Краснов Петр Николаевич - Служба в мирное и военное время

участки были таковы, что на них можно было проехать только ночью, на другие надо было идти несколько верст пешком... Ну и явилось соблазнительное предложение: вот я уйду, а там что-нибудь случится, нет, уже лучше как-нибудь в другой раз... И месяцами оставались части без начальственного посещения.

   Так постепенно армия выпадала из рук своего высшего командования. Начальники становились далекими и незнаемыми. Два года я командовал дивизией и кроме своего ком. корпуса - ген. Гилленшмидта, приезжавшего очень часто и жившего почти на самой позиции, старших не видал. Когда перед Луцким прорывом попали мы в армию ген. Каледина, тот приезжал к нам два раза и даже делал смотры полкам. И как это всех освежило и подтянуло!..

   Армия постепенно все более и более предоставлялась ротным и полковым командирам, а те уже были не те, которые готовили полки в мирное время. Армия как бы рассыпалась.

   Вот почему так легко пришел к ней приказ N 1-й, уничтоживший армию. Почва была отменно подготовлена к восприятию вредных семян.

   "Наш" командир и "отец-командир"

   На войне выкристаллизовалось два основных типа начальников: - "наш" командир и "отец-командир".

   "Наш" командир это - в Японскую войну - Гернгросс, Горбатовский, гр. Келлер, Кондратенко, Лечицкий, Леш, Мищенко, Рашевский, Ренненкампф, Самсонов и многие, многие другие. В Великую войну: Гилленшмидт, Гобято, Головин, Деникин, Каледин, гр. Келлер, Корнилов, Лохвицкий, Марков, А.А.Павлов, Скалон и многие, многие другие.

   "Наш" командир - это тот, кто в страшную минуту боя - "с нами". Пулям он не кланяется, перед снарядами не сгибается. Придет на позицию, если на ней в это время начнется обстрел, - он не убежит по ходу сообщения незаметно, не исчезнет в блиндаже, но ходит по окопам, посмеивается, шутит с солдатами. Станет на бруствер, в бинокль неприятеля рассматривает. Все на нем ловко пригнано, коленка под шинелью не дрожит, голос не меняется. Поведет в атаку - сам приедет на главный наблюдательный пункт, смотрит в трубу, отдает приказания артиллерии. Понеслась с громовым "ура" атака, сбила, смяла, растоптала врага; глядишь - он уже тут, в передних рядах, благодарит, распоряжается преследованием.

   "Наш" командир часто ранен (Каледин, Скалон и др.), убит (Кондратенко, гр. Келлер в Японскую войну и др.) - его память свято чтится. Любовь к нему солдат крепкая, и то, что с "нашим" командиром солдату бывает нелегко, - это ему охотно прощается, зато с ним всегда победа, а победа - это и есть столь желанный конец войны.

   Совсем другое дело - "отец-командир".

   Разговор ночью. Вдоль шоссе невидимым, густым стадом лежит отдыхающая на привале пехота. Людей не видно. Лишь часто вспыхивают огоньки папирос-крученок и "козьих ножек" да густо пахнет пехотным солдатом.

   - Не-ет, наш... Ничего - жить можно...

   Что и говорить - отец!.. Отца родного не надо. Он, ка-ак солдата жалеет... Ну и себя бережет... Не без того... Все норовит подальше... Не лезет, куда не спрашивают. Он над убитым-то плачет, как над сыном. Ему солдата вон как жаль, как сына родного. Он прямо сказал: "Мне эти кресты-награды - чисто наплевать... Мне вы, голубчики, живы бы были..." Отец родной - не командир!

   И умеет этот "отец" командир увильнуть от боя, а не удастся - он при первых же потерях плачет в телефон, требует подмоги, а "солдатики" его тихо бредут с позиции с унылыми, плачущими лицами.

   - Держаться прямо невозможно - ну, чистый ад!.. Так и засыпает, так и крошит. Живых, почитай, никого в полку и не осталось.

   А дня через два, в глухом тылу, отведенный на "отдых" полк, глядишь, почти весь собрался. "Отец" командир с довольным видом ходит по кухням, пробует пищу, шутит:

   - Нам, братцы, орлами не летать... Орлы пусть воюют, нам себя оберегать... Для России, для дома!

   Любили таких солдаты? В большинстве - нет. Презирали немного. Но ценили: бережет солдата. Отец родной!..

   Механизм армии

   Та тема, на которую я пишу, бесконечна и разнообразна. О ней всего не переговоришь, всего не напишешь. Но говорить на эти темы надо всегда, даже и теперь, когда, кажется, и не видишь, когда же по-настоящему-то строиться будет Русская, не красная, армия, не классовая, не партийная, но Государственная - Русская. Надо говорить, потому что многим читателям придется принять участие в этом строительстве, в образовании и воспитании армии, и надо знать все слабые и сильные места старого, погибшего, знать и то, что, может быть, и способствовало самой гибели.

   Военная наука очень тонкая и сложная и в то же время точная наука, подобная математике. И военная служба - служба, требующая большой точности, выполнения всех ее мелочей, ибо мелочи эти только кажущиеся мелочами, но все в военном деле должно быть точно и верно прилажено. И все то, что требовалось в мирное время, должно быть сугубо потребовано в военное время. В этом смысл офицерства, в этом сила военной организации, в этом значение уставов и обучения.

   Армия - корпус - дивизия - полк - батальон - рота - взвод - отделение - звено - ряд - отдельный солдат - все это сложный и нежный механизм. Представим как бы громадные часы, которые показывают не только время дня, но и дни недели и числа месяца, и годы, и фазы луны, и часы восхода и заката солнца, и движение небесных светил, и т.д., и т.д. В них множество колесиков, и испортится какое-нибудь одно - и уже не выскакивает луна в соответствующей дырочке, заржавела какая-нибудь пружинка - перестали отзванивать четверти часа... Так, постепенно, если не следить и не чинить испорченного, остановятся и самые часы и обратятся в никому не нужную кучу медных колес и ржавых пружин.

   То же и армия. Начнете убирать или портить отдельные ее части - так незаметно и, кажется, так разумно. Сегодня отнимем у офицеров денщиков (Рабство! Крепостное право!), завтра скажем - долой барабанщиков, горнистов, трубачей и музыкантов (Плац-парады!), потом уберем каптенармусов, портных, сапожников (Все интендантству, долой нестроевую сволочь!), там снимем мундиры (Одевайся, как удобнее!) - глядишь... Боже мой! Да куда же девалась славная Императорская Российская армия? Какая-то дикая солдатня. Калущ и Тарнополь. Еврейские погромы, избиение начальников... И неужели это потому, что для удобства сняли мундштуки, что надели английские френчи, что сделали солдата самым свободным в мире? Да... Потому, и поэтому, и по многому другому... Просто говоря, потому, что нарушили то, что указано военной наукой. Нарушили принципы, стали творить "отсебятину", распустились, дали овладеть духом - апатии, а телом - лени.

   И - погибли!..

  

  

  

  

   1