Тучкова-Огарева Наталья Алексеевна - Воспоминания

Ивановичем Астраковым. Последний имел тогда большую симпатию ко мне. Дорогой он разговорился, сказал мне, что слышал о наших планах, и, несмотря на дружбу к Огареву, очень отсоветывал мне ехать с ним, говоря, что едва ли чувство ко мне долго продлится в Огареве. Но я отвечала ему просто, что об этом поздно говорить, потому что это давно решено и не может быть изменено, а как отгадать, что готовит судьба? В это время я с такой безумной верой смотрела и на себя и на Огарева. Мои родители собирались обратно в Яхонтово, это было перед постом, называемым Петровки; мой будущий зять не хотел откладывать свадьбу на очень долгий срок, а потому близость забытого поста заставила спешить с свадьбой; метрических свидетельств не было ни у жениха, ни у невесты; кроме того, надо было свидетельство об исповеди,- хлопот было много. Мой отец, не говоря никому, отправился в какую-то церковь к вечерне и после вечерни объявил священнику, что желает говеть, и выправил свидетельство об исповеди на имя Николая Сатина - и торжествующий привез его Сатину.

   Незаметно для прислуги я предварительно уложила свои вещи в чемодан Огарева. Слуга, который ехал с моими родителями в деревню, говорил мне много раз, что устроил для меня место очень удобно, спереди внутри кареты; я рассеянно слушала его слова и благодарила только движением головы. В этот день небо было покрыто черными тучами - напрасно мы ждали, чтоб гроза прошла,- она еще не начиналась, но приготовления ее были ужасны. Пришлось выехать - мы сели все Трое в карету, Елена с мужем провожала нас в другом экипаже. Мы ехали долго к Рогожской заставе, сопровождаемые резкими ударами грома и грозными сверканиями молнии,- ветер гнал облака пыли по улицам, наконец ударил проливной дождь. Мой отец велел остановиться, еще раз начались прощания, потом я пересела в экипаж сестры - мои родители продолжали путь к выезду из Москвы, а мы повернули и поехали по противоположному направлению, выехали из Москвы по Варшавской дороге и почти в безмолвии добрались до станции. Там Огарев нас ожидал. Татьяна Алексеевна Астракова с деверем Сергеем Ивановичем приехали тоже нас провожать. Астраков держал в руке букет из белых пахучих цветов, который он мне подал, говоря: "Будьте счастливы или хоть не несчастны". Т. Ал. сказала мне на ухо: "Берегите этот букет, он вам принесет счастье - Сергей только второй раз в жизни подносит букет!" ("Архив Н. А. и Н. П. Огаревых", стр. 260-261). См. также письмо Огарева к С. И. Астракову из Крыма (1849) - "Полярная звезда", 1881, кн. II, стр. 22.

   [089] "В Константинополь я сбирался съездить, да обстоятельства заставили раздумать",- писал в связи с этим Огарев Герцену 23 августа 1849 г. ("ЛН", 61, стр. 792).

   [090] Вероятно, речь идет об А. И. Соколове, заведовавшем в те годы репертуаром в Одесском театре. Ср. в письме Огарева к Т. Н. Грановскому из Ялты от 28 июня 1849 г.: "Видел в Одессе Соколова и Богданова. С. такой же толстый, добрый и благороднейший из смертных. Дела его, кажется, не в цветущем положении" ("Звенья", I, стр. 149). См. также в мемуарах А. И. Шуберт, "Моя жизнь", Л. 1929, стр. 133-134, 141 и др. С. А. Переселенков без достаточных оснований полагает, что Н. А. Тучкова-Огарева здесь имеет в виду Г. И. Соколова, писателя-историка, чиновника особых поручений при новороссийском и бессарабском генерал-губернаторе, затем инспектора Ришельевского лицея и цензора Одесского цензурного комитета (см. изд. 1929 г., стр. 119). На эту ошибку впервые указал Н.М.Мендельсон (см. "Звенья", I, стр. 150).

   [091] Огарев и Н. А. Тучкова провели в Крыму не восемь месяцев, а значительно меньше. Они выехали из Москвы на юг в первых числах июня 1849 г., в 20-х числах июня, после недолгого пребывания в Одессе, прибыли в Крым, а уже в сентябре выехали в Москву и в октябре возвратились в Яхонтово.

