Струговщиков Александр Николаевич - Михаил Иванович Глинка

-ли онъ расхвалилъ меня? Я было отдалъ эту статью Кукольнику, но теперь y него хаосъ и въ бумагахъ, и въ головѣ!"

   Послѣ обѣда онъ самъ присѣлъ къ инструменту, пропѣлъ "Жаворонка" и, по просьбѣ моихъ домашнихъ, повторилъ его. Грац³ю, которою исполненъ этотъ романсъ, онъ вар³ировалъ съ такимъ искусствомъ, что можно было принять одно и тоже за двѣ различныя композиц³и. Потомъ мы ушли въ кабинетъ и онъ заговорилъ о современной литературѣ, жаловался на отсутств³е въ ней жизни. Онъ былъ грустенъ, какъ и въ предшествовавш³е дни, и какъ-будто искалъ человѣка, чтобъ исповѣдать свою грусть; на ту пору мнѣ въ голову не пришло вызвать его на откровенность. Подъ вечеръ мы вмѣстѣ отправились къ Кукольнику, гдѣ уже поджидалъ насъ К. Брюлловъ.

   Дня черезъ три послѣ этого, я встрѣтился съ нимъ y графа Ѳ. П. Толстаго. Тутъ онъ мнѣ сказалъ:

   - "Знаете что, вѣдь я передумалъ печатать до времени статью Мельгунова; его панегирикъ можетъ показаться черезъ-чуръ не скромнымъ; оставьте статью y себя и напечатайте, когда придетъ время, чтобы мнѣ не пришлось краснѣть за лишнюю хвалу".

   Авторъ этои статьи, тотъ самый Н. А. Мельгуновъ, о которомъ Глжнка говоритъ въ своихъ Запискахъ: "онъ не оставался долго въ панс³онѣ, по причинѣ слабаго здоровья; я часто посѣщалъ его по выходѣ изъ панс³она и гостилъ y его добрыхъ и привѣтливыхъ родителей". {"Русская Старина" изд. 1870 г., т. I, изд. первое: стр. 485, 573, 593, 594; изд. второе: 347, 367, 388; т. II, 454. А. С.}

   Время пришло; вотъ этотъ очеркъ Мельгунова о дѣятельности Глинки по 1837-й годъ, съ припиской автора; статья его озаглавлена: "Глинка и его музыкальныя сочинен³я". Помѣщаю эту статью здѣсь въ особой главѣ.

  

  

   По выходѣ первымъ {Вторымъ. А. С.} ученикомъ изъ Петербургскаго Университетскаго панс³она и прослуживъ нѣсколько лѣтъ въ Петербургѣ, M. И. Глинка оставилъ службу, Росс³ю и отправился на югъ Европы. Того требовало его здоровье, a еще болѣе - любовь къ музыкѣ. Въ Итал³и онъ хотѣлъ довершить свое музыкальное образован³е. Еще и прежде, въ панс³онѣ, онъ постоянно занималсл музыкой, на скрыпкѣ y Бёма, на фортеп³ано - y......... {Первымъ учителемъ Глинки въ музыкѣ былъ нѣкто Высоцк³й, умерш³й, по свидѣтельству С. И. Лаврова, въ шестидесятыхъ годахъ. Тотчасъ затѣмъ идетъ учителемъ Карлъ Мейеръ. A. C.} Разнообразныя и непрерывныя занят³я панс³онской жизни не отвлекали его отъ любимаго искусства. Въ это время, когда два знаменитыхъ артиста (а) посвящали его во всѣ таинства исполнен³я, онъ еще мало занимался теор³ей музыки; но и тогда, въ длинныя зимн³я ночи, въ лѣтн³я петербургск³я сумерки, такъ памятныя каждому, кто хотя разъ наслаждался ихъ вдохновительной, полярной поэз³ей,- и тогда, послѣ сухихъ репетиц³й, послѣ Кайданова и Белявина, онъ предавался полету свободной импровизац³и, отдыхая за нею отъ головоломныхъ занят³й, отъ заботъ ученическихъ. Въ этихъ звукахъ, дрожащихъ восторгомъ, высказывалъ онъ и свои дѣтск³я мечты, и свою томную грусть, и свои живыя радости. Если бы кто видѣлъ его, сидящаго въ лѣтнюю, лунную ночь y окна съ географ³ей Арсеньева, или съ любимымъ Кювье въ рукахъ, если-бъ видѣлъ, какъ онъ сводитъ глаза съ книги на мѣсяцъ, съ мѣсяца на книгу, тотъ вѣрно бы сказалъ: "это прилежный, рачительный ученикъ, но науки - не его назначен³е; онъ рожденъ быть художникомъ".

