Анненков Павел Васильевич - Литературные воспоминания

fy">   [114] Анненков имеет в виду статью Белинского "Гамлет". Драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета". Начальная часть статьи была напечатана через посредство Н. Полевого в "Северной пчеле" (1838, No 4), полностью статья появилась в "Московском наблюдателе" в I и II мартовских, I апрельской книжках за 1838 г. (т. XVI). Основываясь на отдельных, отнюдь не главных положениях, Анненков субъективно трактует содержание этой статьи Белинского, не утратившей своего позитивного значения и до сих пор.

   [115] Цитируется отрывок из рецензии Белинского на книжки "Современника", изданные после смерти поэта. Рецензия напечатана в разделе "Литературная хроника" в "Московском наблюдателе" (1838, т. XVI, март, кн. I). Курсив принадлежит Анненкову (см. Белинский, т. II, стр. 348-349).

   [116] Приводится с пропусками отдельных фраз отрывок из рецензии Белинского "Очерки Бородинского сражения (Воспоминания о 1812 годе)". Сочинение Ф. Глинки", опубликованной в "Отечественных записках", 1839, No 12 (см. Белинский, т. III, стр. 341).

   [117] Анненков имеет в виду письмо Белинского к И. И. Панаеву, впервые опубликованное последним в его "Воспоминании о Белинском", напечатанном в "Современнике", 1860, No 1 (см. это письмо - Белинский, т."Х1, стр. 371-374). Вторая часть "Фауста" Гете действительно подала повод к полемике между Белинским и остальными членами кружка. В письме к М. Бакунину от 12-24 октября 1838 г., в котором Белинский отстаивал свою независимость от Гегеля, он заявлял, имея в виду Вторую часть "Фауста" Гете, что "символы и аллегории" для него - "не поэзия, но совершенное отрицание поэзии, унижение ее" (Белинский, т. XI, стр. 314).

   [118] В "Телескопе" 1835 года помещены были образцовые статьи:

   "О русской повести и повестях Гоголя", "О стихотворениях Баратынского", "Стихотворения Владимира Бенедиктова" и "Стихотворения Кольцова". Надеждин, поручивший издание "Телескопа" Белинскому при своем отъезде за границу, был удивлен по возвращении в декабре 1835 года и доброкачественности ю статей, в нем помещенных, и запущенности редакции, не додавшей множество книжек журнала. Таков был и потом Белинский как "редактор". (Прим. П. В. Анненкова.)

   [119] См. мои "Воспоминания и критические очерки", т, I, в статье- о Гоголе. (Прим. П. В. Анненкова.)

   [120] Московские знакомые и доброжелатели - очевидно, М. Погодин, С. Шевырев и Киреевские, тяготевшие к "Московскому наблюдателю" в период фактического его редактирования С. Шевыревым. О Гоголе в "Московском наблюдателе" писал сам Шевырев. Статья его о "Миргороде" появилась в журнале в 1835 г. (ч. I, март, кн. 2) и вызвала ядовитый отклик Белинского в его обзоре "О критике и литературных мнениях "Московского наблюдателя"" (см. Белинский, т. II, стр. 136- 137).

   [121] "Место", которое прочел Гоголь, содержится в обзорно-теоретической части статьи Белинского "О русской повести и повестях г. Гоголя" (Белинский, т. I, стр. 286-287). В этой же статье Белинский положительно оценивал и повести Н. А. Полевого - "Живописец", "Эмма", "Рассказы русского солдата" и др. (Белинский, т. I, стр. 278-280).

   [122] "Московский телеграф)" Н. А. Полевого, основанный в 1825 г., был лучшим по тому времени журналом в России. Запрещен в начале апреля 1834 г. по повелению Николая I. Поводом к запрещению послужил отрицательный отзыв редактора о пьесе Н. Кукольника "Рука Всевышнего отечество спасла".

   [123] Белинский опровергал критика "Московского наблюдателя", то есть С. П. Шевырева, многократно. По поводу мнения Шевырева о гоголевском "слышу" Белинский писал в той же статье "О русской повести и повестях г. Гоголя" (см. Белинский, т. I, стр, 305).

   [124] Анненков имеет в виду целый ряд выступлений Белинского в защиту комедии, начиная с его первой рецензии "Московские записки" на постановку "Ревизора" на московской сцене ("Молва", 1836, ч. XI, No 8). Уже в этой рецензии, ошибочно не включенной в состав академического собрания его сочинений, Белинский охарактеризовал появление "Ревизора" как начало подлинно русского "национального театра". В статьях 1838 г. "Московский театр" и "Петровский театр" Белинский называл ^Ревизора" "гениальным созданием", "великим произведением драматического гения" ("Московский наблюдатель", 1838, т. XVI, апрель, кн. I и т. XVII, июнь, кн. II). Развернутый анализ комедии он дал статье "Горе от ума", написанной в конце 1839 г. и опубликованной в "Отечественных записках", 1840, No 1.

   [125] В этой заметке (1836) Белинский не "объявлял" Гоголя "европейским художником". Заметка содержит отповедь реакционной журналистике ("Северная пчела" Булгарина, "Библиотека для чтения" Сенковского и др.), нападавшей на реалистическую "общественную" комедию Гоголя. В конце заметки Белинский писал: "Ревизор" г. Гоголя превосходен, а "Недовольные" г. Загоскина... что делать?.. очень плохи" (Белинский, т. II, стр. 232).

   [126] "Зимой 1839 года" Белинский не был в Москве, а встречался с Гоголем в Петербурге в доме В.Ф. Одоевского; на чтении у Н. Я. Прокоповича не присутствовал, по-видимому, по той причине, что не был в то время близко знаком ни с Прокоповичем, ни с людьми, бывавшими у него, в том числе и с Анненковым.

