Веселитская Лидия Ивановна - Мимочка

противоположность первымъ, начавш³е жизнь и карьеру съ нужды и лишен³й, робк³е, разсчетливые, во всемъ отказывавш³е себѣ въ молодости, сколотивш³е правдами и неправдами желанный капиталецъ и достигш³е наконецъ вожделѣннаго чина, положен³я, времени и возраста, положеннаго ими для вступлен³я въ бракъ съ молодой и хорошенькой дѣвушкой.

   Небо не осталось глухо къ мольбамъ maman и посылаетъ ей Спиридона Ивановича. Черезъ тетушекъ и кумушекъ ведется сватовство, устраиваются смотрины; разумѣется, все происходитъ самымъ приличнымъ образомъ.

   Спиридонъ Ивановичъ можетъ быть глупъ или уменъ, добръ или недобръ; онъ можетъ быть человѣкомъ нравственнымъ или безнравственнымъ, дурнымъ или хорошимъ, - все это оттѣнки неважные; важно же и несомнѣнно то, что онъ человѣкъ солидный, пожилой, опытный и "обезпеченный", лысый, обрюзгш³й, страдающ³й катарромъ и ревматизмами, можетъ быть, и подагрой...

   Неужели выйти за него замужъ? Maman стоитъ за Спиридона Ивановича. Мимочка, вѣрьте maman: она умнѣе, опытнѣе васъ; она знаетъ жизнь. A вы, что вы знаете? Романы?.. "La vie n'est pas un roman", говорятъ вамъ; скоро вы и сами убѣдитесь въ томъ, что это правда.

   И Мимочка покоряется. Она даетъ свое соглас³е, кокетливо подсмѣиваясь надъ Спиридономъ Ивановичемъ и заранѣе побѣдно притопывая носкомъ башмачка, подъ которымъ она намѣрена держать своего будущаго мужа.

  

  

   Сватовство произошло слѣдующимѣ образомъ.

   Тетя Жюли, между визитами, винтомъ и оперой, выискала гдѣ-то Спиридона Ивановича и познакомилась съ нимъ. Когда она окончательно убѣдилась въ томъ, что курское имѣн³е его не заложено и даетъ завидный доходъ, а также и въ томъ, что у Спиридона Ивановича нѣтъ никакой серьезной связи (если не считать немолодой уже танцовщицы, къ которой его привязывала только привычка, да четверо довольно миленькихъ дѣтей), тетя Жюли намекнула maman, что, кажется, у нея есть въ виду нѣчто подходящее для Мимочки.

   Maman съѣздила къ Серг³ю и отслужила молебенъ.

   Вскорѣ послѣ того тетя Жюли разослала своимъ знакомымъ приглашен³я на вечеръ съ танцами. Maman предупредили, что будетъ Спиридонъ Ивановичъ. Мимочкѣ сдѣлали восхитительный туалетъ crème, достойный быть подробно описаннымъ на страницахъ какой-нибудь "chronique de l'êlêgance". Туалетъ очень удался и былъ оцѣненъ по достоинству всѣми присутствовавшими на вечерѣ. Это былъ первый выѣздъ Мимочки въ эту зиму; трауръ ея только-что кончился. Толки о ея такъ неожиданно разстроившейся свадьбѣ и о дурномъ поступкѣ ея жениха еще не затихли и переходили изъ устъ въ уста съ добавлен³ями и украшен³ями. Вслѣдств³е ли этого, или просто потому, что въ этотъ вечеръ Мимочка была особенно мило одѣта, но всѣ какъ-то обратили на нее больше вниман³я, чѣмъ обыкновенно. Всѣ точно сговорились восхищаться ею и говорить ей любезности. Мимочка танцовала больше всѣхъ, нѣсколько оживилась, противъ обыкновен³я, и положительно была царицей вечера.

   Опускаясь на стулъ послѣ закружившаго ее тура вальса, слегка задыхаясь, и краснѣя нѣжнымъ румянцемъ, она чувствовала устремленные на нее со всѣхъ сторонъ одобрительные взгляды, и это сознан³е своего успѣха дѣлало ее еще милѣе.

   Спиридонъ Ивановичъ игралъ въ карты; но передъ ужиномъ и онъ вышелъ въ залу и сталъ въ дверяхъ, любуясь танцующими. Мимочка очень понравилась ему. Онъ же въ этотъ вечеръ былъ въ духѣ и въ выигрышѣ. Со свободой стараго холостяка онъ принялся громко и искренно восхищаться грац³ей и миловидностью этой прелестной куколки и даже высказалъ, что еслибъ только онъ могъ стряхнуть съ плечъ хоть полтора десятка годковъ, то, не задумываясь, сейчасъ же, сдѣлалъ бы ей предложен³е.

   Maman, весь вечеръ караулившая Спиридона Ивановича, подхватила эти неосторожныя слова, и сердце ея забилось радостной надеждой.

   Въ мазуркѣ Мимочка, по совѣту тети Жюли, выбрала стоявшаго въ дверяхъ Спиридона. Ивановича и прошлась съ нимъ по залѣ при всеобщемъ восторгѣ. Всѣ улыбались, глядя на нихъ: тому-ли, что хорошенькой Мимочкѣ пришла фантаз³я выбрать такого стараго и некрасиваго кавалера; тому-ли, что Спиридонъ Ивановичъ въ его годы, въ его чинѣ и при его одышкѣ пустился въ плясъ, не умѣя танцовать; или, наконецъ, просто гости тети Жюли прониклись ея намѣрен³ями и уже привѣтствовали въ этой парѣ будущихъ жениха и невѣсту, - какъ бы то ни было, но всѣ улыбались и радовались, глядя на нихъ. Улыбался и самъ толстый Спиридонъ Ивановичъ, обливаясь потомъ и дыша какъ паровозъ; улыбалась и воздушная Мимочка.

   За ужиномъ ихъ посадили рядомъ. Милый Спиридонъ Ивановичъ, - откровенно и даже нѣсколько испуганно предупредивш³й тетю Жюли, что онъ совершенно не привыкъ къ обществу "порядочныхъ" женщинъ и особенно молодыхъ невинныхъ дѣвушекъ, сидя рядомъ съ Мимочкой, продолжалъ любоваться ею, шутливо и преувеличенно-почтительно ухаживалъ за ней и занималъ ее, чуть не говоря "агу", "тпруа" и "баиньки", чтобы попасть въ тонъ и быть понятымъ.

