Шаховской Яков Петрович - Выписка из жизни Князя Шаховского

  

  

   Описан³я жизни многихъ славныхъ людей осмнадцатаго столѣт³я изданы на Росс³йскомъ языкъ, по большей части переведенныя изъ иностранныхъ книгъ, или почерпнутыя изъ разныхъ чужихъ и своихъ источниковъ. Опыты доказали, что на сочинителей иноземныхъ полагаться не можно; своихъ собственныхъ записокъ историческихъ сего времени мы почти не имѣемъ, или можетъ быть онъ еще никому неизвѣстны; очень мало осталось очевидныхъ свидѣтелей царствован³я Императрицы Елисаветы Петровны, а еще менѣе такихъ, которые, сохраня въ памяти событ³я временъ Анны ²оанновны, сообщили бы ихъ прилѣжному собирателю для составлен³я непрерывной цѣпи важнѣйшихъ произшеств³й. Дипломатикъ довольствуется точност³ю въ опредѣлен³и времени, когда именно что случилось: Историкъ хочетъ знать главныя лица, ихъ нравы, склонности и страсти, с³и сильныя пружины великихъ перемѣнъ въ государствъ; иначе онъ не достигнетъ своей цѣли, не покажетъ связи между причиною и слѣдств³емъ, и замѣшается въ толпѣ обыкновенныхъ лѣтописцовъ. Гдѣ же возметъ онъ краски для картинъ своихъ, а особливо для изображен³я главныхъ лицъ, ежели не изъ оставшихся записокъ очевидныхъ наблюдателей, опытныхъ и правдолюбивыхъ?

   Рукопись, изъ которой беру нѣкоторыя мѣста, достойныя вниман³я любопытныхъ читателей, называется Жизнь Князя Шаховскаго. Сей почтенный мужъ, послуживши отечеству вѣрою и правдою, и въ старости своей получивши увольнен³е отъ должностей государственныхъ, какъ для наставлен³я согражданъ своихъ, такъ и для собственнаго удовольств³я по прозьбѣ друзей кратко описалъ случивш³яся съ нимъ важнѣйш³я приключен³я, пр³ятныя и непр³ятныя. Симъ полезнымъ дѣломъ занимался онъ живучи въ подмосковной своей деревнѣ, на чистомъ воздухъ, "неимѣющемъ въ себѣ тѣхъ заразительныхъ частицъ, как³я въ городахъ, а особливо въ домахъ у великомощныхъ накопляются отъ тѣснящейся толпы людей, разными смятен³ями обремененныхъ." Тамъ, подъ прохладною тѣнью деревъ, еще въ молодости руками его насажденныхъ, проводилъ онъ по нѣскольку часовъ сидя надъ тетрадью, когда здоровье дозволяло ему наниматься сею работою. Иногда смотрѣлъ на летающихъ птичекъ, которыя примѣтя, что ихъ никто не стращаетъ, забавляли хозяина и самихъ себя пр³ятнымъ пѣн³емъ; иногда съ оруд³емъ въ рукахъ рано поутру выходилъ помогать своимъ садовникамъ, и охотно трудился до самаго обѣда; иногда спокойно любовался природой и полезными упражнен³ями сельскаго домоводства.

   Дѣйствительный Тайный Совѣтникъ Князь Шаховской служилъ Государямъ Всеросс³йскимъ, начиная отъ Петра I до Екатерины II; былъ Генералъ-Прокуроромъ и Министромъ въ царствован³е Императрицы Елисаветы; потомъ Сенаторомъ при Екатеринъ II, отъ коей 1766 году получилъ увольнен³е отъ всѣхъ дѣлъ съ полнымъ по смерть ежегоднымъ жалованьемъ.

   Онъ родился въ 1705 году, и съ осмилѣтняго возраста воспитывался въ домѣ дяди своего Князя Алексѣя Ивановича Шаховскаго по тогдашнему обыкновен³ю, которое, какъ видно изъ сего сочинен³я, и для нынѣшняго времени достойно всеобщаго подражан³я. Попечительный дядя безпрестанно твердилъ своему племяннику, чтобы онъ "стыдился дѣлать дурное, а справедливость и добродѣтель предпочиталъ всему во всякихъ случаяхъ." Совѣтовалъ ему "часто размышлять о своихъ слабостяхъ и порокахъ; читать пристойныя лѣтамъ его и обстоятельствамъ описан³я честныхъ и полезныхъ дѣян³й мужей, оставившихъ по себѣ почтенное имя, и пр³учать себя съ твердымъ духомъ слѣдовать по стопамъ ихъ."

   Сѣмя учен³я сего падало на хорошую землю. Князь Шаховской, во время долголѣтной службы своей, какъ военной такъ и гражданской, оказалъ отечеству важныя услуги. Будучи бъ Сѵнодѣ Оберъ-Прокуроромъ, кромѣ неослабнаго исполнен³я должности, онъ преодолѣвши велик³я препятства, удержалъ получаемое Членами, вопреки узаконен³ямъ, денежное жалованье, котораго осталось въ казнѣ болѣе ста тысячь рублей, до новаго о томъ учрежден³я.

   Отравляя должность Генералъ-Кригсъ-Коммиссара, превозмогши всѣ происки и домогательства Великобританскаго Консула Вульфа, прекратилъ покупку Англ³йскихъ суконъ на солдатскую одежду; отъ чего Росс³йск³я суконныя фабрики пришли въ состоян³е довольствовать все войско собственными сукнами и множеству рабочихъ людей доставлять пропитан³е; сверхъ этого немалыя денежныя суммы, прежде получаемыя Англичанами, остались въ государствѣ. - Во время Прусской воины, отъ бывшей тогда Конференц³и Министровъ дано повелѣн³е, вещи для заграничнаго войска потребныя купить внѣ Государства у чужестранцовъ. Князь Шаховской осмѣлился противъ указа подать Министрамъ представлен³е, въ которомъ изъяснилъ, сколь великая сумма денегъ въ Государствъ убудетъ въ пользу иностранцевъ, и какое множество внутреннихъ произведен³й Росс³и останется безъ обработан³я и употреблен³я, а людей безъ дѣла и пропитан³я. Онъ тогда же лично подалъ Императрицѣ записку, и Конференц³я должна была, отмѣнивъ свое опредѣлен³е, поручить ему всѣ потребныя для войска вещи приготовлять внутри Росс³и и отправлять за границу.

   Будучи Генералъ-Прокуроромъ, Князь Шаховской склонилъ Сенаторовъ поровнять сборъ денегъ съ черносошныхъ и государственныхъ крестьянъ съ помѣщичьими доходами; отъ чего въ казну прибыло 500,000 рублей ежегоднаго дохода. По его старан³ю дозволено помѣщикамъ дворовыхъ людей своихъ и крестьянъ за худые поступки отдавать Правительству съ зачетомъ вмѣсто рекрутъ, для отсылки въ Сибирь на поселен³е; слѣдств³емъ сего есть то, что въ пустыхъ тамошнихъ мѣстахъ нынѣ явились многолюдныя деревни и заведено землепашество. - Противъ даннаго Сенату предложен³я и плана отъ сильнаго въ то время вельможи, Графа Петра Ивановича Шувалова, объ уменьшен³и вѣсу въ мѣдныхъ деньгахъ, на что уже всѣ Сенаторы согласились, Князь Шаховской письменно изъявилъ свое мнѣн³е о неудобности сего дѣла, донесъ о томъ Императрицѣ и остановилъ дальнѣйшее производство.

