Потанин Григорий Николаевич - Пи-лин-сы

  

   Еще зимой 1884-1885 годовъ, которую я проводилъ въ Сань-чуани, я слышалъ о знаменитомъ будд³йскомъ монастырѣ Пи-линъ-сы, лежащемъ на берегу Желтой рѣки ниже Сань-чуани въ разстоян³и дня скорой ѣзды. Мнѣ разсказывали, что это диво природы и человѣческихъ рукъ, что тамъ всѣ скалы изсѣчены пещерами и покрыты изображен³ями боговъ въ такомъ большомъ количествѣ, что по-тангутски этотъ монастырь называется Шянба-бумлынъ; въ буквальномъ переводѣ это значитъ: "Шянба десять тысячъ", а по комментар³ю: "Шянба и десять тысячъ другихъ изображен³й". Шянба есть имя божества, которое у монголовъ извѣстно подъ именемъ Майдари, отъ санскритскаго Майтрея, откуда иранск³й Митра. Почему по имени этого божества названа эта мѣстность будетъ видно изъ дальнѣйшаго нашего разсказа.

   Дорога къ этому монастырю, говорили, уб³йственная. Нужно сначала изъ Сань-чуани ѣхать по большой дорогѣ и потомъ свернуть съ нея по горной тропинкѣ, по которой мулы могутъ пройдти только порожн³е, безъ вьюковъ. Другая дорога идетъ ближе къ Желтой рѣкѣ; по ней можно проѣхать съ небольшимъ вьюкомъ, но эта дорога гориста, то и дѣло приходится спускаться въ глубок³е овраги и выкарабкиваться изъ нихъ на высок³я горы. Третья дорога идетъ подлѣ самой рѣки, которая въ этомъ мѣстѣ течетъ въ узкомъ ущельѣ. Первыя двѣ дороги, проходящ³я но высокимъ горамъ, къ послѣдней относятся, какъ желѣзная дорога, проведенная надъ крышами домовъ европейской столицы, относится къ дорогѣ, идущей по мостовой. Дорога подлѣ рѣки, то-есть самая нижняя, считается самой опасной; она лѣпится по карнизамъ надъ пропастью, въ которой съ шумомъ катитъ свои волны большая и глубокая рѣка, и нерѣдко всадникъ или мулъ со всадникомъ вмѣстѣ летятъ въ пучину и находятъ въ ней свой конецъ. Безопаснѣе всего ѣхать по самой верхней, то-есть по большой дорогѣ; она и ровнѣе другихъ. Зато послѣдн³й коротеньк³й спускъ къ монастырю служитъ пресквернымъ возмезд³емъ за льготы на остальномъ протяжен³и дороги. Словомъ, какую изъ трехъ дорогъ ни выбери, на всѣхъ одинаково можно намаяться, особенно если съ собой есть какой нибудь вьюкъ.

   Изъ Сань-чуани мнѣ не удалось съѣздить въ Пи-линъ-сы; осенью 1885 года, возвращаясь въ Сань-чуань изъ провинц³и Сы-чуань, я долженъ былъ близко проѣзжать отъ Пи-линъ-сы и потому заблаговременно постарался разузнать, съ какого пункта на большой дорогѣ, ведущей изъ города Лань-чжоу въ Сань-чуань, удобнѣе всего свернуть къ Пи-линъ-сы. Оказалось, что изъ деревень, лежащихъ на тракту, ближе всѣхъ къ монастырю деревенька Сунъ-чжя-чыръ. Дойдя до нея, мы остановились въ ней на ночлегъ съ намѣрен³емъ на другой день отправиться въ Пи-линъ-сы.

   Совершенно неожиданно для меня деревенька эта оказалась населенною окитаившимися монголами, совершенно такими же, как³е населяютъ и знакомую намъ мѣстность Сань-чуань. Она основана лѣтъ десять съ небольшимъ назадъ во время мусульманскаго возстан³я; прежняя родина здѣшнихъ крестьянъ находится на правомъ берегу Желтой рѣки въ мѣстности Тунъ-шянъ, гдѣ есть нѣсколько деревень, населенныхъ монголами этого рода. Какъ всѣ тунъ-шянск³е монголы, и жители деревни Сунъ-чжя-чыръ мусульмане. Поэтому нашъ спутникъ, лама Серенъ, уроженецъ Сань-чуани, не смотря на единство языка и племенное родство съ жителями этой деревни, отнесся къ нимъ очень недружелюбно. Десять лѣтъ, протекш³я здѣсь со времени мусульманскаго возстан³я, были не достаточны для того, чтобы заровнять ту пропасть, которую вырылъ мятежъ внутри здѣшняго населен³я. Мног³е герои того времени еще живы; мног³я лица, раззоренныя мятежемъ, до сей поры не поправили еще свои состоян³я; все еще цѣлыя деревни, даже города, даже сплошные округа, лежатъ въ развалинахъ, не говоря о монастыряхъ и отдаленныхъ кумирняхъ; мног³е помнятъ еще, какую цвѣтущую картину представлялъ здѣшн³й край до возстан³я, и могутъ сравнить настоящее запустѣн³е съ тѣмъ, что было.