   A возбужденная танцами и выпитымъ виномъ Мимочка, очень польщенная къ тому же вниман³емъ и ухаживан³емъ этого смѣшнаго толстаго господина въ густыхъ эполетахъ совсѣмъ оживилась, раскраснѣлась и, даже разговорилась противъ обыкновен³я.

   Она разсказала Спиридону Ивановичу, что она очень любитъ танцовать и что прошлую зиму она провела очень скучно, такъ какъ не выѣзжала по случаю траура по папа; зато теперь уже она натанцуется!.. Потомъ Мимочка разсказала, что она также очень любитъ маленькихъ собачекъ и что у нея была такая душка - собачка, маленькая, маленькая; ее звали "Franfreluche",и она околѣла! Мимочка цѣлую недѣлю плакала. Это было самое большое горе въ ея жизни. Она такъ любила эту собачку! A теперь тетя Мари подарила ей другую собачку. Эта немножко побольше, но тоже - прелесть; и зовутъ ее "Turlurette"... И она уже становится на задн³я лапки!..

   Спиридонъ Ивановичъ предложилъ тостъ за здоровье "Turlurette"... Мимочка смѣялась, кокетничала, пила шампанское, чокаясь со Спиридономъ Ивановичемъ, и блистая слегка опьянѣвшими глазками, откровенно говорила, что никогда, никогда еще ей не было такъ весело!

   A maman смотрѣла на нихъ съ другого конца стола и умилялась.

  

   ---

  

   На слѣдующее утро взволнованная maman явилась къ тетѣ Жюли для переговоровъ. Переговорили и о курскомъ имѣн³и, и о танцовщицѣ и ея дѣтяхъ, и о вчерашнемъ поведен³и Спиридона Ивановича. Рѣшено было повести на него серьезную атаку. Тетя Жюли великодушно вызвалась помогать и повела дѣло такъ ловко, что въ как³я-нибудь двѣ-три недѣли бѣдный Спиридонъ Ивановичъ былъ окончательно опутавъ, оцѣпленъ, и оставалось назначить день свадьбы.

   Maman не помнила себя отъ радости. Прежде, можетъ быть, она и мечтала о чемъ-нибудь еще болѣе блестящемъ; но теперь, въ ихъ ужасномъ безвыходномъ положен³и, послѣ всѣхъ этихъ передрягъ и непр³ятностей съ первымъ женихомъ, Спиридонъ Ивановичъ казался такимъ кладомъ, какого уже не надѣялись и найти. Да и строго разбирая, чѣмъ не женихъ? Генералъ, богатъ, кажется, человѣкъ добрый... Вотъ танцовщица и ея дѣти!.. Ну, да нельзя же въ самомъ дѣлѣ, чтобъ все ужь было такъ безъ сучка, безъ задоринки. Если только онъ не будетъ разоряться на эту семью, то въ сущности Мимочкѣ нечего и обращать на это вниман³я.

   И maman, и Мимочка совсѣмъ выбились изъ силъ въ хлопотахъ о приданомъ. Женихъ торопилъ со свадьбой и нельзя же было заставить почтеннаго человѣка ждать какъ какого-нибудь мальчишку! Къ тому же maman и сама слишкомъ намучилась съ первымъ женихомъ, чтобъ не желать теперь ковать желѣзо, пока оно было горячо.

   Главныя статьи приданаго - бѣлье, шубы, серебро - были уже на лицо. Пришлось только спарывать княжескую корону. Но платья нужно было частью передѣлывать, частью шить заново. Въ шестнадцать мѣсяцевъ промежутка между женихами мода сильно шагнула впередъ.

   Тетушки и дядюшки, переговоривъ и посовѣтовавшись между собою, сдѣлали Мимочкѣ новые подарки. Не скупился на подарки и Спиридонъ Ивановичъ. Все шло прекрасно. Maman ликовала. Мимочка глотала мышьякъ, пила пирофосфорно-желѣзную воду, примѣряла новыя платья, принимала поздравлен³я и щелкала коробками и футлярами отъ Вальяна, Арндта и Бостеля, любуясь подносимыми ей брильянтами, сапфирами и изумрудами.

   Всѣ радовались за нее; всѣ поздравляли ее душевно, сердечно, искренно, - желали ей всего, всего хорошаго, и твердили хоромъ: "Ну, слава Богу, слава Богу"!

  

  

   И вотъ назначенъ не только день, но и часъ свадьбы...

   Прическа Мимочки окончена. Гюстава выпроваживаютъ изъ комнаты. Мимочка надѣваетъ подвѣнечное платье, убранное гирляндами и букетиками померанцовыхъ цвѣтовъ, съ длиннымъ трэномъ изъ толстаго бѣлаго фая, подбитаго бѣлымъ же л³онскимъ атласомъ, чудное платье, выписанное отъ m-me Lesserteur. Мимочка нѣсколько озабоченно щурится, оглядывая себя въ зеркало. Лифъ сидитъ восхитительно.

   Остается наколоть вуаль и цвѣты, monsieur Gustave снова принимается за дѣло. Его торопятъ. Кажется, шаферъ уже пр³ѣхалъ. Да, да, шаферъ сейчасъ пр³ѣхалъ... Женихъ уже въ церкви... Пора!

   Сейчасъ, сейчасъ Мимочка будетъ готова. Я смотрю на нее и невольно мною овладѣваетъ нѣкоторое волнен³е, невольно я забѣгаю мысленно впередъ и вижу уже свѣтлую церковь, гдѣ толпа празднично одѣтыхъ родныхъ и знакомыхъ переговаривается и переглядывается въ ожидан³и невѣсты; вижу и толстаго Спиридона Ивановича, с³яющаго орденами, чистенькой лысиной и новыми густыми эполетами.

   Вотъ въ толпѣ пробѣгаетъ движен³е, разговоры стихаютъ, всѣ головы оборачиваются. На клиросѣ раздается торжественное пѣн³е, - и Мимочка показывается на порогѣ церкви. Дядя Ѳедоръ Ѳедоровичъ въ лентѣ Бѣлаго Орла ведетъ ее подъ руку по мягкому ковру. Какъ она мила! Клянусь, цвѣты флеръ-д'оранжа и бѣлое тюлевое облако не украшали болѣе изящной, болѣе очаровательной головки.

   "Гряди, гряди, голубица"...

   Но знаете ли вы, куда вы грядете, бѣдная голубица? Подумайте, Мимочка, не остановиться ли, пока еще не поздно?..

   "Зачѣмъ?.. И о чемъ тутъ думать. Всѣ такъ выходятъ. Вѣдь надо же когда-нибудь сдѣлать этотъ шагъ. Вѣдь надо же. Куда же въ самомъ дѣлѣ дѣваться"?!...

