Пругавин Александр Степанович - Раскол и сектантство в русской народной жизни

обенно оптимистически смотреть на отношения капиталистов и рабочих даже в среде раскольников. Как ни сильна организация общины, но капитал все-таки дает чувствовать свое могущество; не даром же в последнее время староверы ухитрились найти "число зверино", т. е. имя антихриста, в слове

  

   ¹) "Русский Вестник" за 1865 г., N 6. Статья св. Беллюстина.

   "хозяин". Если "хозяин", по понятиям староверов, сделался орудием антихриста, т. е. зла, следовательно, о благодушных отношениях между хозяевами и рабочими не может быть речи и в среде раскольников" ¹).. Во многих местностях кулачество проникло и в сектантскую среду; особенно же сильно оно процветает среди последователей некоторых старинных, давно существующих сект, в роде старообрядчества и молоканства.

   Отдельные раскольничьи общины находятся в постоянном сношении между собою. Для этой цели у них существует даже своя собственная почта и выработаны особенные, иносказательные языки и шифры, понятные только им самим. Во многих местностях у раскольников "есть своя полиция: они прежде местного начальства узнают всякую новую меру правительства, относящуюся до раскола, и такие вести передаются из одной деревни в другую с неимоверною быстротою"²). В случаях особенной важности сектантские общины действуют заодно, устраивают съезды или соборы и сообща обсуждают, посредством выборных от каждой общины или секты, возникшие недоразумения. Для примера приведем следующий случай:

   "В пятидесятых годах один из учителей странничества, Афанасий Петров, был пойман на том, что хранил большое количество денег в иконе. На другой день, говорить бывший старовер, составился собор, на котором Афанасия, как сребролюбца, лишили звания учителя, сняли с него знаки его апостольского достоинства,

  

   ¹) "Неделя" 1880 г., N 28, стр. 881.

   ²) Сборник Кельсиева. Вып. II, стр. 19.

   одели в худую одежду и решили содержать под стражей. Но Афанасий бежал и вскоре был пойман на другом преступлении: он разъезжал как протоиерей, посланный из Выгорецкой пустыни. Тогда суд над ним был предоставлен "общей старообрядческой конторе". Контора эта устроена была в Выгорецкой пустыни в 1850 г. по случаю происходивших ссор и убийств между разными сектами; ей предоставлено было разбирать все возникающие между сектами дела. В члены избраны по 3 человека от каждой секты, всего 27 человек; трое из них председательствуют. Существование подобных учреждений доказывает, что слова г. Формаковскаго о том, что "раскол представляет из себя нечто в роде федерации политико-религиозных согласий - вполне справедливы не только для давно прошедших времен, но и для очень недавних"¹).

   Из высказанного нами следует заключить, что громадная, поразительная сила нашего сектантства главным образом обусловливается недостатками нашего духовенства и школы, нашего политического и социального строя. Таким образом разнообразные мотивы и причины, вызывающие и поддерживающие раскол, сводятся главным образом к следующим элементам: к церковному или, точнее говоря, духовно-нравственному, культурному, политическому и социальному...

   Но ведь говорят, что в наше время раскол вырождается, слабеет, уменьшается. А если это так, то, стало быть, о чем же тут особенно

  

   ¹) "Неделя" 1880 г., N 28, стр. 890. "Душепол. Чтение" 1863 г., ч. 3-я, стр. 120 - 125.

   хлопотать и беспокоиться? "Пройдут года", и он совсем и бесследно исчезнет из народной жизни. И ведь для этого так немного нужно: "побольше школ, побольше миссий - вот все, что только требуется для этого даже передовыми людьми нашего общества... Но так ли это?..

  

  

   Много разных мер, много разного рода рецептов предлагается к искоренению "зла", известного вообще под именем раскола или сектантства. Эти меры и рецепты практикуются долгие годы, и потому будет вполне уместным и своевременным спросить: "Где же плоды той работы полезной?"

   Мы видим, что с сектантством давно уже ведут упорную борьбу наше духовенство, многочисленные миссионеры, различные миссионерские общества, братства, и т. п. Наконец, в видах противодействия расколу создано даже нечто в роде особой переходной веры или Церкви, известной под именем "единоверия", для распространения которого среди раскольников не брезгали даже открытым, явным насилием. Гражданское начальство во всеоружии власти всегда с особенной готовностью спешит на помощь духовенству оказать ему "содействие" в борьбе с расколом, круто и энергически расправляясь с строптивыми, неподатливыми сектантами.

   Итак, каковы же результаты всех этих мер, стараний, "содействий" и т. п.? Слабеет ли раскол? Уменьшается ли сектантство?

