Сѣверные цвѣты на 1830. СПб, 1829
Веймаръ. - Бавар³я; - Тироль.
Веймаръ. Удаляясь отъ пантеона великихъ писателей германскихъ, моя душа исполнена чувствами благоговѣйными. Все тамъ дышетъ наукой, поэз³ей, размышлен³емъ и почтен³емъ къ ген³ю. Ген³й тамъ царствуетъ и даже Велик³е земли суть его царедворцы. Тамъ я оставила Ангела, проливающаго слезы на землѣ.... Тамъ я посѣтила Гёте. Я вижу въ немъ старинный, изящный, многолюдный Городъ, гдѣ храмы свѣтлаго греческаго стиля, съ простыми гармоническими лин³ями, съ мраморными статуями идеальной формы, красуются возлѣ готическихъ церквей, темныхъ, таинственныхъ, съ прозрачными башнями, съ кружевною резьбою, съ гробницами рыцарей среднихъ вѣковъ. Въ городѣ старинномъ, все живо, важно, незабвенно: памятники, книги, здан³я, мавзолеи разсказываютъ вѣкамъ о герояхъ, о великихъ мужахъ. Въ городѣ изящномъ все дѣйствуетъ, все паритъ; ученые углубляются въ архивы всѣхъ временъ; художники воображаютъ, животворятъ; поэты, смотря на вселенную, упиваются вдохновен³емъ и пророчатъ. Въ городѣ многолюдномъ страсти кипятъ жизн³ю; тамъ всѣ звуки раздаются: тамъ звучатъ арфы, металлы, гимны, псалмъ, народные принципы, страстныя пѣсни - и всѣ звуки сливаются и возходятъ, какъ жарк³е, благоуханные пары. Въ семь-то безсмертномъ городѣ, я вижу образъ Гёте вѣковаго. Надъ городомъ блестятъ эѳириыя звѣзды, и на челѣ старца горятъ звѣзды неугасаемыя.
Бернекъ. На горѣ стоятъ развалины замка Валленродовъ, рыцарей ордена Дѣвы Мар³и. Возлѣ, остатки церкви, нѣкогда посвященной Богоматери, подъ горою течетъ жемчужная рѣчка: такъ ее называютъ отъ жемчуговъ, которые въ ней рождаются. Замѣтимъ сходство лучшаго украшен³я женскаго съ каплями слезными. Не для того ли сотворены перлы, чтобъ и въ торжественныхъ нарядахъ припоминать полу нашему его назначен³е? - Вотъ горы Герцин³йск³я; лѣса ихъ, которые путемъ семидневнымъ едва ли измѣрялись, нынѣ прозрачны, и уступаютъ свои земли нивамъ и селен³ямъ. Рыцари Святой Мар³и теперь на колѣняхъ стоятъ окаменѣлые надъ гробницами своими. Не отъ нихъ уже зависитъ прекратить молен³я; но развѣ человѣческая рука или громъ небесный разобьетъ образъ ихъ и прерветъ молитву. Лѣса и рыцари пропали, a въ рѣчкѣ перловое племя пережило вѣка и окруженное развалинами, тихо плодится и отдыхаетъ въ чистой и гладкой своей колыбели.
Регенсбургъ. Уже рыцари съѣхались въ многолюдный городъ; одни спѣсиво возвѣщаютъ властителю жестк³я имена бароновъ, графовъ, германскихъ богатырей; друг³е не произносятъ имени, но поднимаютъ забрала, и, какъ невѣста подъ опущенною фатою, скрываютъ свои надежды, жаръ души и благородный стыдъ. Всѣ стремятся туда, гдѣ ждутъ ихъ похвалы старцевъ и ободряющ³й взоръ красавицъ. Пестрая толпа валитъ на площадь, окруженную темными, готическими здан³ями. Вельможи, дамы въ одеждахъ бархатныхъ и парчевыхъ, чинно садятся на высок³я, красныя ступени. Первый взоръ на красавицъ, второй на желѣзную конницу, выѣзжающую на поприще. Толпа замолкла: все тихо, все ожидаетъ. Ровныя шаги лошадей, быстрыя движен³я бойцевъ, удары оруж³я о желѣзо, ломающ³яся копья, паден³е ратниковъ и коней производитъ шумъ, звонъ и стукъ ежеминутный. Опять все замолкло; но вдругъ поднялся крикъ въ народѣ, и тотъ утихъ. Опять звучатъ одни оруж³я. Вотъ явился черный рыцарь; всѣ глядятъ на него: онъ страшенъ, и глаза его, сквозь забрало, какъ пламя сверкаютъ, и черныя латы отливаютъ огнемъ. Въ душѣ героевъ - ужасъ есть гнѣвъ; ратники его окружили; сражен³е за сражен³емъ, a чорному рыцарю побѣда за побѣдой. Выѣзжаетъ новый ратникъ, непобѣжденный никогда; и тотъ два раза побѣжденъ, два раза раненъ, a черный рыцарь подъ забраломъ своимъ страшно хохочетъ Весь народъ изумляется; герой поднимаетъ усталую голову, укрѣпляется на сѣдлѣ, удивленный самому себѣ, вопрошаетъ, смотря на соперника: "Кто онъ такой?..." Тихо произноситъ молитву, и вдругъ съ новымъ жаромъ потрясъ копье. Уже черный рыцарь подъемлетъ смертоносную шпагу; герой отразилъ ее; искры летятъ; онъ хладнокровно копьемъ споимъ означаетъ крестъ на лбу страшнаго бойца. Уже копье воткнулось въ чело, кровь течетъ, и огонь съ кровь,- и черный рыцарь изчезъ! Герой стоитъ неподвижно и шепчетъ молитву. Изпуганная толпа, тѣснясь, убѣгаетъ изъ ограды; всѣ крестятся; народъ стремится въ обширный соборъ; благочестивыя жены, прижавши крестъ къ б³ющемуся сердцу, удаляются въ свои часовни, и предъ распят³емъ преклонивъ колѣна, долго читаютъ по древней готической книгѣ: "Да воскреснетъ Богъ и расточатся врази его!" Давнее предан³е теперь еще повѣствуется въ Регенсбургѣ и тамъ показываютъ путешественнику, напротивъ древняго ратгауза, живопись, представляющую на стѣнѣ таинственное сражен³е.