   - Но вы блѣдны, Мимочка; вы опускаете рѣсницы, и восковая свѣча слегка дрожитъ въ вашей маленькой ручкѣ... Вамъ страшно? Вамъ стыдно?

   - Нѣтъ, но какъ-то жутко и неловко...

   Въ церкви, кажется, холодно... Или это лифъ слегка жметъ... что-то странное, непр³ятное... И потомъ всѣ смотрятъ!..

  

  

   Но я брежу. Мимочка вовсе не въ церкви. Она еще у себя въ комнатѣ и стоитъ передъ большимъ зеркаломъ; она не въ силахъ оторваться отъ созерцан³я новаго платья.

   Туалетъ ея оконченъ. Вуаль и цвѣты необыкновенно къ лицу невѣстѣ, и всѣ говорятъ ей это; но Мимочка уже не улыбается своей привычной однообразной улыбкой. Она слегка волнуется. На щекѣ ея выступаетъ розовое пятнышко, рука слегка дрожитъ, протягиваясь за перчаткой. Отчего это ей такъ холодно?

   Волнуются и всѣ окружающ³е ее. Горничная Дуняша гримасничаетъ, глотая слезы. Люлюшка или Turlufette визжитъ и лаетъ, обиженная тѣмъ, что ее отгоняютъ отъ трэна Мимочки. Невѣсту окружаютъ, оглядываютъ со всѣхъ сторонъ, оправляютъ на ней платье, вуаль, подаютъ ей духи, перчатки...

   Пора, Мимочка, пора! Идите теперь въ залу; надо еще благословить васъ. Женихъ уже въ церкви... торопитесь; васъ ждутъ...

   Оглянитесь же въ послѣдн³й разъ на вашу дѣвическую комнатку, оглянитесь на вашу розовую комнатку, въ которой вы кушали chocolat mignon и читали французск³е романы, и проститесь съ ней! Вы уже не вернетесь сюда. Что-то ждетъ васъ въ новой жизни?

  

  

   Мимочку благословили. Maman слегка прослезилась, обнимая и цѣлуя поблѣднѣвшую дочь. "Тебѣ не дурно, Мими?" - "Нѣтъ, нѣтъ, ничего"...

   Мимочка спускается съ лѣстницы. У подъѣзда на тротуарѣ стоитъ уже группа любопытныхъ зѣвакъ: заплаканная горничная Дуняша, кухарка, прислуга сосѣдей, посторонн³е зрители...

   Тетя Жюли, мальчикъ съ образомъ и невѣста садятся въ карету. Лакей захлопываетъ дверцу и вскакиваетъ на козлы.

   Скоро карета исчезаетъ за угломъ Литейной.

   Прощайте, Мимочка; будьте счастливы!

  

  

   Вы ожидали, можетъ быть, Мимочка, что я послѣдую за вами и въ церковь, и далѣе, и далѣе... Нѣтъ, зрителей на вашей свадьбѣ довольно и безъ меня. Взгляните только на это сборище людей, толпящихся съ разрѣшен³я городовыхъ на широкомъ тротуарѣ Литейной вдоль длинной вереницы каретъ. Взгляните на этихъ швеекъ, горничныхъ, салопницъ, молодыхъ и старыхъ, зазѣвавшихся на ходу съ узелками и картонками въ рукахъ; онѣ не въ силахъ устоять противъ искушен³я полюбоваться орденами и эполетами вашихъ дядюшекъ, свѣтлыми элегантными туалетами вашихъ тетушекъ и главное дождаться васъ, - васъ, Мимочка, - чтобъ хоть однимъ глазкомъ взглянуть на виновницу торжества.

   Онѣ ждутъ васъ... Видите ли вы, какъ онѣ приподнимаются на ципочки, какъ вытягиваютъ шеи при вашемъ приближен³и. Можетъ быть, онѣ и знаютъ что-нибудь о васъ; можетъ быть, одна изъ этихъ салопницъ сообщаетъ теперь остальнымъ самыя вѣрныя или самыя невѣрныя о васъ свѣдѣн³я; можетъ быть, онѣ обмѣниваются, глядя на васъ, сердобольными замѣчан³ями въ родѣ схваченныхъ и подслушанныхъ у нихъ великимъ авторомъ "Анны Карениной".

   "Экая милочка, невѣста-то, какъ овечка убранная! A какъ ни говорите, жалко нашу сестру!"

  

   - Мимочка худѣетъ, Мимочка блѣднѣетъ, Мимочка скучаетъ...

   Maman тревожится и суетится; Спиридонъ Ивановичъ кряхтитъ и хмурится; бэби реветъ и капризничаетъ...

   Таковъ въ общихъ чертахъ строй жизни Мимочки, - а вѣдь какъ-было хорошо началось!..

   Прямо изъ-подъ вѣнца молодые уѣхали за границу. Доктора давно посылали Спиридона Ивановича на воды, и еще до встрѣчи съ невѣстой у него положено было съѣздить лѣтомъ за границу. Неожиданная женитьба не измѣнила заранѣе принятаго рѣшен³я и, взявъ трехмѣсячный отпускъ, Спиридонъ Ивановичъ уѣхалъ съ молодой женой въ Виши.

   Ѣхали съ возможнымъ комфортомъ, и Спиридонъ Ивановичъ былъ такъ заботливъ, такъ внимателенъ дорогой, что Мимочка должна была сознаться въ томъ, что съ нимъ еще лучше и удобнѣе путешествовать, чѣмъ съ maman. Положимъ, по пр³ѣздѣ въ Парижъ, она была все-таки утомлена, и главное такъ энервирована, такъ энервировава, что цѣлый день плакала и подумывала уже о томъ, не лишить-ли себя жизни, такъ какъ ей казалось, что больше ей ничего не остается. Парижъ былъ мраченъ, страшенъ, отвратителенъ... Солнце померкло. И дождь лилъ, лилъ, лилъ... И она плакала, плавала... Слезы эти, конечно, смущали нѣсколько Спиридона Ивановича, но что-жъ ему было дѣлать, въ самомъ дѣлѣ?.. Дождь - такъ дождь! на все Божья воля... И онъ только барабанилъ по столу пальцами и сердился на прислугу.

