Карамзин Николай Михайлович - История государства Российского. Том 2

Ярославу; предлагал там дела Государственные и хотел, чтобы народ, исполняя волю Государя, служил ему охотно и врагов его считал собственными. Разделив престол с дядею, добродушным и слабым, Изяслав в самом деле не уменьшил власти своей, но заслужил похвалу современников; обходился с ним как нежный сын с отцом; один брал на себя труды, опасности, но приписывал ему честь побед своих и жил сам в нижней части города, уступив Вячеславу дворец Княжеский.

  Готовый умереть за Киев, Изяслав удалялся от иных случаев проливать кровь Россиян: не вступился за сына, оскорбленного Новогородцами, ни за Рогволода Борисовича, зятя своего, которого Полочане в 1151 году свергнули с престола, избрав на его место Ростислава Глебовича, Князя Минского, и признав Святослава Ольговича покровителем их области. Так граждане своевольствовали в нашем древнем отечестве, употребляя во зло правило, что благо народное священнее всех иных законов.

  Тело Изяслава было погребено в монастыре Св. Феодора, основанном Великим Мстиславом.

  

  

  

   Глава ХIII

   ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ РОСТИСЛАВ-МИХАИЛ МСТИСЛАВИЧ. Г. 1154-1155

  Любовь Киевлян к Вячеславу. Смерть его. Сановники придворные. Неблагоразумие и малодушие Ростислава. Гордость Мстиславова. Своевольство Новогородцев. Киевляне поддаются Изяславу. Георгий вступает в Киев.

  Узнав о кончине Великого Князя, Изяслав Черниговский приплыл к Киеву, чтобы оросить слезами гроб умершего; но старец Вячеслав и Бояре, справедливо опасаясь его коварных намерений, не позволили ему въехать в столицу. Они ждали Князя Новогородского и Смоленского. Граждане, Торки, Берендеи с изъявлением усердия встретили Ростислава (который оставил в Новегороде сына своего, Давида), и добродушный дядя сказал ему: "Я стою у дверей гроба; суды, расправа и беспокойства ратные уже не мое дело. Подобно Изяславу будь мне сыном и Государем Россиян. Отдаю тебе полк и дружину свою". Бояре вместе с народом требовали от нового Князя, чтобы он, следуя примеру старшего брата, всегда уважал дядю как отца, и в таком случае обещались служить ему верно. - В Киеве находился тогда Святослав Всеволодович: призванный Вячеславом, он уехал тайно от своих дядей и взял сторону Великого Князя, отдавшего ему за то Пинск и Туров.

  С другой стороны Изяслав Черниговский и Святослав Ольгович заключили союз с Георгием, которого сын Глеб, наняв Половцев, осадил Переяславль: Мстислав Изяславич отразил их с помощию Киевской дружины. Великий Князь, чтобы предупредить Суздальского, хотел воспользоваться сею первою удачею и шел к Чернигову; но печальная весть настигла его в Вышегороде. Добрый Вячеслав скоропостижно умер [в 1155 г.]: ввечеру пировал с Боярами и ночью заснул навеки.

  Искренно сожалея о кончине его, Ростислав спешил в Киев предать земле тело старца в Софийском храме и быть свидетелем общей горести: ибо народ любил кроткие, Христианские добродетели сего Мономахова сына. В похвалу Великому Князю летописцы сказывают, что он, созвав во дворце Вельмож, Тиунов, Казначеев, Ключников умершего дяди, велел принести его имение: одежды, золото, серебро; все роздал по монастырям, церквам, темницам, богадельням и, поручив исполнить сие распоряжение вдовствующей супруге отца своего, взял себе на память один крест.

  Когда Ростислав возвратился к войску, Бояре не советовали ему идти далее. "Ты еще слаб на престоле, - говорили они: - утверди власть свою, заслужи любовь народную, и тогда не бойся Георгия". Великий Князь отвергнул благоразумный совет; он приближался к Чернигову, требуя, чтобы Изяслав дал ему клятву верного союзника. "Кто вступил в мою область неприятелем, с тем не хочу дружиться", - ответствовал Изяслав и, соединясь с Глебом Георгиевичем, расположился станом на берегах реки Белоуса. Тут открылось малодушие Ростислава, который, будучи устрашен множеством Половцев, в самом начале перестрелки дал знать Черниговскому Князю, что уступает ему Киевскую область с Переяславлем, желая одного мира. С негодованием видя малодушие дяди, Мстислав Изяславич поворотил коня и, сказав:

  "Не будь же ни мне Переяславля, ни тебе Киева!" - удалился с своею дружиною.

  Войско расстроилось; свирепые Половцы гнали, рубили бегущих и схватили, в числе пленных, Святослава Всеволодовича. Мстислав, взяв в Переяславле жену, детей, ушел в Луцк, а бывший Великий Князь в Смоленск, лишась в то же время и Новагорода: ибо тамошние жители изгнали сына его, Давида, отправили Епископа Нифонта Послом в Суздаль и призвали Мстислава Георгиевича княжить в их области.

  Киевляне, услышав с горестию о несчастии Ростислава, должны были обратиться к победителю. Епископ Каневский, Дамиан, их именем сказал Изяславу: "Государь! Иди управлять нами, да не будем жертвою варваров!", ибо в сие время Половцы свирепствовали в окрестностях Днепра и долго не могли быть усмирены Глебом Георгиевичем, которому Изяслав Давидович отдал Переяславль. Между тем Георгий уже шел с войском и близ Смоленска получил весть о новой, благоприятной для него перемене обстоятельств; согласился забыть вражду Ростислава Мстиславича, примирился с ним и спешил к Киеву; простил и. Святослава Всеволодовича, уважив ходатайство его дяди, Северского Князя, и послал объявить Черниговскому, чтобы он выехал из столицы Мономаховой. Изяслав колебался, медлил; говорил, что Киевляне добровольно возвели его на престол; но, убежденный Святославом Ольговичем, и не имея надежды отразить силу силою, отправился в Чернигов.