   Мног³е потеряли въ мятежѣ не только свое благосостоян³е, но и лишились дорогихъ ихъ сердцу людей; для этихъ потерянное было не возвратимо. Двѣ парт³и въ народѣ, правительственная и бунтовавшая, какъ будто только временно сложили оруж³е и готовы при первомъ поводѣ вновь вцѣпиться другъ другу въ бороду. Лама Серенъ не иначе называлъ жителей Сунъ-чжя-чыра, какъ ворами, конечно, заглазно. "Скажи ворамъ, чтобъ они закрыли окна ставнями", отдавалъ онъ приказан³е нашему слугѣ, тангуту Гендуну.

   Что до меня касается, я былъ обрадованъ тѣмъ, что еще разъ встрѣтилъ тунъ-шянцевъ; проходя черезъ мѣстность Тунъ-шянъ осенью 1884 года, я не имѣлъ времени записать ни одного тунъ-шянскаго слова, а потому въ Сунъ-чжя-чырѣ я сейчасъ же собралъ около себя толпу мѣстныхъ крестьянъ и пополнилъ этотъ пробѣлъ. Монгольское племя, живущее осѣдло въ долинѣ Желтой рѣки между городами Ланьчжоу и Уянъ-бу, отличается разнообраз³емъ говоровъ; отъѣдешь двадцать верстъ, и новый уже говоръ; въ особенности отличаются говоромъ монголы-мусульмане отъ монголовъ-буддистовъ, вѣроятно, по той причинѣ, что между ними не бываетъ смѣшанныхъ браковъ.

   На другой день нашъ караванъ и при немъ моя жена отправились далѣе по большой дорогѣ въ Сань-чуань, а я и лама Серенъ безъ всякихъ вьюковъ поѣхали въ Пи-линъ-сы, до котораго отъ деревни Сунъ-чжя-чыръ считается не болѣе десяти ли (пяти верстъ). Хозяинъ дяня {Дянь - постоялый дворъ.}, въ которомъ мы ночевали въ деревнѣ, проводилъ насъ саженъ двѣсти отъ деревни, чтобы указать на башню, торчащую на одной изъ сосѣднихъ горныхъ вершинъ; около этой башни мы должны, по его словамъ, найдти тропинку, которая сведетъ въ оврагъ, а по оврагу мы прямо и попадемъ въ Пи-линъ-сы. Тропинка найдена, и мы начинаемъ по ней спускаться въ оврагъ, дно котораго мы видимъ глубоко, глубоко внизу. Это было раннимъ утромъ; солнце еще не вышло изъ-за горъ или, по крайней мѣрѣ, изъ-за тучъ, собравшихся на востокѣ; тѣнь еще лежала на горахъ, а въ оврагѣ было и еще темнѣе. Спускъ былъ дьявольск³й; разсказы, слышанные мною въ Сань-чуани, не преувеличивали нисколько трудностей, съ которыми соединено путешеств³е въ знаменитую обитель. Иногда мулы, хотя и были порожн³е, потому что мы спускались пѣшкомъ и вели ихъ въ поводу, по крутизнѣ дороги не хотѣли идти; узенькая тропинка мѣстами прерывалась глубокимъ проваломъ, как³е часто образуются въ лёссѣ, и была срѣзана покато къ пропасти.

   Спустившись на дно долины, мы очутились въ мѣстности совершенно особеннаго характера. Деревня Сунъ-чжя-чыръ лежитъ между плоскими лёссовыми горами; здѣсь насъ со всѣхъ сторонъ обступали высок³я отвѣсныя скалы.

   По всей долинѣ Желтой рѣки отъ города Ланьчжоу до города Гуй-дуй залегаетъ формац³я красныхъ песчаниковъ и конгломератовъ, прикрытая сверху массою лёсса. Находясь внутри страны, подальше отъ значительной рѣки, нижней красной формац³и нигдѣ не видишь; повсюду одинъ лёссъ; красная формац³я обнажается только у береговъ Желтой рѣки и въ долинахъ побочныхъ рѣкъ. Но вездѣ она представляетъ однообразные красные обрывы въ родѣ непрерывно тянущихся отвѣсныхъ стѣнъ. Здѣсь, въ Пи-линъ-сы, не то. Здѣсь красная стѣна, которая протянулась вдоль рѣки, разорвана поперечными оврагами и раздроблена на отдѣльныя скалы, между которыми часто, особенно ближе къ рѣкѣ, встрѣчаются удивительныя столбообразныя и кеглеобразныя формы. Эти формы кажутся искусственными. Кромѣ внѣшняго очертан³я, здѣшнимъ скаламъ еще болѣе придаютъ сходство съ искусственными сооружен³ями ихъ гладк³я, какъ грани, стѣны. Въ одномъ мѣстѣ вы видите высокую до 20 саженъ высоты пятигранную башню; въ другомъ нѣсколько такихъ башенъ какъ бы составляютъ одно общее цѣлое; большая, средняя остроконечная вершина съ прилѣпленными къ ней кругомъ другими такими же остроконечными вершинами меньшей величины дѣлаютъ эту группу скалъ похожею на колоссальный храмъ; точно передъ вами оболваненный, но не раздѣланный въ подробностяхъ готическ³й соборъ. Проходя далѣе по оврагу, вы оставляете съ боку узк³й промежутокъ между двумя высокими отвѣсными скалами, такой же тѣсный и такой же темный, какъ улица въ старомъ нѣмецкомъ городѣ. Въ нижнемъ концѣ главнаго ущелья, по которому мы спускались, тамъ, гдѣ оно выходитъ на долину Желтой рѣки, стоятъ двѣ отдѣльныя скалы вродѣ обелисковъ или колоннъ, оставшихся отъ развалившихся колоссальныхъ воротъ.