   Но когда молодые пр³ѣхали въ Виши, гдѣ ихъ ждала заранѣе приготовленная для нихъ уютная квартирка съ балкономъ на людный бульваръ, когда они вкусно и сытно пообѣдали въ этой веселенькой свѣтлой квартиркѣ, и когда они, наконецъ, распаковали свои сундуки и чемоданы, - все стало опять хорошо и весело. Мимочка увидѣла, что какъ бы то ни было, а жить еще можно и, можетъ быть, будетъ еще и очень пр³ятно. Она отерла слезы и занялась развѣшиваньемъ своихъ новыхъ платьевъ.

   Потомъ послали за докторомъ. Пришелъ молодой черноглазеньк³й французъ, красивый и говорливый. A какъ онъ говорилъ по-французски, - Царица Небесная, какъ онъ говорилъ! Да что докторъ! Всѣ, всѣ кругомъ, начиная съ сѣдовласаго хозяина меблированныхъ комнатъ и кончая Жозефомъ, четырехлѣтнимъ сыномъ портье, всѣ были такъ любезны, изящны, живы, веселы... Мимочкѣ казалось, что она пр³ѣхала на родину. Аптекарь, къ которому молодые, сейчасъ же по пр³ѣздѣ, зашли за ревенемъ и магнез³ей, былъ какъ двѣ капли воды похожъ на jeune premier Михайловскаго театра, такъ что Мимочка даже покраснѣла, когда Спиридонъ Ивановичъ, получивъ свою магнез³ю, принялся разспрашивать молодаго человѣка еще о какихъ-то снарядахъ... A почтальонъ былъ очень похожъ на знакомаго куафёра съ Большой Конюшенной.

   Спиридонъ Ивановичъ немедленно и съ полнымъ усерд³емъ приступилъ къ своему лечен³ю. Онъ любилъ и умѣлъ лечиться. Не довольствуясь пунктуальнымъ исполнен³емъ предписан³й пользующаго его врача, онъ совѣщался потихоньку и съ другими врачами, совѣщался и съ больными, съ которыми знакомился въ ваннахъ и у источниковъ, совѣщался съ аптекаремъ и другими своими поставщиками, накупилъ груды медицинскихъ книгъ, брошюръ и лечебниковъ, накупилъ врачебныхъ винъ и лекарствъ по газетнымъ объявлен³ямъ, каждый день находилъ въ себѣ новую болѣзнь, и такъ подробно, такъ многозначительно излагалъ доктору свои болѣзненныя ощущен³я, что молодой французъ, выслушивая его съ глубокомысленнымъ и вѣжливымъ участ³емъ, въ то же время не безъ нѣжнаго сострадан³я поглядывалъ украдкой на блѣдную, хорошенькую Мимочку и, покручивая концы шелковистыхъ усовъ, говорилъ ей взглядомъ: "Бѣдняжка! И такъ мила!.."

   Спиридонъ Ивановичъ рѣшилъ лечить и Мимочку отъ малокров³я и нервовъ. Maman такъ просила его объ этомъ! И Мимочка стала пить source Mesdames, и брать ванны, и похаживать по парку. Но такъ какъ ея леченье было все-таки менѣе сложно и серьезно, чѣмъ леченье Спиридона Ивановича, то у нея оставалось еще много свободнаго времени, которое она посвящала разглядыванью прохожихъ и разглядыванью своихъ новыхъ платьевъ. И то, и другое занят³е было ей по сердцу, и она не скучала. Сезонъ былъ изъ удачныхъ, изъ блестящихъ. На водахъ былъ Штраусъ, была Патти, былъ англ³йск³й государственный человѣкъ съ женой, американск³й богачъ съ дочерьми, а сколько кокотокъ, сколько аристократовъ!.. Было много романовъ, два-три скандала... Погода стояла чудная, жаркая, пожалуй, даже слишкомъ жаркая. Но зато как³я прогулки, как³я кавалькады вечеромъ по берегу Алье, как³е концерты и танцовальныя вечеринки въ казино! Конечно, Мимочка ни съ кѣмъ не знакомилась - общество на водахъ такъ смѣшано! - но и вчужѣ забавно было поглядѣть на чуж³е туалеты, на чуж³я интриги. Вообще ей было весело. И въ отвѣтъ на письма кузины Зины и подругъ ея, трехъ сестеръ Полтавцевыхъ, которыя спрашивали ее, счастлива-ли она, Мимочка писала: "Такъ счастлива, такъ счастлива... Jamais je ne me suis tant amusêe qu'а Vichy. Figurezvous..." и t. д.

   Время летѣло и пролетѣло быстро и незамѣтно. Курсъ леченья Спиридона Ивановича кончился. Онъ похудѣлъ, но чувствовалъ себя бодрѣе и здоровѣе. Мимочка тоже расцвѣла и похорошѣла на чистомъ воздухѣ южной Франц³и. Оставался еще мѣсяцъ отпуска. Спиридонъ Ивановичъ предложилъ женѣ на рѣшен³е, гдѣ провести этотъ мѣсяцъ: въ Итал³и, въ Швейцар³и, въ Парижѣ?.. Брошюрка доктора Сулигу рекомендовала для послѣдовательнаго лечен³я тих³й уголокъ Швейцар³и, но Мимочка предпочла Парижъ. Спиридонъ Ивановичъ охотно подчинился этому рѣшен³ю, и, щедро заплативъ квартирной хозяйкѣ, черномазенькому доктору и прочимъ, молодые уложили свой багажъ и вернулись въ Парижъ, гдѣ и начался настоящ³й медовый мѣсяцъ. Спиридонъ Ивановичъ получилъ къ этому времени кругленькую сумму отъ своего арендатора, и Мимочка блаженствовала, покупая направо и налѣво все, что ей нравилось... О, ея медовый мѣсяцъ!.. Стояли они въ дорогомъ и хорошемъ отелѣ. Утромъ генералъ вставалъ первый и, напившись кофе, читалъ русск³я и французск³я газеты, а Мимочка долго еще нѣжилась въ постели. Потомъ она вставала, когда хотѣла, и не спѣша приступала къ своему туалету. Каждый день у нея было новое мыло, новые духи, туалетныя воды, помады. A какихъ чулокъ, ботинокъ, подвязокъ накупила она себѣ!.. О, ея медовый мѣсяцъ!..