   М. И. Глинка учился примѣрно, не столько по любви или обязанности, сколько потому, что учиться ему не стоило усил³й; но всматриваясь въ это мечтательное лицо, въ эту безпечную наружность, легко было замѣтить, что его мысли только скользятъ по книгѣ и просятся далѣе, выше; что его награда за прилежан³е не въ похвалѣ учителя, a въ свободной отъ ученья минутѣ, когда бы онъ могъ предаться вполнѣ ненасытнымъ призывамъ своей фантаз³и,

   Служба также мало отвлекала его отъ музыки. Онъ ходилъ поутру въ канцеляр³ю съ тѣмъ, чтобы потомъ на свободѣ пѣть, играть, импровизировать. Какъ прежде занят³я ученика не отдѣляли его отъ искусства, такъ и послѣ служба не мѣшала ему быть художникомъ. Онъ учился потому, что надо же учиться, чтобы быть образованнымъ человѣкомъ; служилъ потому, что надо же служить русскому дворянину. Но когда онъ предавался музыкѣ, тогда исчезала мысль объ обязанности, тогда исчезало все случайное въ его жизни,- и онъ являлся единственно художникомъ.

   Этому первому пер³оду его музыкальной жизни мы обязаны многими прелестными произведен³ями; но скоро насталъ для него другой пер³одъ, болѣе обильный счастливыми результатами.

   Здоровье требовало воздуха Итал³и. Здѣсь начинается длл него новая жизнь. Онъ не ученикъ, не чиновникъ, не дворянинъ; онъ - художникъ, безъ раздѣла, всѣмъ сердцемъ, всѣми способностями души.

   Годъ спустя по пр³ѣздѣ его въ Миланъ, когда ходилъ онъ по городу, прохож³е останавливались и со всею живостью итальянцевъ говорили другъ другу, сопровождая слова жестами: "смотри, смотри, вотъ русск³й maestro!" b) Дѣйствительно, нашъ maestro былъ уже народенъ въ Миланѣ; его сочинен³я играли и пѣли почти на всѣхъ концертахъ. Вообразите себѣ русскаго, котораго имя произносится на улицахъ ломбардской столицы, вблизи великолѣннаго собора, въ родинѣ Кановы и Манзони, с). Русск³й композиторъ въ Итал³и, иностранецъ, который заставилъ о себѣ говорить въ странѣ музыки,- согласитесь, что это явлен³е ново.

   Впрочемъ, имя русскаго maestro, принадлежащаго къ фамил³и богатой художниками и литераторами, было и прежде извѣстно въ Итал³и. Покойный академикъ Глинка, живш³й долго въ Римѣ, оставилъ тамъ по себѣ память отличнаго, ученаго архитектора. d) Въ течен³е трехъ съ половиною лѣтъ, проведенныхъ музыкантомъ Глинкою въ Итал³и, a потомъ въ Герман³и, его имя было нѣсколько разъ упоминаемо во французскихъ и нѣмецкихъ журналахъ. ²²омнится, гдѣ-то ставили его выше Меркаденте, Риччи и друг. современныхъ итальянскихъ композиторовъ, говоря, что только трое не уступятъ ему: Беллини, Доницетти и Паччини. Въ лейпцигской музыкальной газетѣ отзывались о немъ тоже съ большой похвалою. Мног³я изъ его сочинен³й для фортеп³ано, изданныхъ въ Миланѣ, удостоились невыгодной чести быть перепечатанными въ Парижѣ. Недавно, въ одномъ простонародномъ журналѣ, à 5 sous, я встрѣтилъ его вар³ац³и на тему изъ "Коа-Кингъ". е) Страннымъ, однако, показалось мнѣ, сравнен³е нашего maestro съ оперными композиторами: Глинка въ Итал³и почти ничего не писалъ для сцены; большая часть его сочинен³й, изданныхъ въ Миланѣ, принадлежитъ инструментальной, камерной музыкѣ. Стало быть, между нимъ и упомянутыми писателями никакого основательнаго сближен³я быть не можетъ. Тѣмъ не менѣе, подобные отзывы показываютъ, какимъ уважен³емъ пользуется Глинка въ Итал³и, особенно въ Миланѣ, центрѣ его музыкальныхъ странств³й.

   Во время пребыван³я своего въ Итал³и, нашъ maestro оказалъ искусству еще одну важную, хотя мало извѣстную, услугу. Съ нимъ вмѣстѣ отправился изъ Петербурга молодой пѣвецъ Ивановъ, для усовершенствован³я себя въ пѣн³и. Въ продолжен³е двухъ лѣтъ Глинка служилъ ему переводчикомъ, руководителемъ, первымъ наставникомъ въ истинной методѣ пѣн³я, первымъ учителемъ въ итальянскомъ языкѣ, товарищемъ и помощпикомъ. Плѣнясь еще въ Петербургѣ его восхитительнымъ голосомъ, онъ уговорилъ его ѣхать съ собою, въ надеждѣ, что хорош³е профессора музыки, a еще болѣе велик³е артисты, которыхъ услышитъ въ Итал³и, образуютъ изъ него славнаго опернаго пѣвца. Глинка не ошибся въ разсчетѣ: молодой Ивановъ превзошелъ его ожидан³я. Теперь (1837 г.) имя русскаго пѣвца гремитъ въ Неаполѣ, въ Парижѣ и въ Лондонѣ.... Утѣшимся; художникъ не то, что поэтъ; слово принадлежитъ одному народу, краски и звуки - принадлежатъ всѣмъ. {Записки Глинки, стр. 44-60. A. C.}