   [127] Люди надежного образа мыслей - Погодин, Шевырев и все более настраивавшиеся на воинствующий славянофильский лад К. Аксаков, И. Киреевский и др., с которыми Гоголь сближается в это время.

   [128] Анненков вольно цитирует вторую часть обзора Белинского "Русские журналы", напечатанную в "Московском наблюдателе", 1839, ч. II, No 4 (ср. Белинский, т. III, стр. 189-190). Через год в статье "Герой нашего времени". Сочинение М. Лермонтова" он восторженно отозвался о "чудно поэтической "Думе", исполненной благородного негодования, могучей жизни и поразительной верности идей" (Белинский, т. IV, стр. 254-255). В дальнейшем он неизменно высоко оценивал это стихотворение именно за его обличительное содержание, относя "Думу" к роду поэзии "наиболее социальному и гражданскому".

   [129] Анненков цитирует статью Белинского 1840 г. "Герой нашего времени". Сочинение М. Лермонтова", но обрывает цитату на середине. Далее Белинский объясняет, как он понимает эту черту характера Печорина. "Она кажется нам преувеличением,- пишет он вслед эа словами, приведенными Анненковым,- умышленною клеветою на самого себя, чертою изысканною и натянутою; словом, нам кажется, что здесь Печорин впал в Грушницкого, хотя и более страшного, чем смешного... И, если мы не ошибаемся в своем заключении, это очень понятно: состояние противоречия с самим собою необходимо условливает большую или меньшую изысканность и натянутость в положениях..." (Белинский, т. IV, стр. 246). Курсив в цитате принадлежит Анненкову.

   [130] Имеется в виду статья-памфлет Белинского "Менцель, критик Гете", напечатанная в "Отечественных записках", 1840, No I. Статья начата в Москве, но закончена, очевидно, в Петербурге. Поводом для написания явился русский перевод книги В. Менцеля под названием "Немецкая словесность". Статья Белинского содержит много правды о Менцеле - либерале-демагоге и перекликается с гневными разоблачениями Менцеля в памфлетах Гейне и Берне. Но по своим общетеоретическим и общественно-политическим основам она примыкает к циклу статей Белинского, навеянных его правогегельянскими заблуждениями. Уже в конце 1840 г. сам Белинский решительно осуждал эту статью (см. Белинский, г. XI, стр. 576).

   [131] Боткин Василий Петрович (1811-1869) - литератор, сотрудничавший в "Отечественных записках", а затем в "Современнике". В молодости - член кружка Станкевича, в сороковые годы - буржуазный либерал, западник, примыкавший к правой части московского кружка Герцена и Грановского. В пятидесятые годы Боткин, как и Анненков,- сторонник буржуазного "прогресса", без революционных потрясений, и реформ "по манию" царя, а в шестидесятые годы - озлобленный реакционер, сторонник самых крутых мер расправы с революционной "партией", чернивший имена друзей своей молодости - Белинского и Герцена. Анненков познакомился с Боткиным по рекомендации Белинского (см. об Анненкове в письмах Белинского 1840 г. к Боткину- Белинский, т. XI, стр. 530, 532, 540, 554, 559, 580); в дальнейшем их связывала многолетняя дружба (см. письма Боткина разных лет к Анненкову в книге Анненков и его друзья, стр. 516-577). Перу Анненкова принадлежит прочувствованный некролог Боткина (см. в той же книге, стр. 577-581).

   [132] Имеется в виду статья Белинского "Горе от ума". Сочинение А. С. Грибоедова"; написана осенью 1839 г. в связи со вторым изданием комедии и опубликована без подписи в "Отечественных записках", 1840, No 1.

   [133] С незначительными отклонениями цитируются отрывки из названной статьи (ср. Белинский, т.111, стр.454 и 448). Курсив принадлежит Анненкову.

   [134] В письме к Боткину от 10-11 декабря 1840 г., касаясь своих ошибочных критических оценок периода "примирения", Белинский писал: "После этого всего тяжелее мне вспомнить о "Горе от ума", которое я осудил с художественной точки зрения и о котором говорил свысока, с пренебрежением, не догадываясь, что это - благороднейшее гуманическое произведение, энергический (и притом еще первый) протест против гнусной расейской действительности, против чиновников, взяточников, бар-развратников, против нашего... светского общества, против невежества, добровольного холопства и пр., и пр., и пр."(Белинский, т. XI, стр. 576).

   [135] Статья Белинского "Очерки русской литературы". Сочинение Николая Полевого" появилась в "Отечественных записках", 1840, No 1, и содержала уничтожающий разбор "мнений и понятии об изящном и русской поэзии", высказанных Н. Полевым в статьях о Державине, Жуковском и Пушкине. Еще в феврале 1839 г., в письме к И. И. Панаеву, Белинский писал о Н. Полевом: "Я, и никто другой, должен спихнуть его с синтеза и анализа и со всего этого хламу пошлых, устарелых мненьиц и чувствованьиц, на которых он думает выезжать и которыми думает запугать новое поколение" (Белинский, т. XI, стр. 362). В последующие годы Белинский не раз резко выступал против Н. Полевого, и лишь смерть последнего в 1846 г. положила естественный конец этой борьбе. В брошюре-некрологе "Николай Алексеевич Полевой" (1846) Белинский дал объективную оценку и заслуг и ошибок Н. Полевого.