   Если мы за разрешением этого вопроса обратимся к официальным источникам, то мы встретимся с данными самого успокоительного свойства. Вот перед нами целая груда известных отчетов бывшего обер-прокурора синода графа Д. Толстого. "За много лет!" Читаем их и перечитываем.

   Прежде всего в этих отчетах невольно бросается в глаза их замечательное однообразие: все они, как две капли воды, похожи друг на друга и все они в сущности представляют собою не что иное, как разные вариации на одну и ту же тему, на один и тот же мотив. Этот мотив - наш старый знакомец, он исчерпывается одною классическою фразою: "Все обстоит благополучно". Все обстоит благополучно, благодаря, разумеется, нашим "неусыпным стараниям", "постоянным заботам и попечениям" и проч. и проч., - все старым, давнишние, известные вещи.

   Все эти отчеты наполнены сведениями и известиями о "значительных успехах православия среди сектантов", об "усиленной и необыкновенно успешной деятельности" разных миссий и братств, о "быстром и постоянном ослаблении сектантства", о развитии единоверия в ущерб раскола и т. д. и т. д. В подкрепление всех этих заверений тут же приводятся "точные цифры" как отступивших от православия, так и присоединившихся в его лоно, - цифры, мол, красноречивее слов. И в самом деле, эти цифры выходят еще более красноречивы, чем даже уверения об отрадных и значительных успехах православия. Единственный недостаток этих "красноречивых цифр" состоит лишь

   в том, что они необыкновенно напоминают собою военный реляции прежнего, доброго времени о стычках и столкновениях с неприятелем, когда считалось почему-то обязательным увеличивать потери неприятеля в сотни раз, а свои умалять до единиц.

   Таковы отчеты.

   Но вот беда: мы давно изверились в точность казенной статистики, и красноречие разных отчетов давно уже перестало трогать нас... Забудем же на время об этих отчетах и взглянем без предубеждения, что представляет нам действительная жизнь. Начнем несколько издали. Послушаем сначала, что говорят по этому поводу официальные исследователи раскола, о которых мы упоминали в предыдущей главе.

   "Число раскольников по ведомостям уменьшается, а на самом деле увеличивается"¹), - заявляет статский советник Арнольди, исследовавший Костромскую губернию.

   "Все эти (раскольнические) толки, ереси и секты с неимоверною быстротою умножаются и усиливаются обращаемыми"²), - свидетельствует Липранди. Далее он утверждает: "развитие беспоповщинской ереси распространяется у нас с изумительною быстротою"³); "существующие толки беспоповщины усиливаются, новые согласия созидаются, пропаганда их быстро подвигается вперед ⁴). "Зло это (раскол) возрастает с каждым днем и достигает размеров, которые

  

   ¹) Сборник Кельсиева. Вып. II, стр. 20.

   ²) Краткое обозрение русских расколов, ересей в сект. Липранди. Москва. 1870 г., стр. 12.

   ³) Idem, стр. 14.

   ⁴) Idem, стр. 18.

   тем более заслуживают внимания, что истинный объем их вовсе неизвестен"¹).

   "Все меры правительства против раскола в течение 200 лет не только не увенчались каким-либо успехом, но число раскольников более и более умножается"²) - говорить П. Ив. Мельников. И. С. Аксаков, участвовавший в комиссии, имевшей целью исследование секты бегунов, говорит: "Все исследования доказывают, что раскол постоянно распространяется и усиливается" и что "все меры, принимаемые правительством, оказываются доселе безуспешными"³). Это же самое утверждал и председатель следственной комиссии по делу о бегунах, граф Стенбок.

   Таким образом официальные исследователи констатировали два факта: во-первых, они доказали несомненное и быстрое распространение и усиление раскола и, во-вторых, выяснили совершенную безуспешность тех приемов и способов борьбы с расколом, которые практиковались в то время. Итак, быстрое, безостановочное развитие раскола настолько несомненно, что оно поразило даже официальных исследователей, несмотря на их крайне неумелое и поверхностное отношение к делу непосредственного изучения и наблюдения.

   Это было в пятидесятых годах, а вот что было потом. В половине шестидесятых годов в Симбирской губернии разом обратилось в раскол более двадцати пяти тысяч. В

  

   ¹) Чтение в Импер. Общ. Ист. древностей при Моск. Универ. 1770 год, кн. 2-я.

   ²) "Сборник правительств. сведений о раскольн." Выпуск I, стр. 198.

   ³) "Русский Архив" 1866 N 4.

   1867 году половина города Петровска, Саратовской губернии, (около пяти тысяч) перешла в раскол. В том же году половина села Богородского, Горбатовского уезда, Нижегородской губернии, в числе трех тысяч человек оставила православие и примкнула к расколу¹).

