ую и безупречную
нравственность, рассматривая "обрыв" как отражение драмы самой жизни. В
статье "Лучше поздно, чем никогда" Гончаров раскрывает общественный смысл
драмы Веры: "Пала не Вера, не личность, пала русская девушка, русская
женщина - жертвой в борьбе старой жизни с новой: она не хотела жить слепо,
по указке старших. Она сама знала, что отжило в старой, и давно тосковала,
искала свежей, осмысленной жизни, хотела сознательно найти и принять новую
правду, удержав и все прочное, коренное, лучшее в старой жизни. Она хотела
не разрушения, а обновления, но она не знала, где и как искать". Не сумел
помочь ей в этом и сам Гончаров... -
Непонимание революционно-демократического движения, ошибочные идейные
позиции писателя в 60-е годы нанесли большой ущерб последнему крупному
художественному творению Гончарова.
В последней части романа образ Веры, тоскующей и вместе с тем
"выздоравливающей" от своего "безумия", тянущейся к Тушину, становится
тенденциозным, утрачивает свои реалистические черты. Подчиняясь своим
консервативным настроениям, Гончаров отступает от жизненной правды.
Однако во многом роман "Обрыв" до сих пор сохраняет большую
познавательную и художественную ценность. В нем правдиво запечатлены картины
жизни русской дореформенной провинции. Главный интерес "Обрыва" не в теме
Волохова. Это произведение исполнено серьезной критики дореформенного
барского быта, бесплодного либерализма, теории "искусства для искусства".
В молодом поколении, изображенном в романе, центральным является не
образ Марка Волохова, а образ Веры, воплотивший гуманные стремления,
нравственную чистоту и силу передовой русской молодежи.
"Этот роман - была моя жизнь, - писал Гончаров об "Обрыве". - Я вложил
в него часть самого себя, близких мне лиц, родину, Волгу, родные места, всю,
можно сказать, свою и близкую мне жизнь. Пересказывая этот роман Тургеневу,
я заметил, что, кончив "Обломова" и этот роман... я кончу все, что мне на
роду написано, и больше ничего писать не буду".
В последние два десятилетия жизни Гончаровым нередко овладевали тяжелые
душевные настроения. Он вел все более замкнутый образ жизни в Петербурге в
небольшой квартире на Моховой. Среди его немногих знакомых были А. В.
Никитенко, поэт А. Н. Майков, известный судебный деятель А. Ф. Кони, М. М.
Стасюлевич, редактор "Вестника Европы".
После "Обрыва" Гончаров почти не возвращался к художественному
творчеству. Как свидетельствует сам писатель, это в значительной степени
объяснялось тем, что многое в русской жизни 70-80-х годов ему было неясным.
Из немногочисленных и небольших художественных произведений Гончарова. этих
лет следует отметить очерк "Слуги старого века" и рассказ "Литературный,
вечер". В первом Гончаров обращается к прошлому, художественно варьируя
образы Евсея из "Обыкновенной, истории", Захара из "Об-ломова", "Слуги
старого века" - зарисовки старинного домашнего быта, связанные с
воспоминаниями писателя. Демократическая критика справедливо отметила, что
очерки проникнуты тенденцией к идеализации тех патриархальных отношений в
старой поместной провинции, которые писатель в свое время обличал в
"Обломове". В "Литературном вечере" Гончаров, иронически освещая реакционные
эстетические позиции и вкусы участников одного из великосветских
литературных салонов столицы в 70-е годы, вместе с тем, рисуя "нигилиста"
Крякова, резко и необоснованно нападает на демократическую эстетику и
критику.
Особый цикл произведений Гончарова, написанных им в последний период
жизни, составили воспоминания писателя, посвященные детским ("На родине") и
юношеским ("В университете") годам. Консервативные настроения, владевшие
Гончаровым в конце его жизни, отразились в этих воспоминаниях идеализацией
далекой старины.