   Разсказавъ о выходѣ изъ ущелья, я забѣжалъ впередъ, потому что монастырь Пи-линъ-сы стоитъ, или вѣрнѣе, такъ какъ это теперь однѣ пустыя развалины, стоялъ внутри ущелья, саженяхъ во ста выше выхода изъ него. Но прежде, чѣмъ перейдти къ описан³ю монастырскихъ развалинъ, еще нѣсколько словъ объ ущельѣ и его скалахъ. Песчаники, изъ которыхъ состоятъ скалы, двухъ родовъ: одинъ темный, болѣе плотный, другой свѣтлый, мягк³й и скорѣе вывѣтривающ³йся; чередующ³еся пласты этихъ двухъ родовъ песчаника лежатъ горизонтально. Свѣтлый песчаникъ во всѣхъ уровняхъ отъ подошвы до самыхъ верхушекъ скалъ изрытъ нишами разныхъ очертан³й - круглыми, продолговатыми, приплюснутыми и т. п. Эти ниши или углублен³я, располагаясь горизонтальными рядами, дѣлаютъ стѣны скалъ еще болѣе похожими на человѣческ³я соооружен³я. Кажется, передъ вами поднимаются стѣны многоэтажныхъ дворцовъ съ многочисленными окнами. Для довершен³я иллюз³и, въ нѣкоторыхъ случаяхъ ниши верхнихъ ярусовъ приходятся противъ нишъ нижнихъ.

   Лѣсу между этими красными дворцами нѣтъ; здѣсь гнѣздятся только кустарники барбариса и караганы. Вѣроятно, лѣтомъ, когда кустарники бываютъ одѣты зеленью, ущелье смотритъ привѣтливѣе, мы же посѣтили его въ такую позднюю пору, когда здѣшняя растительность впала уже въ общ³й сѣрый цвѣтъ. О недавно прошедшемъ сезонѣ говорили только красныя ягоды, висѣвш³я на вѣтвяхъ барбариса, какъ будто украшен³я, нашитыя на изношенномъ полиняломъ платьѣ, да бѣлые шары летучекъ ломоноса, подвѣшенные на кустахъ засохшей караганы и напоминавш³е сѣдыя букли на сморщенномъ лицѣ кокетливой старушки.

   Развалины монастыря Пи-линъ-сы разбросаны на обоихъ бокахъ долины; тутъ было двѣ обители: одна ближе къ нижнему входу въ ущелье, другая полверсты или болѣе выше; въ нижней считалось до 300 ламъ, въ верхней до 200. Теперь отъ этихъ обителей остались однѣ только разваливш³яся чуть не до основан³я стѣны. Кромѣ этихъ обителей, много отдѣльныхъ кел³й было разбросано по всему ущел³ю. Мног³я ниши, образовавш³яся естественнымъ путемъ въ мягкихъ слояхъ песчаника, также были приспособлены къ обитан³ю.

   Внутри обителей были, конечно, и богослужебные храмы и кумирни, но настоящ³я святыни этого мѣста, и доселѣ привлекающ³я богомольцевъ, собраны въ нишахъ скалы на правомъ боку ущелья, какъ я сказалъ, саженяхъ во ста отъ выхода его на Желтую рѣку. Здѣсь весь нижн³й ярусъ скалы, поднимающ³йся какъ отвѣсная стѣна, на всемъ протяжен³и усѣянъ нишами, раздѣланными человѣческой рукой въ квадратныя каплицы. Нѣкоторыя изъ этихъ нишъ находятся у самаго поднож³я скалы, рядъ другихъ тянется выше, образуя какъ бы второй этажъ; надъ этимъ еще трет³й рядъ. Ко всѣмъ нишамъ верхнихъ рядовъ были нѣкогда устроены ходы въ видѣ винтовыхъ лѣстницъ и горизонтальныхъ галлерей, но теперь отъ этихъ лѣстницъ, галлерей и балконовъ остались только обгорѣлыя балки, мѣстами торчащ³я изъ скалы, а еще чаще о существован³и ихъ свидѣтельствуютъ одни пустыя гнѣзда для балокъ. Однѣ ниши такихъ размѣровъ, что человѣкъ могъ бы въѣхать въ нихъ на лошади; друг³я не болѣе слуховаго окна. Всѣхъ нишъ я насчиталъ около шестидесяти. Если вы будете входить въ ниши нижняго яруса,- верхн³е ряды теперь недоступны для осмотра,- вы въ нѣкоторыхъ изъ нихъ увидите статуи, изсѣченныя изъ той же скалы, изъ которой состоятъ стѣны нишъ. Статуи нѣкогда были покрыты штукатуркой и красками, но онѣ остались только на двухъ изъ нихъ. Фигуры стояч³я, отдѣлены отъ стѣны промежутками; скульпторъ долженъ былъ выбрать часть скалы, отдѣляющую теперь статуи отъ стѣнъ нишъ. Въ одной удлиненной вдоль поднож³я стѣны нишѣ, на широкой ступени подъ плоскимъ сводомъ, лежитъ саженное тѣло спящаго Будды, другими словами Будды въ нирванѣ. Но самая важная статуя въ Пи-линъ-сы - статуя Шянбы. Она высѣчена на открытой поверхности скалы; друг³я фигуры скрыты внутри нишъ; статую Шянбы видно изъ долины. Ею, можно сказать, и начинается рядъ святынь, если идти по ущелью сверху внизъ. Фигура бога представлена сидящею на стулѣ съ опущенными ногами; еслибъ не сидячее положен³е, это изваян³е не уступило бы, вѣроятно, въ велич³и извѣстнымъ бам³янскимъ статуямъ. Мнѣ возможно было измѣрить только разстоян³е между разставленными ступнями ногъ; это измѣрен³е дало мнѣ 8 метровъ; отойдя на другую сторону ущелья и поднявшись на гору до уровня, на которомъ находится грудь статуи, я могъ судить объ относительныхъ размѣрахъ статуи; какъ мнѣ казалось, длина ноги статуи отъ колѣна до ступни была равна разстоян³ю между ступнями, а высота всей статуи была въ три раза болѣе, чѣмъ голень. По этому расчету статуя имѣетъ 24 метра высоты. Туземцы говорятъ, что въ ноздряхъ статуи гнѣздятся голуби.