  Георгий, вступив в Киев, с общего согласия принял сан Великого Князя [20 марта 1155 г.].

  

  

  

  

  Глава ХIV

   ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ГЕОРГИЙ, ИЛИ ЮРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ,

  

  

  ПРОЗВАНИЕМ ДОЛГОРУКИЙ. Г. 1155-1157

  Уделы. Мстислав едет в Польшу. Тишина в России. Новое кровопролитие. Берендеи бьют Половцев. Союз с Половцами. Смятение в Новегороде. Союз против Георгия. Смерть его и свойства. Ненависть к нему. Дела церковные.

  Cледуя обыкновению, он назначил сыновьям Уделы: Андрею Вышегород, Борису Туров, Глебу Переяславль, Васильку окрестности Роси, где жили Берендеи и Торки; а Святослав Ольгович поменялся городами с своим племянником, сыном Всеволода, взяв у него Снов, Воротынск, Карачев и дав ему за них другие.

  Опасаясь смелого, пылкого Мстислава, Великий Князь послал Юрия Ярославича, внука Святополкова, с Воеводами на Горынь: они взяли Пересопницу. В то же время зять Георгиев, Князь Галицкий, и Владимир, брат Смоленского, осадили Луцк. Мстислав отправился искать союзников в Польше; но меньший брат его, Ярослав, заставил неприятелей снять осаду.

  Достигнув главной цели своей, обремененный летами и желая спокойствия, Георгий призвал Ростислава Смоленского, клялся забыть вражду Изяславичей, его племянников, и хотел видеть их в Киеве. Ярослав повиновался; но Мстислав, боясь обмана, не ехал: Георгий послал к нему крестную грамоту, в доказательство искренней дружбы. Узнав о сем союзе и прибытии в Киев Галицкой вспомогательной дружины, Князь Черниговский, недовольный Георгием, также смирился и выдал дочь свою за его сына, Глеба. Великий Князь уступил Изяславу Корческ, а Святославу Ольговичу Мозырь. Князья же Рязанские новыми крестными обетами утвердили связь с Ростиславом Смоленским, коего они признавали их отцом и покровителем.

  [1156 г.] Россия наслаждалась тишиною, говорят Летописцы: сия тишина была весьма непродолжительна. Мстислав принял крестную грамоту от деда, но не дал ему собственной и выгнал Георгиева союзника, Владимира, родного дядю своего, из Владимирской области; пленил его семейство, жену; ограбил Бояр и мать, которая с богатыми дарами возвратилась тогда от Королевы Венгерской, ее дочери.

  Оскорбленный Георгий, в надежде смирить внука с помощию одного Галицкого Князя, не хотел взять с собою ни Черниговской, ни Северской дружины и выступил с Берендеями. Напрасно искав защиты в Венгрии, изгнанник Владимир Мстиславич прибегнул к Великому Князю, но Георгий в самом деле не думал об нем, а хотел, пользуясь случаем, завоевать область Волынскую для другого племянника, Владимира Андреевича, чтобы исполнить обещание, некогда данное отцу его. Жестокое сопротивление Мстислава уничтожило сие намерение: десять дней кровь лилась под стенами Владимирскими, и Георгий, как бы подвигнутый человеколюбием, снял осаду.

  "Изяславич веселится убийствами и враждою, - сказал он детям и Боярам: - желаю не погибели его, а мира, и, будучи старшим, уступаю". - Владимир Андреевич ходил к Червену с мирными предложениями: напоминал тамошним гражданам о своем родителе, великодушном их Князе Андрее; обещал быть ему подобным, справедливым, милостивым; но, уязвленный в горло стрелою, удалился, отмстив жителям опустошением земли Червенской. Георгий наградил его Пересопницею и Дорогобужем; а Мстислав, следуя за дедом, жег селения на берегах Горыни.

  Великий Князь щадил старинных друзей своих, Половцев. Они тревожили окрестности Днепра и были наказаны мужественными Берендеями, которые многих хищников умертвили, других взяли в плен и, в противность Георгиеву желанию, не хотели их освободить, говоря: "Мы умираем за Русскую землю, но пленники наша собственность". Георгий, два раза ездив в Канев для свидания с Ханами Половецкими, не мог обезоружить их ни ласкою, ни дарами; наконец заключил с ними новый союз, чтобы в нужном случае воспользоваться помощию сих варваров: ибо он, по тогдашним обстоятельствам, не мог быть уверен в своей безопасности.

  [1157 г.] Ростислав Мстиславич имел преданных ему людей в Новегороде, которые с единомышленниками своими объявили всенародно, что не хотят повиноваться Мстиславу Георгиевичу. Сделалось смятение; граждане разделились на две стороны:

  Торговая вооружилась за Князя, Софийская против него, и мост Волховский, с обеих сторон оберегаемый воинскою стражею, был границею между несогласными. Но сын Георгиев бежал ночью, узнав о прибытии детей Смоленского Князя, и таким образом уступил Княжение Ростиславу, который, чрез два дня въехав в Новгород, восстановил совершенную тишину.

  Сие происшествие долженствовало оскорбить Георгия: у него были и другие враги.

  Изяслав Давидович с завистию смотрел на престол Киевский; искал друзей; примирился с Ростиславом и для того оставил без мести неверность своего племянника, Святослава Владимировича, который, вдруг заняв на Десне города Черниговские, передался к Смоленскому Князю. Мстислав Изяславич Волынский также охотно вступил в союз с Давидовичем, чтобы действовать против Георгия, и сии Князья, напрасно убеждав Северского взять их сторону, готовились идти к Киеву в надежде на свое мужество, неосторожность и слабость Георгиеву. Судьба отвратила кровопролитие: Георгий, пировав у Боярина своего, Петрила, ночью занемог и чрез пять дней [15 Маия 1157 г.] умер. Сведав о том, Изяслав Давидович пролил слезы и, воздев руки на небо, сказал: "Благодарю тебя, Господи, что ты рассудил меня с ним внезапною смертию, а не кровопролитием!"