Однако в 70-е годы, в период нового общественного подъема в России,
Гончаров, обращаясь к прошлому, видел в нем и то, что составляло славу и
гордость национальной культуры и сыграло плодотворную роль в духовном
развитии и литературной деятельности самого писателя.
Как бы в противовес враждебному выпаду Достоевского против Белинского
на страницах реакционного "Гражданина" в 1873 году, Гончаров в 1874 году
пишет свои "Заметки о личности Белинского". До конца своей жизни Гончаров с
глубоким уважением относился к Белинскому. Его заметки с большой теплотой и
сочувствием рисуют облик великого критика, человека исключительной
скромности, прямоты, честности и принципиальности во взглядах. Гончарова
всегда поражали в Белинском необыкновенная страстность и самоотверженность в
творческом труде, в отстаивании своих взглядов "в борьбе со всем
враждебным". "Без непрерывной работы, без этого кипения и брожения вопросов
и мнений, вне литературной лихорадки - я не умею представить себе его", -
замечает Гончаров.
В оценке общественного значения и идейного содержания деятельности
Белинского Гончаров допускает ошибки, обусловленные взглядами самого
писателя в эти годы. Гончаров наделяет Белинского чуждыми ему реформистскими
настроениями, ставя его и Герцена в один ряд с либералом Грановским,
объясняет преждевременную смерть великого революционного демократа
особенностями его страстной, "горевшей" натуры, забывая о страшной атмосфере
николаевского режима, убившей Белинского. Но Гончаров правильно видит в
Белинском неустанного борца за новое, вся сила ударов которого "была
направлена не на то, чтобы отстоять прошлое и существующее, а чтобы
завоевать новое, не охранить, а разрушить, чтобы добыть какую-нибудь новую
или расширить уже существующую свободу". Гончаров отмечает у Белинского
постоянное его влечение к идеалам свободы, правды, добра, человечности и
видит в нем не только критика, литератора, а трибуна. "С какой умственной и
нравственной тьмой надо было бороться, в каком застое покоилась масса, перед
которой он проповедывал, - пишет Гончаров о значении Белинского как
публициста. - Крепостное право лежало не на одних крестьянах - и ему
приходилось еще оспаривать право начальников - распоряжаться по своему
произволу участью своих подчиненных, родителей - считать детей своей
вещественной собственностью и т. д. - и тут же рядом объяснять тонкости и
прелесть пушкинской и лермонтовской поэзии". В этом сочетании острой
литературной критики с борьбой против крепостнической морали и нравов
Гончаров справедливо видел одну из главных особенностей деятельности
Белинского. Бесспорной заслугой Гончарова является то, что он в своих
заметках жестоко высмеял и обличил, как вздорное и клеветническое,
утверждение о якобы "необразованности" Белинского.
Заметки Гончарова являются драгоценным документом для ознакомления с
личностью Белинского.
В 70-е годы Гончаров пробует свои силы как критик, обнаружив
незаурядное дарование в этой области. Он подготавливает статью об А. Н.
Островском, творчество которого высоко ценил за глубокий реализм, пишет
критический очерк о "Гамлете" Шекспира.
Классическим произведением русской литературной критики является статья
Гончарова "Мильон терзаний" о "Горе от ума", опубликованная в 1872 году.
В статье дан глубокий анализ драмы Чацкого. В образе Чацкого Гончаров
видел новатора, смелого протестанта против старого, косного, эгоистического
мира Фамусовых и Скалозубов, выразителя передовых идей, упоминая, правда,
очень глухо, в этой связи о декабристах. С большой тонкостью и
проницательностью Гончаров прослеживает и объясняет переживания Чацкого.
Статья Гончарова явилась значительной вехой в толковании бессмертной комедии
Грибоедова.
В 1879 году Гончаров написал статью "Лучше поздно, чем никогда", в
которой попытался защитить от нападок свой роман "Обрыв", объяснить его
замысел и идеи. Статья имеет большое значение для понимания романа и его
связей с первыми двумя романами писателя, для выяснения общественных позиций
Гончарова в 60-е годы, для характеристики особенностей его творческой
работы. В этой статье Гончаров высказывает ряд важных и верных положений по
вопросу о реализме в искусстве, выступает против натуралистических
тенденций, проявившихся в французской литературе второй половины ХIХ века.