   [136] Пьеса Белинского "Пятидесятилетний дядюшка, или Странная болезнь. Драма в пяти действиях" была напечатана в "Московском наблюдателе", 1839, ч. П. Встреча критика с И. Срезневским произошла в этом же году (а не "через несколько лет") по приезде Белинского в Петербург (см. об этом Белинский, т. XI, стр. 419).

   [137] "Патриоты-консерваторы" и "образованные люди", подобные Шевыреву, преследовали Белинского не потому, что якобы "не разгадали" смысла его философских статей, как пишет Анненков, а потому, что великолепно чувствовали органически враждебный им просветительский характер всей деятельности критика, который не смогли заглушить даже и декларации его о "примирении с действительностью".

   [138] При отъезде моем за границу Белинский, рассказывая подробности сцены, поручал мне стараться о примирении врагов. "Было бы большим несчастием,- говорил он,- потерять такого человека, как Катков; действуйте особенно на Бакунина - он же резонер и на сделку пойдет скорее". (Прим, П. В. Анненкова.)

   [139] Статья М. Н. Каткова "Сочинения в стихах и прозе графини С. Ф. Толстой", прокламировавшая подсознательность художественного творчества, была напечатана в No 10 "Отечественных записок" за 1840 г. Уже при первом чтении Катковым этой статьи у Краевского Белинский "был оглушен, но нисколько не наполнен" ею и тогда же отметил "какую-то тяжеловатость" статьи, "особенно в начале", хотя и сказал А. А. Комарову и другим, в том числе, очевидно, и Анненкову, что "такой статьи не бывало на свете" (Белинский, т. XI, стр. 565, т. XII, стр. 11). Последующие отзывы Белинского об этой статье, равно как и об ее авторе, были неизменно отрицательные. "Вообще этот человек,- писал Белинский о Каткове,- как-то не вошел в наш круг, а пристал к нему" (Белинский, т. XII, стр. 12). Это отрицательное отношение еще более усилилось, когда Катков увлекся в Берлине реакционно-мистической философией Шеллинга периода "откровения"

   [140] Анненков ошибочно датирует свой и М. Каткова отъезд за границу 5 октября. "Катков уехал 19 октября, в субботу,- писал Белинский Боткину 25 октября 1840 г.- Я, Панаев, Языков и Кольцов провожали его в Кронштадте" (Белинский, т. XI, стр. 564).

   [141] См. об этом в статье Белинского, написанной в 1846 г., "О жизни и сочинениях Кольцова" (Белинский, т. IX, стр. 497-542).

   [142] Основан в 1840 г. В качестве программы, как и "Москвитянин", редактировавшийся М. Погодиным и С. Шевыревым, имел уваровскую формулу: "Самодержавие, православие, народность". В дальнейшем Белинский не раз подчеркивал единство этих ретроградных журналов, именуя "Маяк" "петербургским "Москвитянином".

   [143] Цитируется (с пропусками) рецензия Белинского на роман "автора "Семейства Холмских" (то есть Д. Н. Бегичева) "Ольга. Быт русских дворян в начале нынешнего столетия", напечатанная в октябрьском номере "Отечественных записок" за 1840 г. Рецензия содержала едкую критику реакционной программы "Маяка". "За Дзункинадзына Корсаков и Бурачок подали и напечатали на "Отечественные записки" донос,- писал Белинский 25 октября 1840г.,- но, кажется, дело обошлось ничем" (Белинский, т. XI, стр. 565). Печатный донос-статья С. О. Бурачка "Система философии "Отечественных записок", появившаяся в девятой книжке "Маяка".

   [144] По странной случайности в то самое время, когда обновленные "Отечественные записки" принимали то направление, о котором говорим, в Москве возникал журнал "Москвитянин", который должен был служить как бы противодействием петербургскому изданию. "Москвитянин" был основан в 1841 году. (Прим, П. В. Анненкова.)

   [145] Рецензия Белинского на фантастический роман Р. Зотова "Цын-Киу-Тонг, или Три добрые дела духа тьмы" (1840) была напе чатана в "Отечественных записках", 1841, No 1; рецензия на "Первое действие комедии" С. Н. Навроцкого "Новый Недоросль" - в составе обзора "Русский театр в Петербурге" в "Отечественных записках", 1840 т. XII, No 10.

   [146] Попытка правительства Луи-Филиппа упрочить французское влияние в Сирии и Египте вызвала сопротивление России" Австрии, Пруссии,- поддержанных Англией. Этими событиями и подогревалось казенно-патриотическое возбуждение в Германии, которое; описывает здесь Анненков.

   [147] Соглашение от 15 июля 1840 г. между Англией, Австрией, Пруссией и Россией не носило такого "мирного" характера, какой приписывает ему Анненков. Это соглашение расценивалось Марксом как попытка возобновления Священного союза против Франции (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 9, М. 1957, стр. 381).

   [148] Разумеется, при этом были, как и всегда, блестящие исключения: такие люди, как Гумбольдт, Варнгаген, Ранке, Гервинус, Ганс и др. никогда не исповедовали ужаса к французским идеям вообще и к французскому обществу в частности. (Прим. П. В. Анненкова.)

   [149] Имеются в виду "Hallische Jahrbucher" Pyre, то есть "Галлеские ежегодники немецкой науки и искусства", орган левых гегельянцев, основанный в 1838 г. и издававшийся немецкими буржуазными радикалами во главе с Арнольдом Руге (1802-1880). В 1841 г. вследствие преследований прусской цензуры журнал был перенесен из Галле в Лейпциг и вплоть до запрещения в 1843 г. выходил под названием "Deutsche Jahrbucher" ("Немецкие ежегодники"). Анненков преувеличивает революционность органа Руге. Руге. по словам Ф. Меринга, "больше шумливый и придирчивый филистер, чем истинный революционер" ("История германской социал-демократии", Госиздат, 1920,, т. I, стр. 86).