   Заботясь о музыкальномъ воспитан³и Иванова, Глипка не забывалъ и своего собственнаго. Теор³я мелод³и, пѣн³я и голосовъ,- теор³я, которую, можетъ быть, онъ рано или поздно обнародуетъ, была предметомъ его постояннаго изучен³я; фортепьянныя и друг³я пьесы, которыя бросалъ онъ на бумагу, служили для него развлечен³емъ, но не цѣлью. Образовавшись достаточно въ главной, основной части теор³и, Глинка, со всею добросовѣстностью художника, нащелъ необходимымъ усовершенствовать себя въ контрапунктѣ. Даже въ Итал³и, гдѣ еще есть нѣсколько хорошихъ теоретиковъ, Глинка продолжалъ заниматься музыкальной наукой, которой основан³е получилъ въ Петербургѣ; но Итал³я не есть страна гармон³и,- онъ поѣхалъ въ Вѣну и Берлинъ за таинствами контрапункта. Несмотря на частые перерывы въ занят³яхъ, годъ, проведенный имъ въ землѣ Альбрехтсбергера, Фогеля и Готтфрида Вебера, укрѣпилъ его въ трудной, но необходимой части музыкальной теор³и.

   Наконецъ, Глинка воротился въ Росс³ю. Въ началѣ 1834 года онъ явился напередъ въ Москвѣ въ полномъ вооружен³и артиста, обогащенный свѣдѣн³ями, опытност³ю, съ обильнымъ запасомъ сочинен³й во всѣхъ родахъ. Первымъ его дѣломъ по пр³ѣздѣ было подвергнуть себя испытан³ю московскихъ художниковъ и любителей музыки, дать передъ ними отчетъ въ своихъ трудахъ и успѣхахъ, - словомъ, доказать имъ, что не даромъ провелъ четыре года подъ музыкальнымъ небомъ Итал³и и Герман³и. {Слич. Записки Глинки, изд. "Русской Старины", стр. 76. A. C.} И нельзя не прибавить: восторгъ, который Глинка произвелъ въ Москвѣ своими сочинен³ями, игрой и пѣн³емъ, былъ имъ въ полной мѣрѣ заслуженъ. Вмѣсто любителя, какимъ прежде привыкли его почитать, мы нашли въ немъ, по возвращен³и, истиннаго художника, воспитавшаго и посвятившаго себя для любимаго искусства. Говоря музыкальнымъ языкомъ, Глинка уѣхалъ отъ насъ какъ dilettante, возвратился - какъ maestro. Итальянцы, вѣрные цѣнители музыкальнаго таланта, не даромъ прозвали его этимъ почетнымъ именемъ.

   Вмѣстѣ съ его возвращен³емъ на родину, начинается для него новый, трет³й пер³одъ. Глинка рѣшается испытать себя въ драматической музыкѣ. Издавъ нѣсколько новыхъ романсовъ, которые отличаются отъ прежнихъ всѣмъ разстоян³емъ итальянской канцоны или баркаролы отъ французскаго романса, чистой мелод³и отъ декламированнаго пѣн³я, Глинка принялся теперь за оперу. Но мало того, что нашъ maestro хочетъ извѣдать свои силы для сцены, онъ задумалъ создать русскую оперу - любимая мечта, которую онъ питалъ въ себѣ съ юности. Русская публика скоро будетъ въ возможности оцѣнить этотъ благородный опытъ. Не могу и не смѣю произнесть о немъ своего мнѣн³я, зная только очеркъ оперы и нѣсколько отдѣлъныхъ номеровъ; но по немногому смѣло ставлю новое произведен³е Глинки выше всѣхъ предъидущихъ опытовъ въ этомъ родѣ. Русск³е журналы не замедлятъ произнесть свой приговоръ въ надлежащее время; пока позволю себѣ нѣсколько предварительныхъ замѣчан³й.

   Можетъ-ли быть русская опера, или говоря вообще, русская школа въ музыкѣ? Объяснимся. Что составляетъ музыкальную школу? Нац³ональность напѣва? Въ такомъ случаѣ, "Нѣмая въ Портичи"- Обера есть итальянская опера, a "Вильгельмъ Тель" - Россини швейцарская? Въ такомъ случаѣ, могутъ быть школы: испанская, шведская, шотландская, малоросс³йская и пр., какъ скоро композитору вздумается ввести въ свою оперу нац³ональные мотивы какого-нибудь народа? Такимъ образомъ, большая часть оперъ Поэзьелло и даже "Севильск³й Цирюльникъ" - Россини принадлежатъ къ русской школѣ, потому что Поэзьелло и Россини ввели въ нихъ нѣсколько русскихъ напѣвовъ? Всяк³й чувствуетъ нелѣпость такого заключен³я, a между тѣмъ, до сихъ поръ почти въ этомъ смыслѣ принимали значен³е русской оперы. Нѣтъ, характеръ музыкальной школы заключается не въ одной нац³ональности мелод³и, такъ какъ школы въ живописи отличаются не одною нац³ональст³ю физ³оном³й. Въ музыкѣ основные элементы - мелод³я и гармон³я, какъ въ живописи - рисунокъ и колоритъ. По этимъ элементамъ опредѣляются и школы; конечно, нац³ональность напѣва, какъ и физ³оном³й, входитъ въ характеристику школы, но она не составляетъ главнаго. Живопись не въ одной портретности лицъ; музыка - не въ одной портретности мотивовъ. Иначе, ваша опера не больше, какъ драматическое попури, водевиль въ 3-хъ или 5-ти актахъ, и кругъ вашихъ мотивовъ,- взяты-ли они прямо изъ устъ простолюдина, или поддѣланы на его образецъ,- будетъ также ограниченъ, какъ ограниченъ кругъ физ³оном³й какого-нибудь народа.