   [092] Интересные подробности об этом периоде жизни Огарева сохранились в воспоминаниях "Умчавшиеся годы" И. А. Салова, известного беллетриста 60-70-х гг. "Отзывы о нем,- свидетельствует Салов,- были крайне для него неблагоприятны: его осуждали, что он занимается такими пустяками, как сочинять стишонки, что это совсем не дворянское дело..." Далее И. А. Салов пишет: "Сатин, так же как и Огарев, не пользовался расположением тогдашнего общества, и про обоих про них отзывы были самые неблаговидные: их осуждали и за писание стихов, и за переводы, и за бороды, носить которые в то время было запрещено" ("Русская мысль", 1897, кн. VII, стр. 5-6). В неопубликованных воспоминаниях Ф. Е. Никольского, служившего одно время управляющим в имении и на винокуренном заводе Сатина, рассказывается, что "друзья жили совершенно замкнуто в своем кругу, всегда занятые чем-нибудь серьезным". "В них не было той барской напыщенности, какую имели другие из их барской среды; все у них было просто, но прилично и без барских замашек". Огарев, замечает Ф. Е. Никольский, не желал бывать нигде "и видеться с теми, с кем бы он не хотел" (цитир. по материалам архива "Литературного наследства").

   [093] Он имел обыкновение опускать в стакан воды фарфоровый глаз на ночь; раз, сменив привычного слугу, он лег в постель и велел новому подать себе стакан воды, в который, по обычаю, опустил фарфоровый глаз. Молодой парень все стоял у постели. "Чего ты ждешь?"- спросил Караулов. "Пожалуйте другой",- отвечал слуга. (Прим. автора.)

   [094] См. также рассказ Н. А. Тучковой-Огаревой об этом эпизоде в записках Т. П. Пассек, т. III, стр. 75 (стр. 310-311 наст. издания).

   [095] Арест А. А. Тучкова произошел 22 февраля 1850 г., Огарев был арестован в Симбирске утром 24 февраля 1850 г.

   [096] Об отрицательном отношении к Н. А. Тучковой в кругу московских друзей Герцена и Огарева см. в книге: Я.З.Черняк, Огарев, Некрасов, Герцен, Чернышевский в споре об огаревском наследстве, М.- Л. 1933, стр. 157 и сл. "С большей частью людей связи, порванные внутренне, разрываются и географически",- писал Огарев Герцену еще 5/17 июля 1849 г. из Крыма ("ЛН", 61, стр. 788).

   [097] Ср. в воспоминаниях И. В.Селиванова, также привлекавшегося по этому делу,- "Р. ст.", 1880, кн. VI, стр. 301 и сл.

   [098] Стихотворение Н. П. Огарева "Арестант" было впервые опубликовано в "Полярной звезде" на 1857 г., кн. III, затем вошло в сборники "Стихотворения Н. Огарева", Лондон, 1858, "Лютня", вып. I, Лейпциг, 1869.

   [099] Об обстоятельствах ареста Н. П. Огарева, А. А. Тучкова и Н. М. Сатина в 1850 г. см. в названной выше книге Я. 3. Черняка, там же приведены документы из дел III Отделения. В частности, опубликовано донесение генерала А. А. Куцинского от 5 марта 1850 г. (стр. 460-462), в котором содержится упоминание о Н. А. Тучковой: "...девица 21-го года, по-видимому очень бойкая и с резкими, мужскими замашками". .

   [100] В ноябре того же года это запрещение с А. А. Тучкова было снято (см. "Русские пропилеи", т. IV, стр. 125).

   [101] М. Л. Огарева умерла в Париже 28 марта 1853 г., но Огареву это стало известно в августе 1853 г., в связи с чем его свадьба с Н. А. Тучковой состоялась лишь в конце 1853 г.

   [102] О первых годах совместной жизни с Огаревым в России Н. А. Тучкова-Огарева подробно рассказывает в наброске, озаглавленном "Моя исповедь",- см. "Архив Н. А. и Н. П. Огаревых", стр. 261-263.

   [103] Пожар Тальской фабрики (в июне 1855 г.), писала Н. А. Тучкова-Огарева в одном из мемуарных набросков (1874-1875), "развязал нам руки; беспечные, равнодушные к деньгам, мы почти радовались освобождению от дел". "Зато мы скоро будем с Герценом",- во время пожара сказала она Огареву, и он "улыбнулся и махнул рукой" ("Архив Н. А. и Н. П. Огаревых", стр. 258).