В творчестве и в своих эстетических суждениях Гончаров был
писателем-реалистом. "Реализм, - заявлял он, - есть одна из капитальных
основ искусства". Великие писатели "стремились к правде, находили ее в
природе, в жизни и вносили в свои произведения". Как и Белинский, Гончаров
был решительным противником реакционно-романтического толкования искусства.
Тезис "искусство для искусства" был для Гончарова "бессмысленной фразой".
Задачи искусства и литературы он видел в служении жизни, в воспитании
общества. "...В наше время, - писал Гончаров, - когда человеческое общество
выходит из детства и заметно зреет, когда наука, ремесла, промышленность
делают серьезные шаги, искусство отставать от них не может. Оно имеет тоже
серьезную задачу - это довершать воспитание и совершенствовать человека. Оно
так же, как наука, учит чему-нибудь, остерегает, убеждает, изображает
истину..."
В полном соответствии с одной из главных идей Белинского Гончаров
указывал, что "художник - тот же мыслитель, но он мыслит не посредственно, а
образами. Верная сцена или удачный портрет действуют сильнее всякой морали,
изложенной в сентенции". Вслед за Белинским Гончаров выступал в своих
критических статьях и заметках против всякой идеализации жизни в искусстве и
литературе. По его мнению, искусство должно стремиться "осветить все глубины
жизни, объяснить ее скрытые основы..." Гончаров отвергал натуралистическое
копирование действительности. Он писал Достоевскому: "Значение творчества
именно тем и выражается, что ему приходится выделять из натуры те или другие
черты и признаки, чтобы создавать правдоподобие, т. е. добиваться своей
художественной истины".
Одним из главных признаков реализма было для Гончарова типическое
изображение жизни, отображение в литературе существенных сторон
действительности. "Если образы типичны, - писал он в статье "Лучше поздно,
чем никогда", - они непременно отражают на себе - крупнее или мельче - и
эпоху, в которой живут, оттого они и типичны. То есть на них отразятся, как
в зеркале, и явления общественной жизни, и нравы, и быт". Гончаров всегда
указывал, что невозможна художественная правда без глубокого понимания
действительности. На упреки в том, что в своих произведениях, рисуя жизнь
различных слоев русского общества, он никогда не изображает крестьян,
Гончаров отвечал: "Я не знаю быта, нравов крестьян, не знаю сельской жизни,
сельского хозяйства, подробностей и условий крестьянского существования...
Описывать или изображать крестьян было бы с моей стороны претензией, которая
сразу обнаружила бы мою несостоятельность". Общественная роль искусства
Гончаровым всегда связывалась с тем, насколько оно показывает правду
действительности. "Имея за себя "правду", истинный художник всегда служит
целям жизни более близко или отдаленно".
Наряду с этими правильными взглядами Гончарова на важные .проблемы
искусства и литературы его эстетике присущи серьезные ошибки и недостатки,
во многом связанные с его умеренно-либеральными общественными позициями в
60-70-е годы. Гончаров выступал против тенденциозности в искусстве. Он
придавал слишком большое значение элементам бессознательности, стихийности в
художественном творчестве. Он не раз указывал на то, что и свои образы
создавал якобы "не ведая, что творил". Неправильно утверждение Гончарова и о
том, что писатель может изображать только устоявшуюся, отложившуюся, так
сказать, жизнь, что новые явления действительности плохо поддаются
реалистическому изображению их в искусстве, что писателю следует отображать
уже совершившееся и завершенное, а не современность, не злобу дня.