   До сихъ поръ признавали двѣ школы въ музыкѣ, соотвѣствующ³я двумъ основнымъ ея элементамъ; эти школы извѣстны всѣмъ: итальянская и нѣмецкая. Здѣсь не различ³е мелод³й, здѣсь различ³е элементовъ: въ одной преобладан³е пѣн³я, въ другой - гармон³и; хотя нѣтъ сомнѣн³я, что, кромѣ этого основнаго различ³я, есть другое, заключающееся въ нац³ональности напѣвовъ и гармоническаго развит³я. Эти школы рѣзко отличаются одна отъ другой и раздѣляютъ между собою м³ръ музыкальный. Несмотря на то, можетъ и должна существовать третья школа; скажу болѣе: такъ какъ сочетан³е двухъ элементовъ возможно въ безконечныхъ степеняхъ, то возможно и безконечное число школъ посредствующихъ. При томъ можетъ быть и такая школа, гдѣ оба элемента слиты въ одно органическое цѣлое, не среднее между двумя прежними родами, но возвышенное надъ ними. До сихъ поръ Франц³я была нейтральнымъ полемъ (terrain neutre) для этого третьяго рода, гдѣ итальянцы, съ одной, и нѣмцы, съ другой стороны, дѣлали попытки примирен³я между враждующими школами. Какъ Глюкъ и Пиччини, Керубини и Мегюль, {Хотя Мегюль родомъ французъ, но по музыкальному воспитан³ю (онъ ученикъ Глюка) и характеру своихъ произведен³й можетъ быть причисленъ къ нѣмецкой школѣ. H. M.} Россини и Мейерберъ старались, такъ стараются и до сихъ поръ объ этомъ примирен³и. Но успѣли-ль? Не думаю, уже и потому, что эти опыты дѣлаетъ не третья нац³я, свѣжая и музыкальная, но представители двухъ старыхъ школъ, отступники отъ своей нац³ональности, и между тѣмъ, отступники робк³е, какъ всяк³й, кто перестаетъ быть собой и добровольно налагаетъ на себя чуж³я цѣпи. Сверхъ того, желая угодить вкусу публики, не весьма музыкальной, эти примирители, и Глюкъ прежде всѣхъ, изобрѣли родъ сценической музыки: декламац³ю, какой-то мѣрный речитативъ, который исключаетъ всякую непринужденную и послѣдовательную мелод³ю, a вмѣстѣ съ этимъ, не позволяетъ стройному развит³ю гармоническаго пер³ода.

   Правда, вмѣстѣ съ этимъ музыкальнымъ ублюдкомъ, на который истрачено столько силъ и ген³я и который указываетъ на необходимость третьей школы, существуетъ во Франц³и особенная музыка: народная, веселая, легкая, вся на поверхности; эта музыка скользитъ по душѣ, ея напѣвы не проникаютъ въ сердце; но отъ нея и призадумаешься, и разнѣжишься на минуту; a потомъ все изчезло, и осталась одна легкая веселость. Цвѣтъ этой музыки, въ такъ называемой комической оперѣ, создан³и истинно французскомъ, въ партитурахъ Далейрака, Гретри, Воальдье, Обера. Эта музыка выражаетъ ясно лирическую сторону народа; это живой, бѣглый водевиль съ жалобными и веселыми романсами, гдѣ каждый мотивъ есть контрадансъ, гдѣ такъ много и веселья и разнѣженности, и слезъ и смѣха.

   Отличительность этой музыки возводитъ ее почти до степени школы, которая хотя едва-ли произведетъ что-либо высокое, но вмѣстѣ съ тѣмъ будетъ служить доказательствомъ, что талантъ и мало глубок³й, но вѣрный своей нац³ональности, можетъ произвести нѣчто болѣе оригинальное, болѣе характеристическое, чѣмъ ген³й, который насилуетъ себя и хочетъ создать родъ, почерпнутый не въ духѣ своего народа. Такъ, Глюкъ - въ Герман³и, Керубини - въ Итал³и были бы искреннѣе въ своихъ вдохновен³яхъ и ихъ произведен³я остались бы надолго въ потомствѣ. Судьба отмстила имъ за отступничество, и между тѣмъ, какъ еще до сихъ поръ во Франц³и и даже въ остальной Европѣ играютъ оперы Гретри, Далейрака, Боальдье, высок³я, но неудавш³яся создан³я ихъ музы-переметчицы лежатъ въ театральныхъ архивахъ.