   [104] Н. А. Герцен умерла 2 мая 1852 г. Огарев тяжело пережил это известие; в неопубликованном письме к М. Н. Островскому от 29 мая 1852 г. он писал: "О себе я скажу, что... убит горем и страдаю невыносимо. Если я кого любил, как сестру, и если меня любили, как брата, так это была только она" (ИРЛИ).

   [105] В. Н. Кашперов в 60-х г. был профессором Московской консерватории.

   [106] Упоминание о М. Н. Островском, впоследствии министре государственных имуществ, в "Р. ст." (стр. 79) было опущено и замене но буквами "NN".

   Письма Огарева к В. Н. Кашперову и М. Н. Островскому см. в "Звеньях", VI, стр. 364-377.

   [107] Вероятно, Н. А. Тучкова-Огарева ошибочно называет Бутковским П. М. Грибовского, симбирского приятеля Огарева, с которым он сблизился в начале 50-х гг. См., например, в письме Огарева к М. П. Островскому от 27 сентября 1852 г.: "Я должен признаться, что питаю Слабость к Грибовскому... В нем есть что-то светлое, что я люблю, и что-то юное, что мне напоминает, что и я был молод" ("Звенья", VI, стр. 370). И. С. Тургеневу Огарев в декабре 1856 г. писал о Грибовском, что "это одна из милых, светлых личностей, возбуждающих симпатию" ("Современник", 1913, кн. VI, стр. 13).

   [108] О пребывании Огаревых в Петербурге в ноябре 1855 г. - январе 1856 г., в ожидании заграничного паспорта, см. в письмах Н.А.Тучковой-Огаревой к родным в "Русских пропилеях", т. IV, стр. 141-146.

   [109] В тексте "Р. ст." далее шло следующее примечание за подписью "Ред.":

   "Одновременно с А. А. Тучковым и Огаревым был арестован и отвезен в Петербург, в марте 1850 г., Илья Васильевич Селиванов, весьма образованный пензенский помещик, бывший в должности уездного предводителя, впоследствии судья, председатель палаты, талантливый писатель ("Провинциальные очерки"). Селиванов был арестован в Москве и поездку совершил в одном кортеже с А. А. Тучковым, под конвоем того же прекраснодушного генерала Куцинского. Арест и поездка в Петербург и пребывание в III Отделении для покойного И. В. Селиванова окончились так же благополучно, как и для Тучкова, Огарева и Сатина. И. В. Селиванов подробно рассказал этот эпизод из своей жизни в своих воспоминаниях, напечатанных в "Русской старине", изд. 1880 г., т. XXVIII, стр. 299-316".

   С незначительным изменением это примечание было перепечатано в отдельном издании 1903 г. (стр. 89-90).

   Селиванов по окончании дела был сослан в Вятку, откуда он через полгода вернулся.

  

   Г Л А В А VII

  

   [110] Герцен жил в Ричмонде с 5 апреля 1855 г., 5 декабря того же года он переехал на новую квартиру, в Petersborough Villa.

   [111] Так, по имени героини одноименного романа Ж. Санд, называла Н. А. Тучкову жена Герцена, Н. А. Герцен.

   [112]Приезд Огарева в Лондон был большим событием в жизни Герцена. В дневниковой записи, относящейся к маю 1856 г., он писал:

   "Первый раз после осени 1851 на меня повеяло чем-то домашним, я опять мог с полной теплотой и без утайки рассказывать то, о чем молчал годы..." Ср. также в "Воспоминаниях идеалистки" М. Мейзенбуг, М.- Л. 1933, стр. 340 и сл.

   [113] Рассказы Герцена были преимущесгвенно связаны с событиями его семейной драмы 1849-1852 гг. (см. "Б и Д", часть V). В "Моей исповеди" Н. А. Тучкова-Огарева вспоминает:

   "Александру было необходимо говорить с нами о страшной драме, закончившей, как он говорил, его личную жизнь. Вечером он ждал, когда дети уйдут спать, когда Мальвида простится, что бывало не ранее полночи, тогда Александр обращался к нам двум, говоря: "Вам не хочется спать, посидим, я хочу вам все рассказать". Мы слушали его по целым ночам: без слов, без слез переживала я с ними эту страшную эпоху его жизни: страдание за нее и мучительное сочувствие к нему душили меня, но я не плакала; светало, когда мы расходились. Я желала отомстить за них обоих и не смела никому доверить мою мысль. И хорошо, что не доверила: я не могла бы убить даже этого презренного человека <Гервега>. Убийство мне всегда представлялось низостью. В эти первые времена лондонской жизни, по вечерам, слушая долгие рассказы Александра, становилось жутко, когда я представляла себе, что он должен был вынести тогда с его огненной душой, с горячим темпераментом, становилось слишком больно, участие к нему переходило почти в физическую боль, в желание облегчить, отогреть его измученную душу. Умирая, она требовала, чтоб он пожертвовал местью для детей,- он обещал, но чего ему стоило это обещание!" ("Архив Н А. и Н. П. Огаревых", стр. 263).

   [114] И. И. Савич был братом участника Кирилло-Мефодиевского общества Н. И. Савича (1808-1892), в 1847 г. отправленного в ссылку;студентом Московского университета, участником кружка Герцена - Огарева был А. Н. Савич (1810-1883), впоследствии выдающийся астроном.

   [115] В действительности Герцен высоко ценил участие Л. Чернецкого в деятельности Вольной русской типографии. В 1863 г., отмечая десятилетие типографии, он писал, обращаясь к Чернецкому: "Дайте вашу руку на новое десятилетие и не сердитесь, что я повторяю всенародно то, что я вам сто раз говорил наедине. Помощь, которую вы мне сделали упорной, неусыпной, всегдашней работой, страшно мне облегчила весь труд. Братская вам благодарность за это" (предисловие к сборнику "Десятилетие Вольной русской типографии", Лондон, 1863). См. также стихотворение Огарева "Памяти Л. Чернецкого" (1872).

   [116] Маццини родился в 1805 г.; следовательно, ему было в это время за пятьдесят лет.

   [117] См. "Б и Д", часть VI, глава "Немцы в эмиграции".

   [118] "Третьего дня жена Кинкеля выбросилась из третьего этажа в окно на каменный двор,- писал Герцен М. К. Рейхель 17 ноября 1858 г.,- смерть была немедленная. По всему вероятию (она страдала гипертрофией сердца), она в тоске удушья высунулась в окно, потому что ничего этому не предшествовало". См. об этом в "Воспоминаниях идеалистки" М. Мейзенбуг, стр. 439-440.

   [119] Жена министра, маццинистка, давала вечера, рауты; муж ее никогда не бывал на ее вечерах. (Прим. автора.)

   [120] Уход Мейзенбуг из дома Герцена был преимущественно вызван крайне напряженными отношениями, сложившимися между нею и Н. А. Тучковой-Огаревой. См. письма Герцена к Мейзенбуг от 30 мая 1856 г. и к М. К. Рейхель от 31 мая и 10 июня 1856 г., а также "Воспоминания идеалистки" М. Мейзенбуг, стр. 349-352.

   [121] За поимку его была обещана награда, а он спокойно ходил по улицам Турина и читал рассеянно это объявление. (Прим. автора.)

   [122] См. очень близкий к воспоминаниям Н. А. Тучковой-Огаревой рассказ Герцена об этом эпизоде в "Б и Д", часть V, "Русские тени", глава "Энгельсоны"; об Орсини см. также в главе XXXVII "Б и Д" и в поэме Огарева "С того берега" (1858).

   [123] В Laurel-hous'e Герцен и Огарев переехали 10 сентября 1856 г.

   [124] Имеется в виду дикий камень кремнистых пород; ср. в "Толковом словаре живого великорусского языка" В. Даля: "...на юге дикарем. зовут песчаник и известняк, идущий на постройки" (т. I, M.- СПБ. 1880, стр. 436).

   [125] Инициатива Н. П. Огарева в издании "Колокола" неоднократно отмечалась самим Герценом. В письме к И. С. Тургеневу от 22 ноября 1862 г. он, например, прямо указывал, что "Колокол" "основал Огарев"; ср. в статье по поводу десятилетия Вольной русской типографии (1863); "В начале 1857 года Огарев предложил издавать "Колокол"; или в статье "Нашим врагам" (1868). "В 1856 году Огарев покинул Россию и приехал, чтобы разделить мои труды. Он предложил издавать "Колокол" наряду с "Полярной звездой" (перевод с франц.).

   [126] Издание "Колокола" продолжалось десять лет, с 1 июля 1857 г, по 1 июля 1867 г.; в 1868 г. газета выходила на французском языке.