"Искусство, серьезное и строгое, не может изображать хаоса, разложения",
жизнь, "кишащую заботами нынешнего дня", - писал он. Справедливо выступая
против натуралистических тенденций в литературе, Гончаров неправомерно
упрекал в натурализме демократических писателей 60-70-х годов, обвинял их в
отступлении от "вечных прав и законов искусства". Несомненно, во всех этих
положениях Гончарова отразилось враждебное отношение писателя к
революционно-демократической программе преобразования России, боязнь
сближения искусства и революции. Но сквозь эти ошибочные положения в
суждениях Гончарова всегда пробивалась центральная идея его эстетики - идея
реализма, правдивого изображения жизни. Этой идее он стремился следовать и в
своей творческой практике.
Замечательным критиком Гончаров выступает и в своей разносторонней по
содержанию переписке. Он переписывался со многими деятелями русской
литературы - И. С. Тургеневым, Л. Н. Толстым, М. Е. Салтыковым-Щедриным, Ф.
М. Достоевским, А. Ф. Писемским, Я. П. Полонским и другими. Письма Гончарова
- ценнейший материал, заключающий в себе высказывания писателя о своих
произведениях, его эстетические размышления, тонкие и верные суждения о
произведениях современной ему русской и мировой литературы.
Большой интерес представляет письмо Гончарова к С. А. Толстой от 11
ноября 1870 года, в котором писатель подвергает резкой критике
пренебрежительное отношение русского барства и дворянской интеллигенции к
родному языку. Сам Гончаров видит в нем "...знамя, около которого тесно
толпятся все народные силы". Высказывая мысль, что в далеком будущем
человечество придет к единому языку, Гончаров пишет, что "все народы должны
притти к этому общему идеалу человеческого конечного здания - через
национальность, т. е. каждый народ должен положить в его закладку свои
умственные и нравственные силы, свой капитал".
Следует указать здесь и на язвительные замечания Гончарова в адрес
дворянских либералов-космополитов. "Космополиты говорят или думают так: "Мы
не признаем узких начал национальности, патриотизма, мы признаем
человечество и работаем во имя блага, а не той или другой нации!" - пишет
Гончаров в автобиографическом очерке "Необыкновенная история" и замечает:
"Если бы все народы и слились когда-нибудь в общую массу человечества, с
уничтожением наций, языков, правлений и т. д., так это, конечно, после того,
когда каждый из них сделает весь свой вклад в общую массу человечества:
вклад своих совокупных национальных сил - ума, творчества, духа и воли!..
Чем глубже этот след, тем более народ исполнил свой долг перед
человечеством! Поэтому всякий отщепенец от своего народа и своей почвы,
своего дела у себя, от своей земли и сограждан - есть преступник".
Критические статьи и письма Гончарова сосредоточены вокруг основной
проблемы русской литературы 40-70-х годов прошлого столетия - проблемы
реализма, как художественного метода, как основного пути развития искусства.
Отстаивая принципы реализма, "внесение жизни в искусство", Гончаров,
несмотря на ряд ошибочных суждений, продолжал традиции Белинского в русской
критической мысли.
Последние годы жизни Гончаров провел почти в полном уединении, больной,
одинокий. Но до глубокой старости он тянулся к творческой работе. Незадолго
до смерти он продиктовал очерк "Май месяц в Петербурге" и др.
27 сентября 1891 года Гончаров умер. В некрологе "Вестника Европы",
посвященном писателю, было справедливо сказано:
"В лице Гончарова... сошел со сцены последний из крупных людей
сороковых годов. Подобно Тургеневу, Герцену, Островскому, Салтыкову-Щедрину
Гончаров всегда будет занимать одно из самых видных мест в нашей
литературе".
Буржуазно-дворянская критика пыталась в свое время объявить Гончарова
аполитичным, не связанным с общественной борьбой своего времени писателем.
Советское литературоведение отбросило это глубоко ошибочное толкование
творчества художника. Нельзя считать аполитичным и равнодушным к
общественным вопросам писателя, с такой огромной силой обличившего
обломовщину, как порождение крепостного строя.