   Священник Беллюстин, близко знакомый с народною жизнью, говорит, что "в крестьянстве ныне (в 1865 году) сильнее и крепче, чем когда-либо, распространяются и принимаются те учения, которые в самой идее отрицают все, что только слывет под именем священства". Он утверждает, что "крестьяне обращаются в раскол целыми массами"²). При этом он приводит длинный список сел и приходов, в изучаемой им местности (в Тверской губернии), в которых раскольническая пропаганда развивается особенно успешно, несмотря на то, что проникла туда лишь в самое последнее время. Священник Твердынский говорит, что "нужно, к прискорбию, согласиться с апологетами раскола: число обращающихся из православия в раскол увеличивается "целыми тысячами"³). "Теперь раскол начал приобретать себе последователей даже в таких приходах, - заявляет "Православный Собеседник", - в которых вовсе не было раскольников"⁴). Сотрудник духовных журналов С. М. В- говорит, как о вполне несомненном и известном факте, что "прежде от гонений раскол рос тайно, а ныне, на свободе он растет явно" ⁵).

  

   ¹) "Русский Вестник" 1868 г. N 2.

   ²) "Русский Вестник" 1865 г., N 6, стр. 761.

   ³) "Странник" 1866 г. N 3.

   ⁴) "Православный Собеседник" 1866 г. кн. 3-я.

   ⁵) "Странник" 1871 г., часть 2-я.

   Наконец, в течение последних двух-трех лет¹), в печати встречалась масса известий о быстром развитии раскола в различных местностях России. Сообщалось, например, что большое, зажиточное село Кряжим, Вольского уезда, имеющее около 1,600 душ обоего пола, чуть не поголовно перешло в раскол. В Покровском уезде, Владимирской губернии, "жители деревень Губинской и Язвищ, державшиеся прежде православия, перешли в раскол и обзавелись попами австрийско-белокриницкого происхождения"²). В настоящее время "в этих деревнях не осталось вовсе православных"³). Вообще в Покровском уезде "раскол укоренился с давнего времени и постепенно распространяется, благодаря пропаганде старообрядческих книжников и начетчиков"⁴).

   В 1879 году, на происходившем в Москве старообрядческом соборе, Виталий Уральский предложил на обсуждение собора вопрос о присоединении к его пастве 8,000 человек разных "иноверцев" из жителей Пермской и Оренбургской губерний. Так как большую часть этих присоединяющихся к расколу "иноверцев" составляли православные, то поэтому Виталий, прежде принятия их в свое общение, предложил вопрос об этом на обсуждение остальных старообрядческих иерархов⁵).

   Из Суздальского уезда, Владимирской губернии, сообщалось недавно, что "распространение раскола находит себе богатую почву среди местного

  

   ¹) Писано в конце 1880 года.

   ²) "Русский Ведомости" 1879 г., N 127.

   ³) "Новое Время" 1880 г., N 1506.

   ⁴) Idem.

   ⁵) "Голос" 1879 г. 296.

   населения"¹). "В Верейском уезде, Московской губернии, из ничтожного количества - всего нескольких семейств-раскольников, имевшихся в Вышегородской волости, численность их возросла в настоящее время настолько, что в недалеком будущем раскол там будет иметь одинаковое число последователей с православием"²). Из Нижегородского уезда сообщают, что "в тамошнем крае, в последнее время, сильно развивается старообрядческая пропаганда" ("Русская Ведомости" 1879 года). В Оренбургской губернии "раскол приобретает себе все больше и больше последователей в крае"³).

   "Прихожане мои, - пишет священник села Алексеевки, Хвалынского уезда, - почти все раскольники; до уничтожения крепостного права, они, вследствие принуждения гг. управляющих ими, совершали все христианские требы в православной церкви; а по уничтожении крепостного права вдруг все сделались раскольниками"⁴). Единоверческий священник села Жаркова, Костромского уезда, сообщает: "До 1860 года о расколе не было слышно, а с этого времени раскол начал умножаться, при чем прежде совращаются мужчины, потом уже и их семейные" ⁵).

   В "Харьковских Губернских Ведомостях" недавно помещена была статья о развитии в этой губернии раскольничьего движения. Автор статьи, путем собирания точных статистических данных, обнаруживает факт увеличения в

  

   ¹) "Русская Ведомости" 1880 г., N 8.

   ²) "Русские Ведомости" 1880 г.

   ³) Idem.

   ⁴) "Истина", 1880 г. май и июнь.

   ⁵) Idem.