   Одѣвшись, Мимочка выходила къ мужу, который цѣловалъ ея надушенную ручку, задерживая ее въ своей, и подставлялъ ей для поцѣлуя свою лоснящуюся лысину. Они завтракали котлетками въ папильоткахъ, омаромъ и ордёврами и, подкрѣпивъ силы, шли гулять или ѣхали кататься, осматривали музеи, окрестности... Передъ обѣдомъ Спиридонъ Ивановичъ возвращался въ номеръ и ложился спать, а Мимочка ѣхала за покупками и покупала, покупала... Потомъ обѣдъ, а послѣ обѣда театръ, циркъ, cafêcoucert... Спиридонъ Ивановичъ хорошо зналъ Парижъ именно со стороны увеселительныхъ заведен³й, и такъ какъ онъ держался того мнѣн³я, что за границей порядочная женщина можетъ ходить всюду, потому что ея никто не знаетъ, то онъ водилъ жену и въ "Мабиль", и въ "Бюлье", и во всяк³я "Эльдорадо", чтобы показать ей кокотокъ и съ того, и съ этого берега Сены...

   Справивъ, такимъ образомъ, медовый мѣсяцъ, молодые вернулись въ Петербургъ съ опустѣвшимъ кошелькомъ, съ возросшимъ числомъ чемодановъ и картонокъ, съ запасомъ забавныхъ и пр³ятныхъ воспоминан³й, съ упрочившимися дружескими отношен³ями.

   Всѣ родные встрѣтили Мимочку съ распростертыми объят³ями. Теперь это была уже не бѣдная невѣста, которую тетушки не прочь были осадить и унизить при случаѣ... Теперь это была генеральша, дивиз³онная командирша, жена почтеннаго и обезпеченнаго человѣка, дама со свѣжими туалетами изъ Парижа, съ положен³емъ въ свѣтѣ.

   Вслѣдъ за положен³емъ въ свѣтѣ, Мимочка не замедлила пр³обрѣсти и такъ называемое "интересное" положен³е. Надо сказать правду, что послѣднее положен³е было довольно тягостно, и еслибы maman и Спиридонъ Ивановичъ не ухаживали за ней, какъ за богиней, кажется, Мимочка наложила бы на себя руки. Но когда кончилось все мучительное и непр³ятное, когда наслѣдникъ Спиридона Ивановича, занявъ предназначенное ему мѣсто въ м³рѣ печали и слезъ, принялся оглашать своими воплями генеральск³я хоромы, и когда Мимочка встала и поправилась, у нея было хорошо на душѣ - и она была довольна. Довольна и тѣмъ, что похорошѣла и пополнѣла, и тѣмъ, что у нея все-таки есть уже свой настоящ³й, живой бэби, тогда какъ подруги ея, три сестры Полтавцевы, все еще рисуютъ на фарфорѣ и поютъ итальянск³я ар³и и цыганск³е романсы, въ тщетной надеждѣ привлечь этими ар³ями кого-нибудь, кто бы далъ имъ "une position dans le monde" и живаго настоящаго бэби.

   A у Мимочки есть уже и то, и другое. И хотя всѣ три сестры Полтавцевы, пр³ѣзжая къ Мимочкѣ, любуясь бэбичкой и цѣлуя взасосъ его пухлыя ручки и ножки, и говорятъ въ одинъ голосъ, что онѣ понимаютъ только бракъ по любви, и что ни одна изъ нихъ не выйдетъ иначе, какъ по любви, - Мимочка отлично знаетъ, что это фразы, и что подвернись тогда Спиридонъ Ивановичъ не ей, а имъ, - всѣ три сейчасъ же пошли бы за него. Шутка-ли? Командуетъ дивиз³ей, и цѣлая дивиз³я смотритъ ему въ глаза. A что еще ждетъ его впереди? Карьера Спиридона Ивановича далеко не кончена... Глупо было бы отказаться отъ такой парт³и.

  

  

   Отчего же теперь, на шестой годъ замужества, Мимочка скучаетъ? Отчего она худѣетъ и блѣднѣетъ? Чего ей недостаетъ? У нея есть семья. Съ нею ея сынъ, ея мужъ, ея мать. У нея есть деньги, есть экипажи, есть ложа въ Михайловскомъ театрѣ. Чего ей еще? Мимочка и сама не знаетъ, чего она хочетъ. Ничего ей не нужно. Ей просто надоѣло жить. Ей совсѣмъ, совсѣмъ все равно: жить или умереть. Умереть? Да хоть сейчасъ! Она такъ и говоритъ, и бѣдная maman не можетъ слышать этого безъ слезъ и вздоховъ. Она видитъ, что дочь просто больна, что она таетъ, что она съ каждымъ днемъ становится раздражительнѣе, слабѣе... Maman умоляетъ Мимочку посовѣтоваться съ докторомъ Варяжскимъ (maman вѣритъ въ него какъ въ Бога). A Мимочка упрямится, сердится, говоритъ: "Ah, laissez doue! je me porte а merveille! Je suis tout-à-fait bien!" И maman вздыхаетъ, а Мимочка худѣетъ и блѣднѣетъ.

   Тетушки тоже озабочены перемѣною въ наружности Мимочки.

   - Но какъ Мими дурнѣетъ! - говоритъ тетя Софи. - И съ чего это она все хвораетъ?

   - Старый мужъ, - коротко замѣчаетъ тетя Мари.

   - Ну, можно-ли такъ смотрѣть на вещи? - съ упрекомъ говоритъ тетя Жюли. - И потомъ: старый, старый... Enfin elle а un enfant. Qu'estce qu'elle a à se plaindre?

   - Annette думаетъ, что это роды ее такъ истощили, роды и хлорофирмованье, и...

   - Вотъ старину вспомнили! Напротивъ, она тогда такъ поправилась.

   - A я убѣждена въ томъ, что она просто отъ бездѣлья хвораетъ, - строго говоритъ тетя Жюли. - Вѣдь она цѣлыми днями палецъ о палецъ не ударитъ. Возьмите у меня Зина: и обѣдъ закажетъ, и чай разольетъ; потомъ идетъ въ Гизье, потомъ поетъ вокализы... Каждая минутка у нея занята. И посмотрите, какой у дѣвочки цвѣтъ лица, какъ она здорова. Говорятъ: Петербургъ, Петербургъ... Вздоръ! Вездѣ можно быть здоровой. A Мимочка... Да веди я такой образъ жизни - я бы давно умерла.

   И тетушки говорятъ правду. Мимочка дурнѣетъ, Мимочка скучаетъ, Мимочка ничего не дѣлаетъ. Maman такъ нѣжно любитъ ее, что всякое занят³е, хотя бы самое пустое и легкое, считаетъ непосильнымъ и обременительнымъ для Мими. Всѣ заботы по хозяйству, всѣ заботы о ребенкѣ maman взяла на себя, предоставляя Мимочкѣ кататься, одѣваться, выѣзжать и принимать. Сначало-было эти занят³я и удовлетворяли Мимочку, но теперь и они ей постыли. Да и ничто уже ее не удовлетворяетъ... Говоря словами Шопенгауера, - она потеряла аппетитъ къ жизни...