   [150] Известная книга Штрауса - нашумевший в свое вре" мя трактат "Жизнь Иисуса" ("Das Leben Jesus", 1835), в котором Давид-Фридрих Штраус (1808-1874) подверг критике евангельскую истерию божественного происхождения Христа. О запрещении этой книги в России см. материалы, опубликованные в "Каторге и ссылке", 1929, кн. 6, стр. 195.

   [151] См. о первом заграничном путешествии Анненкова в его "Письмах из-за границы" (Анненков и его друзья, стр. 122-247).

   [152] Отставка министра-президента Луи-Адольфа Тьера произошла в октябре 1840 г., и тогда же его место занял Франсуа Гизо, фактически возглавлявший правительство Луи-Филиппа вплоть до февральской революции 1848 г.

   [153] В этой главе особенно ясно проступают политические идеалы самого Анненкова, характерные для русского помещичьего либерализма вообще. Симпатии Анненкова на стороне либерала-англомана и доктринера Гизо. Вместе с Грановским Анненков защищал Гизо и в спорах в Соколове летом 1845 г.

   [154] Для Белинского, Герцена. Грановского, а затем Петрашевского вопрос об идейной жизни Франции не был отвлеченным, как представляет дело Анненков. Этот интерес вызывался раздумьями о будущем России, о путях ее развития. Естественно поэтому, что уже в начале сороковых годов в дискуссиях по этим вопросам имело место не единство, как утверждает Анненков в конце этой главы, а расхождение, и сразу же наметились, хотя вначале и глухо, две линии: демократическая, утопически-социалистическая, с одной стороны, и либерально-монархическая-с другой. Вставал ли вопрос об отношении к Июльской монархии (ср. например, симпатии Анненкова к Июльской монархии и позицию Белинского, со всей определенностью проявившуюся в статье о "Парижских тайнах" Эжена Сю), или об отношении к партиям Великой французской буржуазной революции (разногласия Белинского и Грановского), или, наконец, о роли буржуазии в истории Франции, в связи с публикацией в 1847 г. в "Современнике" "Писем из Avenye Marigny" Герцена (см. полемику Белинского и Герцена с В. Боткиным, Грановским и др.),- в различных ответах на эти вопросы явственно ощущаются две тенденции: демократическая и либеральная. Принципиальная политическая противоположность этих линий особенно четко проступает в период после поражения революции 1848 г. С одной стороны, имеет место "крах буржуазных иллюзий в социализме" и постепенное освобождение от них (Герцен), с приближением "к суровой, непреклонной, непобедимой классовой борьбе пролетариата" (Ленин) С другой стороны, тоже имеет место "освобождение", но от былых "увлечений", от "крайностей", сопровождавшееся переходом к откровенной апологетике буржуазного миропорядка, к прославлению конституционной монархии и проч. (В. Боткин, Кавелин, Анненков и др.).

   [155] Я уже не говорю о новой религии "человечества", изложенной фантастическим теозофом Пьером Леру и его книге "De I'Humarnte": она по близости к надоевшему пиетизму и невыдержанности мысли в философском отношении, к чему мы были всегда очень чувствительны, не имела особенного успеха. Я цитирую разные книги на память, может быть не совсем точно обозначая их полное заглавие. (Прим. П. В. Анненкова.)

   Имеются в виду книги: Proudhon Pierre-Joseph, Qu'est-ce que la propriete? (П р у д о н Пьер-Жозеф, Что такое собственность?), С a b e t Etienne, Voyage en Icarie (К а б е Этьен, Путешествие в Икарию), L е г о u х Pierre, De 1'Humanite... (Л е р у Пьер, Человечество, его основы и его будущее).

   Книга Прудона (1809-1865) появилась в 1841 г. и была запрещена в России (Белинский имел в своей библиотеке французское издание этой книги). По характеристике К. Маркса в письме к Швейцеру (24 января 1865 г.), "вызывающая дерзость, с которой он <Прудон> нападает на "свя-тая святых" политической экономии, остроумные парадоксы, с помощью которых он высмеивает пошлый буржуазный рассудок, уничтожающая критика, едкая ирония, проглядывающее тут и там глубокое и искреннее чувство возмущения мерзостью существующего, революционная убежденность - всеми этими качествами книга "Что такое собственность?" электризовала читателей и при первом своем появлении на свет произвела сильное впечатление" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XIII, ч. 1, стр. 24).

   Книга французского социалиста-утописта Кабе (1788-1856) появилась в 1840 г. Вопреки свидетельству Анненкова, это был очень распространенный, особенно среди мелких французских ремесленников того времени, роман-утопия, в котором рисовалась картина будущего коммунистического общества, основанного на началах общественной собственности и труда, обязательного для всех. Книга Кабе была популярна и в передовых кругах русской интеллигенции сороковых годов (Белинский имел эту книгу в своей библиотеке).

   Система Фурье - учение великого французского социалиста-утописта Шарля Фурье (1772-1837), изложенное им в основных его произведениях: "Теория четырех движений и общих судеб" (1808) и "Новый промышленный и общественный мир" (1829-1830). Учение Фурье основательно изучалось передовыми русскими людьми в тридцатых - пятидесятых годах прошлого столетия. Герцен и Огарев считали себя "учениками" Фурье и Сен-Симона. Большое влияние Фурье оказал и на петрашевцев, а затем на Н. Г. Чернышевского.