   Сенатомъ и Сѵнодомъ опредѣлено было всѣ Арх³ерейск³я и монастырск³я деревни со всѣми доходами предоставить полному вѣдомству и распоряжен³ю Властей духовныхъ, съ тѣмъ только чтобъ онъ взносили въ казну ежегодно по 400,000 рублей. Князь остановилъ с³е опредѣлен³е, и домогался другаго рѣшен³я, сходнаго съ Имянными о томъ указами. Наконецъ Екатерина II поручила ему сочинишь, утвержденный потомъ и подписанный Ея Величествомъ, указъ о разсмотрѣн³и сего важнаго дѣла въ особой Коммисс³и. Слѣдств³я извѣстны.

   Сообщивъ такимъ образомъ нѣкоторыя свѣдѣн³я, до особы и заслугъ Князя Шаховскаго касающ³яся, выпишу любопытнѣйш³я приключен³я изъ его жизни. Ненужныя мѣста будутъ пропущены, друг³я сокращены, и все вообще предложено въ иномъ видъ относительно къ слогу; впрочемъ смыслъ не потерпитъ ни малѣйшей перемѣны.

   "Герцогъ Биронъ и Кабинетный Министръ Оберъ-шталмейстеръ Артем³й Петровичь Волынской были ко мнѣ очень благосклонны. Послѣдн³й, часто разговаривая со мною о дѣлахъ государственныхъ, поселилъ во мнѣ высокое мнѣн³е о любви его къ отечеству, о ревности, и о славѣ Монаршей, объ усерд³и къ пользѣ общественной. Но увы! с³я довѣренность его была горестнымъ предзнаменован³емъ великой опасности, мнѣ угрожавшей."

   "Въ одинъ день Г. Волынской увидѣвши меня во дворцѣ, далъ знать, что желаетъ говорить со мною: ввечеру я къ нему явился. Вотъ, другъ мой! сказалъ онъ мнѣ весьма благосклонно: вчера я имѣлъ счаст³е выхвалить ваши достоинства Императрицѣ и Герцогу Бирону; готовьтесь быть Сенаторомъ. - Я пожаловался такому извѣст³ю, и день ото дня ожидалъ столь пр³ятной перемѣны, не зная, что уже тогда созрѣвали способы въ погублен³ю Волынскаго, и что всѣ посѣщавш³е домъ его были замѣчаемы. Скоро потомъ открылось, что онъ навлекъ на себя ненависть Герцога Бирона. Сверхъ того зналъ я, что между Волынскимъ и другимъ Кабинетнымъ же Министромъ Г. О** была тайная вражда, и что оба они имѣя сильныхъ друзей? весьма неблагопр³ятствовали одинъ другому; однакожъ по неопытности своей думалъ я? что такое несоглас³е не только неопасно, но иногда еще ободряетъ и укрѣпляетъ душу для важнѣйшихъ подвиговъ; и потому совсѣмъ не ожидая никакой бѣды, по прежнему ѣздилъ къ своему благодѣтелю, которой уже съ нѣкотораго времени казался мнѣ задумчивымъ."

   "Черезъ нѣсколько дней случилось мнѣ быть въ домъ Генералъ-Полиц³ймейстера Василья Ѳедоровича Салтыкова. Между тѣмъ какъ я разговаривалъ съ нимъ о разныхъ дѣлахъ, вошедш³й Секретарь объявилъ своему начальнику, что будучи призванъ въ Кабинетъ Государыни къ Министрамъ, видѣлъ тамъ подписанный указъ объ опредѣлен³и въ Полиц³ю на мѣсто Его Превосходительства новыхъ членовъ, а именно Бригадира Унковскаго, Совѣтника Зыбина и Ротмистра Конной Гвард³и Князя Шаховскаго. Г. Солтыковъ, радуясь ото всего сердца, что избавился отъ хлопотной своей должности, поздравлялъ меня съ получен³емъ такого хорошаго мѣста. Но я, ожидавш³й себѣ другаго назначен³я, никакъ не хотѣлъ тому вѣрить, приводя на память милостивое ко мнѣ расположен³е Волынскаго и Герцога Бирона, и въ тужъ минуту, въ крайнемъ безпокойствъ, поѣхалъ къ моему благодѣтелю."

   "Волынской встрѣтилъ меня сими словами: Знаю, другъ мой, о твоемъ приключен³и; тому я причиною. Ради Бога не оскорбляйся и потерпи, можетъ быть успѣю что нибудь лучшее для тебя сдѣлать. - Разговоръ нашъ скоро окончился. Пр³ѣхавши домой, я проводилъ ночь въ горестномъ безпокойствѣ, и на другой день вступилъ въ новую свою должность съ двумя товарищами. Въ то же время Волынскому уже не велѣно было выѣзжать изъ дому. Я, не имѣя никакихъ общихъ съ нимъ намѣрен³й, и не слышавъ отъ него никакихъ сужден³й, кромѣ полезныхъ и усерд³е къ Монархинѣ и отечеству являющихъ, продолжалъ ѣздить къ нему по прежнему."

   ,,Спустя немного составлена изъ первѣйшихъ чиновъ коммисс³и для произведен³я надъ нимъ слѣдственнаго дѣла. Я совсѣмъ не воображалъ, чтобы злость человѣческая могла погубить невинность, и не вѣдая за собою никакихъ порочныхъ поступковъ, отнюдь не думалъ, чтобы опредѣлен³е меня въ Полиц³ю было косвеннымъ слѣдств³емъ недоброжелательства и мщен³я."

   "Прошло еще нѣсколько дней, Волынской уже содержался въ Петропавловской крѣпости. Мнѣ вздумалось просить Герцога Бирона, чтобы его предстательствомъ избавленъ я былъ отъ такой должности, которой исправлять по незнан³ю своему не могу и охоты не имѣю, и чтобъ по склонности моей къ военной службѣ опредѣлили меня въ арм³ю Полковникомъ. Его Свѣтлость отвѣчалъ съ видомъ нѣсколько суровымъ, что онъ того не знаетъ, и чтобъ я поговорилъ съ Министрами, которые ко мнѣ весьма благосклонны. Я ничего не подозрѣвая, просилъ дозволен³я подать челобитную Императрицѣ. Биронъ согласился; а я принявъ его соглас³е за доброе для себя начало, тотчасъ написалъ челобитную, и на другой же день подалъ Императрицѣ, будучи въ твердой надеждѣ, что скоро послѣдуетъ выгодное рѣшен³е."

