Мельников-Печерский Павел Иванович - Белые голуби

й спасен, государыня,

   Без тебя, мой свет, много грешных на земле,

   На сырой на земле, свет, на матушке,

   На матушке, на кормилице.1

   1Хлыстовской "молитвы господней" есть несколько редакций. Это варианты одной и той же песни.

  

   После того трое или четверо мужчин или женщин входят в круг, спускают с плеч рубахи по пояс и, взяв длинные холщовые или полотняные белые полотенца ("знамена"), развешивают их себе на плечи, затыкают концы за пояс и начинают, припрыгивая, кружиться посолонь. Это называется радением. Во время радения поют песни. Таких песен у нас под руками сто шестьдесят четыре. Вот некоторые из них:

  

  

   Наша матушка родная

   В полку пребывала,

   В полку она пребывала,

   Чудеса творила.

   Чудеса она творила,

   С нами говорила:

   "Уж вы, девушки, девицы,

   Духовны сестрицы,

   И вы богу назвалися,

   Служить ему отдалися,

   Вы служите, не робейте,

   Живу воду пейте,

   Внутреннего змея

   Вы в себе убейте,

   На вас платьицо-то бело

   Сама матушка надела,

   Она о вас порадела,

   Вами завладела".

   Богу слава и держава

   Во веки веков. Аминь.¹

   ¹ Эта песня пророчиц поется женщинами, обращаясь к женщинам же.

  

  

  

   Ай у нас на Дону¹

   Сам спаситель во дому

   Со ангелами, со архангелами,

   С херувимами, государь, с серафимами

   И со всею силою с небесною.

   Ай, дух, святой дух!

   Эка милость благодать

   Стала духом овладать!

   Богу слава и держава

   Во веки веков. Аминь.²

   ¹ Рекою Доном хлысты, по удостоверению священника Ивана Сергеева, называют иногда своего Христа (Сергеева "Изъяснение раскола, именуемого христовщиной или хлыстовщиной").

   ² Эта песня поется во время радений, совершаемых женщинами.

  

  

  

  

   Бог, бог с нами,

   Сам бог над богами,

   Дух святой с нами,

   Сам дух над духами,

   Агнец наш спаситель,

   Вземляй грехи мира!

   Твоя, сыне божий,

   Власть над нами, воля

   Над нашими сердцами,

   Душами, телами...

   Гусли, вы, гусли

   Пророка Давыда!

   Сам лился слезами,

   Остальными силами,

   Славил Саваофа:

   "Помилуй мя, боже,

   Излей на мя милость" и т. д.

  

  

  

   Прочь лесть, прочь ложь, хитросплетенность,

   Порочность, сладость красных слов,

   Утеха сердцу, развращенность -

   Пою небесную любовь,

   Пою источник благодати,

   Святую истину пою... и т. д.

  

  

  

   В яслях - колыбель Исуса,

   Дева - мать, отец - тектон!

   Жизнь его - позор и иго

   От рожденья до конца!

   Не имел себе покрова,

   Где главу бы преклонить,

   Как злодей и богохульник,

   Ядца, винопийца, льстец,

   Меж разбойников повешен

   И к злодеям сопричтен,

   Испущает дух в мученьи;

   "Совершилося", - он рек,

   Дело важное спасенья

   Совершил презренный крест.

  

   Последние две песни по складу и по приемам своим не похожи на другие хлыстовские и скопческие песни. Они сочинены помещиком А. П. Дубовицким, бывшим кормщиком корабля, находившегося в его весьма значительном имении Орловской губернии, Елецкого уезда. В этом корабле находились и крепостные его люди, в том числе ближайший помощник его и наперсник, пророк Ермилушка. Были в корабле Дубовицкого и некоторые дворяне. У хлыстов не много песен, составленных по правилам версификации, вроде приведенных песен Дубовицкого (писали их, сколько нам известно, петербургские хлысты: Лабзин, редактор журнала "Сионский Вестник", тайный советник В. М. Попов и князь Енгалычев). Простонародные хлыстовские песни - большею частью импровизация, всегда почти бессмысленная, нелепая. Вот несколько песен, вылившихся из уст простолюдинов на хлыстовских радениях:

  

  

   Ай кто пиво варил?¹

   Ай кто затирал?