   Ступни статуи приходятся на высотѣ около 3-4 саженъ надъ дномъ долины; подъ ногами статуи была устроена терраса или насыпь, обшитая снаружи каменной стѣнкой; слѣва и справа къ ногамъ статуи вели каменныя ступени. Остатки всего этого видны и теперь. Надъ статуей, выше головы, съ правой и съ лѣвой сторонъ видны пещеровидныя углублен³я въ скалѣ; въ каждомъ изъ нихъ на высотѣ десяти саженъ надъ дномъ долины были нѣкогда построены висяч³я кумирни, къ которымъ вели совершенно отвѣсныя лѣстницы; поднявшись по одной изъ нихъ, можно было по висячимъ балконамъ ходить въ уровнѣ выше головы статуи. Теперь кумиренъ уже нѣтъ, но одинъ висяч³й балконъ какимъ-то чудомъ остался въ нишѣ съ правой стороны.

   Шянба представленъ, какъ я уже сказалъ, сидящимъ на тронѣ; правая рука его лежитъ вдоль праваго колѣна; лѣвая, прижатая къ животу, имѣетъ открытую ладонь обращенною вверхъ; можетъ быть, она прежде что нибудь держала. Голова статуи, вмѣсто шапки, покрыта бугорками, которые должны изображать куафюру. Средн³й бугорокъ, приходящ³йся на темени, выше другихъ; это такъ называемый у буддистовъ "усниша"; это, будто бы, пучекъ волосъ; остальные же бугорки должны быть приняты, увѣряютъ свѣдущ³е люди, за обритые волосы. Бугорки и кольцо, надѣтое на лбу, были покрыты позолотой. Поверхность статуи была нѣкогда покрыта слоемъ глины или штукатуркой, на которой были вылѣплены складки и друг³я части одѣян³я, но по большей части эта лѣпная работа свалилась; только на лѣвомъ плечѣ статуи остались как³е-то слѣды ея, отливающ³е металлическимъ блескомъ.

   Кромѣ этой колоссальной статуи, есть двѣ или три небольш³я, также изсѣченныя не въ глубокихъ нишахъ, а въ полунишахъ, такъ что статуи отлично видны со дна долины. Онѣ стоятъ на значительной высотѣ надъ послѣднимъ. Кромѣ статуй на отвѣсной поверхности скалы, мѣстами вырѣзаны въ видѣ барельефа ряды такъ называемыхъ чортэновъ, т. е. башенъ-прахохранительницъ.

   Уцѣлѣли отъ разрушен³я только тѣ статуи, которыя высѣчены изъ камня; но здѣсь, вѣроятно, было много статуй, вылѣпленныхъ изъ глины и частью разрушенныхъ ударами фанатика-мусульманина, частью размытыхъ дождями. Когда все это было въ цѣлости, когда по поверхности скалы лѣпились одна выше другой росписанныя яркими красками и золотомъ кумирни, когда лѣстницы, подобно вьющимся растен³ямъ, цѣплялись за выступы скалы и взбѣгали на высоту десяти саженъ, и легк³е балконы висѣли надъ бездной, видъ скалы, изсверленной жилищами боговъ, былъ, вѣроятно, очень живописенъ. Все это было разрушено мусульманами во время возстан³я. Мятежники спустились въ долину со стороны деревни Сунъ-чжа-чыръ, по той же тропинкѣ, по которой спустились и мы; монахи защищались и обстрѣливали тропинку, но безъ успѣха; мусульмане спустились на дно долины и принялись грабить монастырь; сначала перебили статуи въ нижнемъ ряду нишъ, а потомъ пустили по скалѣ огонь, который по деревяннымъ лѣстницамъ забрался къ самымъ верхнимъ постройкамъ и истребилъ ихъ безъ остатка. Потомъ были разрушены храмы на днѣ долины, и монастырск³я кельи обращены въ груды камней. Теперь едва ли можно надѣяться, что Пи-линъ-сы когда нибудь возникнетъ изъ развалинъ. Въ настоящее время около великаго Шянбы не живетъ ни одинъ монахъ; пока я мѣрялъ боговъ метрической лентой, а лама Серенъ набожно припадалъ къ нимъ висками, ни одна душа не помѣшала нашимъ занят³ямъ. Впрочемъ тангуты, отправляясь по святымъ мѣстамъ, заходятъ поклониться и Шянбѣ. Мы видѣли также, что мѣстами какой-то набожной рукой собраны въ кучу валявш³еся на дорогѣ изразцы, но къ возстановлен³ю святыни, повидимому, и не думаютъ приступать.