   последнее время раскольнической семьи, увеличения, упорно поддерживаемого вопреки энергичной миссионерской деятельности¹). Подобный же факт был констатирован относительно Воронежской губернии трудами местного статистического комитета...²)..................................................

   ...............................................................................................................................

   Священник села Мятлева, Нижегородской губернии, пишет к редактору журнала "Истина": "Убедительно прошу вас научить, наставить меня, что мне делать в виду того ужасающего прогресса, с каким распространяется в моем приходе раскол" ²).

   Все эти сведения относятся до первой группы раскола, состоящей из староверов или старообрядцев, т. е. до той именно группы, об ослаблении которой чаще всего толкуется в известных сферах. Что же касается до группы "духовных христиан" - молокан, духоборцев, штундистов и других сект, известных вообще под именем рационалистических, то необычайно быстрый рост этих сект признается, кажется, всеми, за исключением разве авторов официальных отчетов.

   Даже иностранцы, посещавшие Россию, поражались необыкновенно быстрым развитием этих сект: Маккензи-Уоллес утверждает, что он "видел большие села, в которых, по свидетельству жителей, лет пятнадцать назад, не было ни одного раскольника, а теперь половина населения - молоканы"³).

  

   ¹) "Харьковские Губернские Ведомости" 1879 г.

   ²) Газета "Дон" 1878 г., N 130.

   ³) Журнал "Истина" 1880 г., май и июнь.

   ⁴) "Вестник Европы" 1877 г. N 5.

   Недавно в одной из московских газет¹) помещена была статья "о молоканах-воскресниках Тамбовской губернии". Статья эта составлена на основании данных и сведений, собранных существующим в Тамбовской губернии Богородично-Казанским братством и помещенных в местных епархиальных ведомостях. Вот что говорит автор этой статьи о развитии молоканства в Тамбовском крае. "Распространяется эта секта чрезвычайно быстро: достаточно появиться в селе одной молоканской семье, как через несколько лет секта охватывает половину селения". "Из среды сектантов выделяются ревностные апостолы нового учения, которые, открыто, не смущаясь угрожающим им преследованием, идут пропагандировать свое учение, не только в окрестных селах, но и в других губерниях". "Своею горячею проповедью, сопровождающеюся всегда ожесточенными нападками на православное духовенство, они увлекают массы, и число сектантов быстро возрастает".

   "Наиболее энергичные поборники молоканства подвергались суровым преследованиям, ссылались с семьями в Сибирь, на Кавказ, но ни ссылка, ни тюремное заключение, никакие кары не могли устрашить фанатиков нового учения, обаятельного для массы по своей простоте, и начатое ими дело оставалось и жило в их последователях; ореол мученичества за веру, окружавший распространителей секты в глазах народа, способствовал еще большему развитию ее в среде простого люда". "Духовенство оказалось совершенно не в силах дать нравствен-

  

   ¹) "Русские Ведомости", 1880 год, N 54.

   ный отпор энергичным проповедникам нового вероучения и ограничивалось обращением к помощи полицейских воздействий, что еще больше роняло его авторитет в глазах народа, и без того не симпатизировавшего ему". По свидетельству автора цитируемой нами статьи, деятельность миссионеров, членов братства и их сотрудников, в лице местных священников, "совершенно бессильна по отношению к молоканской секте".

   "Один из местных исследователей раскола, священник Реморов, свидетельствуя о громадных успехах, которых достигла в последнее время пропаганда молокан в среде православных, недоумевает о причинах этого явления: "От того ли, спрашивает он самого себя, что правительство не столь строго преследует молокан за их лжеучение, как в прежние годы; или от того, что молокане увлекают православных своими льстивыми обещаниями помогать бедным деньгами по переходе в их секту; или обманывают православных своими речами о правости их одной веры, или такой уж дух времени настал, - неизвестно, только весьма заметно, к сожалению, большое распространение молоканской секты между крестьянами"............................................................................................................

   "Что за тайная сила в расколе, притягивающая к себе чад православной Церкви, для приходского священника остается неразъясненной тайной"¹), - говорит один из деятелей Тамбовского миссионерского братства священник

  

   ¹) Летопись соборной Преображенской церкви города Спасска. Тамбов. 1880 г., стр. 67.

   И. Ястребов. Он горячо протестует против мнения, легкомысленно или лицемерно высказываемого некоторыми из наших миссионеров о том, что "раскол не нынче, так завтра рухнет, как изветшавшее здание". Он доказывает, что "явления в роде открытия в каком-нибудь селе единоверческой церкви или частных, единичных обращений из раскола в православие ровно ничего не доказывают; такие явления встречались издавна и раскола нимало не ослабили"¹).