   Варил пивушко сам бог,

   Затирал святой дух,

   Сама матушка сливала,

   Вкупе с богом пребывала,

   Святы ангелы носили,

   Херувимы разносили (bis),

   Серафимы подносили.

   Скажи, батюшка родной,²

   Скажи, гость дорогой,

   Отчего пиво не пьяно,

   Али я гостям не рада?

   Рада, батюшка родной,

   Рада, гость дорогой,

   На святом кругу гулять,

   Бога света прославлять,

   В золоту трубу играть,

   В живогласну возносить.³

   Богу слава и держава

   Во веки веков. Аминь.

   1 "Пивом" хлысты называют кружение, производимое ими на радениях. Священник Иван Сергеев в своем "Изъяснении раскола, именуемого христовщиной или хлыстовщиной" говорит: "Оное кружение свое именуют они по действию "пивом духовным, чувствительным" и, похваляя сие, говорят: "То-то пивушко! Человек плотскими устами не пьет, а пьян живет". Песня "Ай кто пиво варил" находится при его "Изъяснении".

   2 "Батюшка родной, гость дорогой" - христос людей божьих.

   2 "Живогласная, золотая труба" - пророчество.

  

  

  

   Саваоф чудо творил,

   С сыном божьим говорил:

   "Уж ты, сын ли мой, сынок,

   Ты мой ясный соколок,

   Ты Сионская гора,

   С неба на землю пора -

   Живописный ты спаситель,

   Живой агнец искупитель...

   Дух - вселенной утешитель,

   Изволь вселенну утешать,

   На Алгоф гору поспешать;

   На Алгоф тебя пошлю,

   Ризы белые сошью -

   Изволь ризы надевать,

   Пречисту кровь проливать".

   На кресте солнышко светит,

   За всех верных ответит.

   Сокол ясный наш летит -

   Искупитель не стерпел,

   Золот орел полетел,

   Всю вселенну исходил,

   Темну стену победил,

   Жало - лепость умертвил,

   А страданием своим

   Вереи вечны сломил.

   Очищает грех и мир,

   Агнец божий наречеся...

   Агнец ты животворящий

   И жених происходящий!

   На всех верных оглянулся,

   На кресте бог встрепенулся,

   Страшный гром загремел,

   Земля, небо ужаснулись.

   Море кровью зачерпнулось,

   В лучах солнце померкает,

   Месяц свету не давает,

   Темной тучей закрывает,

   Зори светом засветились,

   Звезды с неба сокатились,

   Все престолы подвигнулись,

   Архангелы ужаснулись,

   А архангел Михаил

   В золотых крылах предстал,

   Страху трепету достоин,

   И в сенате он сенатор

   И на небе губернатор,

   Много разума имеет, -

   Доложить Христу не смеет;

   Судьбу божью исполняет,

   Архангелов собирает,

   Христа на крест убирает,

   И сосуды подставляет,

   Пречисту кровь проливает.

   А Илья пророк пророчит,

   Что воскреснуть Христос хочет;

   Давид в гусли заиграл,

   Заскакал он, заплясал,

   Ковчег божий пред ним скачет;

   Петр апостол горько плачет,

   Много ревности имеет, -

   Доложить Христу не смеет,

   Востру саблю свою точит,

   Распинаться с Христом хочет, -

   Дух святой накатил,

   Петру ревность прекратил.

   А Кузьма, сударь, Демьян

   С Христом в страстях ликовал,

   Кандалы всем расковал,

   У Христа в гостях гостил,

   С темниц верных отпустил.

   А и Флор, сударь, Лавёр

   И коней своих подвел,

   Колесницы закладает,

   Христа на крест убирает,

   А Егорий-то святой

   Темну ночь не усыпает,

   Горьки слезы проливает,

   Христа на крест убирает;

   Огонь-пламя утушил,

   Змея люта победил.

   Николай-то чудотворец,

   Чудеса он тут творил,

   Седьмо небо отворил,

   Ко Христу часто ходил,

   Христа на крест снарядил.

   Сама матушка царица

   Прилетела, райска птица,

   Христа на крест убирала,

   Сама смертью умирала,

   Саваофа упросила,

   Сына божья воскресила.

   Богу слава и держава

   Во веки веков. Аминь.

  

   Таково в большей части хлыстовских и скопческих песен дикое смешение священных имен и предметов с чудовищными представлениями пришедших в исступление "людей божьих".