   Книга Леру (1797-1871), о которой упоминает здесь Анненков, появилась в 1840 г. Сен-симонист и республиканец в начале своего поприща, Пьер Леру снискал известность в России в сороковые годы особенно как издатель "Новой энциклопедии" и редактор передового радикального журнала "Revue independante" ("Независимое обозрение"), развернувшего критику буржуазного общества, религиозных систем и эклектической философии, в частности Кузена. Упоминания о Пьере Леру (Петре Рыжем) неоднократно встречаются в переписке Белинского и Герцена сороковых годов. Однако, отдавая должное Пьеру Леру, они вместе с тем хорошо видели буржуазную ограниченность этого мыслителя и его теоретическую слабость в области философии (см., например, упоминания Белинского о Леру в письмах к В. П. Боткину от 23 ноября 1842 г. и от 17 февраля 1847 т.- Белинский, т. XII, стр. 117 и 330; Герцена - в "Рассказах о временах меровингских" - Герцен, Т. II, стр. 8).

   [156] Блан Луи (1811-1882) - один из деятелей французской революции 1848 г., буржуазный демократ, "социалист-доктринер". исходивший из идеи "примирения" и "сотрудничества" классов, якобы осуществимых при условии введения придуманной им "организации труда". Однако Луи Блан был известен в передовых кругах России в сороковые годы не трактатом "Организация труда" (1840), а своей "Историей десяти лет. 1830-1840" (1841-1844), содержавшей обличения Июльской монархии. Недаром Белинский называл этот труд Луи Блана "памфлетом", а Герцен отзывался о нем как о "чрезвычайно замечательном явлении по взгляду, по изложению и по ревеляциям", то есть разоблачениям (Герцен, т. II, стр. 284).

   [157] Анненков имеет здесь в виду распространение идей утопического социализма на русской почве, вылившееся к 1845 году в организацию нелегального кружка ("особенная школа", по выражению Анненкова) во главе с М. В. Буташевичем-Петрашевским.

   [158] Белинский изучал многотомный труд Луи-Адольфа Тьера "Histoire de la revolution francaise depuis 1789 jusqn'au 18 brumaire" ("История французской революции с 1789 года по 18 брюмера"). И. И. Панаев переводил для него "целые тетрадки" о французской революции из трудов Минье, Бюше и Ру (см. И. И. Панаев, Литературные воспоминания, Гослитиздат, 1950, стр. 242-243). "Я читаю Тьера...- писал Белинский В. Боткину 8 сентября 1841 г.- Новый мир открылся предо мною. Я все думал, что понимаю революцию - вздор - только начинаю понимать. Лучшего люди ничего не сделают". В этом же письме Белинский высказывает свои социалистические убеждения. В отличие от многих французских социалистов-утопистов социалистическое переустройство общества он не мыслит в это время без революционного переворота. (см. Белинский, т. XII, стр. 72, 66, 71). Этого не может ни понять, ни принять в Белинском либерал Анненков, хотя и пишет о недовольстве Белинского предлагаемыми решениями, глубоком интересе его к участию в революции народных масс и т. д.

   [159] Имеется в виду книга Луи Блана "Histoire des dix ans" ("История десяти лет"), появлявшаяся частями в 1841-1844 гг. Белинский познакомился с первой частью ее в начале 1843 г. (см. Белинский, т. XII, стр. 154). В дальнейшем Белинский понял буржуазную ограниченность Луи Блана (см., например, его письма к В. П. Боткину от 6 февраля 1847 г., от 7/19 июля 1847 г., от 2-6 декабря 1847 г.- Белинский, т. XII. стр. 323. 385. 449).

   [160] Анненков полемизирует здесь с мнением, которое в свое время не раз высказывали Герцен, Чернышевский, Добролюбов. Например, Герцен, имея в виду "плебейский" склад Белинского, писал в 1851 r.: "Белинский был совершенно свободен от влияний, которым мы поддаемся... Для него истины, выводы были не абстракциями, не игрой ума, а вопросами жизни и смерти" (Герцен, т. VII, стр. 236). Анненков почти повторяет слова Герцена, но вульгаризирует его мысль, сводя дело к "демократической натуре". Однако мнение, которое опровергает здесь Анненков, получило подтверждение в последующих историко-литературных изысканиях, опровергнувших легенду о "единстве" демократов и либералов в сороковые годы, якобы стоявших на одной и той же либерально-западнической платформе.

   [161] Вернувшись из-за границы в Петербург в ноябре 1843 г. и направляясь, очевидно, в Симбирск, Анненков был в начале декабря 1843 г. в Москве (см. Герцен, т. II, стр. 318), где и познакомился с Герценом в это время, а не осенью.

   [162] Темой лекции Грановского была средневековая история Франции и Англии, (Прим. П. В. Анненкова.)

   [163] Грановский приступил к чтению публичных лекций в конце ноября 1843 г. и закончил курс 22 апреля 1844 г. В этот же день в доме С. Т. Аксакова состоялся "дружеский" обед, о котором говорит здесь Анненков (описание обеда см. в "Литературных воспоминаниях" И. И. Панаева, Гослитиздат, 1950, стр. 203-205). Мысль о возможности примирения со славянофилами разделял в это время и Герцен, обвиняя Белинского в "крайностях", хотя и понимал: "Неблагородство славянофилов "Москвитянина" велико, они добровольные помощники жандармов" (Герцен, т. II, стр. 319). Когда весть о мнимом примирении "московских друзей" со славянофилами дошла до Белинского, он заметил, по свидетельству Панаева. "Какое это примирение? И неужели Грановский серьезно верит в него? Быть не может!.." (И. И. Панаев, Литературные воспоминания, стр. 206).