   Эти замечания не мешало бы принять во внимание тем господам, которые по поводу чуть не каждого случая обращения из раскола в православие, начинают кричать о "победах православия", о "вырождении и вымирании раскола" и т. под. О. Ястребов делает резкую, но в то же время вполне верную и правдивую характеристику подобным "победам". Он говорит: "в большинстве случаев переходят в Церковь либо какие-нибудь проходимцы, которыми тяготится и общество раскольников, либо невесты, желающие вступить в брак с православными женихами, либо, наконец, лица, пришибленные судьбою, который ищут поддержки и покровительства от новых собратий по вере и от своих православных восприемников. Затем, по присоединении эти лица пропадают бесследно: не увидите их ни в церкви, ни в домах их, где смотрят на них далеко неблагосклонно. Даже там, где бы можно и где бы следовало ожидать пользы для Церкви от присоединяющихся к ней раскольников, и там пользы этой не

  

   ¹) Idem., стр. 73.

  

   оказывается. Например, г-жа Карасева (жена богатого купца г. Спасска), вознамерившись перейти в православие, при своих недюжинных средствах и при своем влиянии на раскольников, могла бы увлечь за собою не один десяток одноверцев; однакож этого не случилось, - переход совершился единичный, бесследный"¹).

   Не в одной Тамбовской губернии бросается в глаза сильное развитие молоканства. Вполне аналогичные явления происходят и во всех других местностях, куда проникло учение этой секты. В подтверждение этого можно указать на целый ряд корреспонденций и сообщений из Самарской, Саратовской, Астраханской, Воронежской и друг. губерний.

   Но еще гораздо более поразительны успехи штунды.

   Ровно двенадцать лет тому назад в деревне Паськовой, Херсонской губернии, появились люди, начавшие отрицать церкви, священников, посты, мощи, праздники, кресты, иконы и признававшие и проповедывавшие лишь одно Евангелие. Они, как и предшественники их, молокане, называли себя "духовными христианами"; духовенство же, заподозрев тут влияние немецких колоний, - окрестило их "штундистами".

   Можно ли было думать, чтобы это учение, отвергавшее все то, к чему, - по общему мнению, по крайней мере, - весь русский люд издавна питает благоговейную привязанность, чему он исстари поклоняется и что он считает за свя-

  

   ¹) Летопись соборной Преображенской церкви города Спасска. Тамбов. 1880 г., стр. 70.

  

  

   тыню, можно ли было думать, чтобы подобное учение нашло себе сторонников среди этого народа?.. И что же? Проходит два - три года и вот, на наших глазах, семья за семьею, село за селом переходят в "новую веру". В самое короткое время эта новая вера находить десятки тысяч последователей, горячо убежденных, страстно преданных прозелитов.

   Ученье штундистов переходить в Малороссию, население которой искони славилось тем, что оно всегда было глухо и равнодушно к пропаганде раскола; среди этого населения до тех пор никогда не возникало никаких религиозных сект или учений¹). Но вот для штунды малороссы делают исключение и сотнями и тысячами пристают к новому учению. В последнее время в газетах то и дело встречаются известия о необыкновенно быстром развитии штундизма на юге России. "Штундизм приобретает у нас все более и более последователей", сообщает, например, корреспондент "Нового Времени" из Сквирского уезда, Киевской губернии. "Распространение штундизма год от года захватывает в нашем уезде все больший и больший район", пишут в "Русский Курьер" из Таращанского уезда, "Ни одна секта, - пишут из Прилукского уезда, Полтавской губернии, - не приобретала у нас стольких последователей, как штунда"²).

   В настоящее время штунда имеет огромную массу последователей в большей части малороссийских и новороссийских губерний. Особенно

  

   ¹) Единственное исключение составляло духоборчество. См. исследование г. Новицкого.

   ²) "Голос", 1879 г., N 22. "Киевлянин", 1879 г.

  

  

   же много штундистов в губерниях: Херсонской¹), Киевской²), Екатеринославской, Полтавской; затем в значительном количестве штундисты встречаются в Черниговской, Каменец-Подольской и Бессарабской губерниях. Есть основание полагать, что штунда существует даже на Кавказе. Хотя главная масса штундистов живет по селам и деревням, тем не менее многочисленных представителей этой секты можно встретить в городах: Одессе, Николаеве, Елизаветграде и многих других. В окрестностях этих городов рассеяно множество прозелитов и последователей штунды. Недавно в газетах сообщалось известие о том, что штунда начала быстро развиваться в Могилевской губернии, особенно в Гомельском уезде. ("Русская Правда" 1879 года).