   [127] Вероятно, речь идет о приезде И. С. Тургенева и В. П. Боткина (см. далее) в Лондон в мае 1858 г. "У нас теперь Вас. Петр. Боткин,- писал Герцен M. К. Рейхель 20 мая 1858 г.,- облез, состарился, похож на старого диакона расстриженного и все восхищается и шмакует".

   [128] Имеется в виду глава "Б и Д" - "Эпизод из 1844 года", посвященная неудачной женитьбе Боткина на француженке Арманс; впервые была опубликована в "Сборнике посмертных статей" Герцена, Женева, 1870, впоследствии вошла в часть IV мемуаров.

  

   ГЛАВА VIII

  

   [129] Сборники "Голоса из России" выходили в 1856-1860 гг.; всего вышло девять выпусков.

   [130] В "Р. ст." (1894, кн. IX, стр. 82) и в отд. издании 1903г. (стр. 111) упоминание барона А. И. Дельвига было опущено; между тем А. И, Дельвиг был назван в подзаголовках главы.

   Барон А. И. Дельвиг посетил Герцена в Лондоне в марте 1858 г., см. его воспоминания об этих встречах в книге: А. И. Дельвиг, Полвека русской жизни, т. II, M.-Л. 1930, стр. 80-82. Вторично А. И. Дельвиг был у Герцена в ноябре 1860 г.

   [131] В начале царствования Александра II не было никаких преследований за политический образ мыслей. (Прим. автора.)

   [132] И. С. Аксаков был у Герцена в Лондоне в августе 1857 г., об этих встречах он упоминает в своих "Письмах в редакцию "Дня" ("День", 1863, No 19; см. также "Сочинения" И. С. Аксакова, т. II, M. 1886, стр. 114).

   [133] Речь идет о посещении Герцена русским крестьянином Плесковым в феврале - апреле 1858 г. "Русский крестьянин, конечно, самоё значительное явление из России после прибытия Огарева,- шутливо писал Герцен M. Мейзенбуг 3 марта 1858 г.- Это - очень, очень ос-новательный малый" (перевод с нем.). Позже Герцен разочаровался в нем.: "...я их очень недоволен,-писал он M.. Мейзенбуг 26 апреля 1858 г.,-он понятия не имеет о том, как надо себя вести, но зато страшно упрям" (перевод с франц.). По словам Герцена, Плесков был очень занят в Лондоне, так как служил "в большом коммерческом деле" (письмо к М. Мейзенбуг от 8 марта 1858 г., перевод с англ.).

   [134] Д. И. Каченовский был у Герцена в начале апреля 1858 г. "Он очень умный и дельный человек",- писал Герцен М. К. Рейхель 8 апреля 1858 г. Вторично Д. И. Каченовский посетил Герцена в мае 1859 г. К его научной деятельности Герцен относился весьма сдержанно, причисляя Каченовского к ученым-схоластам, оторванным от жизни, типа Вагнера из "Фауста" Гете (см. письмо к сыну от 7 февраля 1860 г.).

   [135] О приезде в Лондон П. В. Павлова Герцен сообщал в письме к М. Мейзенбуг от 25 марта 1858 г.

   [136] "Дневник" А. В. Никитенко был впервые опубликован в "Русской старине" в 1888-1892 гг.; в 1893 г. вышло в свет отдельное издание (в трех томах).

   [137] А. Н. Пыпин посещал Герцена в 1858 и .1859 гг.; см. его воспоминания о лондонских встречах в книге "Мои заметки", М. 1910, стр. 118-121.

   [138] Имеется в виду публикация в "Колоколе" (л. 7 от 1 января 1858г.), по материалам И. С. Тургенева, сообщения о том, как князь Л. В. Кочубей стрелял в своего бывшего управляющего И. Зальцмана и добился заключения его в тюрьму. После выступления "Колокола" дело было пересмотрено, однако Кочубей остался безнаказанным.

   [139] Вероятно, речь идет о картине А. П. Боголюбова "Апофеоз "Колокола" и "Полярной звезды" (1860). "Говорят, что картина превосходна,- писал Герцен сыну 13 февраля 1860 г.- Русские художники хотят впоследствии поднести ее мне". Вскоре картина была доставлена Герцену (см. его письмо к Н. А. Герцен от 23 июня 1860 г.).