   "Судъ производился надъ моимъ благодѣтелемъ подъ руководствомъ его недоброхотовъ. Съ нимъ поступаемо было весьма неласково. О семъ приключен³и носились въ городъ разные толки; между прочимъ говорили о друзьяхъ Волынскаго и любимцахъ, въ числѣ которыхъ и меня полагали. Так³я вѣсти не радовали меня, тѣмъ болѣе что на челобитную мою не было никакого рѣшен³я, и что бывш³е тогда Кабинетные Министры на мои прошен³я о томъ же дѣлъ коротко и холодно отвѣчали. Надежда моя исчезала, и я начиналъ опасаться. Одинъ изъ пр³ятелей увидѣвшись со мной наединѣ, совѣтовалъ мнѣ потерпѣть, и до времени не скучать никакими о себѣ напоминан³ями. Будучи въ крайнемъ недоумѣн³и, я просилъ его растолковать мнѣ, что все с³е значитъ; но онъ, какъ человѣкъ опытной и осторожной, сказалъ мнѣ на ухо, дружески пожавъ мою руку: будьте довольны, что и это объявилъ вамъ при нынѣшнихъ обстоятельствахъ, время само вамъ все откроетъ. Такой отвѣтъ заставилъ меня еще болѣе безпокоиться. Судъ надъ Волынскимъ и его друзьями производился нѣсколько недѣль. Преступлен³е ихъ мнѣ неизвѣстно. Жизнь ихъ окончилась на площади поносною смерт³ю; нѣкоторые по наказан³и сосланы; меня же невиннаго сохранилъ Всевидящ³й."

   "Спустя потомъ нѣсколько времени Императрица Анна ²оанновна скончалась и Герцогъ Биронъ объявленъ правителемъ Импер³и до возраста малолѣтнаго ²оанна. При семъ новомъ правительствѣ мног³е получили чины и награжден³я. Тогда я опять отважился написать челобитную объ опредѣлен³и меня Полковникомъ въ арм³ю и подать оную Герцогу, хотя Его Высочество (такъ тогда начали называть Регента) уже давно никакихъ знаковъ благосклонности мнѣ не оказывалъ. Провидѣн³ю угодно было ободрить меня для новыхъ искушен³й; ибо Герцогъ принявъ ласково мою челобитную, въ тужъ минуту надписалъ на ней, что я пожалованъ Статскимъ Совѣтникомъ и главнымъ членомъ Полиц³и. Вотъ, Князь Шаховской! - весьма благосклонно сказалъ мнѣ Биронъ, подошедши ко мнѣ; когда я предсталъ Его Высочеству для изъявлен³я моей благодарности: - я не забылъ дружбы дяди твоего; а ты промѣнялъ-было меня на Волынскаго; но я теперь все предаю забвен³ю; будь увѣренъ, что я твой всегдашн³й доброжелатель. - Такое привѣтств³е Регента сдѣлало меня велерѣчивымъ, и я поклонясь низко, отвѣчалъ, что мнѣ надлежало честными поступками заслуживать благосклонность Волынскаго, ибо онъ былъ Кабинетнымъ Министромъ, пользовался отличною довѣренност³ю Императрицы, и могъ возводить и низлагать людей по заслугамъ; а что я не имѣлъ участ³я въ его преступлен³и, о томъ видно изъ дѣла. - Герцогъ повторилъ, что все прошедшее забываетъ, и мы разстались."

   "Въ то же утро вступилъ я въ должность по новому своему зван³ю, и успѣлъ еще изъ Полиц³и заѣхать во дворецъ. Тамъ нашелъ я многихъ чиновниковъ, съ голубыми и красными лентами. Всѣ обошлись до мною очень ласково, совсѣмъ не по прежнему. Вышедш³й изъ внутреннихъ комнатъ каммердинеръ указалъ мнѣ на дверь, давая знать, чтобъ я шелъ въ оную. Въ третей комнатъ увидѣлъ я Герцога, сидящаго въ спальномъ платьѣ съ чашкою кофе. Велѣвши подать и мнѣ чашку, онъ указалъ на ближн³я кресла. Я не привыкъ сидѣть передъ Его Высочествомъ, и началъ было отрицаться поклонами, донося между тѣмъ о себѣ, что сего же утра вступилъ въ новую свою должность; но Герцогъ принудилъ меня сѣсть, и съ ласковыми привѣтств³ями подчивалъ чашкою кофе. ,,Я увѣренъ, - сказалъ онъ мнѣ потомъ - въ тебѣ есть столько разума, чтобъ нашу Полиц³ю привести въ лучшее состоян³е. Когда понадобится тебѣ кто-нибудь въ помощь, или потребны будутъ как³я-либо особыя вспоможен³я: скажи мнѣ; все получишь"" Изъявивъ нижайшую благодарность Его Высочеству, я просилъ о непреложной его ко мнѣ милости и покровительствѣ, тѣмъ болѣе что отправляя безпристрастно новую должность, могу нажить сильныхъ непр³ятелей. Герцогъ всталъ съ креселъ, подалъ мнѣ одну руку, протянулъ другую къ двери, и сказалъ: "Сюда можете во всякое время входить безъ докладу; не бойтесь никого, поступайте честно, и говорите со мною обо всемъ искренно и справедливо: а я васъ не выдамъ, и постараюсь награждать ваши заслуги, будьте въ томъ увѣрены." Герцогъ тотчасъ началъ одѣваться; а я поклонясь вышелъ. Проходя мимо знатныхъ господъ, ожидающихъ Регента, я снова осыпанъ былъ учтивыми привѣтств³ями, а особливо отъ остряковъ, умѣющихъ лицемѣрить. Одни спрашивали меня, скоро ли Герцогъ выдетъ, друг³е поздравляли съ новымъ благополуч³емъ."

   "Я въ полномъ удовольств³и поѣхалъ домой придумывать разные способы къ успѣшному отправлен³ю новой своей должности, и черезъ нѣсколько дней сочинилъ правила для полицейскаго порядка. Мнѣ вздумалось, не подавая Кабинетнымъ Министрамъ доклада моего, прежде показать его Герцогу Бирону, моему высокому покровителю, и получить его одобрен³е. Въ одинъ день пр³ѣхавши къ нему передъ вечеромъ, я узналъ отъ каммердинера, что у него сидятъ Генералъ-Фелдмаршалъ Графъ Минихъ и Президентъ Коммерцъ Коллег³и Баронъ Менгденъ. И такъ не разсудивши за благо явиться къ нимъ съ полицейскимъ своимъ учрежден³емъ, я поѣхалъ домой; ибо тогда уже было поздно. Долго не могъ я заснуть, занимаясь въ мысляхъ своимъ планомъ, и тѣмъ, какъ бы на другой день поранѣе представить докладъ свой Герцогу. Это было, помнится мнѣ, въ Декабрь мѣсяцъ 1740 года.