  Георгий властолюбивый, но беспечный, прозванный Долгоруким, знаменит в нашей истории гражданским образованием восточного края древней России, в коем он провел все цветущие лета своей жизни. Распространив там Веру Христианскую, сей Князь строил церкви в Суздале, Владимире, на берегах Нерли; умножил число духовных Пастырей, тогда единственных наставников во благонравии, единственных просветителей разума; открыл пути в лесах дремучих; оживил дикие, мертвые пустыни знамениями человеческой деятельности; основал новые селения и города: кроме Москвы, Юрьев Польский, Переяславль Залесский (в 1152 году), украшая их для своего воображения сими, ему приятными именами и самым рекам давая названия южных. Дмитров, на берегу Яхромы, также им основан и назван по имени его сына, Всеволода-Димитрия, который (в 1154 году) родился на сем месте. - Но Георгий не имел добродетелей великого отца; не прославил себя в летописях ни одним подвигом великодушия, ни одним действием добросердечия, свойственного Мономахову племени.

  Скромные Летописцы наши редко говорят о злых качествах Государей, усердно хваля добрые; но Георгий, без сомнения, отличался первыми, когда, будучи сыном Князя столь любимого, не умел заслужить любви народной. Мы видели, что он играл святостию клятв и волновал изнуренную внутренними несогласиями Россию для выгод своего честолюбия: к бесславию его нам известно также следующее происшествие.

  Князь Иоанн Берладник, изгнанный Владимирком из Галича, служил Георгию, и вдруг, без всякой вины (в 1156 году), был окован цепями и привезен из Суздаля в Киев:

  Георгий согласился выдать его, живого или мертвого, зятю своему, Владимиркову сыну. Заступление Духовенства спасло жертву: убежденный человеколюбивыми представлениями Митрополита, Георгий отправил Берладника назад в Суздаль; а люди Князя Черниговского, высланные на дорогу, силою освободили сего несчастного узника. - Одним словом, народ Киевский столь ненавидел Долгорукого, что, узнав о кончине его, разграбил дворец и сельский дом Княжеский за Днепром, называемый Раем, также имение Суздальских Бояр, и многих из них умертвил в исступлении злобы. Граждане, не хотев, кажется, чтобы и тело Георгиево лежало вместе с Мономаховым, погребли оное вне города, в Берестовской Обители Спаса.

  Церковные дела сего времени достойны замечания. Георгий не желал оставить Митрополитом Климента, избранного по воле ненавистного ему племянника, и согласно с мыслями Нифонта, Епископа Новогородского, им уважаемого, требовал иного Пастыря от Духовенства Цареградского. Святитель Полоцкий и Мануил Смоленский, враг Климентов, (в 1156 году) с великою честию приняли в Киеве сего нового Митрополита, именем Константина, родом Грека; вместе с ним благословили Великого Князя, кляли память Изяслава Мстиславича и в первом совете уничтожили все церковные действия бывшего Митрополита; наконец, рассудив основательнее, дозволили отправлять службу Иереям и Диаконам, коих посвятил Климент. Ревностный Нифонт не имел удовольствия видеть свое полное торжество: он спешил встретить Константина, но еще до его прибытия скончался в Киеве, названный славным именем поборника всей земли Русской. Сей знаменитый муж, друг Святослава Ольговича, имел и неприятелей, которые говорили, что он похитил богатство Софийского храма и думал с оным уехать в Константинополь: современный Летописец Новогородский опровергает такую нелепую клевету и, хваля Нифонтовы добродетели, говорит: "Мы только за грехи свои лишились сладостного утешения видеть здесь гроб его!" - Новогородцы на место Нифонта в общем совете избрали добродетельного Игумена Аркадия и еще непоставленного ввели в дом Епископский: ибо избрание главного духовного сановника зависело там единственно от народа.

  

  

  

  

  Глава XV

   ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ИЗЯСЛАВ ДАВИДОВИЧ КИЕВСКИЙ. КНЯЗЬ АНДРЕЙ

   СУЗДАЛЬСКИЙ,

  

  

  ПРОЗВАННЫЙ БОГОЛЮБСКИМ. Г. 1157-1159 Падение Великого Княжения Киевского. Новое сильное Княжение Владимирское. Происшествия в западной России. Мятежный дух Полочан. Раздор за Берладника. Бескорыстие Святослава. Неблагодарность Изяславова. Бегство Великого Князя. Странное завещание Митрополита. Мор в Новегороде.

  Киевляне, изъявив ненависть к умершему Великому Князю, послали объявить врагу Георгиеву, Изяславу Давидовичу, чтобы он шел мирно властвовать в столице Российской. Изяслав, при восклицаниях довольного народа, въехал в Киев [19 мая 1157 г.], оставив в Чернигове племянника своего, Святослава Владимировича, с дружиною воинскою: ибо Князь Северский, хотя и миролюбивый, замышлял незапно овладеть сею удельною столицею Ольговичей: его не впустили; но Изяслав, желая иметь в нем благодарного союзника, добровольно отдал ему Чернигов; а племянник их, Святослав Всеволодович, получил в Удел Княжение Северское. Они заключили мир на берегах Свини (где ныне Березна) в присутствии Мстислава, Владимирского Князя, который, одобрив условия, спокойно возвратился в Волынию.

  Таким образом Изяслав Давидович остался повелителем одной Киевской области и некоторых городов Черниговской. Переяславль, Новгород, Смоленск, Туров, область Горынская и вся западная Россия имели тогда Государей особенных, независимых, и достоинство Великого Князя, прежде соединенное с могуществом, сделалось одним пустым наименованием. Киев еще сохранял знаменитость, обязанный ею, кроме своего счастливого положения, торговле, множеству избыточных обитателей, богатству храмов, монастырей: скоро утратит он и сию выгоду, лишенный сильных защитников.