   [164] Veuillot Луи (1813-1883) - французский реакционный публицист, представитель католической партии. "Рёге Duchene" ("Отец Дюшен") - газета, выходившая во время Великой французской буржуазной революции и отличавшаяся резкостью тона, крайней прямолинейностью выводов.

   [165] Статья, или "юмористическое письмо", Герцена "Москва и Петербург" написана, по его собственному свидетельству, в Новгороде в 1842 г. В свое время не была напечатана в России по цензурным условиям и ходила по рукам. Впервые напечатана во 2-м листе "Колокола" рт 1 августа 1857г. с небольшим предисловием (см. Герцен, т. II. стр. 33-42).

   [166] Анненков имеет в виду крестьянскую реформу 1861 г. и судебную реформу 1864 г. Если первая была проведена крепостниками с наибольшим сохранением остатков крепостничества, то вторая являлась наиболее буржуазной из реформ шестидесятых годов. Гражданский суд перестраивался по образцу западноевропейского буржуазного суда, c гласностью следствия и судебного разбирательства, с привлечением присяжных заседателей, адвокатуры и т. д.

   [167] Портрет Герцена, нарисованный здесь Анненковым, тенденциозен. Само собой разумеется, что раздражение, каким проникнута вся характеристика, вызывалось у Анненкова не "абстрактным либерализмом" Герцена, а его решительным переходом на позиции революционной демократии и его борьбой с бывшими "друзьями", то есть русскими либералами. Это и именует здесь Анненков "готовностью попрать все связи и воспоминания, все старые симпатии". "Стояние на карауле... при всякой частной и национальной склонности" - выступление Герцена в защиту польского восстания 1863 г., окончательно оборвавшее его многолетние дружеские связи с бывшими приятелями из либералов, в том числе и с Анненковым (см. последнее из дошедших до нас писем Герцена к Анненкову от 6 августа 1864 г.- "Звенья", 1934, стр. 424).

   [168] Мне вспомнился при этом характеристический анекдот. После 1848 года один из русских эмигрантов, Сазонов, вздумал составить альбом из портретов тогдашней немногочисленной русской эмиграции, которую называл настоящей Россией. Он обратился к Герцену за портретом. "Я согласен дать,- отвечал Герцен,- мой портрет в коллекцию, но с тем, чтобы в нее был принят и сотоварищ мой - крепостной лакей, недавно убежавший от своего барина в Париже". (Прим. П. В. Анненкова.)

   [169] К числу поэтических страниц, каких у Герцена много, принадлежит описание его последнего путешествия в Неаполь и посещения там монастыря кармелитов. Горькие, глубоко печальные и трогательные мысли, внушенные ему тихим монастырем, показывают состояние его души и принадлежат к драгоценным автобиографическим остаткам, которыми следует дорожить по справедливости. (Прим. П. В. Анненкова.)

   Анненков имеет в виду "письмо" Герцена "С континента" (1863), действительно проникнутое скорбью человека, убеждающегося в том, что. вопреки всем утопическим надеждам, ненавистный ему буржуазный, "мещанский" строй становится уделом даже стран, "запоздавших" в своем развитии (Герцен, т. XVII, стр. 286). Есть основание предполагать, что эту статью, вплоть до ее терминологии, Анненков и положил в основу "Воспоминаний" как своего рода психологическую "разгадку" драмы Герцена.

   [170] Горячие статьи его о Грановском в "Московских ведомостях", 1844, и в "Москвитянине", 1844, еще и тем были замечательны, что он протягивал в них руку славянской партии, предлагая мир на честных условиях. Вот что выговаривал он у нее для своих единомышленников:

   "Нет положения объективнее относительно прошедшего Европы, как положение русского. Конечно, чтоб воспользоваться им, недостаточно быть русским, а надобно достигнуть общечеловеческого развития, надобно именно не быть исключительно русским, то есть понимать себя не противоположным Западной Европе, а братственным" ("Москвитянин", 1844 г., No 7). Партия славянофилов отчасти приняла эти условия мира, как увидим, но с оговорками, много их изменившими. (Прим. П. В. Анненкова.)

   Первая статья Герцена "Публичные чтения г. Грановского (Письмо в Петербург)" напечатана в 1843 г. в "Московских ведомостях" от 27 ноября (No 142); вторая - в "Москвитянине", 1844, No7, с подзаголовком от редакции: "Сообщено". Белинский отрицательно отнесся к той и другой статье, но высказал это Герцену лишь в письме от 26 января 1845 г., когда с публичными лекциями, в противовес Грановскому, выступил Шевырев. "Если бы ты имел право между первою и второю лекциею Шевырки тиснуть статейку - вторая лекция, наверное, была бы принята с меньшим восторгом. По моему мнению, стыдно хвалить то, чего не имеешь права ругать,- писал Белинский,- вот отчего мне не понравились твои статьи о лекциях Грановского; (Белинский, т. XII, стр. 250).

   [171] Указание на 1834 г. как начало увлечения сен-симонизмом (год ареста Герцена, Огарева и др.) неточно. М. К. Лемке, например, не без основания замечал, что "сен-симонизм был уже знаком" Герцену - двадцатилетнему юноше (А. И. Герцен, Полн. собр. соч. и писем, под ред. М. Лемке, т. I, стр. 525). Об этом см. письмо Герцена к Н. П. Огареву от 19 июля 1833 г. (т а м ж е, стр. 117-118). О кружке Герцена с обильной публикацией писем Анненков писал в дальнейшем в биографическом этюде "Идеалисты тридцатых годов", напечатанном в "Вестнике Европы" 1883 г. (см. также Анненков и его друзья. стр. 1-110).

