Пругавин Александр Степанович - Раскол и сектантство в русской народной жизни

славской губернии.

  

   "Не могу пребыть без рыдания!

   До конца тлеет благочестие;

   Процветает ныне все нечестие;

   Духовный закон с корения ссечен,

   Чин священническ сребром весь пленен,

   Закон градской в конец истреблен.

   В место законов водворилось беззаконие,

  

   ¹) "Православный Собеседник". Статья Вескинского: "Странники или бегуны в русском расколе".

   ²) Сборник русских духовных стихов. Изд. Кожанчикова. С.-Петерб. 1860 года.

  

  

   Лихоимцы вси грады содержат,

   Немилосердые в градах первые.

   На местах злые приставники!

   Дух антихристов возвея на нас...

   Не могу пребыть без рыдания!..."¹)

  

   Какая мрачная картина! Но кто скажет, что она неверно или утрированно изображает собою порядки той тяжелой эпохи, конец которой положили реформы императора Александра II-го?.. Но как ни велики по идее эти реформы, тем не мене - по весьма многим причинам - они не могли, разумеется, вырвать с корнем из нашей жизни все то зло, что веками накопилось в ней. "Дело веков исправлять не легко!".. И хотя давно сложилась приведенная нами песня, но она и до сих пор с любовью поется сектантами, особенно в далеких, глухих местах нашей родины, где особенно сильны и крепки старые порядки, с их произволом местных властей, - произволом, который особенно тяжело ложится на сектантское население.

   В одной из прежних статей²) нами довольно подробно были выяснены главные причины тяжелого положения сектантов. Эти причины заключаются, во-первых, в отсутствии гласного и точного закона, который бы обеспечивал их спокойное существование, гарантируя их частную, интимную жизнь от посторонних вторжений и посягательств, и, во-вторых, в крайней неопределенности нашего законодательства о сектантах, в особенности же по вопросу о подразделении сект на более и менее вредные. Благодаря этой неопределенности, местная администра-

  

   ¹) "Русский Архив" 1866 г. N 4.

   ²) "Голос" 1880 г. N 86. 1879, N 328.

  

  

   ция имеет полную возможность последователей любой секты причислить к особенно вредным и сообразно этому направить свои действия.

   Последствия такого порядка вещей достаточно известны. О них много говорилось в нашей печати, и потому - нужно ли еще раз напоминать об этом?.. Запечатанные часовни, разоренные скиты, разогнанные по лицу земли скитники и скитницы, - дряхлые, бездомные старики и старухи, - постоянные, непрерывные набеги на дома сектантов, обыски, аресты старинных книг и икон, бесконечный ряд процессов со множеством лиц, обвиненных в разных "совращениях", тюремные заключения за постройку часовни, за отпечатание невиннейшей старинной рукописи, какой-нибудь Четьи-Минеи, лишения прав, ссылки, бесконечные этапные скитания, конвои, кандалы, пожизненные монастырские заточения - вот эти последствия.

   Поэтому нет ничего удивительного, что и теперь среди сектантов продолжают появляться стихи, подобные только что приведенным нами. На севере, например, пользуется теперь большою популярностью среди старообрядцев-беспоповцев следующий стих, очевидно недавнего происхождения.

   "Грех скончался (т.-е. ныне уже ничто не считается за грех), правда, как свечка, сгорела, искренность спряталась, правосудие в бегах, добродетель ходить по миру, истина погребена в развалинах неправды, вера в Иерусалиме, надежда с якорем на дне в море, честность вышла в отставку, верность на весах у аптекарей, кротость в драке и на съезжей, закон у сенаторов на пуговицах... терпение хочет лопнуть!"

  

   Стих этот носить название: "Истинный дух нынешнего времени"; он с буквальною точностью записан нами в деревни Царево-Лявленской волости, Архангельского уезда, со слов крестьянина Василия Тимофеевича Карбасникова, считавшегося в течение долгого времени одним из главных начетчиков в среде архангельских старообрядцев-беспоповцев. Ему было около 80 лет, когда я видел его в 1879 году - дряхлым, слепым стариком¹).

   Стих этот, повторяем, без сомнения недавнего происхождения, но как много общего замечается в нем с приведенным выше стихом прежнего, дореформенного времени.

   Та же скорбь об отсутствии правды в жизни, те же горькие жалобы на беззаконие властей, на отсутствие правосудия, кротости и честности в правящих классах, та же мрачная безнадежность в будущем.

   Только последняя фраза в этом новом стихе звучит каким-то новым особенным чувством: что-то в роде вынужденной угрозы слышится в заключительных словах стиха: "Терпение хочет лопнуть!"..................................

   ..............................................................................................................................