   Приведенные песни поются напевом, совершенно отличным от церковного, они скорей приближаются к народным песням: одни поются протяжно, другие скоро, наподобие плясовых. Но нельзя сказать, чтоб они по напеву своему были совершенно сходны с песнями народными.

   Когда поют эти "радельные песни", - а поют их на каждом собрании по нескольку десятков, - сидящие хлысты или скопцы бьют в такт правою рукой по коленке, а радеющие хлысты хлопают в ладоши и самый топот ногами приноравливают в такт песни. Об этих песнях хлысты и скопцы говорят, что они те самые, о которых сказано в Апокалипсисе: "и слышах поющих песнь нову пред престолом, и никто же можаше навыкнути песни, токмо сии".

   После "радельных" песен выводят приходящего на средину круга, опоясывают его "знаменами" и водят кругом под песню:

  

   Благодатный бог,

   Попусти нам, бог,

   С нами пребудь, бог,

   До скончания века. Аминь.

   Елицы от Христа (sic) во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуйя.

  

   После того дают принятому в корабль приложиться к образу (иногда к медному кресту), надевают на него радельную рубаху и подпоясывают ее "знаменем". Затем все целуют нового хлыста и поздравляют друг друга с новорожденною духом душою. У девки же, сидящей в углу (богородицы), как обращенный, так и прочие целуют коленку или другую часть ее "святого и животворящего тела". В то время, когда целует ее тело обращенный, в иных кораблях богородица три раза осеняет его крестообразно зажженною свечой. Хлысты говорят, что на пляску их сходит святой дух, и приходящий, введенный во "святой круг", крестится духом, когда же богородица крестит его свечкой, он крестится огнем. Тогда-то, говорят хлысты, принимает он истинное крещение "духом святым и огнем".

  

  

   Обыкновенные моления хлыстов ("радения") совершаются следующим образом. Часов в шесть вечера они собираются в один дом, {Из следственного дела об арзамасских хлыстах видно, что они собирались по 30 и по 40 человек обоего пола. По свидетельству священника Ивана Сергеева, в Калуге собирались по сту и более человек. В Петербурге у Кондратья Селиванова бывало на радениях по шестисот человек хлыстов и скопцов. У хлыстов, а также и у скопцов иногда, как видно из следственных дел, устраивались особые укромные помещения для радений. Священник Иван Сергеев говорит: "для безопасности достаточные люди, особенно в городах, роют подземные, потаенные ходы, а иные на чердаках устраивают внутренние горницы, чтобы топанья не слышно было". Почти везде на время радения ставятся снаружи караульные, которые при малейшей опасности дают знать радеющим, чтоб их не застали врасплох.} где в особой комнате, {Дом, где бывают радения, зовется "монастырем", "Иерусалимом", "домом божьим". Комната, где совершаются радения и другие обряды, - "Сионскою горницей".} в углу, сидит богородица, а по лавкам с одной стороны мужчины, а с другой женщины, все в особого покроя длинных белых рубахах. {В иных кораблях и мужчины и женщины сидят вместе.}

  

   В иных, немногих, впрочем, кораблях, моление начинается чтением священных книг: толкового евангелия, нового завета, писаний отцов, особенно аскетических житий святых и пр., а потом поется всенощная или одни стихеры праздников. После того встают, становятся в круг и начинают свои радения. Это бывает обыкновенно в самую полночь. Мужчины становятся хороводом, вокруг их хоровода составляется другой, из женщин. {Очень во многих кораблях круг составляется из мужчин и женщин общий. Вообще у хлыстов и скопцов оба пола почитаются равными и безразличными. Они говорят: "Павел, апостол "старого Христа" (то есть истинного спасителя мира), говорит: "несть мужеск пол, несть женский: все бо едины во Христе", а у нас и подавно так".}

  

   В этих хороводах (святых кругах ) хлысты, а также и скопцы, ходят или, лучше сказать, бегают посолонь с припрыжкой, под песню: "Дай нам, господи, Иисуса Христа!" По окончании радения каждый подходит к богородице и целует у ней голую коленку.