   Сами штундисты склонны вообще преувеличивать размеры своей секты. Многие из них, например, еще в 1877 году, утверждали, что общее число их в России простиралось в то время до 300.000³). Но если мы даже для настоящего времени примем только третью часть этого числа, то и тогда получим огромную цифру в 100.000... И это в какие-нибудь десять-двенадцать лет!.......................................................................................................

   Но рационализм не довольствуется тем, что завладел югом, он шагнул на крайний север и в то же время выступил в центре России. В 1879 году в газетах сообщено

  

   ¹) Преимущественно в уездах: Елизаветградском, Одесском и Александрийском.

   ²) Преимущественно в уездах: Таращанском, Сквирском, 3венигородском и Киевском.

   ³) "Русская Правда" 1879 г.

  

  

   было о появлении в Кемском уезде, Архангельской губернии особой секты, не имеющей, повидимому, ничего общего с распространенным там старообрядчеством¹). По словам местного корреспондента, некоторые находят в учении новой секты сходство с квакерством, другие - с молоканством. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что вновь возникшая секта имеет характер рационалистической: последователи ее отрицают церкви, священников, видимое моление, а иконы разрубают, выносят из домов и бросают в реку. "Секта эта, - замечает корреспондент, - появившись вначале в одном из селений Ухтинского прихода, начала быстро развиваться, и вскоре бСльшая часть прихожан примкнула к новому учению". При этом корреспондент предвидит и предсказывает дальнейшие успехи секты, так как "местное население, в силу весьма многих условий, представляет как нельзя более благоприятную почву для развития разных отрицательных учений, в роде молоканства и т. п." К сожалению, мы очень мало знаем о том, что сталось с этой сектою в настоящее время.

   Более точные и подробные сведения имеются о появлении рационализма в центральных губерниях. В Калужской губернии, например, несколько лет тому назад появилась особая секта духовных христиан, последователей которой народ назвал "воздыханцами". О секте этой весьма мало известно в нашем обществе, хотя учение ее заслуживает самого сериозного

  

   ¹) "Русская Правда" 1879 г., N 89.

  

  

   внимания по замечательно-смелой последовательности и строгой логичности выводов. В виду этого мы скажем о ней несколько слов.

   "Понимать слово Божие, - говорят воздыханцы, - надобно духовно. Точно так же и молиться Богу - Духу нужно духовно; всякие внешние действия поклонения Богу не имеют никакого значения. Поэтому и церкви совершенно не нужны; не нужны также ни священнодействия, ни приношения, ни внешние обряды; нет никакой нужды ходить в церковь, не нужно принимать какого-либо таинства и освящения. И что такое церковь? Так себе - одно простое здание, "овощное хранилище".

   - Не думайте, - говорят воздыханцы православным, - что чухвистуя (т. е. крестясь) на свои храмы, вы молитесь Богу, - нет, вы камням молитесь. Молись не в храме, а втайне. Иконам точно так же поклоняться не следует, ибо - что такое иконы? Бездушное вещество, а не Бог. Креститься, т. е. изображать на себе крестное знамение, не следует: оно ничего не значит.

   Священники православные, по учению воздыханцев, - это слуги антихриста, и священнодействия, совершаемый ими, суть действия обмана и корыстолюбия. Крещение младенцев есть не что иное, как простое омовение тела. Крестов воздыханцы на себе не носят, православных же укоряют за это, говоря, что они носят на себе куски меди, серебра и золота, но не крест, - истинный крест в сердце человека. О покаянии говорят: "Зачем ходить на исповедь? Разве может такой же человек снимать грехи? Всякий сам, как упал, так и поднимется; а

  

  

   подниматься надобно так: когда ложишься спать, то припомни все содеянное тобою и воздохни к живому Богу, и простит тебя Бог.

   Брак, - говорят воздыханцы, - не нужен. "Выбирай себе жену, какую хочешь, и живи с нею, как хочешь: греха в том никакого нет". Посты называют "просто людскою выдумкою". "Что Бог дал, тем наслаждайся, а что вредно, того отвращайся", говорят воздыханцы. "Молиться можно и без поста, была бы душа чиста".

   - Вы думаете, - говорят они с насмешкою православным, - угодить Богу тем, что грибы да редьку едите, - нет только изморите себя. Пост остался в обрядах монастырских; монахи пусть и соблюдают его, - они обрекли себя на это, а нам, мирским людям, при постоянной работе, пост пользы не приносит. Вола, т. е. тело, надобно кормить, чтоб оно возило душу, доколе будет жить на земле. Ешь и пей, когда и что тебе угодно¹).