  Но в то время, как древняя столица наша клонится к совершенному падению, возникает новая под сению Властителя, давно известного мужеством и великодушием.

  Еще при жизни Георгия Долгорукого сын его, Андрей, в 1 155 году уехал из Вышегорода (не предуведомив отца о сем намерении). Феатр алчного властолюбия, злодейств, грабительств, междоусобного кровопролития, Россия южная, в течение двух веков опустошаемая огнем и мечом, иноплеменниками и своими, казалась ему обителию скорби и предметом гнева Небесного. Недовольный, может быть, правлением Георгия и с горестию видя народную к нему ненависть, Андрей, по совету шурьев своих, Кучковичей, удалился в землю Суздальскую, менее образованную, но гораздо спокойнейшую других. Там он родился и был воспитан; там народ еще не изъявлял мятежного духа, не судил и не менял государей, но повиновался им усердно и сражался за них мужественно. Сей Князь набожный вместо иных сокровищ взял с собою Греческий образ Марии, украшенный, как говорят Летописцы, пятнадцатью фунтами золота, кроме серебра, жемчуга и камней драгоценных; избрал место на берегу Клязьмы, в прежнем своем Уделе: заложил каменный город Боголюбов, распространил основанный Мономахом Владимир, украсил зданиями каменными, Златыми и Серебряными вратами. Как нежный сын оплакав кончину родителя, он воздал ему последний долг торжественными молитвами, строением новых церквей, Обителей в честь умершему, или для спасения его души; и между тем, как народ Киевский злословил память Георгия, священный Клирос благословлял оную в Владимире.

  Суздаль, Ростов, дотоле управляемые Наместниками Долгорукого, единодушно признали Андрея Государем. Любимый, уважаемый подданными, сей Князь, славнейший добродетелями, мог бы тогда же завоевать древнюю столицу; но хотел единственно тишины долговременной, благоустройства в своем наследственном Уделе; основал новое Великое Княжение Суздальское, или Владимирское, и приготовил Россию северо-восточную быть, так сказать, истинным сердцем Государства нашего, оставив полуденную в жертву бедствиям и раздорам кровопролитным.

  Борис Георгиевич, княжив при отце в Турове, или добровольно выехал оттуда в Суздальскую область, или был изгнан Юрием Ярославичем, Святополковым внуком, который, происходя от старшей ветви Княжеского Дому, имел право на самую область Киевскую. Изяслав, желая доставить Удел Владимиру Мстиславичу, соединился с Князьями Волынскими, Галицким, Смоленским и приступил к Турову. Юрий искал мира, но мужественно оборонялся, и чрез 10 недель многочисленное войско осаждающих удалилось, потеряв большую часть коней своих от заразы.

  [1158 г.] В числе Изяславовых союзников находились и Полочане, которые едва ли уступали тогда Новогородцам в своевольстве. Мы упоминали о несчастии князя Рогволода Борисовича, изгнанного ими без всякой основательной причины: Святослав Черниговский дал ему вспомогательную дружину, и жители Друцка с великою радостию приняли его, выслав Глеба Ростиславича, ограбив дом, Бояр, друзей сего последнего. Отец Глебов, видя опасное волнение и в самом Полоцке, старался задобрить граждан ласками, дарами и, взяв с них новую присягу, осадил Друцк.

  Сильный отпор жителей заставил сего Князя искать мира: Рогволод дал клятву жить с ним в братстве и нарушил оную вместе с вероломными Полочанами, которые, думая загладить измену изменою, послали сказать ему: "Князь добрый! Мы виновны, свергнув тебя с престола и разграбив твое имение: не помни зла и возвратися к нам: выдадим тебе Ростислава Глебовича". Он согласился с ними; но Ростислав, уведомленный об их замысле, ходил вооруженный, носил латы под одеждою и смелостию вселял боязнь в злодеев. Наконец они устыдились своей робости и звали Князя, жившего за городом, в собрание народное, будто бы для дел государственных. "Вчера я был у вас, - ответствовал Ростислав: - для чего же вы не говорили о делах?" - однако ж поехал в город. Верный Отрок Княжеский остановил его: ибо народ уже снял с себя личину, грозно вопил на Вече и лил кровь Бояр, преданных Глебовичам. Ростислав, соединив дружину, удалился в Минск к брату Володарю; а Рогволод, подкрепленный силою Князя Смоленского, отнял Изяславль у Всеволода Глебовича и предписал мир его брату: остался Князем Полоцким, дал Всеволоду Стрежев, Изяславль Брячиславу Васильковичу и восстановил тишину кратковременную. Володарь, третий сын Глебов, воевал тогда с Литвою: братья присягнули за него в верном исполнении мирных условий.

  Изяслав Давидович не долго жил в союзе с Галицким и Волынскими Князьями. Поводом к сему разрыву служил знаменитый Воевода первого, Иоанн Берладник. Князь Галицкий, ненавидя и боясь сего брата двоюродного, изгнанного Владимирком, умел склонить на свою сторону не только Венгерского Короля с Поляками, но и многих Князей Российских, желая, чтобы они вместе с ним убедили Изяслава выдать ему Иоанна. Гнушаясь делом столь жестоким, великий князь отвечал их Послам в Киеве, что он никогда на то не согласится. Иоанн же, бесчеловечно гонимый, хотел мстить Ярославу Владимирковичу: ограбил несколько богатых судов на Дунае, нанял 6000 Половцев и вступил в Галицию; но скоро был оставлен сими хищниками, ибо не дозволял им опустошать земли и щадил доброхотствующих ему жителей. Сведав, что Ярослав вооружается, Великий Князь предложил Святославу Ольговичу тесный союз и два города, Мозырь и Чечерск. Тут Святослав оказал бескорыстие великодушное.