  

   ¹) Известный писатель рассказов и очерков из народного быта, Н. Н. Златовратский, передавал нам, что этот же самый "стих" был найден им в Москве, у одного из местных старообрядцев. Написанный на полулисте бумаги, стих этот был вделан в рамку за стеклом и висел на стене. Отсюда можно заключить, что распространение этого стиха не ограничивается одним севером.

  

  

  

   При самом появлении раскола власть захотела покончить с ним крутыми, суровыми мерами. И вот, кровь полилась рекой. Все первые вожаки и предводители раскола умерли на плахе, сгорели в срубах, исчахли в заточениях. Беспощадные пытки, бесчисленные, мучительные казни следуют длинным, беспрерывным рядом. Раскольников ссылали, заточали в тюрьмы, казематы и монастыри, "пытали и жгли огнем накрепко", секли плетьми "нещадно", рвали ноздри, вырезывали языки, рубили головы на плахах, клещами ломали ребра, кидали в деревянные клетки и, завалив там соломою, сожигали, голых обливали холодною водой и замораживали, вешали, сажали на кол, четвертовали, выматывали жилы... словом, все, что только могло изобрести человеческое зверство для устрашения, паники и террора, - все было пущено в ход.

   Население, исповедывавшее "старую правую", веру, пришло в ужас. В отчаянии, оно объявило власть антихристианскою, антихристовою. Оно перестало молиться за нее.

   "Беспоповщина, - говорит Липранди, - воспрещает в большей части молиться за царя и учит не повиноваться никаким установленным властям, избегая всякого столкновения с оны-

   ми" ¹). Среди ее "существуют толки, не признающие никакой над собой власти; так, наприм., согласие, именующее себя "не признающими ни царя, ни князя". Учители этого толка являлись неоднократно на Преображенское кладбище, и в последний раз, в 1847 году, приходили в оное двое из учителей этого согласия, которые укоряли федосеевцев за то, что эти последние отступили от истинной христианской веры, ибо оказывают повиновение и. т. п. Федосеевцы до сих пор веруют и проповедывают, что за нынешнюю царскую власть молиться есть богомерзкое предание и скверное разумение. По вере благочестивой и царь благочестивый; по нечестивой же вере и царь нечестивый нарицается ²).

   С начала XIX стояния подобные воззрения на власть исповдывали только более крайние секты (филипповцы, бегуны и т. п.), теперь же даже поповцы (не говоря уже о беспоповцах), мало-по-малу проникаясь мыслью о господстве антихриста, перестают молиться за власть. Это направление в наше время взяло верх в среде поповщины, и старообрядческий собор 1868 года в Белой Кринице постановил: "Молящихся за властей отлучать от церкви" ³).

   К той части поповцев, которые молятся за властей, принадлежат по преимуществу купцы, а к немолящимся - крестьяне. Так, 23 января 1864 года на Рогожском кладбище происходило собрание, на котором вся масса, состоящая по преимуществу из крестьян и мещан, оказалась

  

   ¹) "Краткое обозрение русских расколов, ересей и сект." Москва. 1870 г., Стр. 13.

   ²) Idem, стр. 14 и 15.

   ³) "Русский Вестник" 1869 г., N 2, статья Субботина. "Слово" 1878 года, N 8, статья Юзова.

   против моления за власть, за моление же было только 10 человек" ¹).

   Из дела, производившегося в 1846 году, в г. Галиче, видно, что тамошний раскольник Кокин употреблял разные непозволительные выражения противу царственного дома, присовокупляя к тому, что; "не существовать дому Романовых, что соберутся в числе 15 тысяч, сплетут ременные возжи для государя", и т. п. Это даже он подтвердил и при допросах, прибавив только что "возжи шелковые и хранятся в Балахнинском уезде, в Томсеньевской обители, у матушки Александры" и проч. Передавая этот рассказ, Липранди прибавляет, что "подобные дела возникают в большом множестве среди беспоповщинских толков²).

   "Раскольники недоброжелательно смотрят на правительство отечественное", - говорить г. Мельников, - и в то же время сочувствуют Австрии, где они не подвергаются никаким преследованиям и стеснениям со стороны властей. "В 1855 г. найдено в Богородском уезде, Московской губернии, "сказание о Белокриницкой метрополии", сочинение в последнее время весьма распространившееся среди раскольников. Там об австрийском императоре говорится с великим уважением, а об император Николае I теми самыми выражениями, которые употребляются в наших Четьи-Минеях при повествовании о Неронах и Деоклетианах. Найденный экземпляр писан четырнадцатилетним мальчиком, следовательно,

  

   ¹) "Русский Вестник" 1864 г., N 2 - 3,1869 года, N 10. Статьи Субботина. "Слово" 1878 г., N 8.

   ²) "Краткое обозрение русских расколов, ересей и сект" Липранди.