   Калужский священник Иван Сергеев, бывавший на хлыстовских радениях, говорит о них следующее. У хлыстов бывают праздники большие и малые. Большие бывают в определенные дни, и на них собирается человек по пятидесяти, по сту и более; малые же бывают случайно, например, по случаю приезда гостей, на них собирается от трех до десяти человек. Большие праздники продолжаются нередко по неделе, и все это время хлысты проводят в беспрестанном кружении по солнцу; перестают только на время обеда, каждый день радеют. Когда поют начальную молитву ("Дай нам, господи, Иисуса Христа"), бывают вместе мужчины и женщины, а потом в иных кораблях кружатся и слушают пророчества мужчины в одних комнатах, а женщины в других. {В петербургском "Новом Иерусалиме" Кондратья Селиванова, что в Литейной части близ Лиговки, была устроена зала, где могло радеть более шестисот человек. Она была устроена в два света и разделена на две части глухою перегородкой в один этаж. Над этою перегородкой была устроена ложа (вроде кафедры в протестантских молитвенных домах) под балдахином, где сидел христос Петр Федорович, царь израильский (то есть Кондратий Селиванов). В одной половине залы радели мужчины, в другой - женщины. И те и другие в это время видели своего "живого бога".}

  

   "А когда "ходят в слове" пророки (то есть пророчествуют), - продолжает священник Иван Сергеев: - то некоторые из них вертятся по одному на одном месте, как жернов, так быстро, что и глаз их не видно. От такового быстрого стремления волосы на голове поднимаются кверху. На мужчинах рубахи, а на женщинах платы раздуваются как трубы, и происходит от них чувствительный вихрь. Иногда все вообще кружатся, по их выражению, в "стенку", составляют большой круг, и если посмотреть на сию их живую сцену, когда хорошо сладят, то представится совершенно, как бы и подлинно плавающий по воздуху или воде круг, колеблющийся и изтиха поднимающийся как бы единой машиной. Оный круг знаменует у них чан или "купель духовную", как и молва в народе гласит, будто бы они в чане купаются. Но сей чан у них не из чувственных досок, но из плотей человеческих состоит. В сем-то чане или, по их выражению, "духовной купели", то есть в кровавом своем поту они крестятся, будучи уверены, что тут на них сходит, или, по их выражению, "скатает" дух святой, и кружатся (радеют, но их выражению) дотоле, что в некоторых местах, где случится собрание весьма многонародно, принуждены бывают даже пол от поту их подтирать ветошками, и рубахи на них сделаются как в воде обмоченные. И до такого изнеможения они искружатся и измучатся, что уже будут бессильны как мухи и, обессилев, падают, а в лице белы как полотно, почему легко можно узнать их по лицу, когда идут с богомолья домой. Оное кружение свое именуют они "пивом духовным, чувствительным" и, похваляя сие, говорят: "То-то пивушко! Человек плотскими устами не пьет, а пьян живет". В продолжение кружения и скакания поют сочиненные ими песни со всхлипыванием и перерывистыми духа трелями, производят гоготание и какой-то необыкновенный тихий свист, повторяя беспрестанно: "ой дух, ой дух, ой бог, ой бог, царь бог, царь бог, царь дух, царь дух", а иные "о ега, о ега, о ега!", чем наводят на слушающих даже некоторый ужас. И если подслушать их гоготанье из-за стены, то представится совершенно, якобы чем секутся или хлещутся. Может быть, не от того ли и молва в народе носится, будто бы они, ходя вокруг чана, хлыщутся, приговаривая:

  

   Хлыщу, хлыщу,

   Христа ищу,

   Выйди к нам наружу,

   Дай денег на нужу.

  

   Не удалось ли кому-нибудь из посторонних подслушать их действие и заключить, что, верно, они чем-нибудь секутся, и прочим в народе так разгласили. При кружении они всячески дурачатся и бесятся, иные из них трясутся, кривляются, ломаются, как бесноватые, другие топают ногами, приседают к земле и вдруг как неистовые вскрикивают, приходят в энтузиазм, нечто пересказывают, и говорят иными языки. А какими? Татарскими ли, тарабарскими ли? Думаю, и сами не понимают, кольми, паче другие ни одного слова не знают, да и понимать нечего.

   Действительно, на радения вокруг чана с водой и на бичевания или хлыстания во всех ста восьмидесяти известных нам следственных делах нет ни одного указания кого-либо из хлыстов или скопцов, хотя иные весьма подробно и с полною откровенностью рассказывали про свои тайны. Некоторые из них показывали при допросах так: "носится слух в народе, что хлысты кружатся вокруг чана и хлыщутся, но при мне этого никогда не случалось, разве что бывает это в других кораблях".