В своем другом романе "Обрыв" Гончаров также пытался - правда неудачно
- повлиять на взгляды молодого поколения той эпохи. Как и в произведениях
Тургенева, в романах Гончарова видишь их автора, как внимательного и
опытного наблюдателя, человека, горячо заинтересованного в важных вопросах
жизни, глубоко размышляющего над ее проблемами. И нельзя изучать русскую
действительность 40-60-х годов без тщательного изучения романов Гончарова.
Как уже отмечалось, замыслы трех важнейших произведений Гончарова
относятся к 40-м годам, к периоду наибольшей близости писателя к
демократическим идеям, отражавшим протест народных масс против
феодально-крепостнического строя. Крепостничество было ненавистно Гончарову.
В письме к Языковым в 1852 году он отмечает, что его тяготит "недостаток
разумной деятельности, сознание бесполезно гниющих сил и способностей",
подавленных в русской жизни крепостным строем. Это сознание мешало ему
"свободно дышать", и оно нашло свое выражение в критике обломовщины.
Подобно другим представителям русского буржуазного просветительства,
охарактеризованного В. И. Лениным, Гончаров выступал против крепостничества
во всех его видах, за развитие просвещения и культуры.
В решении важнейшего вопроса о путях преобразования крепостной России
Гончаров оказался в плену либеральных взглядов и настроений. Однако великий
русский романист никогда не был апологетом современной ему
буржуазно-капиталистической действительности. До конца жизни Гончарова не
покидала надежда, что придет "новая, светлая, очищенная жизнь, где будет...
больше правды и порядка, чем было в старой..." Гончаров верил в могучие
творческие силы русского народа, в светлое будущее своей любимой родины, в
то, что новым поколениям, как он говорил, "выпадет на долю достраивать
здание русской жизни по какому-нибудь еще теперь невиданному плану..."
Главным критерием в искусстве для Гончарова была правда жизни. И когда
в его творчестве - глубокое знание действительности соединялось с
прогрессивными взглядами, им создавались такие гениальные произведения
русской литературы, как "Обломов". Следуя правде жизни, выступая критиком
недостатков современного ему общества, Гончаров поддерживает и развивает
великие традиции гоголевского направления в русской литературе, являясь сам
одним из замечательных его представителей.
Вместе с тем, когда он пытался решить возникшие перед русской жизнью
социально-политические проблемы в тот момент, когда в ней "все
переворотилось", Гончарову нехватило знания и понимания действительности и
глубины мировоззрения.
Но и в тех немногих случаях, когда под влиянием ошибочных взглядов, в
силу ограниченности своего мировоззрения Гончаров отступал от жизненной
правды, он переживал трагедию большого и честного художника, глубоко
верившего в правильность своих идей и представлений, которые, однако, не
находили сочувствия в передовом читателе. Вот почему в ответ на критику
своего последнего романа он так страстно, так настойчиво пытался доказать
правильность своего понимания путей прогрессивного, как ему представлялось,
развития русской жизни. И даже те произведения писателя, которые содержали
ошибочные идеи, проникнуты глубоким и чистым нравственные чувством, высокими
моральными требованиями к обществу и человеку. Таковы очерки "Фрегат
"Паллада", в которых, несмотря на симпатии Гончарова к буржуазному
"прогрессу", так много искреннего и глубокого отвращения к его конкретным
проявлениям в жизни. Таков роман "Обрыв" с его прославлением серьезного
отношения к искусству, к творческому труду, с разлитой в нем поэзией любви,
с отразившимся в его картинах восхищением перед родной природой, с горячей
любовью к матери-родине, имя которой - Россия. И демократическая критика,
всегда прямо и резко указывавшая Гончарову на его ошибки, на объективный их
вред, никогда не относила Гончарова в стан защитников и слуг реакции.
Гончаров считал себя учеником великих основоположников новой русской
литературы - Пушкина и Гоголя. "От Пушкина и Гоголя в русской литературе
теперь еще пока никуда не уйдете, - писал он в конце 70-х годов. - Школа
пушкино-гоголевская продолжается доселе, и все мы, беллетристы, только
разрабатываем завещанный ими материал".