   и в самом юном поколении развиты мысли о благоденствии в Австрии и о тяжкой жизни в России. На допросах, при формальных следствиях, раскольники прямо говорили: "Мы бы все были рады в Австрию уйти, да пропуски крепки"¹). Необходимо иметь в виду, что это происходило в то время, когда разного рода преследования против раскола были в полном ходу.

   На увеличение немолящихся за властей особенно повлияли странники, которые давно уже упрекали молящихся за властей в том, что те, прося у Бога даровать им победы "на сопротивныя", просят победы и над странниками²). Из понятия о власти вытекают у беспоповцев "все частные понятая о принадлежностях власти, о законах, о судопроизводстве, о всех предметах, напоминающих эту власть, вообще о всех обычаях государственных. На всем этом лежит печать антихриста, все это ненавистно для раскольника"³), потому что проникнуто, по его мнению, "антихристианским духом". Разумеется, что при этом одни секты идут дальше, другие останавливаются на полдороге⁴).

   К числу наиболее крайних сект, в этом отношении, следует отнести бегунов или странников. Тяжелые условия жизни с подавляющею нуждою, непосильными податями и недоимками, с паспортами, сковывающими мужика, - создают странное учение бегунов. Это учение предписывает разрывать все связи с миром, с обществом, преданными антихристу, заставляет бро-

  

   ¹) "Сборник правительственных сведений о раскольниках". Выпуск I, стр. 192.

   ²) "Вестник Европы" 1871 г., N 1. Статья Розова.

   ³) "Православное Обозрение, 1862 г., ч. 1, стр. 368.

   ⁴) "Слово" 1878 г., N 8. Статья Юзова.

   сать родное село, семью, родных и близких и бежать в леса и степи. Одним из главных догматов бегунства является "непризнавание ни царя, ни поставленных от него властей, потому что царь - антихрист, а власти его - аггелы, посылаемые для исполнения его повелений к угнетению народа Божия¹). Так как открыто они не в силах противиться требованиям этих властей, то поэтому и должны бежать от них, скрываться. Полное отрицание паспортов и подушных податей составляет один из важнейших догматов бегунства.

   Посмотрим теперь на те учения и взгляды на власть, которые выработались у так называемых "духовных христиан", т. е. духоборцев, молокан, штундистов и т. п.

   "Духоборцы тамбовские, - говорить г. Новицкий, - осмеливались уже делать различие между добрыми и злыми властями и отличать их происхождение: милостивые от Бога, - твердили они, - а немилостивые... неизвестно от кого!" "Мелитопольские духоборцы не рассуждают о происхождении властей, а прямо утверждают, что на земле не нужно быть никаким властям"; что власти должны существовать только для воров, разбойников и т. п.²).

   Относительно политических взглядов молокан Н. И. Костомаров сообщает следующие сведения:

   "Часто говорят, будто молокане отвергают власть: это сделалось всеобщим мнением о них. Сами молокане об этом предмете говорят так: "Мы не отвергаем власти, мы считаем, что

  

   ¹) Кельсиев: Сборник, выпуск IV, стр. 20.

   ²) Новицкий: "О духоборцах". Киев, 1832 г., стр. 65.

   дует ей повиноваться, исполняя изречение священного писания, повелевающего устами апостола Павла покоряться предержащим властям. Надобно, - говорят они, - признавать власти, какие бы они ни были, как скоро они существуют; но мы думаем, что нельзя и не следует признавать превосходным все то, что исходит из власти, если собственный наш рассудок не убеждает нас в превосходстве этого. Равным образом нельзя и не должно исполнять повелеваемое властию, если то, чего власть требует, противно нравственным требованиям совести и правды. Так они указывают, например, на первых христиан, которых римские императоры, облеченные законною властью, принуждали поклоняться идолам; христиане не исполняли их требований, противились им, и чрез это спаслись.

   "Признавая необходимость власти, молокане считают восстание против всяких властей, хотя бы и несправедливых, делом неправедным и проповедывают глухое терпение и упорство".

   Взгляд молокан на граждански строй нашей жизни представляет много интересного. "Молокане отвергают всякое различие сословий: по их учению, все люди равны между собою, все братья, не должно быть ни благородных, ни неблагородных; равным образом всякие внешние знаки отличия, титулы, чины, по их мнению, суета и противны евангельскому учению"¹).

   "Монархической власти, - говорить молокане, - следует покоряться. Но они не уважают всякие видимые знаки ее святости, ни за что не при-

  

   ¹) Костомаров: "Воспоминания о молоканах". "Отечественные Записки" 1860 г., N 3.

   знают монарха Божиим помазанником, да и против самой монархической институции указывают на историю Саула. Бог устами Самуила сам отклонял израильтян от избрания себе царя, и пророк указывал народу на те стеснения и несправедливости, которые он терпеть будет, когда станут управлять им цари. Но тем не менее, когда уже царская власть признана народом, следует ее признавать, и сопротивляться ей, исключая случаев веры, противно божественному закону и долгу совести. Надобно терпеть, Христос не велит противиться"¹).