   Вещи другие , о которых идет речь, находятся у сына Герцена, равно и картина, подаренная его отцу русским художником . (Прим. автора.)

   [140] Воспоминания Н. А. Тучковой-Огаревой, посвященные И. И. Савичу, в "Р. ст." и в издании 1903 г. подверглись ряду цензурных сокращений и изменений.

   Об И. И. Савиче см. также "Б и Д", часть VII, глава "Апогей и перигей" ("1862"); рассказ Герцена весьма близок к страницам записок Н. А. Тучковой-Огаревой (с той разницей, что он говорит о брате Савиче, взятом "по делу Шевченки",- см. прим. 5-е к главе VII, стр. 324 наст. изд.).

   [141] О приезде в Лондон жены Н. Д. Свербеева, 3. С. Трубецкой, см. в письме Герцена к М. Мейзенбуг от 26 апреля 1858 г.: "Безмерно много русских. Приехала дочь князя Трубецкого, родившаяся на каторге и проведшая всю жизнь в Иркутске; это живое предание 14 дек<(абря> было полно для нас самого высокого интереса" (перевод с франц.).

   [142] Герцен встречался с С. Г. Волконским в Париже в конце июня-начале июля 1861 г., об этих встречах он писал в четвертом письме цикла "Писем к будущему другу" (1864) и в заметке, посвященной смерти декабриста ("Колокол", л. 212 от 15 января 1866 г.). См. также Т. П. П а с се к, т. II, стр. 416- 417, Н. В. Ш е л г у н о в" Воспоминания, М.-П. 1923, стр. 110.

   [143] Н. М. Щепкин находился в переписке с Герценом; в июне 1857 Г. Он посетил его в Лондоне.

   [144] Этот эпизод Герцену стал известен" очевидно, из письма И. С. Тургенева от 7 января 1858 Г. (см. "Письма Ив. С. Тургенева и К. Дм. Кавелина к Ал. Ив. Герцену", Женева, 1892,стр. 116). О столкновении М. С. Щепкина с тогдашним директором императорских театров Гедеоновым Герцен рассказал в очерке-некрологе "Михаил Семенович Щепкин", 1863; см. также "Б и Д", часть VII, глава "Апогей и перигей" и письмо Герцена к М. Мейзенбуг от 15 января 1858 г.

   [145] Требование возвратиться на родину было предъявлено Огареву весной 1859 г.; в л. 46 "Колокола" от 22 июня 1859 г. было напечатано его письмо к Александру II с отказом приехать в Россию. "Здесь, в Лондоне,- писал он,- я полезнее моему отечеству, чем бы я мог быть дома". По высочайшему повелению было начато дело, закончившееся только в конце 1860 г. Огарев был лишен всех прав состояния и осужден на вечное изгнание из пределов государства.

   [146] Над картиной "Явление Христа народу" А. А. Иванов работал в 1837-1857 гг.

   [147] Это неточно: в статье-некрологе "А. Иванов" (1858), посвященной преимущественно встрече с Ивановым в Лондоне в сентябре 1857 г., Герцен писал: "Выезжая из Рима, Иванов послал мне фотографию своей картины; она залежалась в Париже и пришла ко мне вместе с вестью о его кончине".

   [148] См. описание этого разговора с А. А. Ивановым в названной выше статье-некрологе о нем Герцена.

   [149] В "Р. ст." (стр. 96) далее шел текст, опущенный в отд. издании 1903 г.:

   "Кстати, вспоминаю особенность английской жизни. Дома англи-чане никогда не едят супа, вероятно потому, что упомянутые два супа требуют множества ингредиентов и большое кулинарное знание. За завтраком у них подают иногда бульон (beef-tee). Обыкновенный обед их состоит из двух блюд: жареной или разварной рыбы и жареного на вертеле мяса; отварной очищенный картофель неизменно, иногда первое блюдо заменяется каким-нибудь мясом, покрытым тестом, пай, когда пай делается из вареных яблок, то подается в конце обеда; кроме того, пудинги всевозможных сортов. Но возвращаюсь к моему рассказу".

   [150] О П. А. Бахметеве и его "фонде" см. "Б и Д", часть VII, глава <("Молодая эмиграция", а также в сообщении Н. Анциферова "Из архива Герцена" - "ЛН", 41-42, стр. 526-528. Дальнейшая судьба Бахметева неизвестна до сих пор.