   "Еще до разсвѣту разбудилъ меня полицейск³й Офицеръ, приѣхавш³й объявить мнѣ, что во дворцъ собирается множество людей, что полки гвард³и туда же идутъ, что Принцесса Анна приняла государственное правлен³е, и что Герцогъ Биронъ и Министръ Графъ Бестужевъ взяты Фелдмаршаломъ Минихомъ подъ стражу. Будучи въ крайнемъ смятен³и, тотчасъ поскакалъ я во дворецъ, продрался сквозь шумную толпу народа, взбѣжалъ вверхъ по лѣстницамъ въ палаты, и увидѣвъ гвардейскихъ офицеровъ и солдатъ, безпечно ходящихъ въ разныя стороны, не зналъ, къ кому пристать и куда идти далѣе. Въ дворцовой залѣ нашелъ я множество разныхъ чиновниковъ, по большей части статскихъ, тѣснящихся въ дверяхъ къ придворной церкви, которая также была наполнена людьми и освѣщена великолѣпно. Тутъ одинъ знакомой гвардейской офицеръ въ радостномъ восторгѣ ухвативъ меня за руку, началъ поздравлять съ новою Правительницею, а примѣтивъ, что я ничего еще не знаю, разсказалъ мнѣ о случившемся, и совѣтовалъ протѣсниться въ церковь. С³е подробное увѣдомлен³е поразило меня. Отмѣнныя ко мнѣ милости Герцога Бирона - сказалъ я самъ себѣ - сдѣлаютъ то же, что знакомство съ Волынскимъ, и дай Боже, чтобъ еще худшимъ не окончилось! Мои знакомые являлись въ разныхъ личинахъ; одни, имѣя въ рукахъ бумагу, кричали: истинныя дѣти отечества! извольте подписываться въ вѣрности нашей всемилостивѣйшей Правительницѣ, и ступайте въ церковь цѣловать Крестъ и Евангел³е; друг³е, спрашивая между собою какъ и что писать, вырывали изъ рукъ чернильницу и перья, и подписывались; третьи тѣснились въ церковь присягать и кланяться находившейся тамъ Правительницѣ. Такимъ образомъ удостоившись и я подписаться; и продравшись въ церковь, сталъ позади господъ, окружающихъ Принцессу. Я думалъ, что по моему зван³ю должно мнѣ быть подлѣ Правительницы и ожидать ея повелѣн³й; но увы! скоро почувствовалъ, сколь непр³ятно было мое положен³е. Нѣкоторые изъ господъ, удостоившихся оказать услуги свои Принцессѣ, посматривали на меня съ крайнимъ презрѣн³емъ; друг³е, усмѣхаясь язвительно, спрашивали меня, каковъ я въ своемъ здоровъѣ, и все ли со мною благополучно; а площадные наши звонари, подлѣ меня стоявш³е, громко разсказывали, какъ я пользовался милостями Бирона, и какъ былъ его любимцемъ. Почти цѣлой день ходилъ я во дворцѣ между людьми, и не получая никакихъ по должности моей приказан³й ни отъ Правительницы, ни отъ Министровъ, съ прискорбною душею поѣхалъ домой. На другой или на трет³й день опредѣленъ въ Генералъ-Полиц³ймейстеры Тайный Совѣтникъ и Сенаторъ Ѳедоръ Васильевичь Наумовъ. Обо мнѣ не сказано ни слова. Но какъ я самъ себя отрѣшить отъ Полиц³и не осмѣлился, то и остался его товарищемъ, ожидая что будетъ далѣе."

   ,,Новой Генералъ-Полиц³ймейстеръ началъ со мною обходишься весьма ласково, и возлагать на меня разныя препоручен³я, какъ на человѣка свѣдущаго въ дѣлахъ полицейскихъ. Я скоро замѣтилъ, что меня употребляли вмѣсто кочерги, которою въ печи жаръ загребаютъ; но боясь худшей участи за прежнюю ко мнѣ довѣренность Герцога Бирона, принужденъ былъ молчать и повиноваться."

   "Нѣкто изъ пр³ятелей моихъ и Графа Михайла Гавриловича Головкина, занявшаго тогда важнѣйшую должность государственную, пенялъ мнѣ, для чего не ѣзжу къ сему новоопредѣленному Министру и не ищу его благосклонности, прибавивъ къ тому, что Его С³ятельство не одинъ уже разъ очень хорошо обо мнѣ отзывался. Я чувствовалъ, что мнѣ весьма нуженъ былъ сильный покровитель, Черезъ нѣсколько дней, Генералъ-Полиц³ймейстеръ по причинъ болѣзни своей поручилъ мнѣ увѣдомишь объ одномъ дѣлъ Кабинетныхъ Министровъ и подать имъ коротк³я записки. Графъ Остерманъ и Князь Черкаск³й сказали мнѣ: хорошо, разсмотримъ; теперь не время; Графъ Головкинъ, положивъ записку въ карманъ и приказавъ мнѣ сѣсть, началъ разговаривать со мною о дѣлахъ полицейскихъ, о прежней моей службъ въ полкахъ, и о произшеств³яхъ, по окончан³й Турецкой войны со мною случившихся. Онъ слушалъ меня охотно. Послѣ учтивыхъ и выгодныхъ для меня привѣтств³й, Графъ просилъ, чтобъ я остался у него отобѣдать, и впредь посѣщалъ бы домъ его. Супруга его, Графиня Екатерина Ивановна, которая считалась мнѣ родственницею по матери, за столомъ разговаривала со мною также весьма благосклонно. Побывавши еще нѣсколько разъ въ домъ Графа Головкина, я полюбилъ его всѣмъ сердцемъ и удостоился заслужить его дружбу. Въ немъ нашелъ я достоинаго сына отечества и твердаго защитника справедливости. Черезъ нѣсколько мѣсяцовъ, по его содѣйств³ю и ходатайству я пожалованъ въ Сенаторы."

   "Сей добродѣтельный мужъ часто подавалъ мнѣ полезные совѣты, изъяснялъ должности гражданина и патр³ота, и доказывалъ, что людей надобно отличать не по дружбѣ къ нимъ, но по заслугамъ ихъ и по душевнымъ достоинствамъ. Для существенной пользы общества, говорилъ почтенный мой благодѣтель, не должно производишь въ чины военные и статск³е ни для угожден³я, ни по пристраст³ю, хотя бы за то стали бранить насъ и ненавидѣть. Засѣдая въ Сенатѣ я охотно занимался дѣлами и старался показать свое усерд³е, во всемъ руководствуясь честными и разумными наставлен³ями своего благодѣтеля."