   "Духоборцы признают монархическое правление особенно противным своему образу мыслей"²).

   "Война, - по учению молокан, - есть дело самое богопротивное: войска не должно быть, и потому, кто убежит из войска, того не должно преследовать: он делает хорошо, бежав греха. При этом они ссылаются на одно место притч Соломоновых, превратно понимаемое: "На нем же аще месте вся соберут, не иди тамо, уклонись же от них и измени" (Притч, гл. 4). Укрывание дезертира есть, по молоканскому понятию, дело хорошее. Но не только дезертир, и всякий убегающий от преследования властей находит у молокан приют. Мы не знаем, - говорят они, - виноваты или правы беглецы, закон часто бывает несправедлив и судьи судят ошибочно, а власти преданы суете, требуют часто противного божественному закону"... "На этом основании пристанодержательство - обыкновенное преступление в молоканском обществе"³).

  

   ¹) Idem, стр. 77.

   ²) Новицкий: "О духоборцах". Киев. 1832 г., стр. 66,

   ³) Костомаров: "Воспоминания о молоканах".

   Много аналогичного с этим учением мы находим во взглядах новой, только что появившейся в Тверской губернии секты "сютаевцев". "Несть власти, аще не от Бога", говорят сютаевцы, и потому относятся к ней, как говорят, с уважением, называя всякую власть пастырями, а себя овцами, стадом. "Овцы должны повиноваться пастырям, а пастыри должны пещись об овцах, оборонять их от волков и стараться пасти их на тучных пастбищах". "Всех людей они признают братьями: турок, язычник - для них также брат". "Война, по учению сютаевцев, величайшая несправедливость, грех против заповеди "не убий"¹).

   Относительно политических убеждений штундистов в нашей литературе имеются следующие указания. Г. Емельянов, автор статьи: "Рационализм на юге России"²) говорит:

   "Первое уже, что бросается сразу в глаза, это непринужденное отношение штундиста ко всякой власти. Он убежден, что власть существует для злых, а не для добрых (Римл. гл. 13, ст. 3), а когда не будет преступлений, тогда упразднятся всякое начальство и всякая власть. Затем он убежден еще в том, что он, собственно говоря, выше власти, как представитель божеской истины и высшей правды. "На основании подобных воззрений, сложившихся в голове штундиста, последний вовсе не лебезит так пред начальством, как православный мужик".

   - "Эк, велика беда, подумаешь, если сошлют, - говорят штундисты: - для нас здесь

  

   ¹) "Тверской Вестник" 1880 г., N 26.

   ²) "Отечественные Записки" 1878 г.

   Сибирь, а для Господа все можно сделать. Ведь и в Сибири люди живут".

   Поэтому с гражданским начальством штундист держит себя, как "равный с равным, вольный с вольным", а к духовенству, будь это сам архиерей даже, относится презрительно: ни за что не снимет шапки и не поклонится, а если сидит, то не встанет с места, когда проходит мимо него духовное лицо¹).

   По учению штундистов, "человечество достигло в настоящее время крайних пределов в своем развращении. Бог родит хлеб и дает человеку всевозможные предметы, необходимые для его жизни, а человечество торгует этою благодатью, торгует даже совестью, верою и человеческими существами. Бог разгневался за все это на человечество и попустил его в рабство. В настоящее время человечество находится во втором рабстве египетском. Когда-то евреев мучили и заставляли работать египетские фараоны и египтяне. Теперь человек порабощен новыми египтянами - сильными мира сего. Эти новые египтяне пользуются нашим трудом, распоряжаются нами и нашими силами. Вот почему в настоящее время так много несчастий на земле. В священном писании ясно сказано, что все люди должны любить друг друга, как родные братья. На земле должно существовать теснейшее братство между всеми существами человеческими. Но люди не восхотели быть братьями. Как новые великие грешники, они всячески стараются владычествовать друг над другом, стеснять, угнетать, обирать и заставлять других

  

   ¹) Отечественные Записки, 1868 г. N 5.

   жить так, как им не хотелось бы. На войне проливается невинно кровь человеческая, в обыкновенной жизни свирепствуют разбои, грабежи, насилия, взаимные надувательства, воровство и мошенничество. Бог разгневался за все это на людей и посылает на них свои кары, как на новых египтян. Что такое, например, саранча, кузька, град, падежи рогатого скота, эпидемии? Все это казни Божие, посылаемые Отцом небесным на людей за их грехи, за идолопоклонство, поклонение иконам и в особенности за враждебные, небратские отношения людей друг к другу"¹).