   Впервые эта секта появилась в г. Калуге. Основателем ее считается башмачник И. А-, бывший прежде старообрядческим начетчиком. Этот И. А- одна из тех даровитых и энергических натур, которыми так богат сектантский мир. "Число последователей А. постоянно увеличивается новообращенными из купеческого и мещанского сословий Калуги, а также из крестьян окружных сел и деревень. Учение воздыханцев пропагандируется весьма успешно; в настоящее время особенно

  

   ¹) Учение воздыханцев изложено нами по статье "Калужских Епархиальных Ведомостей" за 1873 год, N 3.

  

  

   усилилась пропаганда воздыханцев в простом народе. "По кабакам, харчевням и на улицах в праздничные дни нередко вы слышите проповеди воздыханцев. А близ Тульской заставы в некоторых домах споры воздыханцев с другими сектантами доходят нередко чуть не до драки". Из Калуги проповедь воздыханцев перешла в другие уезды, и в последнее время эта секта сильно распространяется среди населения Боровского и Малоярославецкого уездов¹).

   Или вот, например, только что появившаяся в Тверской губернии секта сютаевцев. Последователи ее не посещают православной церкви, не признают православных обрядов, таинств, священства, не веруют в Пресвятую Троицу²). Евангелие (переведенное на русский язык) сютаевцы знают почти наизусть, постоянно цитируют его и толкуют все по-своему и в духовном смысле. Они стараются уложить свою жизнь в нравственные рамки св. Евангелия. Человек, по их убеждению, создан по подобию Божию и представляет из себя нерукотворенный храм Господень; он должен блюсти себя в идеальной чистоте, чтобы не осквернить его и не изгнать Бога, всегда пребывающего в этом храме. Икон за святыню не признают. Церковь, говорят сютаевцы, не нужна, - она в нас. Они отрицают брак, крещение, исповедь, посты, погребение (?) и миропомазание. Перестали ходить в церковь, потому что ничего поучительного

  

   ¹) "Калужские Епархиальные Ведомости", 1873 г.

   ²) Последнее, впрочем, едва ли верно, так как в той же корреспонденции сообщается, что сютаевцы признают катехизис Филарета и книги Тихона Задонского.

  

  

   вынести из нее не могли. Церковная служба, говорят они, происходит на непонятном языке, Евангелие читается на том же языке, без всяких толкований.

   - Почему бы и не ходить в церковь, - говорят сютаевцы, - дайте нам таких священников, каких требует Евангелие, и мы пойдем к ним и за ними. Седьмая глава послания к евреям указывает, что священники должны быть святыми и не причастными злу.

   Вообще, учение сютаевцев, по замечанию корреспондента, имеет много общих сторон с штундизмом. Вся многочисленная семья Василия Сютаева оставила православие и прониклась воззрениями главаря своего. Помимо родных, у Сютаева "много последователей, которых он увлек не проповедями своими, но своею безупречною жизнью. По последним известиям, учение сютаевцев, несмотря на возбужденное против них судебное преследование, быстро распространяется среди крестьян Новоторжского уезда.

   Такова жизнь, таковы факты действительности............,..................................

   ...............................................................................................................................

  

  

  

   Бесчисленное множество сект, из которых состоит русский раскол, можно подразделить на три главные группы: на секты староверческие, рационалистические и мистические. Первая из этих групп, - староверие, в свою очередь подразделяется на два главные отдела: на поповщину и беспоповщину. Беспоповщину составляют следующие главные секты:

   1) Поморская или Даниловская.

   2) Федосеевская.

   3) Филипповская.

   4) Спасовская (нетовцы).

   5) Странническая (бегуны).

   6) Немолицкая (немоляки).

   Секты рационалистические, или иначе секты "духовных христиан", распадаются на: духоборцев, субботников, молокан, штундистов, баптистов и т. д.

   Наконец, к группе мистических сект относятся: хлысты, скопцы, скакуны, прыгуны и друг.

   Все эти группы раскола отнюдь не стоят какими-нибудь изолированными особняками, а напротив, через посредство своих крайних, конечных разветвлений довольно близко и тесно переплетаются между собою и, таким образом,

  

  

   до известной степени составляют одно целое. Хотя эта взаимная связь весьма многими сектами до сих пор еще не сознается, тем не менее отрицать присутствие этой связи решительно невозможно. Можно указать на целый ряд общих принципов, общих взглядов и положений, которые одинаково исповедываются как филипповцем, так и штундистом, как молоканом, так и немоляком и т. д.