Южная Бавар³я. Здѣсь возвышаются гора за горою, лѣсь за лѣсомъ, все выше и выше, какъ зеленыя пирамиды; a за ними голыя скалы, на коихъ лежитъ нетающ³й снѣгъ. Какъ очи нѣжнаго отца на неблагодарныхъ дѣтей, солнце на нихъ тщетно ударяетъ! Ниже клубятся тяжелыя облака.... Ясные, теплые дни рѣдки на высотахъ.... Часто встрѣчаются озера, осѣненныя лѣсистыми горами. То вижу въ нихъ нѣжные взоры, отражающ³е высок³я, но печальныя мысли; то влажные амфитеатры, гдѣ дремуч³е лѣса одни ожидаютъ водяныхъ побоищь. Тутъ не звучатъ ни лиры, ни литавры; одна строгая гармон³я грома прерываетъ тишину сего зрѣлища.
Тироль. Вершины горъ, освѣщенныя солнцемъ, полузакрытымъ облаками, напоминаютъ о таинственныхъ Синаѣ и Ѳаворѣ, какъ будто и здѣсь скрывается для взора недостойнаго какое-либо чудо. Столица германскаго Тироля стоитъ подъ скалами неизмѣримыми; надъ нею нависли темные лѣса, разноцвѣтныя луга и нивы, a надъ горами тусклыя облака. Какой Кремль величавый! подъ высокою горою, въ узкой долинѣ шумитъ каменная рѣчка, бьетъ и хлещеть по границамъ. Далѣе, бездна водъ то поглощается незримою пропастью, то выбѣгаетъ изъ нея обширнымъ потокомъ. Въ столицѣ тирольской сохраняются три велик³я воспоминан³я: гробница Максимил³ана, окруженная толпою государей, которые и подъ бронзою сохраняютъ память высокаго уважен³я; - учрежден³е Мар³и Терез³и, по которому двѣнадцать дамъ надъ памятникомъ порфироноснаго ся супруга продолжаютъ ея молен³я: обѣ мысли достойны рыцарскихъ временъ, живое чувство благоговѣн³я къ Гоферу, есть третье воспоминан³е: горный охотникъ лежитъ съ царями, a предан³е о немъ также не молкнетъ въ горахъ Тирольцевъ, какъ и пѣснь ихъ патр³отическая и задумчивая.
Со всѣхъ сторонъ я вижу ландшафты Рюнсдаля и Сальватаора Розы. Какое торжество для художника, когда сама природа, творен³е Бож³е, напоминаетъ произведен³я смертнаго! Здѣсь дерево сухое, обросшее мхомъ, валится на бодрое и прямое, a тамъ внизу падш³й пень лежитъ мостомъ надъ свинцово-зеленымъ потокомъ. Тутъ сосны проникаютъ прямыми своими вѣтвями въ округленную и обширную сѣнь платановъ. Лиственницы качаютъ надъ пропастями свои пернатыя вѣтви. Древн³й дубъ простираетъ неровные и голые сучья; темнозеленый плющъ обвиваетъ гнилой, обширный пень его, и, какъ любовь дѣтей, согрѣваетъ, можетъ быть, и удерживаетъ жизнь въ лѣсномъ старцѣ. Сосны, какъ щетина, покрываютъ скалы отъ глубины до вершинъ, a въ сырыхъ ущельяхъ журчатъ и пѣнятся высок³е водопады.
Тиролецъ измѣряетъ свои горы твердою стопою, какъ серны быстроног³я. Взоръ его привыкъ къ огромности, удивляющей прохожаго. Такъ дѣвственный взоръ смущается, когда въ первый разъ пораженъ видомъ порока; но мало по малу привыкаетъ къ
опасному зрѣлищу. Такимъ же образомъ люди, живущ³е всегда съ великими мужами, свыкаются съ ихъ велич³емъ; такъ вдова великаго островитянина цѣнитъ себя простою вдовою, a жена альб³онскаго барда видитъ въ ген³и, принадлежащемъ вселенной, собственнаго мужа, хозяина, угодника ея домашнихъ причудъ. - Весь Тироль вообще есть великая, однообразная мысль Создателя. Все въ этой странѣ
имѣетъ одинъ характеръ,- и горные духи здѣсь хоромъ поютъ все одинъ припѣвъ, но смѣлый, великолѣпный и вѣчно новый!...
Княгиня Зинаида Волконская.