   Выразить во всѣхъ родахъ музыки, особенно въ оперѣ, лирическую сторону народнаго характера русскихъ - вотъ задача, которую принялъ на себя Глинка. Онъ понялъ иначе значен³е слова: русская музыка, русская опера, чѣмъ его предшественники. Онъ не ограничился, болѣе или менѣе, близкимъ подражан³емъ народному напѣву; нѣтъ, онъ изучилъ глубоко составъ русскихъ пѣсень, самое исполнен³е ихъ народомъ,- эти вскрики, эти рѣзк³е переходы отъ важнаго къ живому, отъ громкаго къ тихому, эти свѣтотѣни, неожиданности всякаго рода; наконецъ, особенную, ни на какихъ принятыхъ правилахъ не основанную, гармон³ю и развит³е музыкальнаго пер³ода; однимъ словомъ, онъ открылъ цѣлую систему русской мелод³и и гармон³и, почерпнутую въ самой народной музыкѣ и несходную ни съ одною изъ предъидущихъ школъ. Его первый большой опытъ, его опера "Иванъ Сусанинъ" докажетъ, до какой степепи онъ выполнилъ мысль и мечту свою.

   Кромѣ того, что русск³й народъ высоко музыкальный въ душѣ, имѣетъ рѣзко означенную, богатую нац³ональную мувыку, и тѣмъ даетъ возможность человѣку съ талантомъ произвести что-нибудь новое и оригинальное; кромѣ того, и русская образованность вообще такого свойства, что она заключаегъ въ себѣ всѣ услов³я для сл³ян³я и сочетан³я музыкальныхъ элементовъ, о которыхъ я говорилъ выше.

   Какъ младш³я дѣти европейскаго м³ра, мы пользуемся плодами образованности своихъ предшественниковъ, избѣгая крайностей и избирая лучшее, согласно съ нашей собственной народностью. Изъ этого эклектизма, неизбѣжнаго въ каждой поздней цивилизац³и, въ каждомъ народѣ или поколѣн³и, послѣ другихъ пришедшемъ, должна со временемъ образоваться жизнь, органически стройная во всѣхъ своихъ отрасляхъ. Будемъ надѣяться такихъ результатовъ и для нашей словесности; почему не ожидать того же и отъ музыки? Мы равно близки, равно не чужды и нѣмецкой, и итальянской, и французской школамъ; мы умѣемъ чувствовать и цѣнить безъ предубѣжден³я красоты и достоинства каждой изъ нихъ. Теперь, если передъ публикой, такъ разносторонне приготовленной къ музыкальнымъ впечатлѣн³ямъ, явится человѣкъ съ талантомъ свѣжимъ, неподдѣльнымъ, образовавшимся наукой и опытностью; если онъ въ своихъ произведен³яхъ заключитъ все, что предъидущ³я школы имѣютъ отличительнаго, и изъ этого выбора, сдѣланнаго русской душой, создастъ свою оригинальную русскую музыку,- такой человѣкъ можетъ положить основан³е новой музыкальной школѣ, о которой мы не имѣли понят³я, которой возможности даже и не подозрѣвали...

   Страшно говорить объ этомъ заранѣе, тѣмъ болѣе, что школа, въ какомъ бы искусствѣ ни было, не образуется и не постигается разомъ; но, признаюсь, ублажаю себя надеждою, что Глинка будетъ этимъ основателемъ, покрайней мѣрѣ, предтечею русской музыкальной школы, и что эта школа будетъ высшимъ сл³ян³емъ мелод³и и гармон³и,- не тѣмъ насильственнымъ сл³ян³емъ, котораго попытки мы видѣли во Франц³и, но сл³ян³емъ естественнымъ, которое составится въ духѣ народа сильнаго, свѣжаго и музыкальнаго. Глинка родомъ своего таланта и своей многосторонней музыкальной образованностьго можетъ легко оправдать наши надежды и предположен³я. Сочинен³я, по с³е время (1837 г.) имъ написанныя, подтверждаютъ слова мои.

   Этй сочинен³я чрезвычайно разнообразны. Глинка испытывалъ себя во всѣхъ родахъ, и почти во всѣхъ съ одинакимъ успѣхомъ. Фуги, квартеты въ строгомъ стилѣ и aria bravura, блестящ³я вар³ац³и для фортеп³ано и заунывныя русск³я пѣсни, невыразимо прелестные романсы во всѣхъ родахъ и энергическ³я симфон³и - вылетаютъ пестрой толпой изъ его плодовитаго, но вмѣстѣ и отчетистаго пера. Объ этихъ сочинен³яхъ, которыхъ число простирается уже до шестидесяти, трудно сказать, къ какой школѣ принадлежатъ онѣ: здѣсь есть и французск³е романсы, и итальянск³я баркаролы, и нѣмецк³я фуги и особенно русск³я пѣсни; здѣсь русск³й напѣвъ фугированъ, здѣсь фуга приводитъ къ итальянскому мотиву; здѣсь контрапунктъ самый строг³й и самая свѣжая мелод³я,- всѣ элементы, всѣ школы, всѣ цвѣты музыки, связанные въ стройный и благовонный букетъ!