   И рядомъ съ овладѣвающей ею апат³ей въ ней наростаетъ инстинктивное раздражен³е противъ maman и Спиридона Ивавовича, - раздражен³е, близкое въ антипат³и. Она не знаетъ, чѣмъ они ей мѣшаютъ, чего ея лишаютъ. Она только знаетъ, что съ каждымъ днемъ они становятся все болѣе и болѣе чуждыми и тягостными ей. Она смутно чувствуетъ, что тутъ же подлѣ нея они создали себѣ жизнь, въ которой имъ тепло и привольно и въ которой она запуталась и бьется, какъ муха въ паутинѣ. И не выкарабкаться ей изъ этой паутины, потому что соткана она изъ нѣжнѣйшей заботливости о ней же. Ѣдетъ ли она въ театръ, на вечеръ - непремѣнно или maman, или Спиридонъ Ивановичъ сопутствуютъ ей, и она не можетъ сказать слова, сдѣлать шага, который не былъ бы имъ извѣстенъ и не вызвалъ бы ихъ комментар³евъ. Мимочка видитъ, что Спиридонъ Ивановичъ просто ревнуетъ ее, - конечно, даже и тетушки замѣчаютъ это. Но онъ не хочетъ въ этомъ сознаться, и свое недовѣр³е маскируетъ словами: "такъ-де не принято"... "это неловко"... "такъ не дѣлается"... И дѣлается все такъ, что Мимочкѣ жизнь съ каждымъ днемъ становится все болѣе и болѣе постылой.

   Maman и Спиридонъ Ивановичъ скоро сжились и сдружились. Они понимаютъ другъ друга съ полуслова. Служба Спиридона Ивановича, его смотры, комисс³и, проекты живо интересуютъ maman, которая, еще живя съ покойнымъ папа, сроднилась съ военнымъ дѣломъ. Мимочкѣ же все, относящееся къ служебной дѣятельности мужа, кажется глупымъ и скучнымъ. Ей кажется, что онъ только нарочно болтаетъ передъ maman: "Комисс³и, ре-орга-ни-за-ц³-я... Со штыкомъ или безъ штыка"... A maman притворяется, будто ей это интересно! Кромѣ разговора о службѣ, у нихъ есть еще разговоръ о воспитан³и дѣтей, котораго она тоже слышать не можетъ. Мимочка знаетъ, что, какъ ни воспитывай дѣтей, как³я книжки ни читай, все равно дѣти будутъ кричать и пачкать пеленки, а потомъ капризничать и не слушаться. И никакихъ теор³й не нужно. Нужна хорошая няня, а для этого нужны хорош³я деньги. Чего же они переливаютъ изъ пустаго въ порожнее?

   Но хуже всего, невыносимѣе всего - это ихъ разговоръ о политикѣ. Политика - bête noire Мимочки. Она въ газетахъ читаетъ только послѣдн³й листъ, потому что ее интересуютъ покойники и объявлен³я о распродажахъ, а maman и Спиридонъ Ивановичъ осиливаютъ всю газету отъ A до Z; затѣмъ каждый день за обѣдомъ пережевываютъ передовую статью. Эти толки о Бисмаркѣ, о Вильгельмѣ, объ Итал³и и Австр³и, о скучнѣйшей Болгар³и - непремѣнно сведутъ съ ума Мимочку или сведутъ ее въ могилу. Что ей Кобургск³й, что ей Баттенбергъ?! Ей двадцать шесть лѣтъ; ей бы теперь надо жить, смѣяться, радоваться, а не сидѣть здѣсь, между сѣдой maman и лысымъ Спиридономъ Ивановичемъ, который сопитъ, и харкаетъ, и плюетъ, и подливаетъ себѣ въ вино amer picon. И Мимочка, сердясь на Баттенберга, капризно отодвигаетъ отъ себя тарелку съ котлетами, которыя опротивѣли ей, какъ и все у нея въ домѣ, и говоритъ: "Encore ce Battenberg! Il m'agace à la fin!"

   И maman вздыхаетъ, а Спиридонъ Ивановичъ хмурится.

   Вотъ Нетти Полтавцева вышла замужъ за молодаго человѣка, - положимъ, за легкомысленнаго и ненадежнаго молодаго человѣка, - но какъ они живутъ, Боже мой, какъ они живутъ! Правда, что они проматываютъ капиталъ, и старики Полтавцевы со страхомъ и неодобрительно покачиваютъ на это головами. Правда, что поклонникъ Нетти какъ бы крѣпче и крѣпче приростаетъ къ дому, такъ что мног³е уже, говоря о немъ, многозначительно улыбаются; правда, что и сама Мимочка вслѣдъ за maman и тетками повторяетъ, что Нетти на опасной дорогѣ; правда, что и сама Мимочка, по совѣту тети Жюли, умышленно опаздываетъ срокомъ при отдачѣ визитовъ Нетти, - но что-жъ изъ этого? зато Нетти веселится, Нетти живетъ... Нетти одѣвается эксцентрично, Нетти ѣздитъ въ оперетку, въ маскарады, въ рестораны, смѣется надъ всѣмъ и всѣми и довольствуется мужскимъ обществомъ. О ней много говорятъ и нехорошо говорятъ; но она смѣется и надъ этимъ. Мужъ терпитъ, и всѣ терпятъ... И вокругъ Нетти жизнь и веселье играютъ и искрятся, какъ шампанское, которое не сходитъ у нея со стола.

   Прежде Мимочка была ея подругой; но теперь maman и Спиридонъ Ивановичъ наложили veto на эту дружбу. Они находятъ Нетти слишкомъ легкомысленной и видятъ тутъ дурной примѣръ для Мимочки. И Мимочка не отдаетъ ей визитовъ, потому что, конечно, разъ она на опасной дорогѣ... Но Мимочкѣ очень жаль, что она на опасной дорогѣ, потому что не будь она на опасной дорогѣ - ей было бы такъ весело у Нетти... Она все-таки добрая, эта Нетти, и такъ смѣшно болтаетъ, и такая бойкая... Да что Нетти, Мимочкѣ и у трехъ сестеръ Полтавцевыхъ веселѣе, чѣмъ у себя дома. Онѣ поютъ, играютъ, танцуютъ, мечтаютъ... Онѣ всегда влюблены, всегда говорятъ о капитанахъ и поручикахъ, о поклонникахъ Нетти... У нихъ есть мечты, надежды, планы на будущее; у нихъ все впереди. A она? Чего ей ждать? На что надѣяться? Жизнь исчерпана. Иллюз³й никакихъ. Она знаетъ жизнь, знаетъ людей, знаетъ, что такое бракъ, что такое эта пресловутая любовь - une horreur! И тетя Мари еще говоритъ ей: "Смотри, не влюбись!" Ей - влюбиться! Да ей и жить-то не хочется... И лучш³е годы ушли, ушли безвозвратно... Она уже старуха. Ей двадцать шесть лѣтъ. Да, конечно, это - старость... Она чувствуетъ себя такой старой, старой, такой отжившей...