  "Признаюсь, - говорил он, - что я досадовал, когда ты не отдал мне всей области Черниговской; но сердце мое ненавидит злобу между родными. Если враги несправедливые угрожают тебе войною, то они будут и моими врагами. Сохрани меня Бог от мздоимства в таком случае: не хочу никаких городов и вооружаюсь". Пировав три дня, они дали знать Князю Галицкому, что готовы соединенными силами отразить его нападение. Ярослав успокоился; но Великий Князь вздумал сам объявить ему войну за Иоанна Берладника: ибо многие Галичане звали сего Воеводу в землю свою, уверяя, что народ толпами устремится под его знамена и что сын Владимирков не любим гражданами. Святослав Ольгович не хотел идти; удерживал Великого Князя; представлял ему, что Иоанн не сын, не брат их; но пылкий Изяслав с угрозами ответствовал в Василькове Послу Черниговскому: "Скажи брату, что он, по возвращении моем из Галича, волею и неволею может отправиться назад в Новгород Северский!" Добродушный Святослав с горестию видел несправедливость своего родственника, желая ему добра и мира Государству. "Богу открыто смирение души моей, - сказал он Вельможам: - я не искал управы мечом, когда Изяслав, вместо целой области Черниговской, дал мне только семь городов, опустошенных Половцами и населенных псарями. Он еще не доволен, и за миролюбивый, благоразумный совет грозится, вопреки святой клятве, выгнать меня из Чернигова! Но Провидение карает вероломных". Оно в самом деле наказало брата его. Галицкий, соединясь с Волынскими Князьями, Изяславичами и дядею их, Владимиром Андреевичем, предупредил Великого Князя и занял Белгород. Изяслав обступил их с войском многочисленным: одних Половцев было у него с лишком 20000. Указывая на сильные полки свои, он с гордостию требовал, чтобы союзники вышли из города. Но Берендеи и Торки изменили ему; начальники их тайно велели сказать Мстиславу: "Князь! От нас все зависит. Если будешь нам другом, как отец твой, и дашь каждому по доброму городу, мы оставим Изяслава". Они сдержали слово: в глубокую полночь зажгли шатры свои и с грозным воплем ускакали в город. Пробужденный ночною тревогою, Великий Князь сел на коня; увидел измену и бежал за Днепр вместе с Владимиром Мстиславичем, его другом; Половцы также: многие из них утонули в Роси; других пленили Юрьевцы и Берендеи.

  Союзники вошли в столицу, послав объявить Смоленскому Князю, Ростиславу, что они единственно для него завоевали престол Киевский и будут ему послушны как старшему. Мстислав требовал только, чтобы низверженный Митрополит Климент снова управлял церковию Российскою: "ибо Константин (говорил он) клял память отца моего". Но Ростислав не хотел слышать о Клименте, избранном, по его мнению, беззаконно. Наконец согласились, чтобы не быть Митрополитом ни тому, ни другому и призвать нового из Царяграда. Изгнанный Мстиславом, Константин уехал в Чернигов и скоро преставился, удивив современников и потомство странностию своего завещания. Он вручил запечатанную духовную Святителю Черниговскому, Антонию, и требовал, чтобы сей Епископ клятвенно обязался исполнить его последнюю волю. Антоний в присутствии Князя Святослава срезал печать и с изумлением читал следующее: "Не погребайте моего тела: да будет оно извлечено из града и повержено псам на снедение!" Епископ не дерзнул нарушить клятвы; но Князь, страшась гнева Небесного, велел на третий день привезти тело Митрополита в Чернигов и с честию предать земле в Соборной церкви, подле гроба Игоря Ярославича. Летописцы рассказывают, что в сии три дня, ясные для Чернигова, была ужасная буря и молния в Киеве; что одним громовым ударом убило там семь человек и ветер сорвал шатер Ростислава, стоявшего тогда в поле близ Вышегорода; что сей Князь старался молитвами в церквах умилостивить Небо и что вдруг настала тишина, когда совершилось погребение Митрополитова тела.

  В княжение Изяслава Новгород вторично испытал бедствие мора: не успевали хоронить ни людей, ни скота; от смрада бесчисленных трупов нельзя было ходить по городу, ни в окрестностях. Летописцы не говорят о происхождении, свойстве и наружных знаках сей язвы, которая свирепствовала единственно в Новегороде.

  

  

  

  

  Глава XVI

   ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ РОСТИСЛАВ-МИХАИЛ ВТОРИЧНО В КИЕВЕ.

  

   АНДРЕЙ В ВЛАДИМИРЕ СУЗДАЛЬСКОМ. Г. 1159-1167

  Злоба Изяславова. Союз Ростислава с Святославом. Город Берлад. Впадение Половцев. Андрей за Изяслава: властвует в Новегороде. Клевета на Ростислава. Ростислав изгнан. Смерть Изяслава. Берладник отравлен ядом в Греции. Ссора и мир Великого Князя со Мстиславом. Уделы. Набег Ляхов. Единовластие Андрея. Изгнание братьев его в Грецию. Кончина Святослава: ее следствия. Вероломство Епископа. Беспокойства в земле Полоцкой. Война с Болгарами. Победа над Шведами. Россияне бьют Половцев в степях. Кончина Великого Князя. Его свойства. Союзы и браки. Дела церковные.

  Ростислав - оставив сыновей княжить, Святослава в Новегороде, Давида в Торжке, Романа в Смоленске - был с честию и радостию принят [12 Апреля 1159 г.] от всех жителей Киевских. Племянник его, Мстислав, возвратился в юго-западную Россию с богатою добычею, взяв имение Изяславовых Вельмож, множество серебра, золота, рабов и всякого скота.

  Бывший Великий Князь ушел в Сожскую область, ему принадлежавшую, и съехался в Гомье, или нынешнем Гомеле, с женою, которая вслед за ним бежала из Киева.

