Бальмонт Константин Дмитриевич - Эдуард Дауден. Очерк жизни Шелли, Страница 3 - Книги

nbsp; ликования и любви ко всему миру.

"Лорд Байрон поселился здесь, - писал Шелли из Пизы в январе 1822 года,

- и мы с ним постоянно вместе". Они ездили вдвоем, упражнялись в стрельбе из

пистолета или играли на бильярде и обменивались мыслями относительно

литературных и общественных вопросов. Шелли чувствовал в Байроне великую

творческую силу и восхищался ею. Но временами его отталкивали проявления

более грубой стороны нравственной природы Байрона. Наступивший год привел

еще нового знакомого в Пизу - Эдуарде Джона Трэлауни, молодого

корнваллийского джентльмена, который вел жизнь, полную приключений на море и

на суше. Трэлауни - "с своим обликом странствующего рыцаря, смуглый,

красивый, длинноусый" - заинтересовал Шелли и Мэри больше чем кто-либо из

тех, с кем они знакомились после отъезда Маврокордато. Насколько Шелли

очаровал Трэлауни, можно видеть из _Воспоминаний_ последнего, дающих нам

самый живой образ поэта в последние месяцы его жизни. Трэлауни, Уильямс и

Шелли любили море. Было решено соорудить лодку и нанять на лето дом на

берегу моря, в Спецции. Между тем Шелли работал опять, над своей

исторической драмой _Карл I_, и написал несколько упоительных лирических

стихотворений, вдохновленных грацией и утонченной обаятельностью Джейн

Уильямс, жены его молодого и веселого товарища.

Casa Magni, дом, взятый ими на лето, стоял на краю моря, близ рыбачьей

деревни Сан-Теренцо, на восточной стороне залива Спецции. Первые дни их

пребывания были омрачены горем, поразившим всех - но в особенности то было

горем для мисс Клэрмонт, - смертью маленькой Аллегры в монастыре

Баньякавалло. Мэри была нездорова и находила, что этот одинокий дом у моря

угнетающе действует на ее душу. Измученные нервы Шелли были тревожимы

призрачными видениями; однажды образ Аллегры поднялся с улыбкой перед ним,

над залитым луной морем, всплескивая руками от радости. Но, когда наконец

давно ожидаемая лодка обогнула мыс Порто-Венерэ, поднялось общее ликование и

суматоха ожидания. "У нас теперь есть великолепная игрушка на лето", - писал

Уильямс, который с женой своей занимал часть Casa Magni. Во время жарких

июньских дней, когда Шелли отдыхал в лодке, смотрел с берега на великолепие

моря или в лунные ночи сидел между скал, он писал благородные отрывки своей

последней большой неоконченной поэмы _Торжество Жизни_. Она содержит в себе,

быть может, самые глубокие мысли его жизни; она проникнута трогательным

отречением; в ней есть глубина взгляда, которая достигается путем ошибок, и

тишина, прошедшая через страсть. Своим общим планом и формой стиха эта поэма

напоминает _Торжество Любви_ Петрарки, а в образах своих она временами

приближается к Данте.

За возвращением Клэр в Casa Magni, после двухнедельного ее отсутствия,

почти немедленно последовало несчастье, грозившее серьезной опасностью жизни

Мэри: тяжелые преждевременные роды. Благодаря энергии и находчивости Шелли

ее жизнь была спасена. Но этот подъем нервов опять вызвал у него частые

видения. 19 июня получено было известие, обрадовавшее его сердце - Лей Гёнт

и его семья прибыли в Италию. Стояла чудная летняя погода. Лодка, на которую

сели Шелли и Уильямс, была спущена на море, и, после благополучного

переезда, они бросили якорь в гавани Ливорно. На следующее утро встретились,

бывшие столь долго разлученными, друзья - Шелли и Гёнт. "Я в неописуемом

восторге! - восклицает Шелли. - Вы себе представить не можете, как

невыразимо я счастлив". "Вид его был лучше, - писал Гёнт, - чем когда-либо.

Мы говорили о тысяче вещей - мы предвкушали тысячи радостей". В понедельник,

8 июля, вид неба, казалось, предвещал перемену погоды; но ветер был

благоприятный для возвращения в Леричи.

Между часом и двумя пополудни лодка оставила гавань. Ее видели за

десять миль, в открытом море, по направлению к Реджио; потом темнота летней

грозы скрыла ее из виду.

Между тем Мэри, которой очень не хотелось отпускать Шелли, и Джейн

Уильяме бодрствовали и ждали. Проходили дни страдания и страшных недоумений.

Наконец осиротевшие женщины не в силах были больше ждать и поехали в Пизу,

чтобы расспросить Байрона и Гёнта. Даже тогда еще не вся надежда была

утрачена; лодку могло отнести к Корсике или на Эльбу. Мэри и Джейн поспешили

назад в Леричи, так как Трэлауни решил возобновить поиски по направлению к

Ливорно. Вечером 19 июля он вернулся. "Все кончено, - пишет Мэри, - все

спокойно теперь; их тела выброшены на берег".

Два тела были выброшены на морской берег, одно по дороге к Реджио,

другое на тосканском берегу. По высокой стройной фигуре, по тому Софокла и

поэме Китса, находившихся в карманах, был узнан Шелли. Согласно со строгим

законом итальянского карантина, тела должны были бы остаться в песке,

засыпанные негашеной известью. Но, благодаря особому разрешению, позволено

было их сжечь. При этом присутствовали Трэлауни, Байрон и Гёнт. Сердце Шелли

было выхвачено из пламени Трэлауни; пепел был благоговейно собран. На старом

протестантском кладбище в Риме, там, где лежит тело малютки Вильяма, вблизи

от могилы Кайя Цестия, был предан земле ларец, содержавший в себе прах

Шелли.