   О хлыстаньи вокруг чана письменное известие находится только у покойного нижегородского преосвященного Иакова в его статье "О хлыстах в Саратовской губернии". Там сказано, что в 1828 г. в тюремном замке города Вольска содержалась девка Анна Федоровна Скачкова из села Давыдовки (Николаевского уезда, Самарской губернии), бывшая у хлыстов богородицей. Она, говорит преосвященный Иаков, по некоторым обстоятельствам вверившись одному из содержавшихся с ней в тюрьме, за глубочайший секрет открыла ему тайны своей ереси, причем сказала, что обряды их моления будто бы писаны в книгах "грамотою никому неизвестною, печатною", что грамоте той учатся лишь те, которые продолжительным временем утвердятся неизменно в секте. Эта Анна Федорова рассказывала и о чане, а о бичеваньи весьма подробно. В моей записке, составленной со слов посланного в 1849 году покойным преосвященным Иаковом разведать о хлыстах в Макарьевском уезде, Нижегородской губернии, также говорится о бичеваньи. Там сказано, что богородица или пророчица, когда другие радеют, сидит в углу на возвышении под образами и из тесемок или нарезанного полосками холста вьет так называемые "святые жгутики", или же свивает по три прута вербы в один. Когда прикладываются к ее коленке, она ударяет тем жгутиком или вербой и дает то или другое подходящему. Составляется новый круг: бегают друг за другом, бьют себя и других жгутиками и вербами по голым плечам и поют:

  

   Хлыщу, хлыщу,

   Христа ищу.

   Сниди к нам, Христе,

   Со седьмого небесе,

   Походи с нами, Христе,

   Во святом кругу,

   Сокати с небеси

   Сударь дух святой.

  

   Но доверенный покойного архиепископа Иакова хотя и вступил в хлыстовский корабль, но сам тоже никогда не видал радений вокруг чана и видений "золотого христа". Он только слышал о том и другом от посторонних. Я внес, однако, его рассказ в трактат мой "О современном состоянии раскола в Нижегородской губернии" (в тринадцати больших тетрадях), писанный в 1854 году по высочайшему повелению. Он бывшим министром внутренних дел Д. Г. Бибиковым был передан на рассмотрение покойному петербургскому митрополиту Григорию, который, будучи тогда казанским архиепископом, передал список с моего трактата в казанскую духовную академию. Там из него взяли целиком немало статей для "Православного Собеседника", не ссылаясь на источник. Таким образом и сказание о радениях хлыстов вокруг чана с водой вошло (слово в слово) в трактат "О людях божьих" г. Добротворского, напечатанный в "Православном Собеседнике". По дальнейшим моим исследованиям, все написанное мною о чане и о бичеваньи хлыстов и затем дерешедшее целиком на страницы "Православного Собеседника" оказалось неверным.

   Радения у хлыстов и скопцов совершаются тремя способами. Первый называется круговым. Составя круг вроде хоровода, они ходят друг за другом, повертываясь направо, то есть по солнцу, {Даже не при радениях ни хлыст, ни скопец никогда не повернется налево.} под такт радельных песен. Под это пение они вертятся сильней и сильней, пока не дойдут до исступления. Песня поется с более и более учащенным тактом; рубашки от верчения раздуваются, а пророк или богородица приговаривает радеющим:

  

   Радейте, радейте,

   Плотей не жалейте,

   Марфу не щадите,

   Богу поскачите.

   Царь Давид с ковчегом

   Скакаше, играя.

   Людие божьи, святые,

   Богу порадейте,

   Трудов не жалейте... и т. д.

  

   Или:

  

   Ей вы, нуте-ка, други, порадейте-ка,

   Меня, христа бога, поутешьте-ка,

   Мою матерь богородицу, порадуйте, и пр.

  

   Продолжается это до тех пор, пока рубашки взмокнут от пота. Это у хлыстов называется банею пакибытия, духовною купелию.

   Отдохнувши, они начинают радеть корабельным радением. Становятся в круг друг к другу лицом, молятся друг на друга (на образ и подобие божье), а потом прыгают вверх, подскакивая как можно выше, хлопая в ладоши, бия себя в грудь и голову и беспрестанно приговаривая: "Ой дух! Святой дух! Накати, накати!"