  Приписывая свое несчастие брату Ольговичу, не хотевшему дать ему помощи, Изяслав завоевал его область, землю Вятичей, пленил жителей одного местечка, бывшего собственностию или веном Княгини Черниговской, и тревожил города Курские. Тогда Святослав, захватив имение и семейства многих Бояр сего злобного родственника, вступил в союз с Государем Киевским. Они съехались в Моровске, обедали друг у друга и богатыми дарами утвердили взаимную любовь между собою: Ростислав подарил Черниговскому Князю несколько соболей, горностаев, черных куниц, песцов, волков белых и рыбьих зубов; а Святослав Великому Князю парда и двух коней с окованными седлами.

  Сии два Князя, быв от юности неприятелями, искренно клялися умереть друзьями и согласились общими силами действовать против Изяслава. Надлежало прежде защитить южные пределы Государства от внешних хищников. В Молдавии, между реками Прутом и Серетом, находился тогда город многолюдный и крепкий, именем Берлад (ныне местечко), основанный близ развалин древней дакийской Зузидавы: он был гнездом своевольных бродяг, людей разного племени и закона, коих главное ремесло состояло в грабеже по Черному морю и Дунаю. Шайки их взяли Олешье (знаменитое торговое место при устье Днепра, где складывались Греческие товары, отправляемые в Киев): Воевода Великокняжеский, Георгий Нестерович, настиг сих разбойников и выручил многих взятых ими пленников вместе с богатою добычею. - Надлежало еще отразить набег Половцев: сын Святославов в Черниговской области, а дружина Галицкая, Князья Волынские и Берендеи на западном берегу Днепра побили и гнали их до границы. Сии хищники явились с другой стороны, нанятые Изяславом Давидовичем, который, не теряя времени, осадил с ними Чернигов, где Святослав и племянник его, Князь Северский, едва успели изготовиться к обороне, требуя войска от Ростислава. Но Киевляне и Берендеи, веря искреннему союзу дяди, не верили племяннику, зная его коварство: чтобы успокоить их, Святослав Всеволодович прислал сына в залог к Ростиславу, и полки Великокняжеские спасли Чернигов. Изяслав, устрашенный силою оных, бежал в степи. Там услышал он, что неосторожный Святослав отпустил союзников и сам болен: чем желая воспользоваться, Изяслав снова перешел за Десну с Половцами. Князь Черниговский действительно был нездоров; однако ж с супругою и детьми стоял в поле, успел возвратить Киевлян и мужественно отразил варваров. Союзники, гонясь за Изяславом, приступили к Вырю, где оставалась его Княгиня с казною. Тут воевода Иоанн Берладник имел случай доказать ему свое усердие; защитил город и принудил осаждающих удалиться. Изяслав отмстил им ужасным разорением Смоленской области: ибо наемники его, Половцы, пленили в ней более десяти тысяч людей безоружных, кроме множества убитых; но, видя превосходство сил на стороне врагов, он искал союзника в могущественном Князе Суздальском.

  Андрей Георгиевич, не заботясь о России южной, желал господствовать в северной единовластно и присвоить себе древнюю столицу Рюрикову, то есть выгнать оттуда сыновей Великого Князя: Святослава Ростиславича из Новагорода, а Давида из Торжка. Не доброхотствуя отцу их, Андрей вступился за Изяслава и помолвил дочь свою за его племянника, Святослава Владимировича, осаждаемого тогда Князем Черниговским в городе Вщиже. Роман и Рюрик, сыновья Великого Князя, Владетель Северский с братом, Полочане и дружина Галицкая была с Святославом Ольговичем; но слыша, что сильное войско Андреево и Муромское идет отразить их от Вщижа, союзники склонились к миру, и Святослав Черниговский снял осаду, клятвенно обязав племянника чтить его как старшего в роде. - Андрей съехался с Изяславом в Волоке Ламском, праздновал там свадьбу дочери и послал сказать Новогородцам, что он намерен искать их Княжения, не любит кровопролития, но готов воевать в случае сопротивления. Чиновники объявили о том народу. Слава Андреева давно гремела в России: Новогородцы пленились мыслию повиноваться столь знаменитому Князю; однако ж, не имея причин жаловаться на своего, не вдруг прибегнули к средствам насилия: сперва сказали, что область Новогородская никогда не имела двух Князей и что Давид должен оставить Торжок; когда же Святослав Ростиславич, угождая им, велел брату выехать оттуда в Смоленск, они решились, без дальнейших околичностей, взять его под стражу. Уведомленный о сем намерении, Святослав не хотел верить. "Вчера (говорил он Боярам) граждане любили меня; вчера я слышал их клятвы, видел общее усердие". В самое то время народ вломился во дворец, неволею послал Князя в Ладогу, запер его жену в монастырь, разграбил казну, оковал дружину. Андрей отправил племянника, Мстислава, Наместником в Новгород; а Святослав Ростиславич ушел из Ладоги к отцу, который, в первую минуту гнева, велел заключить в душную темницу всех купцев Новогородских, бывших в Киеве; но выпустил и разослал их по городам, сведав с прискорбием, что некоторые из них скоропостижно умерли в оной. Хотя Великий Князь досадовал на Андрея Суздальского, однако ж не думал мстить ему кровопролитием и желал спокойствия.