Новейшие исследования творчества Гончарова отмечают многосложные и
разнообразные связи писателя с Пушкиным и Гоголем. В Гончарове, справедливо
замечает А. Г. Цейтлин, "пленяют такие отличительные черты Пушкина, как
величайшая гармония частей, глубокое соответствие формы и содержания. Пушкин
для Гончарова - классик, обладающий величайшим чувством меры, труднейшим
искусством вкладывать глубокое значение в предельно простую и сжатую форму".
В близких сердцу Гончарова образах Веры и Марфиньки ощутимо влияние женских
образов "Евгения Онегина" Пушкина. На связь Адуева-племянника с пушкинским
Ленским указал Белинский; Гончаров воспринял у Пушкина метод всесторонней и
глубокой психологической характеристики героев.
Влияние критического реализма Гоголя особенно сказалось на Обломове".
Гончаров доводит до совершенства воспринятое у Гоголя умение раскрыть связи
человека с окружающим его бытом и материальной обстановкой, с общественной
средой.
Среди писателей-современников Гончаров как художник занял своеобразное
место.
Особенности реалистического искусства Гончарова заключаются прежде
всего в том, что он стремится к всестороннему изображению лизни, к обрисовке
действительности во всей полноте и всех ее связях, к раскрытию и социальных,
и культурных, и морально-психологических ее сторон и отношений. Добролюбов
справедливо указывал, что Гончаров "не поражается одной стороной предмета,
одним моментом события, а вертит предмет со всех сторон, выжидает свершения
всех моментов явления и тогда уже
приступает
к
их
художественнойобработке..." Жизнь раскрывается Гончаровым в ее развитии, в
конфликтах нового со старым. По словам самого писателя, его всегда
интересовало "состояние брожения, борьба старого с новым в русском
обществе"; он следил "за отражением этой борьбы на знакомом ему уголке, на
знакомых лицах". Для художественного метода Гончарова характерно воспринятое
им несомненно у Гоголя и развитое дальше умение сочетать большую обобщающую
картину жизни с детальным анализом ее явлений. Сам писатель указывал, что
творческая разработка избранной им темы всегда начиналась с общего
представления о ней, с охвата творческим сознанием и фантазией всего явления
в целом. "Я писал медленно, потому что у меня никогда не являлось в фантазии
одно лицо, одно действие, а вдруг открывался перед глазами, точно с горы,
целый край, с городами, селами, лесами и с толпой лиц, словом, большая
область какой-то полной, цельной жизни. Тяжело и медленно было спускаться с
этой горы, входить в частности, смотреть отдельно все явления и связывать их
между собой".
Подвергая анализу психологические переживания своих героев, описывая
быт, предметы, Гончаров все время имеет в виду необходимость обобщения,
типизации. "В этом умении охватить полный образ предмета, отчеканить,
изваять его, - замечает Добролюбов, - заключается сильная сторона таланта
Гончарова". Гончаров всегда тяготел к раскрытию, как он говорил, "сути
жизни, ее коренных основ", к широкому эпическому отображению
действительности, за что, в частности, он высоко ценил произведения Л. Н.
Толстого. По его словам, Толстой, "как птицелов сетью, накрывает своей
рамкой целую панораму всякой жизни и пишет sine ira"... и "ничто из того,
что попадает в эту рамку, не ускользает от его взгляда, анализа и кисти".
Таков был метод и самого Гончарова.
Характеризуя Гончарова, как автора "Обыкновенной истории", Белинский
пишет: "Он поэт, художник - и больше ничего. У него нет ни любви, ни вражды
к создаваемым им лицам, они его не веселят, не сердят, он не дает никаких
нравственных уроков ни им, ни читателю, он как будто думает: кто в беде, тот
и в ответе, а мое дело сторона".
