В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство Академии наук СССР, Москва, 1960
Когда после выборов в Государственную думу в Таврический дворец съехалась добрая сотня октябристов1, Гучков хлопнул по животу Плеваку и сказал:
- Ну, брат, не ожидал я, что нас столько в России! Да, мы и вправду партия!
И он побежал заказывать себе адмиральский мундир.
А "московский златоуст"2 только ухмылялся победоносно и плотнее завернулся в свою римскую тогу.
Партия, действительно, оказалась "огромаднейшая".
Да только одна беда - благодаря этой огромадности никак нельзя было удержать ее в целости.
Совсем как у какого-нибудь профессора, занимающегося на летних каникулах сельским хозяйством у себя в имении.
Бежит, скажем, свинья по огороду. Профессор с палкой за ней.
- Ах ты, подлая!
И гонит-гонит, выгонит далеко за округу. А свинья-то, в конце концов, оказывается своя же.
А другой раз загонит в хлев корову - да чужую!
Приходит сосед: скандал, ругань, грозит протоколом. Приходится отдать трешницу - только отстань.
Нечто подобное творится и в огромаднейшей октябристской партии.
Произносит, положим, Гучков речь о значении наплечных знаков для бронированного флота3.
Вдруг какой-то оратор, сидящий правее его, начинает разносить речь Гучкова, доказывая, что его взгляд - измена отечеству и гибель для русского флота.
Целая стая октябристов набрасывается на дерзкого оратора - а потом оказывается, что это свой же человек, основатель глуповского отдела союза, его благодетель, состоящий в то же время на службе по департаменту полиции.
Но хуже всего - это голосования. Тут никогда своих овец не соберешь.
Поднимает руку Гучков - кажется, всем бы октябристам поднять надо. Не тут-то было! Кои голосуют "за", кои - "против", кои - воздерживаются, а кои - просто в буфете с Остен-Сакеном коньячище дуют. Вот и управляй такой партией!
Выходит, как в поговорке: хвост вытащит - нос увязнет; нос вытащит - хвост увязнет!
Однако октябристы утешали себя.
- Наша партия такая огромадная,- говорит Гучков,- что нельзя требовать единообразия. Мы не революционеры какие-нибудь, чтобы подводить все под один ранжир. У нас свобода мнения.
И все шло хорошо.
Всяк поступал по "совести": кто голосовал с кадетами, а кто с "Союзом русского народа". Кто критиковал правительство, а кто отворял дверцы министерских карет.
И все были довольны.
А главное - приятно было, что и правительство довольно. Оно неоднократно одобряло тактику огромаднейшей партии и даже само разрешало ей от времени до времени вносить запрос в думу - вроде финляндского4 - для оживления занятий и отвлечения внимания от сметы Министерства внутренних дел.
Но одно смущало вождей октябристов.
В официальном органе министерства - в "России" - некто Лукин5 писал очень неблагоприятные для них отчеты о заседаниях думы.
Это огорчало октябристов. Как же так: глава правительства чуть ли не на "ты" с Гучковым, а орган вдруг ругает октябристов.
Да как ругает! Не только ругает их взгляды и речи, не только издевается самым обидным образом над личностями ораторов, но еще извращает умышленно их слова, чтобы компрометировать их в глазах властей и благомыслящей части общества (т. е. читателей "России").
И никак они не могут узнать, кто этот Лукин.
Однажды сидели во фракции все вожди октябристов. Был тут и сам Гучков, был и Шубинский, и Мейендорф, и Голицын, и Половцев, и Люц и многие другие.
Зашла речь об отчетах "России".
- Какой это негодяй нас там ругает? - возмущался Мейендорф.
- Ну, ругай наш взгляд, наш проект,- горячился Люц.- А перевирать речи - это уже подлость.
- Какой-то наемный писака,- презрительно бросил князь Голицын.
Гучков помалкивал. Наступила пауза. Тогда Половцев самодовольно заржал.
- Хэээ... это я пишу отчеты в "Россию" и подписываюсь Лукин. Хэээ...
Собеседники онемели.
- Т. е. как же это? - недоумевал Мейендорф.- Ведь вы же член нашей партии?
- Хэээ... ну, так что ж? У нас свобода мнений... а я, как состою на службе по министерству внутренних дел, так у меня и мнение свое...
Расходились все очень смущенные.
- А все-таки наша партия огромаднейшая,- говорил Гучков, держа за пуговицу Шубинского.
- И главное - всегда лояльная,- прибавил Шубинский, предостерегающе подняв палец.
"Одесское обозрение",
9 мая 1908 г.
Фельетон перепечатывается впервые.
1 Октябристы, или "Союз 17 октября",- партия крупных капиталистов и помещиков, возникшая после манифеста 17 октября 1905 г. и проводившая реакционную, промонархическую политику.
2 "Московский златоуст" - так называли известного московского адвоката Плевако, члена Государственной думы.
3 Имеется в виду выступление Гучкова по поводу ассигнования средств на строительство военного флота.
4 В мае 1908 г. октябрист Гололобов внес запрос в думу о Финляндии, подчеркнув при этом, что двуглавый орел должен реять над Финляндией. Характеризуя позиции "черносотенных бандитов Зимнего дворца и октябристских шулеров III думы",- В. И. Ленин впоследствии писал на страницах газеты "Пролетарий", что "уничтожение конституции, которою защищены права финляндцев от произвола русских самодержцев, уравнение Финляндии с прочей Россией в бесправии..." - такова цель похода реакционеров против Финляндии (Сочинения, т. 16, стр. 63).