
   Хомяков Алексей Степанович (1804-1860) - поэт и критик, один из вождей московского славянофильства. Идейные разногласия между Хомя­ковым и западником Одоевским не мешали их старой дружбе. См. пере­писку писателей.
   Морошкин Федор Лукич (1804-1857) - юрист и историк, профессор Московского университета. Сохранилось примечание автора к этому месту рукописи: "Морошкин человек высокого роста, приятной наружности с примечательно выдавшимся лбом; орган весьма приятный, похож на орган Шелехова; говорит красноречиво и несколько напыщенно, но это не ме­шает профессору".
   Немцами Одоевский вслед за тогдашними московскими сплетниками называет себя и своих друзей по Обществу любомудрия, увлекавшихся в начале 1820-х годов немецкой идеалистической философией.
   Окен Лоренц (1799-1851) и Шеллинг Фридрих-Вильгельм (1775-1855) - немецкие философы-идеалисты, чьи труды изучались юными лю­бомудрами.
   Чаадаев Петр Яковлевич (1794-1856) - русский философ и писатель, с которым Одоевский, несмотря на дружеские отношения, расходился во мнениях.
   Св. Кирилл Туровский (1130-1182) - русский церковный писатель.
   ...дамы прочли Карамзина... - имеется в виду "История государства Российского" Н. М. Карамзина.
   Нестор - монах Киево-Печерского монастыря, русский пи­сатель конца XI - начала XII вв.
   Печерин Владимир Сергеевич (1807-1885) - русский писа­тель. Эмигрировал, принял католичество и вступил в монашеский орден редтемпористов.
   Гагарин Иван Сергеевич (1814-1882)- князь, русский дипломат и писатель. Эмигрировал, принял католичество и вступил в орден иезуитов.

Категория: Книги | Добавил: Ash (11.11.2012)
Просмотров: 505 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа