* С³я статья написана за нѣсколько мѣсяцевъ предъ имъ. Изд.
Горы, престолъ красотъ природы! Возвращаюсь къ вамъ воображен³емъ, возвращаюсь въ рай моего сердца, въ блаженство моей юности! Въ вашихъ рощахъ проводилъ я пр³ятнѣйш³я минуты жизни, входилъ въ темныя чащи, спускался во рвы, пробирался къ Москвѣ рѣкѣ, къ Андреевскому Монастырю и въ Васильевское. Но первымъ изо всѣхъ любимыхъ мною мѣстъ, была равнина на половинѣ покатости, гдѣ, лежа подъ вѣтвистою липою, однимъ взглядомъ обозрѣвалъ я свою любезную родину, величественную Москву. Свѣтлая и излучистая рѣка представлялась подобно жемчужной нити, вплетенной въ главу столицы. Сады, одинъ другаго лучше и какъ будто выходили на срѣтен³е ея, и приглашали струиться подъ ихъ тѣнями. На ровномъ, зеленомъ лугу первой являлся взору Дѣвич³й Монастырь. За нимъ открывалось все пространство Москвы, громады домовъ, крыши теремовъ и дворцевъ, позлащенные куполы храмовъ, блистающ³я главы и кресты, возвышенныя спицы башенъ, великолѣпные тр³умфальные врата, длинные мосты, вершины городскихъ садовъ, заставы, дороги и прелестныя окрестности. Кремль на хребтѣ Москвы видимый, внушалъ благоговѣн³е къ древности, могуществу и славѣ Росс³и. Туча, изъ пыли, составленная надъ столицею и неумолимый шумъ, достигающ³й глубокаго уединен³я, знаменовали многолюдство, занятое дѣлами и веселостями.
Но, ахъ! Какой тускъ печалей покрываетъ нынѣ въ воображен³и моемъ картины возлюбленной родины? Какая ржа съѣла блескъ ихъ красокъ и прелесть ихъ изображен³й? Горы! вы являетесь въ печальныхъ тѣняхъ, вѣян³е вашихъ рощей слышится вздохами, потоки рыдан³ями и пѣн³е птицъ гимнами по усопшихъ.
Ахъ! не стало Москвы! Она стерта чугунною рукою кровавой войны, обращена въ бугры развалинъ, въ запустѣн³е, наполненное развѣваемымъ пепломъ. Все пало, разрушилось подъ пламенными вихрями, подъ бурею смерти!.....
Не рука ли какихъ новыхъ Татаръ или скитающихся въ степяхъ ордъ похитила славу и сокровища столицы? Нѣтъ! пламень внесли въ жилища тѣ, которые были въ нихъ согреваемы; расхитили домы тѣ, которые въ нихъ были питаемы; явили злодѣян³я тѣ, которые были любимцами щастливцевъ и богачей; распространили уб³йства тѣ, и которые научали просвѣщен³ю, которые казались сынами единаго Бога благости.
Французы! неужели все это вы сдѣлали? Неужели вы приманчивост³ю лицъ были подобны Ангеламъ, а сердца имѣли лютыхъ г³енъ? Не уже ли вы прежде ползали предъ нами для того, чтобы обратиться въ змѣй? Неужели мы, видя въ васъ забавныхъ вертящихся ящерицъ, попустили вамъ возрость крокодилами? Ахъ видно такъ, видно такъ сбылось, что за любовь къ благозвучности вашего языка заставили вы насъ стонать, за гостепр³имство заплатили намъ разорен³емъ, за склонность къ вашимъ нарядамъ наготою, за великодуш³е уб³йствомъ!
О Француаы! признайтесь наконецъ, что ваше просвѣщен³е распространяло адск³я пламени, а ваши мнимыя добродѣтели злодѣян³я ада! А! ты возлюбленная моя родина Москва, ты, вѣчный памятникъ неблагодарности и стыда французовъ, научись горестнымъ урокомъ не допускать никогда иностранцевъ къ колыбели дѣтей, въ нѣдра семейства и дружеск³я бесѣды. Научись видѣть въ учителяхъ, торговцахъ, модопродавицахъ, парикмахерахъ и художникахъ новыхъ Баскаковъ, обирающихъ съ насъ добровольно платимую дань, подсматривающихъ наши сокровища и улучающихъ удобное время похититъ ихъ и разграбить!
Храмъ Спасителя да содѣлается для Москвы, храмомъ умолен³я о истреблен³и постыдной и бѣдственной любви къ зашельцамъ, умолен³я воспалять всѣ сердца пламенного, священнѣйшею любов³ю къ Отечеству, ко всѣмъ однородцамъ, ко всѣму истинно и единственно
Русскому! Тогда въ духѣ нашемъ во вѣки вѣковъ
воскреснетъ Богъ и истребятся враги Его!
"Сынъ Отечества", ч. 14, 1814