   Между тем в нашем обществе чрезвычайно распространено мнение о том, что все наши так называемые рационалистические секты, в роде молоканства и штунды, занесены к нам извне, с запада, что они совершенно чужды чисто народному русскому духу, носителем которого выставляется старообрядчество, ставящее будто бы выше всего внешнюю обрядность; далее говорят, что эти секты или "ереси", возникнув под влиянием немецких протестантских колоний, не имеют будто бы ничего общего с нашим русским расколом. Подобные мнения нередко высказываются даже представителями науки, членами ученых обществ и т. д. Но так ли это на самом деле? Не сказывается ли в этих мнениях наша старая привычка валить на запад, во всех тех случаях, когда нам вдруг приходится сталкиваться с каким-нибудь новым, крупным и оригинальным явлением в нашей жизни? Неужели, помимо всякого влияния запада, наш народ не мог сам собою додуматься до отрицания тех или других форм обрядностей и установлений, почему-нибудь стесняющих его? И не странно ли появление всякой новой здравой идеи приписывать всегда непременно влиянию запада? ведь следуя этим пу-

  

  

   тем, можно пожалуй начать доказывать, что и "дважды два - четыре" мы тоже заимствовали от запада. Мы не будем вдаваться здесь в исторические изыскания о первоначальном появлении и развитии у нас рационалистических сект, но считаем необходимым заметить, что мнение о западном происхождении молоканства и духоборства, во всяком случае, должно считать не больше как гипотезою (и притом крайне сомнительною), так как до сих пор в доказательство этого мнения решительно не приведено никаких сколько-нибудь точных, неоспоримых данных и фактов. Как известно, молоканство возникло первоначально в Тамбовской губернии, между тем в этой губернии совсем нет и никогда не было протестантских колоний. Основатель молоканства Семен Матвеевич Уклеин был первоначально духоборцем, но затем отделился от этой секты и основал новую, имеющую однако весьма много общего с учением духоборцев.

   В свою очередь и штунда вряд ли может считаться чем-то заносным, чуждым. "Новейшая штунда, говорит "Руководство для сельских пастырей"¹), возникла на почве прежнего молоканства-духоборства, поэтому, она и отличается совершенно таким же характером, каким отличались молокано-духоборческие секты". "Из сличения прежнего духоборчества и нынешней штунды нельзя не видеть, что последняя не есть какое-нибудь новое, завезенное и пересаженное с запада явление, как обыкновенно о ней думают, а есть только видоизменение прежней молокано-

  

   ¹) "Руководство для сельских пастырей" N 10.

  

  

   духоборческой секты, принявшей новое название и утвердившейся на новой почве. Итак, новейшая штунда есть не что иное, как отпрыск давнишней молокано-духоборческой секты"¹). По этому поводу следует заметить, что штундисты вовсе не принимали "нового названия"; сами же они называют себя, как мы уже заметили, "духовными христианами". Известно, что и молокане и духоборцы точно так же называют себя "духовными христианами".

   Если даже и допустить, что на возникновение молоканства или штунды оказали какое-нибудь влияние немецкие протестантские колонии, то во всяком случае нельзя не признать, что как молоканство, так и штунда пошли в своих выводах гораздо дальше немцев. "Молокане, - говорить г. Костомаров, - в некоторых взглядах шагнули далее протестантов; немецкие пасторы, после бесед с молоканами, сознавались, что между их сектою и западным протестантизмом мало общего". Тот же г. Костомаров передает следующее. Один молоканин отправился было к гернгутерам в Сарепту, стал излагать тамошнему пастору свое учение и спрашивал: не похоже ли оно на гернгутерское?

   - Ты мужик, отвечал ему благоразумный пастор. - Не твое дело рассуждать о вере; в какой вере ты родился, той и держись; как тебе царь приказывает верить, так и верь²).

   О том, как далеко шагнули малороссы-штундисты в своих религиозно-социальных воззре-

  

   ¹) "Херсонские Епархиальн. Ведомости 1876 г., N 8.

   ²) "Отечествен. Записки" 1869 г., N 3. Статья Костомарова, стр. 73.

  

  

   ниях сравнительно с немецкими сектантами, - мы уже говорили выше.

   Далее, говорят, будто наше так называемое староверие не имеет ничего общего с сектами рационалистического характера. Однако, при ближайшем знакомстве с расколом, нетрудно убедиться, что подобное мнение не выдерживает критики. В самом деле, можно указать на целый ряд сект, прямо возникших на почве беспоповщины и в то же время проникнутых духом рационализма нисколько не меньше, чем молоканство или штунда. Таковы, например, секты немоляков, воздыханцев и некоторые другие. Все эти секты возникли вне всякого постороннего влияния, в роде протестантских колоний или сношений с иностранцами, и при всем том, по своим основным принципам, как нельзя более сходны с учениями рационалистических сект в роде штунды.

   Мы уже говорили об учении воздыханцев и видели, что основателем ее явился бывший старообрядческий