   "Ноября 24-го, въ день имянинъ Графини Екатерины Ивановны, былъ пышной праздникъ въ домъ Г. Головкина. Не нужно сказывать? что ласкатели толпились передъ хозяйкою, ближнею свойственницею Принцессы Правительницы {Графиня Головкина, по отцѣ Княжна Ромодановская, а по матери Салтыкова, отъ родной сестры Царицы Парасков³и Ѳеодоровны рожденная, была тетка Принцессы Правительницы.}. Почтенный мой благодѣтель видѣлъ всѣ притворства сихъ поклонниковъ. Разговаривая со мною въ тотъ день, онъ угадывалъ, что послѣ такого благополуч³я должно съ нимъ случишься несчаст³е; почему и не радовался блеску великолѣп³я, а особливо тогда чувствуя подагру, хирагру и боль головную. Я по короткому знакомству въ домѣ, подчивалъ знатнѣйшихъ гостей, и распоряжалъ пиршествомъ, которое продолжалось до полуночи; по окончан³и всего, какъ будто предвидя горестную, вѣчную разлуку съ хозяиномъ, зашелъ къ нему проститься. Онъ слабымъ голосомъ благодарилъ меня, сожалѣлъ о моемъ безпокойствѣ, и желалъ мнѣ пр³ятнаго отдыха."

   "Я приѣхалъ домой, будучи въ немаломъ удовольств³и, мнѣ представлялись въ умъ счастливые успѣхи по моей службъ. Голова моя была наполнена пр³ятными размышлен³ями о томъ, что я уже Сенаторъ, что засѣдаю между стариками, знаменитыми по чинамъ своимъ и заслугамъ, что будучи любимцемъ такого сильнаго Министра, не только не имѣю причины бояться какихъ-либо злоключен³й, но еще могу ласкать себя новыми успѣхами. Мнѣ тогда совсѣмъ не приходило на мысль, что прочнаго ничего нѣтъ на свѣтъ, и что между счаст³емъ и несчаст³емъ разстоян³е весьма не великое. Лишь только-было я уснулъ, какъ громкой голосъ и необычайной стукъ въ ставень моей спальни разбудилъ меня. Сенатской Экзекуторъ кричалъ изо всей силы, чтобъ ѣхалъ я какъ можно скорѣе во дворецъ Цесаревны, которая, говорилъ онъ, "приняла уже государственное правлен³е, а я теперь бѣгу объявить о томъ прочимъ Сенаторамъ."

   ,,Не знавши прежде ни о какихъ предпр³ят³яхъ, и даже не имѣвъ ни малѣйшей причины къ догадкамъ, я сперва подумалъ было, не рехнулся ли господинъ Экзекуторъ; но скоро потомъ увидевъ бѣгущихъ людей, немедленно поѣхалъ. Народъ толпился на улицахъ; полки гвард³и стояли рядами вокругъ дворца; въ нѣкоторыхъ мѣстахъ раскладывали огни, въ другихъ пили вино, чтобъ согрѣться отъ стужи; повсюду раздавались восклицан³я многихъ голосовъ: здравствуй наша Матушка Императрица Елисавета Пеировна! Я долженъ былъ встать изъ кареты еще далеко отъ дворца, и пѣшкомъ сквозь тѣсноту продираться. У самаго входа увидѣлъ я своего товарища, Сенатора Князя Алексѣя Дмитр³евича Голицына, которой также ничего не зналъ о случившемся. Мы пошли далѣе. Въ трет³ей палатѣ нашли многихъ знатныхъ чиновниковъ, и въ тужъ минуту Петръ Ивановичь Шуваловъ, Каммергеръ Ея Величества, во изъявлен³е великой радости поцѣловавши насъ? кратко разсказалъ о начатомъ и съ Бож³ею помощ³ю благополучно окончанномъ дѣлѣ, также и о томъ что Минихъ, Остерманъ и Головкинъ уже взяты подъ стражу. Тутъ явился Васил³й Ѳедоровичь Салтыковъ, бывш³й прежде Генералъ Полиц³ймейстеромъ и оказавш³й важныя услуги при сей перемѣнѣ; онъ тогда ко мнѣ былъ уже неблагосклоненъ, а зятя своего, со мною вмѣстѣ пришедшаго Князя Голицына, совсѣмъ не жаловалъ. Сей господинъ Салтыковъ ухватилъ меня за руку, и смѣючись громко сказалъ: Вотъ Сенаторъ стоитъ! Я отвѣчалъ ему съ видомъ почтительнымъ; Сенаторы, сударь! Салтыковъ захохотавши еще громче, вскричалъ: что теперь скажете, Сенаторы? Видя, что около насъ уже составился кругъ любопытныхъ, я спросилъ его, по какому праву онъ потчуетъ насъ такими привѣтств³ями, тогда какъ всѣ радуются! Онъ отвѣчалъ съ видомъ ласковымъ, смѣясь: "другъ мой! я теперь отъ великой радости внѣ себя; любовь дружеская, а не иная причина заставила меня говорить такимъ образомъ; сердечно желаю вамъ всякаго благополуч³я, и поздравляю со всеобщимъ весел³емъ." Скоро потомъ Императрица вышла изъ внутреннихъ покоевъ своихъ въ ту палату, гдѣ всѣ мы находились, и милостиво принимая всеподданнѣй³шя поздравлен³я, дозволила цѣловать намъ свою Монаршую руку. Намъ всѣмъ велѣно было идти къ присягѣ въ зимн³й дворецъ, куда и Ея Величество отправиться изволила въ большой линеѣ, съ охранявшими Августѣъйшую Особу Ея гранодерами Преображенскаго полку, мимо гвардейскихъ солдатъ сшоявшихъ рядами."

   "Нѣсколько дней были во дворцѣ многолюдныя собран³я. Не рѣдко и я приѣзжалъ туда единственно для того, не узнаю ли о себѣ чего-нибудь. Со мною обходились какъ съ любимцемъ Министра, впадшаго въ немилость. Видѣлъ я, что люди, которые прежде ласкали меня, въ с³е время явно оказывали мнѣ холодность свою и даже презрѣн³е. По уничтожен³и прежняго Кабинета, оставш³йся на свободѣ Министръ Князь Черкаской помѣщенъ въ число Сенаторовъ, а произведенные въ Сенаторы въ правлен³е Принцессы Анны пять человѣкъ, въ числѣ коихъ и я находился, лишены сего зван³я. И такъ я остался безъ мѣста. "

   ,,Столь часто случающ³яся со мною непр³ятныя перемѣны наконецъ произвели во мнѣ совершенное омерзѣн³е ко всѣмъ тщеславнымъ замысламъ. Я рѣшился не употреблять никакихъ происковъ, сидѣть дома съ мертвыми друзьями и ожидать конца своей участи, которая, по моему мнѣн³ю, не обѣщала ничего хорошаго; ибо надъ Графомъ Головкинымъ и надъ его товарищами производился судъ въ особо учрежденной Коммисс³и."