   Ничто такъ не возмущаетъ душу, какъ насил³е надъ чужимъ вѣрован³емъ. Разрушители будд³йскихъ святынь думали, конечно, что они истребляютъ вредное лжеучен³е, но хотя бы и такъ, все-таки знамя, на которомъ написано: "вѣруй только по-моему!" не можетъ расчитывать на сочувств³е. Теперь эти поруганныя святыни только подновляютъ своимъ видомъ озлоблен³е буддистовъ противъ недавнихъ хозяевъ страны. Будд³йск³е монастыри единственные пока духовные центры въ Средней Аз³и. Все лучшее, что нарождается въ населен³и, люди съ нѣжнымъ сердцемъ, способные къ сострадан³ю или увлечен³ю безкорыстной идеей, жаждущ³е знан³я или чувствующ³е въ себѣ влечен³е къ умственному труду, словомъ люди, которые на другой культурной степени или посвятили бы свою жизнь безкорыстному служен³ю наукѣ, или отдались бы какому нибудь общественному дѣлу,- все это здѣсь идетъ въ монастыри. Въ нихъ сосредоточено все здѣшнее знан³е, вся книжная мудрость. Положимъ, точная наука отсутствуетъ въ этихъ книгахъ, но въ нихъ подробно разработывается культъ милосерд³я. Соображая это, еще менѣе прощаешь фанатикамъ, которые поджигали будд³йск³я святыни.

   Въ долинѣ, въ которой, можетъ быть, и во время существован³я обители не было шумно, теперь было совершенно тихо. Нарушалась ли тишина какимъ нибудь чириканьемъ птицъ, не помню. Маленькая ночная бабочка, летавшая надъ посохшей травой, вотъ было единственное, оставшееся въ памяти, проявлен³е животной жизни въ долинѣ. Это было въ ноябрѣ; вмѣсто того, чтобъ отродиться будущей весной, несчастное животное подъ ударомъ заблудившагося солнечнаго луча появилось на свѣтъ въ такую пору, когда въ природѣ все умерло, а впереди вмѣсто тепла надо было ждать однихъ холодовъ; бѣдная бабочка тщетно искала цвѣтовъ, на которые можно было бы присѣсть и покормиться, или подругъ, съ которыми можно было бы покружиться въ воздухѣ.

   Я попалъ въ Пи-линъ-сы въ моментъ, когда здѣсь все - и жизнь человѣка, и жизнь природы, были прекращены, замерли; все было руина. Монастырь лежалъ въ развалинахъ; растительность увяла; м³ръ насѣкомыхъ замолкъ. Самая эта дикая картина, которую представляютъ толпящ³яся въ долинѣ скалы, чему обязана своимъ существован³емъ, какъ не дѣятельной тоже силѣ разрушен³я? Развѣ эти скалы тоже не развалины? - развалины формац³и, которую природа когда-то здѣсь созидала, и которая теперь ею же предназначена къ сломкѣ и уборкѣ? Какъ идетъ теперь этому мѣсту назван³е "долина смерти"!