   [172] См. об этом в заключении гл. VII, части первой "Былого и дум" Герцена.

   [173] Это отразилось и в переписке Белинского. В ряде его писем 1840 г. Герцен за свою якобы "отсталость" в философии называется в насмешку "спекулятивной натурой" (см. Белинский, т. XI, стр. 529, 556).

   [174] Речь идет об известном московском салоне Авдотьи Петровны Елагиной (1789-1877). Личная привлекательность и разносторонняя образованность Елагиной сделали ее дом в тридцатых и сороковых годах одним из наиболее любимых и посещаемых средоточий литературных и научных сил того времени. Ее салон посещали Чаадаев, Гоголь, Герцен, Грановский. Кавелин. В дневнике Герцена сохранилась запись об А. П. Елагиной, относящаяся ко времени, о котором идет речь в воспоминаниях Анненкова: "... чрезвычайно умная женщина, без цитат. просто и свободно. Она грустит о славянобесии сыновей. Между тем оно растет и растет в Москве" (Герцен, т. II, стр. 242).

   [175] В конце 1844 г. Н. М. Языков написал и пустил по рукам три рифмованных памфлета: "К не нашим", "Послание к К. Аксакову", "Послание к П. Я. Чаадаеву", которые справедливо расценивались как прямой донос на Чаадаева, Грановского и Герцена. 10 января 1845 г. Герцен записал в своем дневнике: "Стихи Языкова с доносом на всех нас привели к объяснениям, которые, с своей стороны, чуть не привели к дуэли Грановского и Петра Киреевского... После всего этого наконец личное отдаление сделалось необходимым" (Герцен, т. II, стр. 403).

   Мы слышали, впрочем, что собрания в доме Елагиных все-таки должны были прекратиться под конец вследствие все более и более возраставшей горячности споров между встречавшимися там людьми обеих партий. Довольно привести один пример: в 1845 году разница в суждениях о памфлете Н. М, Языкова "Не наши" и о поступке автора, его написавшего, чуть не вызвала дуэли между П. В. Киреевским и Т. Н. Грановским, едва устраненной друзьями их. (Прим. П.В.Анненкова.)

   [176] Возможно, имеется в виду рецензия Белинского 1843г. на "Разные повести", извлеченные из реакционного журнала "Маяк" и изданные отдельной книжкой. Белинский обвинял авторов в "клевете на лапотную и сермяжную действительность", и эти слова его, как явствует из контекста, действительно выражали презрение и даже ненависть, но не к "мужицкому быту", как пытались это демагогически истолковать славянофилы, а к пошлой псевдонародной литературе, которая под видом "народной" усиленно насаждалась в эти годы реакционной и продажной журналистикой (см. эту рецензию - Белинский, т. VIII, стр. 13-15).

   [177] По-видимому, под впечатлением резкой рецензии Белинского на "Старинную сказку об Иванушке-дурачке" Н. Полевого Герцен писал Н. X. Кетчеру очень близкое к тому, о чем говорит здесь Анненков: "...зачем он <Белинский> в "Отечественных записках", как только дело дойдет до национальных бредней, поминает о лаптях и о сермяге? Неужели он не знает, что ни то, ни другое не носится pargout (по собственному вкусу (франц.) или par esprit de parti (по партийному духу (франц.), а из бедности... А по сему, я думаю, не вовсе прилично аристократически хвастать сапогами и смеяться над людьми, носящими лапти...

   Гуманность, гуманность - великое дело!". (А. И. Герцен, Полн. собр. соч. и писем, под ред. М. Лемке, т. III, стр. 397). Однако Белинский как раз и не хотел знать "гуманности" в отношении к славянофилам, улавливая в их проповеди и спекуляцию на любви к родному и фарисейский лжепатриотизм, отводивший глаза от бедственного положения народа.

   [178] Памфлет Белинского "Педант. Литературный тип" был напечатан за подписью "Петр Бульдогов" в "Отечественных записках", 1842, No 3. В герое памфлета Лиодоре Ипполитовиче Картофелине изображался главный критик и теоретик журнала "Москвитянин" С. П. Шевырев. Памфлет произвел "чрезвычайное впечатление" в кругу "Москвитянина" и славянофилов и повлек за собой то объяснение Грановского, о котором говорит здесь Анненков, но, по-видимому, не с самим Шевыревым, а с Киреевским, о чем свидетельствует письмо В. Боткина в редакцию "Отечественных записок" от 14 марта 1842 г. (см. А. Н. Пыпин, Белинский, его жизнь и переписка, СПб. 1908, стр. 396).

   [179] Рассказ Белинского. (Прим. П. В. Анненкова.)

   [180] См. "Былое и думы", гл. XXX.

   [181] Рассказ Т. Н. Грановского. (Прим. П. В. Анненкова.)

   [182] Цикл статей Герцена "Дилетантизм в науке" был напечатан в "Отечественных записках" 1843 г. (NoNo 1, 3, 5, 12). "Радикализм" статей Герцена, о котором говорит Анненков ниже, состоял в их материалистической направленности.

   [183] О спорах Герцена со славянофилом А. С. Хомяковым см. в гл. XXX "Былого и дум".