   "Въ одно утро явился у меня присланный Офицеръ съ повелѣн³емъ, дабы я немедленно въ сенатъ приѣхалъ. Фортунѣ угодно было въ тотъ день позабавиться надо мною. Когда вошелъ я въ первую палату, находивш³йся тутъ Сенатской Офицеръ, которой прежде на крыльцѣ встрѣчалъ меня и съ почтен³емъ провожалъ по лѣстницамъ до самаго присудств³я, стоя на одномъ мѣстъ поклонился мнѣ какъ незнакомому. На вопросъ мой, гдѣ г-нъ Экзекуторъ, и могу ли идти далѣе, онъ спокойно указалъ мнѣ рукою на дверь, говоря, что тамъ найду его. Господинъ Экзекуторъ, которой не задолго передъ тѣмъ называлъ меня своимъ палтрономъ, и не иначе какъ стоя разговаривалъ со мною, привставъ немного указалъ на стулъ, давая знать, чтобъ я сѣлъ; словомъ, онъ принялъ меня, какъ обыкновеннаго челобитчика и сказалъ, что обо мнѣ доложитъ. Холодные и непочтительные вопросы, таинственныя слова и коротк³е отвѣты нѣкоторыхъ чиновниковъ, а особливо Оберъ-Прокурора, которой велѣлъ мнѣ на другой день приѣхать, погрузили меня въ унын³е. Вспомня любимую пословицу свою изъ Священнаго Писан³я: Господъ мой и Богъ мой, на Него уповаю, имъ и спасуся, я пошелъ обратно, чтобъ ѣхать домой; но тутъ же повстрѣчался съ однимъ знакомымъ, и узналъ отъ него, что меня опредѣлили въ Святѣиш³й Сѵнодъ Оберъ-Прокуроромъ, и что исполнен³е сего дѣла отложено до слѣдующаго дня по нѣкоторымъ причинамъ."

   Въ самомъ дѣлъ, на другой день объявлено мнѣ о помилован³и меня въ Оберъ-Прокуроры изъ Сенаторовъ, по ходатайству благодѣтелей. При вступлен³и въ новую должность, весьма непр³ятно мнѣ было видѣть, когда Экзекуторъ Сѵнода, равнаго чина съ Сенатскимъ, встрѣчалъ меня съ нѣсколькими Секретарями на лѣстницѣ, и со всею свитою провожалъ до присудственной палаты очищая дорогу."

  

  

   Судьбѣ угодно было, чтобы новая должность моя началась горестнымъ для меня исполнен³емъ важнаго препоручен³я. Генералъ-Прокуроръ, Князь Трубецкой далъ мнѣ письменное повелѣн³е отравить въ ссылку несчастныхъ вельможъ и нѣкоторыхъ чиновниковъ, подтвердивъ чтобы на разсвѣтѣ слѣдующаго дня никого изъ нихъ не было уже въ столицѣ. Притомъ велѣно мнѣ объявить женамъ ихъ, что ежели хотятъ, могутъ ѣхать въ назначенныя мѣста вмѣстѣ съ мужьями своими. Сдѣлавши всѣ нужныя приготовлен³я, немедленно поѣхалъ я въ Петропавловскую крѣпость. Въ сумерьки явился ко мнѣ на главномъ караулъ гвардейской офицеръ съ донесен³емъ, что все готово къ отправлен³ю Графа О**, и что сани уже подвезены къ крыльцу той казармы, въ которой находился несчастный. Мнѣ надлежало самому лично объявить ему Высочайшую волю, и при своихъ глазахъ его отправить.

   Вошедши въ казарму, я увидѣлъ бывшаго Кабинетъ-Министра, Графа О**, лежащаго и громко стенящаго отъ подагры. Онъ съ сокрушен³емъ сердца жалѣлъ о прогнѣван³и Всемилостивѣйшей Государыни, и просилъ, чтобъ я исходатайствовалъ дѣтямъ его великодушное покровительство Ея Величества. Между тѣмъ какъ находивш³йся тутъ чиновникъ, по данному мнѣ повелѣн³ю, записывалъ слова бывшаго Министра, я объявилъ ему Высочайш³й указъ, а офицеру велѣлъ, поднявъ сего несчастнаго бережно съ постелью, отнести къ санямъ и ѣхать въ назначенное мѣсто. Жена его съ нимъ же отправилась. Не буду описывать мучительной ея горести.

   Лишь только успѣли отъѣхать нѣсколько саженей, какъ другой гвардейской же офицеръ, назначенной препровождать бывшаго Оберъ-Гофъ-Маршала Графа Левенгольда, донесъ мнѣ, что и онъ совсѣмъ готовъ къ отъѣзду. Вручивши ему, какъ и всѣмъ другимъ, письменное наставлен³е и сдѣлавъ нужныя приказан³я на словахъ, я пошелъ къ заключенному. Въ обширной и темной казармѣ я увидѣлъ человѣка, въ робости и смятен³и духа обнимающаго мои колѣна, со всклокоченными на головѣ волосами, съ оброслою бородою, съ блѣднымъ лицемъ, со впалыми щеками, въ замаранной одеждъ. Онъ говорилъ такъ тихо, что я не могъ разслушать рѣчей его. Принявъ его за простаго колодника, я приказалъ отвести его отъ себя, и спрашивалъ, въ которомъ углу казармы находится бывш³й Графъ Левенгольдъ. Услышавъ же, что онъ передо мною, я пораженъ былъ смятен³емъ и горест³ю. Противъ желан³я своего я вспомнилъ о прежней жизни Левенгольда: воображен³ю моему представлялись отличная довѣренность у Двора, богатство, пышность, всеобщее уважен³е; глаза мои видѣли темницу, бѣдность, несчаст³е. И со мною то же случишься можетъ, думалъ я, и старался укрѣпить себя бодрост³ю. Объявивъ Левенгольду Высочайш³й указъ, я велѣлъ офицеру исполнять свое дѣло.

   Очередь дошла до Графа Миниха. Идучи къ его казармъ, я мысленно говорилъ самъ себѣ: "Готовься увидѣть зрѣлище, которое должно научить тебя не полагаться ни на разумъ свои, ни на фортуну! Готовься увидѣть героя, нѣкогда, съ полною довѣренност³ю отъ Монарховъ, начальствовавшаго надъ многочисленными войсками, не одинъ разъ увѣнчаннаго побѣдоносными лаврами, не одинъ разъ въ похвальныхъ одахъ наименованнаго Росс³йскимъ Сцип³ономъ! Того знаменитаго военачальника, коего особу я удостоился въ послѣднюю воину съ Турками охранять со ввѣренными мнѣ эскадронами конной гвард³и, того вельможу, коего милостей искать я старался, того любимца фортуны, которой Герцога Бирона свергнулъ съ высоты велич³я, увижу какъ преступника, всѣхъ почестей лишеннаго, по объявлен³и опредѣленной ему смертной казни на лобномъ мѣстъ получившаго прощен³е, и наконецъ отсылаемаго въ дальнѣйш³й край Сибири. Я мучился представляя себѣ, что найду его растерзаннымъ горест³ю.