   И Мимочка скучаетъ, и Мимочка худѣетъ и блѣднѣетъ.

   Къ веснѣ нервное разстройство ея доходитъ до такой степени, что когда въ одинъ прекрасный вечеръ Спиридонъ Ивановичъ предлагаетъ дамамъ на обсужден³е вопросъ, гдѣ имъ провести лѣто: въ деревнѣ или на дачѣ, - съ Мимочкой дѣлается истерическ³й припадокъ, настоящ³й истерическ³й припадокъ - съ хохотомъ, крикомъ, конвульс³ями... Maman въ отчаян³и. Вотъ до чего дошло! И чего она смотрѣла, какъ допустила?!.

   Скорѣе, скорѣе надо принять энергическ³я мѣры. Теперь Мими сдается; она согласна посовѣтоваться съ докторомъ Варяжскимъ. Maman такъ вѣритъ въ Варяжскаго! Онъ принималъ у Мимочки, онъ разъ уже спасъ ее отъ смерти, онъ знаетъ ея натуру... И чудесный человѣкъ, внимательный, веселый... Не мальчишка какой-нибудь, а солидный почтенный человѣкъ, профессоръ... Maman вѣритъ въ него какъ въ Бога. Теперь все спасен³е въ докторѣ Варяжскомъ. Какъ онъ скажетъ, такъ они и сдѣлаютъ. Скажетъ: ѣхать на Мадеру - поѣдутъ на Мадеру... Спиридонъ Ивановичъ далъ денегъ. Нельзя останавливаться передъ расходами, когда дѣло идетъ о сохранен³и жизни и жизни близкаго человѣка. Какъ Варяжск³й скажетъ, такъ они и сдѣлаютъ.

  

  

   - Кого я вижу! Мое почтен³е! - говоритъ докторъ Варяжск³й, впуская въ свой кабинетъ maman и Мимочку и мелькомъ оглядывая, сверхъ очковъ, пр³емную, полную пац³ентовъ всякаго вида и возраста, шушукающихъ по угламъ и перелистывающихъ журналы въ ожидан³и очереди.

   Мимочка, войдя въ кабинетъ, устало опускается въ мягкое кресло около письменнаго стола и слабымъ голосомъ, неохотно и односложно, отвѣчаетъ на разспросы доктора, а maman переводитъ озабоченный взглядъ съ доктора на дочь и обратно, стараясь прочесть что-нибудь въ выражен³и его лица. И испуганное и любящее воображен³е видитъ уже за спиной любимой дочери страшные, грозные призраки: чахотка, смерть отъ истощен³я... Hо нѣтъ, докторъ спокоенъ, докторъ веселъ.

   - Такъ вы думаете, Кронидъ Ѳедоровичъ, что можно побѣдить эту ужасную слабость?

   - Да, я думаю, что въ этомъ нѣтъ ничего невозможнаго.

   - Ахъ, дай Богъ, дай Богъ!.. Но, знаете, она не все вамъ говоритъ. Она такъ терпѣлива, такъ терпѣлива; но вѣдь я вижу, какъ она страдаетъ! - И maman, перебивая Мимочку, начинаетъ, съ волнен³емъ и грустью въ голосѣ, разсказывать Крониду Ѳедоровичу подробнѣйшимъ образомъ о томъ, какъ Мимочка задыхается отъ восхожден³я на лѣстницу, какъ она плачетъ безъ всякаго повода, какъ она сердится на горничную, на бэби, какъ она худѣетъ, что видно по ея лифамъ, какъ вчера она скушала за обѣдомъ только полкотлетки, а сегодня и т. д.

   - Такъ-съ, - говоритъ докторъ, прописывая рецептъ. - Ну, а что вы думаете дѣлать лѣтомъ?

   - Ахъ, Кронидъ Ѳедоровичъ, это главное, съ чѣмъ мы къ вамъ пр³ѣхали. Какъ вы скажете, такъ мы и сдѣлаемъ. Куда бы вы насъ ни послали... вы знаете, мы не стѣснены ни деньгами, ни временемъ. Я уже думала, что, можетъ быть, морск³я купанья... за границей...

   - Да, конечно; хорошо и за границей. A чтобы вы сказали о Кавказѣ? Вы не бывали на Кавказѣ?

   - Нѣтъ; но я отъ многихъ слышала, что тамъ все такъ еще примитивно, не устроено... Ни квартиръ, ни докторовъ... Говорятъ, ужасные коновалы... И ѣсть нечего..

   - Ну, все это очень преувеличено. И поѣсть что найдется, не такъ же ужь мы избалованы, А что касается докторовъ, - вѣдь вы, кажется, дѣлаете мнѣ честь довѣрять мнѣ?..

   - О, Кронидъ Ѳедоровичъ, вы!.. Въ васъ я вѣрю какъ въ Бога!.. На васъ вся моя надежда!

   - Ну, такъ изволите видѣть, другого доктора вамъ и не понадобится. Я самъ буду лечить Марью Ильинишну...

   - Какъ, вы будете тамъ?.. О, это мѣняетъ вопросъ... Если вы тамъ будете... Когда же вы тамъ будете?

   - Вотъ къ началу сезона; знаете, ужь гдѣ дамы, тамъ и я. A тамъ все дамы. Желѣзноводскъ такъ и зовутъ: дамская группа.

   Мимочка нѣсколько оживляется. Ей хочется ѣхать на Кавказъ. Нетти провела лѣто въ Кисловодскѣ и вернулась съ очень пр³ятными воспоминан³ями. Тамъ она, главнымъ образомъ, и эмансипировалась, и оттуда же вывезла своего нынѣшняго обожателя. A главное, Мимочка сейчасъ, сидя здѣсь, впервые созвала ясно, чего именно ей хочется. Ей хочется уѣхать куда-нибудь одной. Она возьметъ съ собой Катю-горничную и уѣдетъ, а они всѣ пускай дѣлаютъ, что хотятъ. Докторъ отмѣчаетъ про себя это оживлен³е и продолжаетъ, изрѣдка косясь на Мимочку, сообщать maman необходимыя свѣдѣн³я о Желѣзноводскѣ. Мимочка попьетъ желѣзныя воды и покупается въ ваннахъ мѣсяца два, а тамъ еще съѣздитъ на мѣсяцъ въ Кисловодскъ, такъ сказать, для полировки, и къ осени она такъ поправится, что ее узнать нельзя будетъ.