   Третье радение крестное (радеть на крестик) делается так: по углам комнаты становятся по одному, по два или по нескольку человек и перебегают из угла в угол как можно скорее. Во время этого перебеганья притоптывают ногами и кричат под такт песни: "Ой дух! Святой дух! Накати, накати!"

   Крестьянин Костромской губернии, Галицкого уезда, Иван Андреянов, в своем донесении, поданном в феврале 1825 года императору Александру Павловичу, рассказывает о радениях следующее: "По отпетии молитв их собственного сочинения учитель садится впереди, а прочие по достоинствам их, поют разные духовные песни, сложенные ими же самими, иногда бьют сильно руками по коленям в один мах все. При начале пения крестятся и просят благословения: "благослови, государь-батюшка". Потом учитель приказывает радеть или вертеться по солнцу. Иногда радение начинает сам учитель, за ним следуют другие, и таким образом составляется большой круг: скоро ходят кругом по солнцу, приподымаясь понемногу, сильно топают ногами в один шаг, машут руками, дышат сильно и отрывисто враз с топанием ног, а когда почувствуют в себе дух, то начинают бегать все скорей и скорей, как скорость коней, бегущих рысью. Это радение называют они "радение кораблем". Потом поворачиваются боком, ходят скоро кругом, скачут притом вдруг обеими ногами, весь круг разом, и машут руками. Это радение называется "стенкою". После чего становятся на четыре угла по одному и по два, одни против других, и бегают парами на крест. Это "радение на крестик". Затем становятся в ряд от передней к задней стене, бегают скоро, топая ногами и помахивая руками, у стены оборачиваются по солнцу все вдруг и начинают "радение на кругу", которое заключается в том, что они вертятся по солнцу на одном месте весьма проворно, сильно топают ногами и отрывисто и тяжело дышат. В этом радении от скорости оборотов едва бывает видно лицо человека вертящегося, и скорость оборотов подобна вихрю. Другие при этом поют в такт: "Сей дух, сей дух, царь дух, царь дух, благодать, благодать!" При этом они крестятся, наблюдают за вертящимися, и когда заметят "сильное и удивительно скорое действие радения их", то говорят: "На него благодать накатила". Во время таких действий их вселяется в человека дух, и выходят пророки. Женщины делают то же, что и мужчины, и из них выходят пророчицы. Те и другие имеют к радению большую охоту и чувствуют в сердце радость. Учитель мой говорил, что при радении надо молчать и ни о чем не помышлять, иначе дух не может вселиться в радеющего. Он уговаривал меня непременно радеть на кругу, объясняя, что иначе благодать в меня не вселится... Они радеют больше "кораблем" и "на кругу", но если есть время, то и на все манеры. По окончании радения все садятся, поют разные песни и хлопают в такт руками по коленям; потом становятся пред учителем на колени, крестятся, кланяются ему в землю и просят сотворить милость, чтобы дух святой просветил их чрез уста пророка. Учитель выбирает пророчицу для женщин, а сам пророчествует мужчинам. Избранные становятся лицом к народу, с плетками в руках, разом пророчествуют с небольшим движением тела и громко выговаривают речи стихами. И сперва бывает "слово" (то есть пророчество) всему собранию, и тогда все собрание стоит на коленях перед пророками, все крестятся и кланяются "в землю... Потом бывает слово каждому порознь. Этот, стоя на коленях, молится и кланяется пророку, кланяется в землю, иногда со слезами, ибо тогда они каются пред пророками в грехах, и пророки обличают их. Прочие из собрания при этом встают... Пророчество всему собранию продолжается иногда беспрестанно до четырех часов. По окончании пророчеств учитель и все остальные поют "Христос воскресе", потом учитель кладет на лавку, под святые образа, крест господень и покровы (платки) отца искупителя. Присутствующие покорно поклоняются в землю и прикладываются ко кресту и к покрову, и кладут деньги по усердию, крестятся, попарно кланяются учителю в землю. После толкуют иногда пророчество, кому что вышло в слове".

   Из других источников, имеющихся у нас под руками, видно, что если во время радения кто-нибудь из хлыстов начнет приходить в исступленный восторг, почувствует, что ему захватывает дух (это называется: "заблажил в нем дух свят"), он тяжело дышит и начинает вскрикивать: "Вот катит! Вот катит!.. Дух свят!.. Дух свят!.. Накатил!.. Накатил!.." И начинает снова кружиться, кружится, как дервиши, до беспамятства и после того, не помня себя, произносит скороговоркой или нараспев несвязные речи. Эти речи и считаются пророчествами.