   [184] Известное письмо Чаадаева - первое из его "философических писем", напечатанное в No 15 "Телескопа" за 1836 г. и послужившее поводом к правительственному запрещению этого журнала. Разделяя в письме теологический взгляд на историю, Чаадаев видел причину тяжелого положения России в том, что она восприняла христианство из "жалкой, презираемой всеми Византии". Несмотря на теологическую точку зрения автора, "голос из гроба", как записал Герцен в дневнике 1842 г. (сентябрь), письмо Чаадаева было воспринято современниками как "обвинительный акт" против николаевского режима и официальной церкви.

   [185] Неандер Август (1789-1850) - духовный писатель, автор книги "Жизнь Христа", написанной против книги Штрауса (см. прим. 60 к стр. 199).- Гфрёрер Август-Фридрих (1813-1861) - историк церкви католического направления. В дневнике Герцена за 1844 г. есть упоминания и записи по поводу чтения "Истории христианской церкви" Гфрёрера (см. Герцен, т. II, стр. 344, 347).

   [186] Точные немецкие тезисы Герцена - его материалистические и атеистические убеждения (намек на увлечение Л. Фейербахом).

   [187] Из речи Петра I в ответ на поднесение ему сенатом 22 октября 1721 г. титула "императора всероссийского" и "отца отечества" (в связи с празднованием Ништадтского мира, заключенного со Швецией).

   [188] Анненков почти буквально воспроизводит отрывок из статьи М. П. Погодина "За русскую старину" ("Москвитянин", 1845, No 4), являвшейся в известной мере программной и написанной в ответ на статью западника Е. Ф. Корша "Бретань и ее жители" ("Московские ведомости", 1845, NoNo 25-27).

   [189] В переписке Белинского, в письмах и дневниках Герцена середины сороковых годов мы находим несколько иное представление о взаимоотношении "редакции" "Москвитянина", то есть М. Погодина и С. Шевырева; с "теоретиками" славянофильства - А. С. Хомяковым, К. Аксаковым, Ю. Самариным и братьями Киреевскими. Личная порядочность последних, в отличие от нравственной нечистоплотности главарей редакции, не заслоняла от Белинского и Герцена единства ретроградных "начал" учения, реакционности общественно-политической линии тех и других.

   В статье "М. П. Погодин и борьба классов" Г. В. Плеханов писал, что как "Москвитянин" прямо соприкасался с идеологией официальной народности, так и славянофилы в своей "теории и практике" прямо соприкасались с "Москвитянином" (Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIII, стр. 45-101).

   [190] Это случилось по приезде Белинского из-за границы, и критик не говорил, а писал об этом 15 февраля 1848 г. Анненкову, бывшему тогда за границей (Белинский, т. XII, стр. 465).

   [191] См. о Белинском "в другой среде", вне своего круга, в "Литературных воспоминаниях" И. И. Панаева (Гослитиздат, 1950, стр. 256-259, 296-300).

   [192] Это утверждение Анненкова неверно, потому что мемуарист абстрактно и формально трактует вопрос о "дельном" в учении славянофилов, то есть об отношении их к народным началам, к "народному быту". Когда К. Д. Кавелин в одном из писем 1847 г. на основании ряда последних "программных" статей Белинского (таких, как "Взгляд на русскую литературу 1846 года", "Ответ "Москвитянину" и др., в которых критик выступает страстным обличителем "космополитов-западников") заговорил о славянофильских нотах в статьях Белинского, последний ответил ему: "Терпеть не могу восторженных патриотов, выезжающих вечно на междометиях или на квасу да каше... но, признаюсь, жалки и неприятны мне спокойные скептики, абстрактные человеки, беспаспортные бродяги в человечестве" (Белинский, т. XII, стр. 433). Очевидно, Анненков не понял этой борьбы в двух направлениях Белинского. демократа в последние годы и потому здесь и ниже говорит об "уступках" Белинского славянофилам.

   [193] Речь идет о брошюре К. С. Аксакова "Несколько слов о поэме Гоголя "Похождения Чичикова, или Мертвые души" (1842). Белинского "возмутили" в этой брошюре и выспренний тон Аксакова и попытка славянофильских кругов (Аксакова, Шевырева), приписав Гоголю "эпическое созерцание" жизни на манер древних, представить его героев носителями русского "субстанциального", а значит, положительного начала и тем ослабить обличительный пафос "Мертвых душ". На брошюру К. Аксакова Белинский откликнулся заметкой "Несколько слов о поэме Гоголя "Похождения Чичикова, или Мертвые души", напечатанной в "Отечественных записках", 1842, No 8, а затем, после ответа К. Аксакова, опубликованного в No 9 "Москвитянина" за 1842 г., остро полемической и развернутой рецензией "Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя "Мертвые души", опубликованной в No 11 "Отечественных записок" этого же года.

   [194] В действительности же Белинский и Герцен, в отличие от славянофилов и таких западников, как Н. Кетчер, были далеки от того поверхностного и прямолинейного противопоставления столиц, которое приписывает им Анненков. См. об этом у Герцена в очерках "Москва и Петербург" (1842), "Станция Едрово" (1846), у Белинского - в статье "Петербург и Москва" (1844).

   [195] В своих "Воспоминаниях о Белинском" Тургенев относит личное знакомство с критиком к "лету 1843 года". Однако, по свидетельству Белинского, оно произошло в середине февраля 1843 г. через П. В. Зиновьева, с которым Тургенев был за границей (Белинский. т. XII, стр. 139). До этого Белинский уже внимательно следил за выступлениями Т. Л. в печати - так подписывался Тургенев под своими первыми произведениями (см., например, Белинский, т. XII, стр. 111). Когда в апреле 1843 г. вышла в свет "Параша". Рассказ в стихах" за подписью Т. Л., Белинский отозвался о произведении Тургенева восторженной рецензией, появившейся в майском номере "Отечественных записок". Х