   Но, несмотря на такое разнообраз³е, которое заставляетъ иногда Глинку увлекаться въ крайности школъ, быть можетъ, изъ удовольств³я примирить эти крайиости,- несмотря на то, нашъ maestro остается вездѣ самимъ собою и рѣзкая индивидуальность, характеризирующая его сочинен³я, служитъ ручательствомъ, что въ пер³одѣ болѣе зрѣломъ, въ который теперь вступаетъ, онъ примиритъ въ своей гармонической душѣ всѣ распри школъ и создастъ намъ нѣчто такое, гдѣ мы встрѣтимъ въ живомъ и строгомъ единствѣ все, что избирающее чувство присвоивало себѣ отдѣльно, до него.

   Во всѣхъ искусствахъ, какъ и въ самой жизни - этомъ верховномъ искусствѣ, высочайшее совершенство заключается въ отчетливости и грац³и, неисключающихъ, конечно, ни вдохновен³я, ни силы. Сила и вдохновен³е, не сдержанныя умомъ и чувствомъ мѣры, переходятъ въ уродливость и изступлен³е; вотъ почему высочайш³е художники, какъ и люди, истинно велик³е въ жизни, смягчали всегда силу - грац³ей и вдохновен³е - обдуманностью; вотъ почему, и наоборотъ, грац³я и отдѣлка суть принадлежность только истинныхъ художниковъ. Эти качества нельзя не замѣтить во всѣхъ сочинен³яхъ Глинки; прибавлю, грац³я и отдѣлка - его отличительныя качества. И въ немъ эта грац³я ие есть слабость, какъ, напримѣръ; въ Беллини; нѣтъ, она не исключаетъ силы, равно какъ отдѣлка не есть педантизмъ, ибо нигдѣ не изыскана, и его гармон³я, несмотря на обдуманность работы, такъ прозрачна и легка, какъ драгоцѣнное кружево.

   Сказавъ: грац³я, я называю всѣ качества, соединенныя съ нею: тонк³й, изящный, разборчивый вкусъ; необыкновенную яркость, такъ сказать, прозрачность мысли и ея гармоническое развит³е; наконецъ, отчетливую, истинно художественную отдѣлку, которая не пренебрегаетъ ни малѣйшей подробностью. Чтобы заключить однимъ словомъ, скажемъ, что Глинка есть пѣвецъ грац³и и что онъ не только высок³й талантъ, но и глубок³й художникъ. Его опера будетъ живымъ и сильнымъ подтвержден³емъ моего мнѣн³я. Она докажетъ еще болѣе, a именно, что этотъ пѣвецъ грац³и есть вмѣстѣ и пѣвецъ русск³й.

  

  

   а) Кто былъ твоимъ учителемъ на фортеп³ано - Фильдъ или Мейеръ? {Послѣ Высоцкаго - Карлъ Маэръ. У Фидьда взялъ Глинка, по его же свидѣтельству, только три урока. A. C.}

   b) Поставь эту фразу по итальянски, даже на миланскомъ нарѣч³и.

   c) Канова въ Миланѣ-ли родился? {Канова род. въ 1757 г., въ Пассаньо, провинц³и Тревизо. А. С.} Если не тамъ, то не вспомнишь-ли другаго урода-поэта или художника, родившагося въ Миланѣ, чтобы поставить вмѣстѣ съ Манзони.

   d) Все-ли справедливо, что говорю объ архитекторѣ Глинкѣ?

   e) Что за вар³ац³и твои на тему изъ "Коа-Кингъ", которыя я встрѣтилъ во французскомъ журналѣ? (т. е. въ объявлен³и о нихъ). Имя твое напечатано весьма ясно и другаго композитора Глинки, кажется; нѣтъ. {Объ нихъ Глинка говоритъ на стр. 52-й своихъ Записокъ: "онѣ были написаны въ Итал³и, въ 1831 г., и посвящены гр. Воронцову-Дашкову, тогдашнему нашему посланнику въ Миланѣ". В. Н.}

   f) При этомъ мѣстѣ, если хочешь, можешь сдѣлать выноску и объявить о своихъ романсахъ, цѣнѣ ихъ, гдѣ продаются и проч., a равно и о прочихъ сочинен³яхъ, изданныхъ въ Миланѣ.

   Теперь слѣдуетъ собственно писъмо:

   "Ты, я думаю, милый Глинушка, не ожидалъ отъ меня этой статьи, и даже, вѣроятно, позабылъ о моемъ обѣщан³и; но я разъ обѣщанное не скоро забываю. Невѣровъ, который доставитъ тебѣ это письмо и котораго прошу любить какъ меня, писалъ мнѣ недавно, что твоя опера ставится на сцену. Этого было для меня довольно, чтобы приняться за перо. Въ жизни нельзя безъ маленькаго шарлатанства. Твое имя въ Росс³и еще мало извѣстно du gros du public; надо непремѣнно ее приготовить, нажужжать о тебѣ въ уши этой глухой тетерѣ. Такъ дѣлается вездѣ, сколько для авторовъ, столько и для самой публики, ибо наше сердце всегда пр³имчивѣе къ впечатлѣн³ямъ при извѣстномъ имени, чѣмъ при неизвѣстномъ. Теперь вотъ мой совѣтъ: просмотри, исправь, передѣлай мою статью, какъ хочещь; я отдаю ее въ твое полное распоряжев³е, и потомъ, не мѣшкавъ, напечатай ее, гдѣ хочешь, въ какомъ-нибудь многочитаемомъ журналѣ, хотя въ "Сѣверной Пчелѣ", только безъ моего имени. Если же отправишь въ "Наблюдателя", тогда можешь подписать мое имя, за исключен³емъ только того случая, если въ статьѣ будетъ слишкомъ много передѣлокъ. Только не мѣшкай; надо, чтобъ статья была издана до перваго представлен³я, дабы приготовить публику; послѣ же представлен³я попроси Одоевскаго, чтобъ написалъ подробный разборъ оперы и помѣстилъ его какъ въ петербургскихъ, такъ и въ московскихъ журналахъ.