   Бедная мысль некультурного человека, придавленная тяжким гнетом безысходной нужды и лишенная света истинного, свободного просвещения, бьется как рыба об лед в роковых противоречиях между тем, что представляет жизнь, и тем, чему учит слово Божие. Напрасно силится она примирить этот страшный разлад: ни объяснить, ни оправдать его нет сил. Ясно одно: мир гибнет, люди снова впали в грех и неправду. Нужно спасти мир, избавить людей от греха и страданий. Но как?.. В Библии и Евангелии указаны случаи, как угождали Богу, как спасен был мир. Мысль долгие годы работает в этом направлении, религиозная экзальтация достигает высшей степени интенсивности, и вот мы видим такие примеры.

   Крестьянин Владимирской губернии, Никитин, сжег свой дом и в нем двух собственных малюток, предварительно зарезанных им ножом на горе за селением! На допросах он

  

   ¹) "Неделя 1877 год, N 1. "Малорусская штунда", стр. 54.

   хладнокровно показывал, что поступил так, начитавшись Библии, и совершил детоубийство, по образцу Авраама, приносившего в жертву Богу сына своего Исаака, что в то время, когда он колол детей ножом, жена его, мать малюток, говорила слова, молитвенно объяснявшие цель заклания. Никитин был, разумеется, наказан, сослан в Сибирь и поселен в Средней Борзе, на Аргуни. Живя здесь, Никитин часто и подолгу уходил в лес, где стояла маленькая часовня. Всем казалось странным и загадочным его поведение, но вскоре дело объяснилось. Объяснили его пастухи, привлеченные стонами к часовне и натолкнувшиеся в ней на невиданное диво.

   На том кресте, который Никитин сам вкопал в землю, под навесом, в часовенке, висел человек. Голова в терновом венце склонена была на бок; в крепкий мороз висел он голым, только подпоясавши низ живота белым платком; в боку была рана, все тело было облито и забрызгано кровью. У подножия креста лежало копье и орудия Христовых страстей. Когда сбежавшиеся люда сняли распятого со креста, он был еще жив; когда его вылечили и призвали к допросу, Никитин отвечал, что жертвовал собою за грехи людские и выбрал для того вечер великой пятницы, распинал себя сам, хотя и трудно ему было, но перед тем он долго молился. Сначала он прибил ко кресту ноги правой рукой, придерживаясь левой за поперечное древко креста, потом левую руку насадил на большой гвоздь, вбитый предварительно с задней стороны поперечной доски креста. То же самое хотел сде-

   лать и с правою рукою, да видно изменили силы, он ослаб и повис. Так, с опущенной рукой, он и найден был пастухами.

   - Захотелось умереть, как умер Христос за людей, - говорил Никитин¹).

   И вот, невольно думается: что вышло бы, если б эта железная сила воли, эта полная, беспредельная готовность страдать, жертвовать собой для блага людей, были бы направлены на путь разумного служения человечеству?..

   Много горя, скорби и всякого рода печали выпало на долю русского народа. Много тяжких бед, суровых лишений и невзгод пришлось и до сих пор приходится переносить русскому люду. В учениях многих сект вы встречаете разного рода обряды, которые могут служить лучшею иллюстрациею к этой старой истине. В некоторых сектах, например, установлено оплакивание каждого родившегося ребенка, и это оплакивание заменяет собою крещение. Итак, вместо того, чтобы радоваться появлению на свет новой жизни, нового человеческого существа, - люди, давшие жизнь этому существу, горько оплакивают появление его на свет, как бы заранее уже предвидя тот тяжелый, тернистый путь, который один только и доступен для их сына или дочери.

   Русский народ, протестуя против всевозможных угнетающих его бед и напастей, прежде всего ищет опоры для своего протеста в религиозном миросозерцании. Было бы, разумеется, в высшей степени интересно и во всех отношениях поучительно проследить, шаг за ша-

  

  

   ¹) С. В. Максимов: "Сибирь и каторга".

   гом, постепенное развитие народной критической мысли, протестующей против тех или других условий и учреждений нашего общественного строя. Мы постараемся сделать это в другой раз, а теперь ограничимся лишь некоторыми указаниями на те проявления народного протеста в области религиозно-бытовых движений, которые направляются против основных, коренных причин, разъедающих наш социальный организм. Разумеется, никто, вероятно, не будет ожидать или требовать, чтобы народ представил в этом случае какие-нибудь вполне выработанные, законченные теории или системы. "В русском народе ни одно начало не высказалось точно определенными выражениями, катехизисами и символами веры, - у нас всегда были безотчетные стремления, которых мы не умели высказать, но за которые умели страдать"¹).

   Смутно, инстинктивно начинает догадываться в начале народная мысль о причинах тяжелых условий, чтС железными клещами держат его в заколдованном круге вечной нужды, вечных, безысходных лишений... Где же эти причины по его мнению?