   У хлыстов и у скопцов нет установленных песен, которые бы пелись при известном случае. Один запоет какую-либо известную всем песню, другие тотчас же ее подхватывают и начинают петь хором. Иногда из одной песни переходят в другую, иногда кто-нибудь поет песню импровизованную. Поэтому и нельзя определительно указать на то, какие именно песни поют они, приходя в исступленное состояние. Вот, например, одна песня. Начинают ее хором, протяжно, заунывно и, постепенно возвышая голоса, поют скорей и скорей. Песня из largo и pianissimo мало-помалу переходит в vivace allegro и fortissimo. Под конец поющие задыхаются, всхлипывают, гогочут и взвизгивают:

  

   Как не золотая трубушка жалобненько вострубила,

   Ой да жалобненько, жалобненько,

   Восставали, восставали духи бурные,

   Заходили, заходили тучи грозные...

   Соберемтесь-ка мы, братцы, во един во собор,

   Мы посудимте, порядимте такую радость:

   Уж вы верные, вы изобранные,

   Вы не знаете про то, вы не ведаете,

   Что у нас ныне на сырой земле понаделалось:

   Катает у нас в раю птица,

   Она летит,

   Во ту сторону глядит,

   Да где трубушка трубит,

   Где сам бог говорит:

   Ой бог! Ой бог! Ой бог!

   Ой дух! Ой дух!

   Накати, накати, накати!

   Ой ега, ой ега, ой ега!

   Накатил, накатил,

   Дух свят, дух свят!

   Царь дух, царь дух!

   Разблажился,

   Разблажился

   Дух свят, дух свят!

   Ой горю, ой горю,

   Дух горит, бог горит,

   Свет во мне, свет во мне,

   Свят дух, свят дух,

   Ой горю, горю, горю,

   Дух! Ой ега!

   Ой ега, ой ега, ой ега,

   Евое!

   Дух евой, дух евой, дух евой...

  

   Пророки и богородицы людей божьих пророчествуют или от своего лица, или в виде слов, идущих от бога, иногда же в виде разговоров с Иисусом Христом, с духом святым, с божиею матерью и пр.

   Если кто, придя в исступленное состояние (это называется "быть в духе"), начнет пророчествовать ("ходить в слове"), все умолкает. Все с благоговением слушают пророка или пророчицу, принимая их слова за слова самого бога. Пророчества говорятся в рифму и нередко бывают совершенно бессмысленны. Вот для примера одно общее ко всем, ко всему собору или кораблю, а другое к одному лицу:

   "Уж вы, батюшки, братцы и духовные сестрицы, вы не извольте на земле жить и унывать, а извольте твердо на бога уповать, а я буду вам драгоценного товару раздавать, а вы извольте на земле им торговать, царство и блаженный рай в седьмом небе доставать".

   "Слушай, брат, Саваоф тебе рад. Я тебя не оставлю, сорок ангелов к тебе приставлю; будут тебя стеречь, от всякого зла беречь. Я, бог, тебя награжу - хлеба вволю урожу, будешь есть, пить, меня, бога, хвалить; станешь хлебец кушать, евангелье слушать. Вот тебе бога сказ, от святого духа указ. Оставайся, бог с тобою, покров божий над тобою". После пророчеств все садятся по местам, и начинается общая трапеза: едят молочную кашу, блины, молоко, калачи, у богатых пьют чай. Это делается на складчину. {Священник Иван Сергеев в своем "Изъяснении раскола, именуемого хлыстовщиной", говорит: "Учители строго запрещают ходить в другие корабли к другим учителям и праздновать на чужих праздниках, разве в превеликой нужде, дабы не развлекались сердцами и не разделялись любовию ко иным учителям и братии иных скопищей... Между учителями и няньками (пророчицы, ухаживающие за больными, особенно за вновь оскопленными) бывают между собой ссоры. Ссорятся промеж себя из-за того, которую больше любят, у кого чаще сборища бывают, и при этом случае, кому более гостинцев приносят, у кого больше народу бывает". У людей достаточных угощение бывает на их счет, а не на складчину.}