   "Твоего поручен³я иа счетъ вар³ац³й "Соловья" и нотъ, оставленныхъ тобою въ Берлинѣ, я еще не выполнилъ.

   "Коли еще не знаешь моихъ печальныхъ приключен³й, то Невѣровъ тебѣ можетъ дать обстоятельное извѣст³е. Дѣло въ томъ, что я съ прошедшаго ³юля боленъ; теперь живу въ Ганау, возлѣ Франкфурта, гдѣ беру искуственныя ванны; въ маѣ онѣ кончатся; въ ³юнѣ я отправлюсь въ Швальбахъ на холодныя ванны, и очень можетъ статься, что въ этомъ промежуткѣ съѣзжу въ Берлинъ. Но если нѣтъ? тогда что дѣлать? Отправить твое письмо Швецингеру по почтѣ и списаться съ нимъ на счетъ издан³я вар³ац³й? Увѣдомь меня поскорѣе. Я остаюсь въ Ганау еще недѣли на четыре, и твой отвѣтъ, коли поспѣшишь, можетъ застать меня здѣсь.

   "Скажи мнѣ, что за Глинка издалъ въ прошломъ году книгу въ Берлинѣ: Dimitry de Glinka, "Esquisse d'une théorie de droit naturel?" {Дмитр³й Григорьевичъ Глинка началъ службу въ 1825 году дипломатическимъ чиновникомъ въ Берлинѣ и Франкфуртѣ, былъ посланникомъ въ Бразил³и, a въ настоящее время - чрезвычайный посланникъ и полномочный министръ при Португальскомъ дворѣ. Онъ извѣстенъ двумя сочинен³ями: "Esquise", о которомъ здѣсь говорится, изданномъ въ Берлинѣ въ 1835 г., и "Philosophie du droit, ou l'explication des rapports sociatfx". (Парижъ, 1842 r.; 2-е изд. Брюссель и Лейпцигъ. 1862 г.). Послѣднее сочинен³е вышло въ 1870 г. въ русскомъ переводѣ, прекрасно исполненномъ извѣстнымъ переводчикомъ политико-экономическихъ и философскихъ сочинен³й П. А. Бибиковымъ. Д. Г. Глинка не родственникъ композитора и принадлежитъ къ другой отрасли, весьма многочисленной и разрозненной фамил³и Глинокъ. В. Н.} Рѣшительно твое имя европеится больще и больше. Всѣмъ общимъ друзьямъ и знакомымъ нашимъ поклонъ. A madame Glinka засвидѣтельствуй мое искрепнее уважен³е. Пиши ко мнѣ подробно о себѣ и объ оперѣ. Твой Н. М. {Автографъ этого письма съ статьей Мельгунова будетъ препровожденъ мною къ директору Императорской Публичной Библ³отеки, по выходѣ въ свѣтъ моей настоящей статьи. A. C.}

  

  

   Буквально исполняя желан³е Глинки, я тщательно сохранялъ автографъ Мельгунова въ ожидан³и полнаго общественнаго сознан³я заслугъ нашего великаго композитора.

   Михаилъ Ивановичъ Глинка принадлежалъ къ числу натуръ, отдающихся всецѣло своему главному призван³ю,- натуръ, исключительно тяготѣющихъ къ имъ сродному. И если разсмотримъ его автоб³ограф³ю со стороны его симпат³й, то убѣдимся, что и онѣ тяготѣютъ только къ людямъ, глубоко понимавшимъ музыку и работавшимъ съ нимъ надъ нею; отсюда въ его Запискахъ тѣ пробѣлы, которые только част³ю могли быть пополнены его сестрой Людмилой Ивановной Шестаковой, и людьыи ему близкими, В. В. Стасовымъ и П. A. Степановымъ. "Правда имѣетъ свой запахъ", говаривалъ Карлъ Брюлловъ, и она-то дѣйствуетъ на васъ такъ симпатично при чтен³и ихъ Записокъ. Къ пополнен³ямъ автоб³ограф³и Глинки можно отнести и первую половину замѣтокъ Ѳ. М. Толстаго о его встрѣчахъ съ Глинкой въ Миланѣ; вторая же написана въ настроен³и слишкомъ субъективномъ....