   Уже в первое время развития раскола, во времена Андрея Денисова, возникали учения, в которых намеками проглядывал народный взгляд на причины социальных неустройств. Таково Пастухово и Адамантово согласие. Пастух Выговской общины создал особое учение, главное положение которого состояло в отрицании денег. Последователи этого учения не должны

  

   ¹) Кельсиев. "Сборник правительствен. сведений о раскольниках". Выпуск 1.

   были брать в руки денег, не должны были прикасаться к ним.

   Вскоре после этого возникает учение странников, основатель которого, беглый солдат Евфимий, нападая на Петра I-го, между прочим говорил: "Описал всех человек (первая народная перепись) и разделил на разные чины.... им же размежив землю, леса и воды, даде я в наследие комуждо их"; и далее: "Егда бо по описи раздроби народ на разные чины и землю размежева, сим разделением яко язычников содела друг другу завидующих, друг на друга ратоборствующих, наделив кому много, кому мало, иному же ничесоже дав и токмо едино рукоделие повелев ¹)

   Евфимий умер в 1792 году. Спустя двадцать лет после его смерти, в 1812 году, крестьянин села Красного, Костромского уезда, раскольник-филипповец, Василий Петров, выступает на сцену с новым учением. Явившись в село Сопелки, представляющее собою главный центр секты бегунов, он начал проповедывать, что "истинным христианам нельзя брать в руки денег, как заклейменных антихристовой (царскою) печатью, и что ни один странник не имеет права владеть собственностью, а все свое имущество должен отдавать в пользу общины" ²). Хотя свое учение Василий Петров основывал на приведенных нами выше словах Евфимия, тем не менее большинство странников отвергло его учение, мотивируя это тем, что слова Евфимия относятся только к поземельной соб-

  

   ¹) "Сборник правител. сведений о раскольниках".

   ²) "Православное Обозрение 1864 г., N 4. Статья Вескинского о секте бегунов, стр. 315.

   ственности, рыбным ловлям, соляным озерам и т. п. предметам, но не ко всякого рода собственности.

   Несмотря на это, учения с коммунистическим характером продолжают возникать среди бегунов в разных местностях России. Так, в Пошехонском уезде, Ярославской губернии, является крестьянин Иван Петров и проповедывает, что "изречение Евфимия: "Глагол мое, свое - проклятый и скверный, вся бо вам общая сотворил есть Бог" - относятся не только к размежеванию земель, но и вообще ко всякой собственности". На этом основании Иван Петров требовал и настаивал на "общинном укреплении и на совершенном отречении от права собственности"¹). Точно такое же учение проповедывалось крестьянином Антипом Яковлевым в Костромской губернии, в Плесовской стороне, заключающей в себе три уезда Костромской губернии.

   В 30-х годах возникает учение общих...

   В Самарской губернии, в Николаевском уезде, по соседству с прежними, когда-то цветущими, но потом разоренными иргизскими раскольническими монастырями, живет молокан, простой серый мужик, Михаил Акинфиевич Попов (Шепилов). Светлым умом и добрым сердцем наделила природа Михаила Акинфиевича. Он мужик с достатком, поэтому может свободно уделять время на чтение и изучение Евангелия и Библии. Читает Попов Евангелие и видит, что люди живут далеко не так, как бы следовало жить по учению Христа.

  

   ¹) "Неделя" 1880 г., N 28.

   Везде вражда, везде раздоры: богач гнетет и давит бедняка. Как помочь бедному, придавленному люду? И снова читает он и перечитывает Евангелие, надеясь найти в нем ответ на те сомнения, что преследуют и мучат его. "Все веровавшие бяху вкупе и имяху вся общая"¹), читает он. Эти слова поражают его. Ясно - это ответ на его думы и сомнения, это разгадка тех вопросов, которые мучили его.

   Убедившись в правоте этих дум, Попов провозглашает свое учение и начинает с того, что все имущество раздает соседям. На первых же порах во всех соседних деревнях находится множество последователей ему, а деревня Яблоновка (Яблоновский Гай) и Тяглое Озеро целиком переходят на его сторону. Такое движение не могло, разумеется, остаться в секрете, и, действительно, местные власти скоро узнали о нем. Попова схватили, посадили в острог. Последователи его пытались было доставить ему возможность бежать, но это не удалось. Попова судили, и затем, вместе с тринадцатью более близкими друзьями, он сослан был за Кавказ, в бывшую Шемаханскую, теперь Бакинскую губернию.

   Очутившись за Кавказом, среди чуждых, незнакомых условий, Попов нимало не потерялся, не смутился и немедленно же вновь принялся за устройство общины на выработанных им началах. Прослышав об этом, его последователи, оставшееся в Самарской губернии, начали хлопотать о переселении их туда же, за Кавказ. Администрация, не мало смущенная

  

   ¹) "Деян. Апостол." II, 44.