  

   Главное, годовое радение бывает в должайшие июньские дни около троицына дня. В то время в иных, весьма, впрочем, немногих кораблях, хлысты, радея, поют песни, обращенные к "матушке сырой земле", которую отожествляют с богородицей. Через несколько времени богородица, одетая в цветное платье, выходит из подполья, вынося на голове чашку с изюмом или другими сладкими ягодами. Это сама "мать сыра земля" со своими дарами. Она причащает хлыстов изюмом, приговаривая: "даром земным питайтесь, духом святым услаждайтесь, в вере не колебайтесь", потом помазывает их водою, приговаривая: "даром божьим помазайтесь, духом святым наслаждайтесь и в вере не колебайтесь". Говорят, будто во время радения, бывающего в этот день, хлысты радеют более, чем в другие дни, и что в это время исступленным представляется какой-то дым, и в нем будто видят они младенца, сияющего золотым блеском. Это называют они явлением "золотого христа". Как скоро покажется это видение, хлысты падают ниц.

   Во время тех радений, на которых совершается причащение хлыстов, они после пророчества, по обыкновению, садятся за стол, христос, пророк или богородица режет белый хлеб и, раздавая куски людям божьим, произносит слова: "примите, ядите" и пр. Вместо вина, которого хлысты ни в каком случае не пьют, христос, богородица или пророк причащают их водою, иногда квасом.

  

  

   Кроме изложенных обрядов, совершаемых последователями хлыстовщины во время их обыкновенных и чрезвычайных радений, их больших и малых праздников, в некоторых "кораблях", но далеко не во всех, изредка (может быть, лет через десять и более) совершаются отвратительные обряды "христовой любви" и "причащения телу и крови". Повторяем, совершается это далеко не во всех кораблях и чрезвычайно редко.

   "Христовою любовью" называется общий разврат корабля, происходящий после радения, когда и мужчины и женщины находятся в исступленном состоянии. Этот разврат, не разбирающий ни возраста, ни уз родства, объясняется двояко. Одни хлысты говорят, что они, поступая так, "грехом грех истребляют". Но есть, кроме того, сведения, что хлысты от времени до времени делают это с тем, чтоб иметь детей, рожденных, как они говорят, от духа свята (так называемых "христосиков"). Если какая женщина сделается беременною, она принимает сан богородицы и рожденный ею считается "не от крове, не от похоти плотския, не от похоти мужеския, но от бога родившимся".

   Дикий обряд "христовой любви" в иных, немногих, конечно, хлыстовских кораблях соединяется с другими, еще более отвратительными, еще более ужасными обрядами: приобщения телу и крови.

   Барон Гакстгаузен, путешествовавший по России в начале сороковых годов, которому нашим правительством предоставлены были все способы, как вещественные, так и невещественные, к собранию всевозможных сведений, так передает откровенный рассказ одного хлыста Ярославской губернии: "Во время моления, в чан, наполненный теплою водой, сажают пятнадцатилетнюю или шестнадцатилетнюю девушку, которую успели склонить к оскоплению. Когда она усядется в чане, к ней подходят старухи, делают глубокий надрез на ее груди, потом отрезывают один из сосцов, левый, и с удивительною ловкостью останавливают течение крови. Во время этой операции девушке дают в руки икону святого духа, чтоб она, углубившись в благоговейное созерцание, легче переносила страшную боль. Потом отрезывают часть тела, кладут на блюдо, разрезывают на мелкие куски и раздают присутствующим, которые и едят их. Когда кончается это людоедство, ту девушку сажают на возвышенное место, особо для нее устроенное, и все собрание начинает вокруг нее плясать, припевая:

  

   Поплясахом, погорахом

   На Сионскую гору.1

   1 "Etudes sur la situation interieure la vie nationale et les institutions rurales de la Russie". T. I, стр. 308; примечание.

  

   Барон Гакстгаузен не принадлежит к числу тех легковерных иностранных путешественников, которые, говоря о России, допускают в рассказах своих всевозможные нелепости. Его свидетельство достоверно. Мне самому случалось слышать от некоторых лиц, хорошо знавших хлыстовские корабли, рассказ о гнусном людоедстве, равно как и о заклании младенцев мужского пола, рождаемых богородицей. То же самое слышал г. Кельсиев за Дунаем от одной богородицы Авдотьи И