  К несчастию, он не мог удовлетворить своему искреннему миролюбию. Видя, что Андрей, довольный приобретением Новагорода, не расположен воевать с Великим Князем, беспокойный Изяслав снова обратился к Половцам и нашел единомышленника в непостоянном Святославе Всеволодовиче; их сторону взяли также некоторые Бояре Киевские и Черниговские, хотевшие неустройства: ибо зло общее бывает иногда частною выгодою. Святослав Ольгович послал сына своего, Олега, в Киев, где Великий Князь желал дружелюбно угостить его. Клеветники уверили сего юношу, что Ростислав тайно готовит ему темницу, и легкомысленный Олег, не сказав ни слова отцу, пристал к Изяславу Давидовичу и Князю Северскому. Святослав душевно оскорбился вероломством сына и племянника в рассуждении Великого Князя; но коварные его Вельможи старались очернить Ростислава. "Знай (говорили они своему Князю), что Духовник Ростиславича ездил из Смоленска к Изяславу и предлагал ему Чернигов: Государь Киевский притворяется другом твоим, но помогает тебе лениво, и до сего времени ты не видал никакой пользы от его союза". Обманутый клеветою, Черниговский Князь взял сторону брата; однако ж сам не хотел участвовать в войне. Изяслав с союзниками ополчился; стоял две недели под стенами Переяславля, убеждая зятя своего, Глеба Георгиевича, вооружиться против Великого Князя; не успел в том и, видя Ростислава готового к битве, удалился. Но вторичное его предприятие было счастливее: в течение зимы [1161 г.] усиленный множеством Половцев, он переправился за Днепр выше Киева и приступил к Подолу, огражденному высоким тыном. Тут началось сражение. Половцы во многих местах рассекли ограду, ворвались в улицы и зажгли домы. Окруженные пламенем, дымом и мечами варваров, Киевляне с Берендеями в ужасе бежали на гору к Златым вратам каменной стены.

  Тогда Великий Князь, приняв совет дружины, оставив Киев и заключился в Белегороде, ожидая скорой помощи.

  Изяслав вступил в Киев, освободил там многих друзей своих, бывших под стражею, и спешил осадить Белгород. Великий Князь сжег деревянные укрепления, или острог, и четыре недели оборонялся в крепости. Напрасно Святослав Черниговский склонял брата к общему миру, советуя ему снять осаду, возвратиться за Днепр и ждать всего от справедливости. Изяслав ответствовал его Послам: "Ежели уйду за Днепр, то союзники оставят меня. Что ж будет со мною? В степях ли Половецких найду для себя область? Лучше умру здесь от меча,, нежели от голода на берегах Сейма". Он говорил смело, но действовал малодушно: ибо, услышав, что Торки, Берендеи, Печенеги Росьские, Мстислав Волынский и Галичане идут в помощь к Великому Князю, Изяслав бежал и погиб без мужественной обороны: неприятельский всадник, именем Выйбор, рассек ему саблею голову. Великий Князь и Мстислав нашли его плавающего в крови и не могли удержаться от слез искренней горести. "Вот следствие твоей несправедливости! - сказал первый: - недовольный областию Черниговскою, недовольный самым Киевом, ты хотел отнять у меня и Белгород!" Изяслав не ответствовал, но просил воды; ему дали вина - и сей несчастный Князь, взглянув дружелюбно на врагов сострадательных, скончался [6 марта 1161 г.]. Пишут, что он в битвах обыкновенно носил власяницу брата своего, Николая Святоши, а в сей день почему-то не хотел надеть ее. Разбив Половцев, Олегову дружину, Черниговскую и Князя Северского, взяв их обозы, победители отослали в Чернигов тело Изяслава, искренно оплаканного братом Святославом и еще искреннее Иоанном Берладником. Сей злополучный Галицкий Князь, утратив в Изяславе единственного своего покровителя, уехал в Грецию и кончил горестную жизнь в Фессалонике, отравленный ядом, как думали современники. Великий Князь, не желая мстить ни Святославу Ольговичу, ни гораздо виновнейшему Северскому Владетелю, некогда им облаготворенному, удовольствовался их новою присягою и нашел способ дружелюбно разделаться с Андреем, который добровольно уступил ему Новгород, изведав беспокойную строптивость его жителей. Обузданные согласием двух сильных Государей, они молчали, и Святослав Ростиславич возвратился управлять ими.

  [1162-1163 гг.] Мирясь с неприятелями, Ростислав оскорбил знаменитейшего друга своего и племянника, Мстислава Волынского, который возвел его на престол и удержал на оном. Великий Князь отдал ему в поместье Белгород, Триполь, Торческ, как будущему наследнику всей Киевской области. Но пылкий Мстислав начал, кажется, прежде времени господствовать в оной самовластно, не хотел слушать выговоров дяди и, с гневом уехав в Волынию, старался угрозами преклонить к себе Владимира Андреевича, княжившего в Пересопнице. Сей последний отвечал ему: "Ты властен завоевать мою область, и я готов скитаться в бедности с детьми своими по землям чуждым; но буду всегда душою и сердцем за Ростислава". Огорченный злобою племянника, Великий Князь отнял у него города днепровские, но с радостию возвратил ему оные, когда Мстислав одумался и прибегнул к дяде с извинениями. - Столь же великодушно поступал Великий Князь и с другими, ближними и дальними родственниками. Меньший его брат, Владимир Мстиславич, упорный союзник Изяслава Давидовича, самовольно властвовал в Слуцке: Ростислав принудил Владимира выехать оттуда, но дал ему пять городов Киевских; а внуку Вячеславову, именем Роману, два города в Смоленской области, Васильев и Красный. Мы говорили о Туровском Владетеле, Юрии Ярославиче, внуке Святополка-Михаила: отверженный от союза двух тогда господствующих Домов Княжеских, Мономахова и Черниговского, он держался единственно своим мужеством и счастливо отразил приступ соединенных Князей Волынских, хотевших, подобно Изяславу Давидовичу, изгнать его из Турова. Великий Князь, любя справедливость, заключил с ним мир. - Тишина внутренняя была тем нужнее, что внешние неприятели, Ляхи, в сие время беспокоили западную Россию и грабили в окрестностях Червена.