   Мы выѣзжаемъ изъ ущелья на Желтую рѣку. При выходѣ изъ ущелья видны развалины башни, такъ называемаго чортэна, построеннаго на пригоркѣ. Теперь это просто груда камней. Дорога потихоньку взбирается на пригорокъ съ чортэномъ, минуетъ его, огибаетъ природный обелискъ, стоящ³й при выходѣ изъ ущелья на правой его сторонѣ, и заворачивается направо, то-есть вверхъ по Желтой рѣкѣ, проходя по узкому карнизу на высотѣ двухъ или трехъ саженъ надъ рѣкой. Берега рѣки были оживлены въ это время людьми, которые съ берега ловили плывущ³й по рѣкѣ лѣсъ. Послѣ мы узнали, что это были рабоч³е очень извѣстнаго въ здѣшнемъ краѣ Ма-та-женя. Около развалинъ славнаго будд³йскаго монастыря Пи-линъ-сы очень кстати разсказать объ этомъ человѣкѣ. Ма-та-жень мусульманск³й ахунъ, который сдѣлалъ ловкую карьеру во время возстан³я и изъ ахуновъ съумѣлъ сдѣлаться китайскимъ военнымъ генераломъ. Ма-та-женя зовутъ также Ма-ахунъ; Ма - фамильное имя ех-ахуна; та-жень по-китайски вельможа, сановникъ, буквально "большой или велик³й человѣкъ". Зовутъ его еще также Мо-нью-ку по мѣсту его родины, по деревенькѣ, лежащей не далеко отъ города Хо-чжоу. Во время возстан³я этотъ кривой ахунъ явился сначала заправителемъ мусульманскаго дѣла въ здѣшней провинц³и; онъ во главѣ мятежной шайки расхаживалъ по окрестной странѣ и не столько хлопоталъ о торжествѣ мѣсяца надъ язычествомъ, сколько о набиван³и своего кармана. Его шайка разрушила и разгромила Сань-чуань; ему же приписывается разрушен³е Гумбума. "Все серебро Гумбума, Сань-чуани и другихъ сосѣднихъ мѣстъ въ рукахъ теперь у Ма-та-женя", говорилъ мнѣ лама Серенъ. Въ Сининѣ, попавшемъ также въ руки мусульманъ, въ это время во главѣ мѣстнаго управлен³я былъ поставленъ Тинъ-сы-ахунъ; это былъ человѣкъ справедливый по отзыву даже противниковъ, то-есть китайцевъ язычниковъ, но власть его, вѣроятно, не простиралась на шайку Ма-та-женя. Когда арм³я Цзо-гунъ-бу, вооруженная по-европейски, начала тѣснить мусульманъ-мятежниковъ въ восточной части провинц³и Гань-су, и Ма-та-жень понялъ, что дѣло мусульманъ проиграно, онъ съ легкой душой повернулъ фронтъ и перешелъ на сторону императорскихъ войскъ. Онъ свалилъ весь мятежъ въ этой странѣ на Тинъ-сы-ахуна, который и былъ императорскими войсками схваченъ и казненъ, а Ма-та-жень, прежде громивш³й язычниковъ, съ тѣмъ же усерд³емъ началъ усмирять теперь мусульманъ и получилъ зван³е "та-женя", генеральск³й шарикъ и постоянный отрядъ солдатъ для свиты. Теперь онъ богатѣйш³й человѣкъ въ краѣ, и нѣтъ здѣсь человѣка, который бы его не зналъ или о немъ не слыхалъ. Онъ имѣетъ домъ и въ Лань-чжоу, и въ Хо-чжоу, и въ селен³и Та-хо-чжа, и въ своей родной деревушкѣ Мо-нью-ку; и въ каждомъ изъ этихъ домовъ у него есть жена и домочадцы. Послѣ военнаго ген³я онъ обнаружилъ и ген³й коммерческ³й; нѣтъ, кажется, отрасли торговли, которой бы онъ не захватилъ въ свои руки; торговлю лѣсомъ и сплавъ его по Желтой рѣкѣ въ Ланьчжоу онъ монополизировалъ; кромѣ того, по всей окрестной странѣ, по городамъ и деревнямъ, разсѣяны его лавки, харчевни, дяни (постоялые дворы) и танъ-пу (закладные дома). Теперь этотъ измѣнникъ и мятежникъ видное лице въ краѣ, вмѣшивается во внутренн³я дѣла будд³йскихъ монастырей и птшетъ доносы или, какъ принято на мѣстномъ оффиц³альномъ языкѣ выражаться по отношен³ю къ нему, подаетъ мудрые совѣты высшимъ управителямъ.

   Немного проѣхавъ вверхъ по долинѣ Желтой рѣки, мы увидѣли прилѣпленную къ скалѣ бѣленькую и чистенькую кумирню, а внизу подъ ней нѣсколько монастырскихъ кел³й. Это Шуй-лэнъ-дунъ {"Пещера съ холодной водой", по объяснен³ю саньчуаньцевъ.}. Здѣсь мы заранѣе еще предполагали сдѣлать небольшой отдыхъ и напиться чаю. Въ кельяхъ живетъ здѣсь пять, шесть монаховъ; это остатки отъ многочисленной брат³и монастыря Пи-линъ-сы. Старый монахъ съ сѣденькой щетинкой на черепѣ вышелъ на тѣсную улицу между кельями и пригласилъ насъ войдти въ его домъ. Домъ былъ только что выстроенъ, какъ и всѣ друг³е здѣшн³е дома; община едва начинаетъ поправляться послѣ погрома. Старикъ лама сообщилъ мнѣ, что отъ всей брат³и Пи-линъ-сы найдется теперь развѣ человѣкъ тридцать; всѣ они живутъ по разнымъ тангутскимъ монастырямъ, кто въ Лабранѣ, кто въ другихъ мѣстахъ. Всѣ ламы въ Пи-линъ-сы были китайцы, но это не были хэшаны, то-есть не были будд³йск³е монахи китайцы, читающ³е свои книги по-китайски. Брат³я въ Пи-линъ-сы изучала тангутск³й языкъ и на немъ отправляла богослужен³е. Поддерживалась, то-есть рекрутировалась, эта брат³я преимущественно изъ китайскихъ деревень, лежащихъ на югъ отъ Пи-линъ-сы, на противоположномъ берегу Желтой рѣки. Дѣйствительно, проѣзжая по дорогѣ изъ Лань-чжоу въ Хо-чжоу осенью 1884 года, я видѣлъ одну китайскую деревню, жители которой держатся будд³йской религ³и, какъ монголы. Говорятъ, тутъ много такихъ деревень; так³я будд³йско-китайск³я деревни есть будто бы и на сѣверномъ берегу Желтой рѣки. Мнѣ кажется, что эти китайцы не настоящ³е китайцы, а окитаивш³яся монголы или тангуты. Сколько я видѣлъ монаховъ изъ бывшаго Пи-линъ-сы, мнѣ показалось, всѣ они были типа не китайскаго. Мальчикъ лама, котораго мы увидѣли въ Шуй-лэнъ-дунѣ, былъ настоящ³й гумбумск³й банди (послушникъ), а самъ старичекъ ни дать, ни взять, лама изъ какого нибудь монастыря въ Ордосѣ.