   Мельгуновъ говоритъ въ своей статьѣ, что Глинка вышелъ изъ университетскаго панс³она первымъ. Это ошибка. Глинка вышелъ вторымъ, какъ это видно изъ документовъ, приложенныхъ къ историко-статистическому обозрѣн³ю учебныхъ заведен³й, А. С. Воронова. По выпуску 1822 г., втораго съ основав³я панс³она при Педагогическомъ институтѣ (1817), переименованнаго черезъ годъ въ Университетск³й (1818), товарищами Глинки были: 1) Станиславъ Петровск³й, 2) вторымъ вышелъ онъ, Глинка, 3) Степанъ Палицынъ. 4) Александръ Краевск³й, 5) Иванъ Яковлевъ, 6) Васил³й Гудимъ-Левковичъ, 7) Гавр³илъ Вульфъ, 8) баронъ Борисъ Александровичъ Вревск³й (братъ Павла, убитаго при Черной), {Баронъ Б. А. Вревск³й - зять Прасковьи Александровны Осиповой, владѣлицы извѣстнаго села Тригорскаго, сосѣдки и друга А. С. Пушкина. Ред.} 9) Николай Красно-Милошевичъ и 10) Карлъ Дидрихсъ.

   Не родись Глинка великимъ композиторомъ, на что онъ положилъ всю свою жизнь и весь свой ген³й, онъ, вѣроятно, проявился бы ярко и на иномъ поприщѣ; такъ многообразны были его с³гособиости. Послѣдн³я соединялъ онъ съ развит³емъ, возможнымъ по времени и по средѣ, въ которой жилъ. Нельзя не пожалѣть при этомъ, что судьба не сохранила ему такихъ достойныхъ товарищей, какъ Мельгуновъ и Подолинск³й. Послѣдн³й, къ сожалѣн³ю всѣхъ знавшихъ его, оставилъ столицу еще задолго до кончины Мельгунова, послѣдовавшей почти вслѣдъ за присланной имъ статьей о Глинкѣ.

   Считаю обязанностью закончить мою статью замѣчан³емъ, быть можетъ, непр³ятнымъ для составителей проэктовъ памятника М. И. Глинкѣ, но необходимымъ въ виду отечественнаго дѣла, къ которому они призваны:

   Въ заголовкѣ нотъ, извѣстныхъ подъ заглав³емъ "Прощан³е съ Петербургомъ", красуется литографическ³й псевдопортретъ Михаила Ивановича. Этимъ-то портретомъ, какъ оказывается, руководствуются гг. конкурренты на проэктъ памятника ему.

   Съ полнымъ убѣжден³емъ, которое могутъ подкрѣпить и свидѣтельства А. П. Брюллова, Е. А. Тона, В. В. Стасова, Н. А. и Н. А. Степановыхъ и многихъ другихъ, знавшихъ покойнаго композитора, начиная съ его родной сестры Л. И. Шестаковой, заявляю, что ни названный литографическ³й портретъ, ни проэктированныя, выставленныя въ Академ³и Художествъ статуэтки, не имѣютъ ничего общаго ни съ физ³оном³ей, ни съ фигурой, ни даже съ легкоуловимыми прической и костюмомъ покойнаго композитора.

   Я посовѣтовалъ бы гг. художникамъ руководствоваться, для передачи весьма характерной физ³оном³и его (это можетъ показаться страннымъ, но я готовъ доказать рац³ональность предлагаемаго руководства каждому, способному понимать относительность вещей) тѣми карикатурами, которыя въ такомъ обил³и оставлены карандашемъ и перомъ К. П. Брюллова. Кто видѣлъ Глинку хоть разъ, тотъ узнаетъ его тотчасъ, хотя бы по очерку его головы, хранящемуся y меня, и можетъ воспользоваться имъ, если бы почему-нибудь коллекц³я В. П. Энгельгардта оказалась недоступною.

   Есть и другой, простѣйш³й способъ для посмертныхъ портретовъ и бюстовъ. Къ такому способу недавно прибѣгнулъ извѣстный нашъ художникъ Гэ, когда лѣпилъ бюстъ покойнаго Бѣлинскаго. Онъ пригласилъ въ свою мастерскую И. С. Тургенева, который пригласилъ и меня съ собой. Намъ предстояла задача - помочь художнику въ передачѣ данной физ³оном³и, и конечно, послѣ нашихъ замѣчан³й, указан³й и взаимныхъ повѣрокъ, бюстъ Бѣлинскаго много выигралъ въ сходствѣ. Я увѣренъ, что каждый, знавш³й близко покойнаго М. И. Глинку, будетъ къ услугамъ гг. конкурентовъ на проэкты назначеннаго ему памятника.

  

   Примѣчан³е. По поводу портретовъ М. И. Глинки считаемъ не лишнимъ замѣтить о портретѣ который писалъ съ него, съ натуры, П. А. Степановъ. О наружности Глинки П. А. много говоритъ въ своихъ Воспоминан³яхъ ("Русск. Стар." 1871 г., т. IV, стр. 50 и 57). Съ соглас³я П. А. Степанова и при весьма обязательномъ содѣйств³и Н. А. Степанова, упомянутый портретъ перерисовавъ на камень и изданъ нами въ пяти стахъ экземплярахъ собственно для почитателей памяти М. И. Глинки. Ред.