  Андрей Георгиевич, ревностно занимаясь благом Суздальского Княжения, оставался спокойным зрителем отдаленных происшествий. Имея не только доброе сердце, но и разум превосходный, он видел ясно причину государственных бедствий и хотел спасти от них по крайней мере свою область: то есть отменил несчастную Систему Уделов, княжил единовластно и не давал городов ни братьям, ни сыновьям. Может быть, Бояре первых осуждали его, ибо лишались выгоды участвовать в правлении Князей юных, грабить землю и наживаться. Некоторые думали также, что он незаконно властвует в Суздале, ибо Георгий назначил сие Княжение для меньших детей; и что народ, обязанный уважать волю покойного Государя, не мог без вероломства избрать Андрея. Может быть, и братья сего Князя, следуя внушению коварных Бояр, изъявляли негодование и мыслили рано или поздно воспользоваться своим правом. Как бы то ни было, Андрей, дотоле кроткий во всех известных случаях, решился для государственного спокойствия на дело несправедливое, по мнению наших предков: он выгнал братьев: Мстислава, Василька, Михаила; также двух племянников (детей умершего Ростислава Георгиевича) и многих знатнейших Вельмож Долгорукого, тайных своих неприятелей. Мстислав и Василько Георгиевичи, вместе с их вдовствующею родительницею, мачехою Андрея, удалились в Константинополь, взяв с собою меньшего брата, осьмилетнего Всеволода (столь знаменитого впоследствии). Там Император Мануил принял изгнанников с честию и с любовию; желал их утешить благодеяниями и дал Васильку, по известию Российских Г греческих Летописцев, область Дунайскую.

  [1164-1166 гг.] В России южной кончина Святослава Черниговского произвела несогласие между сыном его и племянником. Святослав, достопамятный своею привязанностию к несчастному брату Игорю и миролюбием, оставил наследникам великое богатство. Старший его сын, Олег, находился в отсутствии. Черниговский Епископ Антоний и Вельможи собралися к горестной овдовевшей Княгине и, боясь хищного Владетеля Северского, решились таить смерть Святослава до Олегова возвращения. Все дали в том клятву, и во-первых Епископ, хотя Бояре говорили ему: "Нужно ли целовать крест Святителю? Любовь твоя к Дому Княжескому известна". Но Святитель был Грек, по словам Летописца: хитер и коварен. Он в тот же час написал к Святославу Всеволодовичу, что дядя его скончался; что Олега и воинской дружины нет в городе; что Княгиня с меньшими детьми в изумлении от горести и что Святослав найдет у нее сокровища несметные. Сей Князь немедленно отправил сына занять Гомель, а Бояр своих в другие Черниговские области; и сам хотел въехать в столицу. Олег предупредил его; однако ж добровольно уступил ему Чернигов, взяв Новгород Северский. Святослав клялся наградить братьев Олеговых иными Уделами, и забыв обет, присвоил себе одному города умершего внучатного брата, сына Владимирова, Князя Вщижского. С обеих сторон готовились к войне.

  Святослав уже звал Половцев; но Великий Князь, будучи тестем Олеговым, примирил ссору и заставил Святослава уступить Олегу четыре города.

  Ростислав не мог успокоить одних Владетелей Кривских, или Полоцких. Глебовичи, нарушив мир, нечаянно взяли Изяславль и заключили тамошних Князей, Брячислава и Володшу Васильковичей, в оковы. Рогволод Полоцкий, требуя защиты Государя Киевского, осадил Минск и, стояв там шесть недель, освободил Васильковичей мирным договором; а после, желая отнять Городок у Володаря Глебовича, сам утратил Полоцк, где народ признал своим Владетелем его племянника двоюродного, Всеслава Васильковича. Сын Великого Князя, Давид, господствуя в Витебске, должен был вступиться за Всеслава, изгнанного мятежным Володарем, и снова ввел его в Полоцк, к удовольствию народа. В сих ничтожных, однако ж кровопролитных распрях Литовцы служили Кривским Владетелям как их подданные.

  Давно Россияне, притупляя мечи в гибельном междоусобии, не имели никакой знаменитой рати внешней: Андрей, несколько лет наслаждавшись мирным спокойствием, вспомнил наконец воинскую славу юных лет своих и выступил в поле, соединясь с дружиною Князя Муромского, Юрия Ярославича. Оскорбленный соседственными Болгарами, он разбил их войско многочисленное, взял знамена и прогнал Князя. Возвратясь с конницею на место битвы, где пехота Владимирская стояла вокруг Греческого образа Богоматери, привезенного из Вышегорода, Андрей пал пред святою иконою, слезами изъявил благодарность Небу и, желая сохранить память сей важной победы, уставил особенный праздник, доныне торжествуемый нашею Церковию. Россияне завладели на Каме славным Болгарским городом Бряхимовом и несколько других городов обратили в пепел.

  В сие же лето Новогородцы одержали победу над Шведами, которые, овладев тогда Финляндиею, хотели завоевать Ладогу и пришли на судах к устью Волхова. Жители сами выжгли загородные домы свои, ждали Князя и под начальством храброго Посадника, Нежаты, оборонялись мужественно, так, что неприятель отступил к реке Вороной, или Салме. В пятый день приспел Святослав с Новогородским Посадником Захариею, напал на Шведов и взял множество пленников; из пятидесяти пяти судов их спаслись только двенадцать.

  В окрестностях Днепра Половцы не переставали злодействовать и грабить: чтобы унять их, Ростислав призвал многих Князей с дружинами. Казалось, что он хотел, подобно деду, Мономаху, прославить себя важным предприятием и надолго смирить варваров; но войско союзное пеклося единственно о безопасности судоходства по Днепру и, несколько времени стояв у Канева, разошлося, когда флот купеческий благополучно прибыл из Греции. - Зато Северский Князь и брат Черниговского при наступлении зимы, отменно жестокой, с малочисленною дружиною дерзнули углубиться в степи Половецкие; взяли станы двух Ханов и возвратились с добычею, серебром золотом.

  Ростислав, уже престарелый, всего более заботился тогда о судьбе детей своих: несмотря на слабое здоровье, он поехал в область Новогородскую, чтобы утвердить Святослава на ее престоле. Угощенный зятем Олегом в Ч