   Почтенный старикъ проводилъ насъ въ кумирню, которую мы видѣли въ горѣ. Каменная крутая лѣстница ступеней въ сорокъ ведетъ на террасу передъ входомъ въ кумирню. Терраса съ наружной стороны кончается отвѣснымъ обрывомъ въ нѣсколько саженъ и ничѣмъ не огорожена; но надъ самой верхней ступенью, по которой поднимаются на террасу, выстроены ворота, замыкаемыя ключемъ. Здан³е кумирни закрываетъ собою двѣ пещеры, параллельно углубляющ³яся внутрь скалы; пещеры раздѣлены другъ отъ друга природнымъ довольно толстымъ простѣнкомъ. Внутри кумирни потолокъ, задняя стѣна, боковыя стѣны и полъ - все это природная скала; только одинъ передн³й фасадъ построенъ человѣкомъ и имѣетъ видъ ширмъ, скрывающихъ внутренность пещеры, вродѣ того, какъ въ нашихъ храмахъ иконостасъ отгораживаетъ алтарь. Весь фасадъ состоялъ изъ изящной рѣшетки, заклеенной изнутри разноцвѣтной бумагой и служившей вмѣсто оконъ; розетки и друг³я цвѣтныя фигуры показывали, что старикъ лама, состоящ³й надзирателемъ кумирни и наклеивавш³й бумагу, не лишенъ вкуса и мастеръ располагать цвѣта.

   Входная дверь устроена въ серединѣ фасада, какъ разъ противъ каменной скалы, раздѣляющей двѣ пещеры. У этого простѣнка, противъ входа, устроенъ жертвенникъ, за которымъ подлѣ стѣны поставлено изображен³е какого-то божества. Входъ въ лѣвую пещеру былъ забранъ деревянной стѣнкой, въ которой была видна дверь. Старикъ лама пропустилъ насъ черезъ нее. Мы очутились въ высокой и свѣтлой залѣ; отверст³е пещеры гораздо больше деревянной перегородки, которая заграждаетъ только нижнюю его половину, вверху остается большое окно, черезъ которое зала щедро заливается свѣтомъ. Здѣсь мы, однако, ничего не увидѣли, кромѣ когда-то расписанныхъ и теперь полинявшихъ стѣнъ, да лежавшаго на полу ея мусора, въ который мусульмане обратили жившихъ здѣсь боговъ. Отшибленныя головы, ноги, кисти рукъ, безголовые торсы, были навалены кучами и валялись въ безпорядкѣ на полу залы и напоминали первый планъ батальной живописи. Когда храмъ опять будетъ приведенъ въ порядокъ и вновь населится богами, онъ будетъ самымъ свѣтлымъ ламайскимъ храмомъ; всѣ храмы, которые строитъ здѣсь самъ человѣкъ, обыкновенно страдаютъ недостаткомъ свѣта; маленьк³я окна пропускаютъ внутрь ламайскихъ храмовъ только полусвѣтъ, а потолки въ нихъ обыкновенно поддерживаются цѣлымъ лѣсомъ колоннъ. Ламайск³е архитекторы не умѣютъ строить такихъ величественныхъ сводовъ, какой здѣсь устроила сама природа.

   Входъ въ правую пещеру оставленъ открытый. Потолокъ ея значительно ниже, чѣмъ въ лѣвой пещерѣ. Какъ потолокъ, такъ и стѣны, не смотря на ихъ неровности и желваки, сплошь расписаны какими-то сценами и пейзажами: тутъ и морск³е виды, и рощи, и дворцы, люди, животныя, корабли и т.д. По серединѣ пещеры к³отъ или стеклянный колпакъ, въ которомъ помѣщается вылѣпленное изъ глины изображен³е богини Гуань-инъ-пусы; оно недавно привезено сюда изъ Лабрана, гдѣ было исполнено по заказу для здѣшней кумирни. Передъ богиней снаружи было повѣшено нѣсколько мячиковъ или шариковъ изъ разноцвѣтнаго шелка вродѣ тѣхъ, которые у насъ подвѣшиваются къ дѣтскимъ люлькамъ. Мало этого, передъ к³отомъ устроена особая перекладина на двухъ столбахъ вродѣ висѣлицы, на которой висѣла коллекц³я изъ двухъ десятковъ подобныхъ же разноцвѣтныхъ шаровъ, гармонично подобранныхъ. За к³отомъ Гуань-инъ-пусы слышно мѣрное паден³е водяныхъ капель въ бассейнъ; стоя въ пещерѣ, чувствуешь сырость. Дѣйствительно въ задней стѣнѣ пещеры выступаетъ вода, сочится и каплетъ съ нея въ бассейнъ или естественное углублен³е въ полу пещеры. Края бассейна приподняты надъ поломъ пещеры вершковъ на шесть. Это огражден³е замыкаетъ бассейнъ со всѣхъ сторонъ и не допускаетъ водѣ разливаться по полу кумирни; изъ бассейна вода, вѣроятно, уходитъ въ как³я нибудь трещины скалы, такъ что бассейнъ не переполняется. Вообще пещера опрятна, полъ въ ней сухой, а не покрывается слякотью, какъ въ другихъ подобнаго рода пещерахъ.