   пропагандой Попова, была очень рада случаю избавиться от его последователей. Получив разрешение, переселенцы двинулись по следам своего опального учителя. Они основались в Ленкоранском уезде, где вскоре появилось несколько цветущих слобод, которые не только приняли учение Попова, но и реализировали его в жизни с необыкновенною последовательностью. Вот сущность этого учения и вместе абрис той организации, какая принята была в этих общинах.

   Каждая слобода составляет особую общину. Все дома у общин строятся не иначе, как миром. Имения движимые и недвижимые и доходы с них принадлежат общему братскому союзу; личной же собственности ни движимой, ни недвижимой ни у кого нет. Дома, скот, земледельческие орудия, телеги, все домашнее хозяйство, земля, сады, огороды, мельницы, пчельники, кожевни, - одним словом, все хозяйство, вся промышленность находится в распоряжении "партий", на которые подразделяется союз общих, принадлежат целой слободе, в которой эти партии находятся. У общих в каждой слободе одна общая денежная касса, одно общее стадо, одно общее хлебопашество и полеводство. Из общей кассы, также из общего имущества, отпускаются части в партии поголовно, на число душ, по изравнению. Таким образом распределяется по партиям скот, одежда, обувь и проч. В каждой партии выбирается домашний или земский распорядитель, сохраняющий все мужское верхнее платье и обувь партии; женщины, в свою очередь, выбирают из своей среды домашнюю или земскую распорядительницу с подобными же обязанностями. Слободы общих

   управляются выборными чинами: судьею, главным учителем и наблюдателем общины, распорядителем, молитвенником, словесником и т. п. Все работы, полевые и домашние, производятся общими трудами, по наряду общинных чинов и домашних распорядителей.

   Такова была организация тех общин, которые приняли учение Михаила Попова. Эти слободы росли, богатели и развивались. В них появились школы, основанные по собственной инициативе сектантов и обставленные всем необходимым. Но недолго наслаждались миром обыватели этих слобод. В 1844 году Попов, вместе с наиболее выдающимися последователями, был снова арестован и заключен в Шемаханский острог. Суд приговорил его как основателя и распространителя особенно вредной секты, к ссылки в Енисейскую губернию. Приговор был приведен в исполнение, и Попов был водворен в Шушинскую волость, Минусинского округа, Енисейской губернии. В пятидесятых годах он был еще жив и, как уверяют, не переставал развивать и пропагандировать свое учение. Но основанные им закавказские общины, лишившись главных руководителей, мало-по-малу начали терять свою коммунистическую организацию. К сожалению, о настоящем состоянии этих общин неизвестно решительно ничего достоверного.

   Иногда инициаторами в деле устройства подобных социалистических общин являются лица, стоящие вне крестьянской среды. Так, чиновник министерства внутренних дел Брянчанинов, изучавший раскол в Костромской губернии, рассказывает следующий интересный

   факт. "Дьякон села Бавыкина, Макарьевского уезда, Николай Попов, человек умный, хорошо занимавшийся в семинарии, вздумал завести жизнь братскую, общинную, стал соединять несколько отдельных семейств в одно общество, заводить у них общую работу, общую трапезу, даже нечто в роде общего имущества; ибо все его приверженцы, записавшиеся в особую книгу, сносили к нему свое имущество, и он распоряжался во имя всех. После обедни все последователи собирались у него в доме, где он их учил евангельским истинам. Дьякон этот, по словам священников, отличался характером мечтательным, но по общему отзыву был человек безукоризненной жизни¹). Министерский чиновник ничего, к сожалению, не говорит о том, насколько удалась ему эта община, долго ли существовала она, какие причины способствовали ее распадению и т. д.

   Растут экономическая бедствия народа, растут кулачество, эксплоатация и другие проявления современного капиталистического строя, - растет и протест народный против этих явлений. В учениях и сектах, возникающих в самое последнее время, так сказать, на наших глазах, социальные мотивы не только не слабеют, а, напротив, получают большее развитие и определенность.

   Среди штундистов, например, кулачество почитается делом крайне предосудительным и, как таковое, строго преследуется.

   - На каком основании, - замечает обыкновенно штундист, - собрату, в случае, если этот

  

   ¹) Кельсиев. "Сборник правительственных сведений о раскольниках". Выпуск II, стр. 24.

   последний пожелает поживиться на счет первого, - на каком основании ты торгуешь благодатью Божиею?

