опетровского его
завода, которые все перестали работать по ложному известию, что пришел указ об
освобождении их от заводских работ. Крестьяне возмутились также на заводах
Никиты Демидова; в Оренбургской губернии на медеплавильном заводе графа Сиверса;
в Пензенском уезде на красочной фабрике графа Андрея Шувалова. Сенат, сделав
обыкновенное распоряжение сперва увещевать крестьян в покорности, а в случае
упорства усмирить военными командами, распорядился, однако, послать нарочных,
добрых и надежных людей, разведать, отчего крестьяне бунтуют, нет ли им каких
обид и притеснений; кроме того, составить доклад о приписке крестьян к частным
заводам, чтоб можно было однажды навсегда сделать основательное определение о
всех заводах и приписных к ним крестьянах и тем отстранить все затруднения.
Относительно сходцев по восточной
украйне, в Оренбургской губернии, Сенат постановил: высылать на прежнее место
жительства только тех, которые не завелись еще домами, особенно беглых; тех же,
которые обзавелись домами и занимаются хлебопашеством, оставить.
Известное дело асессора Крылова послужило
примером, до чего могло доходить чиновническое своеволие на украйнах, особенно в
далекой Сибири. Кроме других его деяний оказалось еще следующее: на городовой
башне в Иркутске был двуглавый орел, как обыкновенно, с св. Георгием на груди;
вместо последнего изображения Крылов велел вставить жестяную доску с надписью:
году 1760 месяца сентября бытности в Иркутску начальника коллежского асессора
Крылова; над надписью была выбита дворянская корона, а вокруг надписи лавры.
Сенаторы решили, чтоб Крылова судить в особой комиссии; один только сенатор
Жеребцов не согласился, говоря, что особой комиссии не нужно, надобно судить
Крылова в Юстиц-коллегии, а за поступок с гербом отослать в Тайную канцелярию.
По этому поводу был сильный спор; остальные сенаторы обиделись, зачем Жеребцов в
своем мнении выставил так много указов, как будто они, сенаторы, указам
противники. Но Жеребцов остался при своем мнении. Тогда генерал-прокурор
объявил, что он останавливает дело для донесения императрице. Елисавета
приказала судить Крылова в особой комиссии, чтоб обиженные им получили как можно
скорее удовлетворение, чтоб в комиссию были назначены люди совестливые и
беспристрастные и чтоб с таким злодеем было поступлено по повелению ее
величества, несмотря ни на какие персоны.
ДОПОЛНЕНИЕ
В "Петербургских ведомостях" 1761 года, в No 97 (4 декабря),
напечатано следующее заявление: "Коллежский советник Андрей Володимеров, сын
Удодов, из покупного его Нижегородского уезда, села Фроловского, из деревень
бежавшим дворовым людям и крестьянам от каких-либо несносных непорядков, а где
ныне они живут, неизвестно, чрез сие дает знать свое намерение в пользу их и
свою, чтоб они возвращались на прежнее свое жилище или б здесь являлись у него в
Санкт-Петербурге; он будет принимать их со всяким к ним вспомоществованием, так
как их помещик, и содержаны будут впредь в добром порядке без отягощения, и тем
были б несумненно уверены".