   Лама поднесъ намъ въ мѣдной чашечкѣ воды изъ этого ключа, которая, повидимому, считается святой или, по крайней мѣрѣ, необычайной; каждый изъ насъ сначала отпилъ изъ чашки, потомъ остатками покропилъ себя и помочилъ волосы на головѣ.

   Въ стѣнѣ надъ бассейномъ показываютъ природную неровность вродѣ ласточкина гнѣзда, то-есть желвакъ или выпуклость, въ верхней поверхности которой есть чашевидное, или вѣрнѣе стакановидное углублен³е. Оно всегда наполнено водой. Съ этимъ стаканомъ воды связанъ одинъ обрядъ. Когда въ Сань-чуани бываетъ засуха и жители желаютъ упросить небо даровать дождь, они отправляютъ депутац³ю къ Гуань-инъ-пусѣ въ Шуй-лэнъ-дунъ; депутац³я состоитъ изъ трехъ лицъ: "инь-яна", то-есть шамана, "тереучи" (это особый выборный, смѣняемый черезъ три года, чинъ, обязанность котораго участвовать въ обрядахъ, совершаемыхъ во время грозы) и "холавыра" (тоже родъ шамана). Дѣло въ томъ, что, по саньчуаньскимъ вѣрован³ямъ, выпаден³е дождя зависитъ отъ божества, которое въ Сань-чуани, какъ и во всемъ Китаѣ, называется "лунъ-ванъ". Саньчуаньцы говорятъ, что лунъ-вановъ множество; что въ каждой мѣстности свой лунъ-ванъ; всѣ они различно рисуются или лѣпятся и носятъ по мѣстностямъ различныя имена. Лунъ-ванъ Сань-чуани называется Со-чж³ѣ и изображается съ краснымъ лицомъ. Этотъ самый Со-чж³ѣ когда-то былъ свирѣпымъ богомъ, но встрѣтился съ Гуань-инъ-пусой, долженъ былъ испытать на себѣ ея могущество, смирился, смягчился сердцемъ и поступилъ въ ея ученики. Съ тѣхъ поръ онъ чтитъ ее, какъ своего учителя (бакши), помнитъ сдѣланный ему урокъ и всегда чувствуетъ ея власть надъ собой. Поэтому-то недовольные скупостью бога дождя саньчуаньцы и ходятъ жаловаться на него вододательницѣ Гуань-инъ-пусѣ, обитающей пещеру Шуй-лэнъ-дунъ; нѣсколько почтенныхъ стариковъ, предварительно выдержавъ семидневный постъ, состоящ³й въ отказѣ отъ мяса и чесноку и отъ ношен³я панталонъ и обуви, несутъ на своихъ плечахъ статую Со-чж³ѣ въ Шуй-лэнъ-дунъ въ сопровожден³и трехъ упомянутыхъ выше депутатовъ. Прибывъ въ Шуй-лэнъ-дунъ, статую Со-чж³ѣ ставятъ въ правой пещерѣ подлѣ Гуань-инъ-пусы и оставляютъ тутъ на цѣлую ночь. Депутац³я приноситъ съ собой глиняную флягу и шелковую нить или шнуръ; флягу ставятъ на полъ пещеры подлѣ бассейна, одинъ конецъ нити опускаютъ въ описанный выше стаканъ въ стѣнѣ пещеры, другой во флягу; вода изъ стакана по ниткѣ начинаетъ медленно сочиться во флягу. Когда на днѣ фляги скопится нѣсколько капель, депутац³я уходитъ въ Сань-чуань въ увѣренности, что теперь скупой Со-чж³ѣ откроетъ хляби небесныя; когда же дѣйствительно прольетъ дождь, депутац³я вновь идетъ въ Шуй-лэнъ-дунъ, и капли, унесенныя во флягѣ, возвращаетъ въ бассейнъ.

   Положивъ на алтарь связку мелкихъ мѣдныхъ китайскихъ монетъ, поставивъ каждому богу по масляной лампадкѣ, мы спустились изъ кумирни внизъ въ келью старика ламы, чтобъ поблагодарить его. Старикъ угостилъ насъ чаемъ изъ жаренаго ячменя съ молокомъ. Оставивъ ему еще связку монетъ, которую онъ ни за что не хотѣлъ принять, какъ плату за гостепр³имство, и принялъ только, какъ даръ въ кумирню богамъ, мы распростились съ нимъ и поѣхали догонять свой караванъ, который изъ деревни Сунъ-чжя-чыръ ушелъ впередъ въ Сань-чуань.

   Гумбумъ. 1886 года.