   - Дай Богъ, дай Богъ! - говоритъ maman съ недовѣрчивой и грустной улыбкой, и, деликатно просунувъ въ руку доктора красненькую бумажку, она выходитъ вслѣдъ за Мимочкой изъ кабинета, пропуская очередную пац³ентку.

  

  

   - Что-жъ, Мими, - говоритъ maman, садясь въ карету подлѣ дочери: - что ты скажешь о его идеѣ? Я думаю, что слѣдуетъ ѣхать. Разъ онъ самъ тамъ будетъ... Ты бы поѣхала?

   Мимочка молчитъ. Ея минутное оживлен³е снова смѣняется выражен³емъ угнетенности и апат³и. Maman, взглянувъ на нее, умолкаетъ на пять минутъ, по истечен³и которыхъ она повторяетъ свой вопросъ.

   - Ну, что говорить объ этомъ! - отвѣчаетъ Мимочка. - Мало ли чего я хочу... A онъ же скажетъ... Онъ опять скажетъ... (Мимочка задыхается.) Онъ скажетъ: въ деревню! - И Мимочка заливается горькими слезами.

   Maman въ отчаян³и и старается улыбнуться. - Ну, полно, полно, не волнуйся такъ, голубка!.. Никогда мы не поѣдемъ въ деревню... Онъ тебя такъ любитъ... Онъ сдѣлаетъ все, чего ты захочешь. Hier encore il m'а dit... Полно, не плачь же; это такъ истощаетъ!.. Гдѣ твой sel de vinaigre?.. Понюхай, голубка, это ты устала... Куда же мы: къ Жюли или въ лавки?

   - Къ Кнопу, - рыдая, говоритъ Мимочка: - мнѣ надо къ Кнопу.

   Ѣдутъ къ Кнопу. Дорогой дамы продолжаютъ обсуждать совѣтъ доктора Варяжскаго. Понюхавъ sel de vinaigre и высморкавшись, Мимочка высказывается опредѣленнѣе. Она бы поѣхала, конечно, безъ Спиридона Ивановича (ему, впрочемъ, и нельзя ѣхать). Беби тоже пускай останется съ maman. Взять его съ собой Мимочка не можетъ. Она и то больна отъ дѣтскаго крика, а если за ней еще будутъ вездѣ таскать ребенка, - она никогда не поправится. Къ тому же, везти бэби - значитъ везти няньку и подняньку, и доктора. Варяжск³й не лечитъ дѣтей. Что они будутъ дѣлать безъ дѣтскаго доктора? Maman развѣ хочетъ уморить бэби? Нѣтъ, пускай она съ нимъ здѣсь останется, а Мимочка уѣдетъ одна, съ Катей...

   Maman соглашается съ Мимочкой во всемъ, кромѣ одного пункта. Отпустить безъ себя дочь, у которой дѣлаются обмороки и припадки, отпустить ее съ молодой и неопытной дѣвчонкой, - нѣтъ, это немыслимо. Maman сама поѣдетъ съ ней. A кто же останется съ бэби? Можетъ быть, тетя Жюли возьметъ его съ няней къ себѣ на дачу? Ну да, она возьметъ его!.. У Кнопа всѣ заботы мгновенно поглощаются заботой о выборѣ зонтика. Мимочка переворачиваетъ весь магазинъ въ поискахъ за ручкой зонтика, которую она видѣла чуть ли не во снѣ. Мимоходомъ она находитъ много новыхъ и полезныхъ, практичныхъ и удобныхъ предметовъ, которые могутъ ей пригодиться въ предстоящей поѣздкѣ, и забираетъ, ихъ. Такъ что, когда она садится съ maman въ карету, за ними выносятъ ворохъ пакетовъ и картонокъ. Мимочка имѣетъ нѣсколько освѣженный и успокоивш³йся видъ.

   - Ты не слишкомъ ли утомилась, Мими? Можетъ быть, отложить Жюли до другого раза? - спрашиваетъ maman.

   - Нѣтъ, нѣтъ, ужь лучше за одно, - говоритъ Мимочка, закрывая глаза.

   Тетя Жюли принимаетъ по средамъ, Утромъ у нея визиты и чай; вечеромъ - карты и черезъ среду - танцы для Зины и молодежи.

   Тетя Жюли - почтенная и умная женщина съ большимъ характеромъ. Сестры говорятъ о ней: "Julie est une femme de beaucoup d'esprit, mais elle manque de coeur. C'est tout le contraire d'Annette".

   Тетя Жюли - безупречная жена, хозяйка и мать. Она прекрасно воспитала двухъ старшихъ дѣтей: Вову, румянаго кавалериста, и Зину, получившую образован³е у Труба. И Вова, и Зина составляютъ гордость и радость матери, которой, впрочемъ, Господь послалъ испытан³е въ лицѣ младшей дочери Вавы, болѣзненной, капризной и причудливой дѣвочки. Ее лечатъ, исправляютъ. но безуспѣшно. И до сихъ поръ Вава - кошмаръ, язва и крестъ тети Жюли.

   Когда maman и Мимочка входятъ въ темно-лиловую гостиную тети Жюли, они застаютъ тамъ много дамъ и нѣсколько молодыхъ людей, товарищей Вовы. Перекрестный говоръ стоитъ въ комнатѣ.

   - A вы опять въ Мерекюль?

   - Да, въ Мерекюль. Мы всегда вѣрны Мерекюлю. A вы?..

   - Oh, je n'aime pas а avoir une дача; j'aime mieux rester ici. Тогда ѣздишь одинъ день туда, одинъ сюда...

   - Et Louise?.. Elle est toujours à Naples?..

   - Comment? Le bordeau avec le rose pâle... oh, mais quand c'est fait par une franèaise, par une bonne faiseuse... c'est dêlicieux comme mêlange...

   - A а вчера была на выставкѣ...

   - Какъ вы находите выставку?

   - Ахъ, мы такъ хохотали!.. Мы входимъ и встрѣчаемъ..

   - Et tous les soirs elles vont aux оles. Et tous les soirs c'est la même chose.