   По воззрениям штундистов, брать плату за пользование землею или лесом положительно грешно, потому что их создал Бог, а не сделал человек. Они поэтому не составляют собственности кого-нибудь одного, а представляют общий, дарованный всем людям дар. Даром Божием торговать грешно, но и трудом человеческим точно так же. Русские штундисты пошли в этом отношении несравненно дальше немцев-штундистов. Последние, спустя рукава, смотрят на кулачество и некоторые способы добывания жизненных средств. Так, например, они, не стесняясь, держать "в батраках" своих же братьев штундистов. Наконец, немцы держат даже кабаки, нанимая только кабатчиков. Малороссы-штундисты решительно восстают против подобного поведения немцев. Они, особенно младо-штундисты, ни в каком случае не допускают найма рабочих из своих же братьев штундистов, не допускают отдачи денег в рост, не допускают содержания кабаков, даже в таком виде, как это существует у немцев, безусловно отрицают право взимания платы за пользование землею, лесом, водами и т. п.

   В 1880 году газеты сообщали известия о появлении в Новоторжском уезде, Тверской губернии, новой секты, названной "сютаевской" - по имени ее основателя, крестьянина деревни Шевелина Василья Кирилловича Сютаева. Известия эти были крайне неполны, отрывочны, отчасти даже противоречивы; тем не менее

   они вполне согласно указывали на замечательную особенность учения сютаевцев. Эта особенность касается взгляда новой секты на собственность.

   "Сютаевцы смотрят на собственность с евангельской точки зрения: у человека, по их учению, нет ничего своего, все Божие, все создано Богом для всех вообще. Руководствуясь этим убеждением, они не запирают даже своего имущества, и всякий имеет право взять, что пожелает, не спрашивая позволения у того, кому это принадлежит; они никогда не отказывают ближним в помощи, требуя только того же по отношению к себе¹).

   Путем отрицания настоящего, существующего, сектанты вырабатывают более или менее определенные идеалы будущей жизни и отношений человечества. Штундисты, например, следующим образом рисуют этот идеал будущей жизни людей.

   "На первом план должен стоять труд. "В поте лица твоего снеси хлеб твой", сказал Христос. "Трудящийся да яст"... Все люди должны трудиться. Но так как человек ничего нового не может создать своим трудом, так как земля, воды, камни, животные, растительность и пр. и пр. - дела рук Божиих, то человечество не имеет права считать их своею собственностью. Они - дар Божий, Божья благодать. Поэтому земля должна быть общею, при этом каждый должен возделывать земли столько, сколько нужно для его потребностей. Люди должны жить отдельными братствами или

  

   ¹) "Тверской Вестник", 1880 г., N 26.

   общинами; должны быть разделение и специализация труда и обмен продуктов натурою. Деньги не должны существовать; конторы и торговцы точно так же. Все должно производиться при посредства обоюдного согласия, по-братски"¹). Отсюда можно видеть, что штундисты будущим идеальным строем представляют себе, так называемый, первобытный естественный социализм в самой примитивной его форм, и во имя его отрицают существующие в настоящее время человеческие отношения.

   У сектантов иногда можно встретить более или менее правильно организованные общины, которые имеют свою администрацию, свой суд, свой уголовный кодекс, свое духовенство. У штундистов, например, суд основывается на правиле апостольском, т. е. сначала штундисты пробуют помирить поссорившихся один на один. Если это не удается, тогда разбирательство производится при посторонних лицах, при свидетелях. Это, так называемый, "суд братский". Если же и этот не достигает своей цели, тогда тяжущихся предают на "суд Церкви", под которым должно разуметь вообще суд собраний, суд всей общины. Кроме этого, иного суда у штундистов не бывает. Штундисты всячески стараются избегать суда у "язычников", т. е. православных²).

   О внутренних отношениях, существующих в некоторых старообрядческих общинах, священник Беллюстин сообщает следующие сведения. "Общины раскольнические поставлены так, что и последний бедняк имеет в ней голос".

   ¹) "Неделя" 1877 г., N 2, стр. 55.

   ²) Idem, стр. 58.

   Вот как описывает он богатое сапожничье село Кимры, Корчевского уезда, населенное поповцами:

   "Отношения хозяев и рабочих представляют весьма характеристическую особенность; рабочие образуют обыкновенно артели человек в 30-60, и эти артели имеют такую нравственную силу, благодаря которой не только могут во всем касающемся религиозных убеждений противодействовать "хозяину", если бы он решился пойти против них, но даже вполне подчиняют его своим воззрениям. Нам случалось быть свидетелями не только рассуждений, но и прений "о вере" между хозяином и его артелью; тут нет ничего похожего на обыкновенные отношения между хозяином и его работником: речью заправляют, ничем и никем не стесняясь, наиболее начитанные, будь это хоть последние бедняки из целой артели; они же вершат и поднятый вопрос; хозяину предстоит обыкновенно дилемма: или безусловно подчиниться, решению артели, - а не забудем, что между всеми артелями данной местности всегда и во всем касающемся религиозных предметов самая неразрывная солидарность, - или стать в разлад с артелью, то есть с целым обществом"¹).

   "Впрочем, не следует ос