   Минихъ стоялъ подлъ окна ко входу спиою, когда я вошелъ въ казарму. Оборотясь онъ подошелъ ко мнѣ, и ожидалъ, что я говорить стану. Въ быстрыхъ взорахъ его оказывалась та же холодная неустрашимость, какую неоднократно имѣлъ я случай замѣтить во время жаркихъ съ непр³ятелемъ сражен³й. Равнодуш³е героя увеличило во мнѣ къ особъ его почтен³е, которое однакожь изъявлять тогда было для меня неприлично и опасно. Я по возможности укрѣпясь бодрост³ю, приступилъ къ исполнен³ю порученнаго мнѣ дѣла. Объявляя указъ, я замѣтилъ на лицѣ Миниха признаки болѣе досады, нежели печали и страха. Онъ выслушалъ слова мои, поднялъ руки свои и взоры къ небу, и сказалъ громко: "Боже! благослови Ея Величество, и Ея царствован³е!" Потомъ, потупивъ глаза и помолчавъ нѣсколько, прибавилъ; "Теперь, когда уже мнѣ ни желать, ни ожидать ничего не осталось, осмѣливаюсь просить только объ одной милости, а именно, чтобы отправленъ былъ со мною пасторъ для сохранен³я души моей отъ вѣчной погибели." Я отвѣчалъ, что о семъ донесу кому слѣдуетъ. Супруга его, также непоказавшая внутренняго смятен³я духа своего, держа въ рукъ чайникъ съ приборомъ, ждала минуты отъѣзда. Все было готово, и они отправлены подобно прежнимъ.

   Было уже около трехъ часовъ послѣ полуночи. Я усталъ и отъ ходьбы и отъ всего что видѣлъ и слышалъ, но еще оставалось выпроводить Графа Головкина бывшаго моего благотворителя, искренно мною любимаго и почитаемаго. Съ головою, наполненною мыслями о прежнемъ благополуч³и Министра, объ имянинномъ праздникѣ, въ послѣдн³й разъ мною проведенномъ въ его домъ, и о теперешнемъ его бѣдственномъ состоян³и, вошелъ я въ казарму. Сердце мое стѣснилось отъ жалости, когда взглянулъ я на сего почтеннаго мужа. По длиннымъ волосамъ, по блѣдному лицу, по слабо движущимся глазамъ едва можно было узнать несчастнаго страдальца. Онъ горько стоналъ отъ мучившей его подагры и хирагры; сидѣлъ неподвижно, владѣя только одною рукою. Тогдашн³я обстоятельства необходимо требовали, чтобъ я, исполняя долгъ свои, какъ возможно скрывалъ жалость, которая на лицѣ моемъ и въ глазахъ ясно изображалась.

   Съ прискорбнымъ видомъ выслушавъ объявленный мною указъ, онъ жалостно взглянулъ на меня, и сказалъ: "нынѣ почитаю себя сугубо несчастнымъ, потому особливо что, будучи воспитанъ въ изобил³и и до сихъ поръ никогда не испытавъ тягости бѣдств³й, теперь не имѣю силъ для понесен³я оныхъ." Я не могъ бы отъ слезъ удержаться, еслибъ въ ту минуту не явился предо мною гвардейск³й офицеръ, присланный отъ Трубецкаго освѣдомиться объ успѣхъ данныхъ мнѣ поручен³й. Осталось, кромѣ Головкина, отправить еще трехъ: Каммергера и Президента Коммерцъ-Коллег³и Барона Менгдена, Дѣйствительнаго Статскаго Совѣтника Темирязева и Кабинетнаго Секретаря Яковлева. Я приказалъ донести Министру, что уповаю до разсвѣта всѣхъ выслать изъ столицы. Моего несчастнаго благодѣтеля бережно понесли съ постелью къ санямъ; за нимъ пошла его супруга, которая въ с³е время казалась великодушнѣе своего мужа. Въ слѣдъ за нимъ равнымъ образомъ отправлены и друг³е, выше упомянутые; но о нихъ для краткости умалчиваю.

  

  

   Присутствуя въ главномъ Коммиссар³атѣ въ Москвѣ, я старался по тогдашнему военному времени все исполнять какъ можно поспѣшнѣе. По случаю рекрутскаго набора, приводимы были въ Москву многолюдныя комманды; отъ чего находилось великое множество больныхъ солдатъ и рекрутъ въ генеральномъ госпиталѣ, бывшемъ подъ моимъ начальствомъ.

   Въ одно время, уже при окончан³и зимы, ѣдучи въ госпиталь, увидѣлъ я нѣсколько дровней съ больными. На вопросъ: куда ихъ везутъ? находивш³йся тутъ унтеръ-офицеръ отвѣчалъ мнѣ, что сихъ больныхъ въ генеральномъ госпиталѣ за тѣснотою не приняли, и что ихъ велѣно обратно везти въ комманду. Я въ тужъ минуту приказалъ отправить ихъ въ госпиталь, обнадеживая, что больные непремѣнно будутъ приняты. На дворѣ у большаго крыльца стояло еще нѣсколько дровней также съ больными. Докторъ и коммиссаръ, встрѣтивш³е меня подлѣ кареты, убѣдительно совѣтовали мнѣ не ходить далѣе крыльца, потому что отъ множества больныхъ, которыми всѣ покои и даже сѣни верхняго и нижняго жилья наполнены, испортился воздухъ, и что не только больные одинъ отъ другаго заражаются, но даже и здоровые служители впадаютъ въ болѣзни. Они прибавили къ тому, что по причинѣ тѣсноты принуждены больныхъ обратно отсылать въ комманды, дабы списокъ умирающихъ въ госпиталѣ напрасно не увеличивался. Въ тоже время унтеръ-офицеры, присланные съ больными, показывали изъ числа ихъ нѣсколько уже умершихъ на дорогѣ, а другихъ въ прежалостномъ состоян³и дрожащихъ отъ стужи.

   Столь печальное зрѣлище поразило меня. Не смотря на усильныя представлен³я и совѣты господина доктора, я пошелъ осматривать. Въ первой больничной палатѣ встрѣтила насъ чрезвычайная духота, или лучше сказать, несносной запахъ; тамъ увидѣлъ я многихъ несчастныхъ: одни бѣдственно оканчивали послѣдн³я минуты своей жизни; друг³е въ безпамятствѣ бросались въ разныя стороны, или кричали отъ нестерпимой боли; иные призывали смерть въ отраду. Мнѣ сдѣлалось дурно, и докторъ почти насильно вывелъ меня черезъ сѣни на свѣж³й воздухъ. Нѣсколько отдохнувши, я тотчасъ началъ заботиться о способахъ облегчить судьбу несчастныхъ страдальцевъ, искалъ по всѣмъ сторонамъ удобныхъ здан³й для помѣщен³я, и приказалъ изъ находившихся тутъ домовъ немедленно вывести госпишальныхъ служителей въ наемныя квартиры. Докторъ и коммиссаръ отвѣчали мнѣ, что они хотѣли то же сдѣлать, но должны были оставить свое предпр³ят³е, ибо вблизи никакихъ квартиръ нѣтъ, а вдали по разнесшемуся слуху о больныхъ ни за какую цѣну домовъ не отдаютъ въ наемъ для госпишальныхъ служителей. Въ то же время свѣдалъ я, что въ ближнемъ разстоян³и есть порожн³е покои вѣдомству конюшеному принадлежащ³е, и что позади дворцоваго саду на берегу Яузы находится немалое деревянное строен³е и пивоварной дворъ, въ которомъ, по причинѣ отсутств³я Императрицы, живетъ одинъ только надзиратель. При томъ сказано мнѣ, что все оное строен³е перенесено будетъ въ другое мѣсто подалѣе отъ саду, и что о вызовъ подрядчиковъ уже и въ газетахъ напечатано.

