15 октября 1827. Вчерашний день был для меня замечателен. Приехав в Боровичи в 12 часов утра, застал я проезжающего в постеле. Он метал банк гусарскому офицеру. Между тем я обедал. При расплате недостало мне 5 рублей, я поставил их на карту и, карта за картой, проиграл 1600. Я расплатился довольно сердито, взял взаймы 200 руб. и уехал, очень недоволен сам собою. На следующей станции нашел я Шиллерова "Духовидца", но едва успел прочитать я первые страницы, как вдруг подъехали четыре тройки с фельдъегерем. "Вероятно, поляки?" - сказал я хозяйке. "Да, - отвечала она, - их нынче отвозят назад". Я вышел взглянуть на них.
Один из арестантов стоял, опершись у колонны. К нему подошел высокий, бледный и худой молодой человек с черною бородою, в фризовой шинели, и с виду настоящий жид - я и принял его за жида, и неразлучные понятия жида и шпиона произвели во мне обыкновенное действие; я поворотился им спиною, подумав, что он был потребован в Петербург для доносов или объяснений. Увидев меня, он с живостию на меня взглянул. Я невольно обратился к нему. Мы пристально смотрим друг на друга - и я узнаю Кюхельбекера. Мы кинулись друг другу в объятия. Жандармы нас растащили. Фельдъегерь взял меня за руку с угрозами и ругательством - я его не слышал. Кюхельбекеру сделалось дурно. Жандармы дали ему воды, посадили в тележку и ускакали. Я поехал в свою сторону. На следующей станции узнал я, что их везут из Шлиссельбурга, - но куда же?
Луга
Встреча с Кюхельбекером (стр. 282). Встреча произошла на пути Пушкина из Михайловского в Петербург. Кюхельбекера везли из Шлиссельбургской крепости в Динабургскую (в Двинске). По приговору, он был осужден на двадцатилетнюю каторгу, которую заменили крепостью. С 1835 г. жил на поселении в Восточной Сибири, где и умер в 1846 г. После этой встречи друзья больше не виделись. Пушкин посылал Кюхельбекеру книги, был с ним в переписке и пытался печатать его произведения. Описание встречи сохранилось в рапорте фельдъегеря, везшего Кюхельбекера:
"Господину дежурному генералу Главного Штаба, е. и. в. генерал-адъютанту и кавалеру Потапову.
Отправлен я был сего месяца 12 числа в г. Динабург с государственными преступниками, и на пути, приехав на станцию Залазы, вдруг бросился к преступнику Кюхельбекеру ехавший из Новоржева в С.-Петербург некто г. Пушкин и начал после поцелуев с ним разговаривать. Я, видя сие, наипоспешнейше отправил как первого, так и тех двух за полверсты от станции, дабы не дать им разговаривать, а сам остался для написания подорожной и заплаты прогонов. Но г. Пушкин просил меня дать Кюхельбекеру денег; я в сем ему отказал. Тогда он, г. Пушкин, кричал и, угрожая мне, говорил, что по прибытии в С.-Петербург в ту же минуту доложу его императорскому величеству как за недопущение распроститься с другом, так и дать ему на дорогу денег; сверх того, не преминул также сказать и генерал-адъютанту Бенкендорфу. Сам же г. Пушкин между прочими угрозами объявил мне, что он посажен был в крепость и потом выпущен, почему я еще более препятствовал иметь ему сношение с арестантом; а преступник Кюхельбекер мне сказал: это тот Пушкин, который сочиняет. 28 октября 1827 г." ("Стихотворения А. С. Пушкина, не вошедшие в последнее собрание его сочинений",Берлин, 1861, стр. 193-194).
Вероятно, поляки? - члены национального патриотического товарищества, имевшие связь с декабристами.