Нередко приведенную оценку Белинского трактуют как якобы доказательство
бесстрастия и равнодушия Гончарова как писателя к общественным вопросам, к
нуждам жизни. Это неправильное понимание слов великого критика. Белинский,
как известно, первый указал на большое общественное содержание и значение
романа Гончарова "Обыкновенная история". Белинский характеризует здесь
особенность творческого метода писателя, стремившегося к максимальной
объективности изображения, мыслившего только образами. Однако несомненно,
что по сравнению, например, с Герценом Белинский правильно отмечает
недостаток "субъективного элемента", непосредственного проявления отношения
писателя к изображаемому в творчестве Гончарова. Этот субъективный элемент,
столь важный в художнике и особенно присущий писателям критического
направления в русской литературе, усиливается в "Обломове", проявляясь в
лиризме и в том тонком юморе, который принадлежит к числу особенностей
Гончарова как художника. Автору "Обломова" в высшей степени была свойственна
крыловская лукавая насмешка, двумя-тремя штрихами подчеркивающая
отрицательные стороны и эпизоды жизни. При этом к юмору Гончарова нередко
примешивалась и
гоголевская
горечь,
свидетельствовавшая
о
неудовлетворенности писателя окружающей его действительностью.
Искусство Гончарова замечательно своими описаниями, портретной
живописью, той изумительной "способностью рисовать", которая была отмечена
еще Белинским. Сам Гончаров указывает на свое увлечение живописью слова,
передачей в рисунке и красках виденных им картин действительности. Горький
видел в Гончарове художника, одного из "великанов литературы нашей", которые
"писали пластически, слова у них - точно глина, из которой они богоподобно
лепили образы людей, живые до обмана".
Гончаров своим, по определению Белинского, "чистым, правильным, легким,
свободным, льющимся языком" сыграл большую роль в развитии русского
литературного языка. Гончаров стремился к ясной, точной и вместе с тем
живописной речи, широко используя богатство народного языка, нигде не впадая
в натуралистическое увлечение вульгаризмами, диалектизмами и т. п. Особенно
богаты ярким и выразительным художественным словом знаменитые гончаровские
описания картин природы, бытовых сцен, окружающей героев обстановки. У
Гончарова всегда хорошо отделана фраза. Тургенев, по его признанию,
"восхищался слогом "Обломова" и "Обыкновенной истории".
Высокую оценку языка Гончарова как писателя дал М. И. Калинин. "Такие
русские писатели, как Гончаров и Тургенев, - указывал он, - уделяли очень
большое внимание родному языку, кропотливо отделывая каждую фразу своих
произведений". М. И. Калинин призывал учиться у Тургенева и Гончарова "форме
русского языка" и указывал, что "источники языка" - это Пушкин, Гоголь,
Гончаров, Горький и другие наши классики.
Гончаров - великий русский романист. Созданные им три романа принесли
ему славу, и именно в романе Гончаров, вслед за Белинским, видел наиболее
современную, гибкую и совершенную форму правдивого художественного
воспроизведения жизни. "В наше время газеты и роман сделались очень
серьезным делом, - говорит Гончаров словами одного из своих героев. - Газета
- это не только живая хроника современной истории, но и архимедов рычаг,
двигающий европейский мир политики, общественных вопросов; а роман перестал
быть забавой: из него учатся жизни. Он сделался руководствующим кодексом к
изучению взаимных отношений, страстей, симпатий и антипатий... словом,
школой жизни".
Творчество Гончарова сыграло большую роль в развитии русского
реалистического романа. Своими большими эпическими полотнами, на которых
уместилось так много образов и картин жизни, Гончаров подготавливал
появление в русской литературе грандиозных композиций Льва Толстого. Романы
Гончарова, Тургенева и Толстого определили исключительное значение русского
романа в развитии мировой литературы.
Лучшие произведения Гончарова принадлежат к тому великому наследию
русской классической литературы, которое имеет всемирное значение и
составляет славу и гордость нашей родины.
Обращений с начала месяца: 109, Last-modified: Fri, 09 Nov 2001 10:44:21 GMT