   Я тогда же послалъ за надзирателемъ. Онъ подтвердилъ мнѣ все отъ другихъ мною слышанное, и прибавилъ, что кромѣ пивоварень есть на дворѣ еще нѣсколько избъ и анбаровъ порожнихъ, въ которыхъ немалое число людей можетъ помѣститься. На требован³е мое, чтобы все то строен³е уступилъ мнѣ на короткое время, надзиратель отвѣчалъ, что сдѣлать того не можетъ безъ дозволен³я начальства. Посланные отъ меня чиновники въ Дворцовую и Конюшенную конторы возвратясь донесли мнѣ, что въ покояхъ конюшеннаго вѣдомства могу помѣстить больныхъ, а отъ Дворцовой конторы велѣно сказать, что пивоварнаго двора отдать въ мое вѣдомство нельзя безъ позволен³я главной Дворцовой канцелляр³и, находившейся тогда въ С.-Петербургѣ.

   При столь крайней надобности, нетерпящей ни малѣйшей отсрочки, и зная что Государынѣ будетъ непр³ятно, ежели я для пустыхъ обрядовъ пренебрегу выгоды страждущихъ защитниковъ отечества, я рѣшился дать письменной приказъ Генералъ-Майору Кумингу о помѣщен³и больныхъ въ покояхъ, уступленныхъ отъ Конюшенной конторы, и о принят³и въ свое вѣдомство двора пивоварнаго, въ которомъ, поспѣшнѣе сдѣлавъ нужныя поправки, помѣстить здоровыхъ писарей и разныхъ служителей здоровыхъ же, а ихъ квартиры во внутреннихъ госпишальнаго дома строен³яхъ занять больными, расположивъ сихъ послѣднихъ какъ можно просторнѣе; для предосторожности же въ приказъ написалъ именно, чтобъ въ строен³яхъ на пивоварномъ дворъ не только больныхъ не помѣшать, но даже не пускать туда служителей, которые за больными смотрятъ.

   Въ первой почтовой день послано отъ меня сообщен³е въ Главную дворцовую канцелляр³ю. Я подробно изъяснилъ, по какой необходимости занялъ пивоварной дворъ, увѣряя, что скоро опорожню его, и за всѣ сдѣланныя въ немъ поправки платы требовать не буду. Въ то же время увѣдомилъ я И. И. Шувалова и друга моего В. А. Нащокина, прося ихъ защитить меня, ежели недоброжелатели мои инаково о томъ разглашать станутъ. Шуваловъ въ отвѣтѣ своемъ хвалилъ мой поступокъ и обнадеживалъ своимъ защищен³емъ. Напротивъ того Нащокинъ писалъ, что въ знатныхъ домахъ удивляются моей смѣлости, и говорятъ, что я взялъ безъ вѣдома Главной дворцовой канцелляр³и пивоварной дворъ, гдѣ во время присутств³я Государыни въ Москвѣ, полпиво и кислыя щи варятъ и разливаютъ для стола Ея Величества, и будто я положилъ тамъ зараженныхъ прилипчилвыми болѣзнями, а въ другихъ ближнихъ покояхъ велѣлъ мыть бѣлье и перевязки.

   Имѣя въ рукахъ своихъ газеты, гдѣ напечатано было о вызовъ подрядчиковъ къ сломкѣ и перевозу пивоварни со всѣми строен³ями, получивъ отъ Шувалова одобрительный отзывъ о моемъ похвальномъ поступкѣ, а всего болѣе пользуясь довѣренност³ю Императрицы, я не боялся никакихъ навѣтовъ, и даже смѣялся внутренго ухищрен³ямъ своихъ недоброхотовъ. Черезъ нѣсколько дней получилъ я изъ Сената указъ, которымъ требовано отъ меня отвѣта, почему я занялъ дворъ безъ дозволен³я Главной дворцовой канцелляр³и. Я немедленно исполнилъ, чего отъ меня требовали, и въ оправдан³и своемъ изъяснилъ свои причины: а сверхъ того прибавилъ еще нѣсколько иносказательныхъ выражен³й во обличен³е тѣмъ, кои стараются обвинять меня за такое дѣло, Богу и Монархинѣ угодное. Въ среду ввечеру, какъ теперь помню, приготовилъ я отвѣтныя письма къ Генералъ-Прокурору, которой поздравлялъ меня, что самые мощные непр³ятели мои ищутъ случая примиришься со мною, и къ другу моему Нащокину, изъявляя имъ благодарность за употребляемыя старан³я защищать меня отъ завистниковъ и недоброхотовъ. Признаюсь, что внутреннее удовольств³е мое тогда было весьма близко къ тщеслав³ю, и отъ чистаго сердца благодарю Всевидящаго, что Онъ, яко чадолюбивый Отецъ, скоро далъ мнѣ случай возчувствовать мое заблужден³е.

   На другой день, поутру, вошедш³й въ комнату мою гвардейск³й офицеръ, одѣтый въ дорожное платье, вѣжливо поклонясь, объявилъ мнѣ, что присланъ отъ Ея Величества изъ С.-Петербурга, и имѣетъ нужду особливо говорить со мною. Это меня не удивило; ибо и прежде случалось посылаемымъ черезъ Москву гвард³и офицерамъ являться у меня съ собственноручными Ея Величества писаг³ями, и получать деньги на счетъ Кабинета. Я тотчасъ позвалъ его къ себѣ въ спальню. Офицеръ, печально вынимая изъ кармана пакетъ, говорилъ мнѣ: весьма жалѣю, что такому честному человѣку привезъ непр³ятную вѣдомость. Я удивлялся, спрашивалъ; онъ отвѣчалъ, что узнаю все, прочитавши бумагу. Отъ Графа А. И. Шувалова, которой тогда былъ въ особенной довѣредности при Дворъ, и имѣлъ въ своемъ вѣдомствѣ страшную Тайную канцелляр³ю, написано было ко мнѣ между прочимъ, что "посланному гвард³и поручику Безобразову повелѣно, ежели по освидѣтельствован³и его найдутся въ покояхъ пивоварнаго двора больные и прачки, то всѣхъ ихъ немедленно перевесть для житья въ мой домъ, не обходя ни одного покоя, ниже спальни." Я въ тужъ минуту разсказалъ обо всемъ случившемся, показывая подлинныя донесен³я Генералъ-Майора Куминга, коммиссарск³е раппорты и списки съ означен³емъ, кто имянно помѣщенъ въ какомъ покоѣ; но поручикъ Безобразовъ сказалъ мнѣ, что онъ заѣзжалъ самъ на пивоварной дворъ, что нашелъ тамъ больныхъ и прачекъ, и что въ силу даннаго ему повелѣн³я всѣхъ пе