  

   Г Л А В А IX

  

   [151] О Ворцеле см. и "Б и Д", часть VI, глава "Польские выходцы", и статью Герцена "Смерть Станислава Ворцеля" ("Полярная звезда" на 1857 г., кн. III), а также стихотворение Огарева "Ворцель" (1857).

   [152] Маццини проповедовал деизм. Его девиз был; <"Бог и народ">. (Прим. автора.)

   [153] См. об этом в "Б и Д", часть VII, глава "Апогей и перигей"; Князь Ю. Н. Голицын прибыл в Лондон в апреле 1860 г.

   [154] Копию с "Записок" Екатерины II доставил Герцену П. И. Бартенев, будущий издатель "Русского архива" (см. Л. Б. Светлов Из разысканий о деятельности А. И. Герцена - "Известия АН СССР Серия истории и философии", 1951, т. VIII, No 6, стр. 542-544). "Записки" вышли в свет в 1859 г.

   [155] См. об этом в "Б и Д", часть V, "Рассказ о семейной драме", глава "Осеапо nох".

   [156] Б. Н. Чичерин приезжал в Лондон в середине сентября 1858 г. специально для выяснения позиций Герцена в политической борьбе тех лет. Полемика Герцена с Чичериным и вскоре решительный разрыв С ним ознаменовали важный этап на пути дальнейшего размежевания демократических сил русского общества и либеральных кругов в условиях нарастания революционной ситуации в стране. Письмо Чичерина с резкой критикой деятельности Герцена было опубликовано в "Колоколе" (л. 29 от 1 декабря 1858 г.); см. об этом в статьях Герцена "Нас упрекают" и "Обвинительный акт" (1858).

   [157] Лиза, дочь Герцена и Н. А. Тучковой-Огаревой, родилась 4 сентября 1858 г.

   [158] См. письмо матери Н. А. Тучковой-Огаревой, Нат. Аполл. Тучковой, к А. А. Тучкову от 10 сентября 1858 г. о ее приезде в Лондон и рождении Лизы - "Русские пропилеи", т. IV, стр. 201-203.

   [159]Переезд в Park-house состоялся в ноябре 1858 г.

   [160] Ср. в "Концах и началах" Герцена (1862-1863); "Один очень умный человек, граф Оскар Рейхенбах, мне раз сказал, говоря о зажиточно мещанских квартирах в Лондоне: "Скажите мне цену и этаж, и я берусь без свечи, в темную ночь, принесть часы, вазу, графин... что хотите, из вещей, непременно бывающих во всяком жилище среднего круга",

   [161] 8 февраля 1859 г. Герцен писал М. Мейзенбуг; "История с Три-ною действительно ужасна: столь элементарно-подла, столь наивно-отвратительна... Я бы никогда не поверил этому" (перевод с нем.).

   [162] О кн. Ю. Н. Голицыне и его концертах в Лондоне см. в "Б и Д", часть VII, глава "Апогей и перигей", а также в заметке Герцена "Русская музыка в Лондоне" (1860).

   [163] Герцен познакомился с Нидергубером в Париже в конце 1848 г.; в 1853 г. в Лондоне он оказывал ему денежную помощь и давал рекомендации для поисков работы, однако вскоре Нидергубер был изобличен в связях с французской полицией. См. "Б и Д", часть VI, глава "Лондонская вольница пятидесятых годов".

   [164] Имеется в виду статья-очерк "Иван Сергеевич Тургенев" (см. стр. 279 и сл. наст. издания).

   [165] В "Р. ст." (1894, кн. X, стр. 23-24) далее шел текст, опущенный В отд. издании 1903 г.:

   "В то время как мы переезжали в Park-hous, наш доктор Девиль тоже менял свою квартиру, где случилась очень неприятная история: ему было необходимо, чтоб кто-нибудь из служащих был постоянно дома, так как, кроме ежедневного приемного часа больных, многие приезжали в продолжение дня, оставляли свой адрес и звали к себе доктора. Когда Девиль возвращался домой, ему подавали записки посетителей.

   Прежде, когда он имел только обыкновенную housemaid, случилось странное происшествие: один посетитель явился после приемного часа; housemaid сказала ему, что доктор долго не приедет домой, но приезжий выразил желание подождать его; тогда housemaid впустила его в приемную и указала на книги и журналы, которых было пропасть на столе" затем она оставила его одного; часа через два господин этот позвонил и сказал служанке: "Нет, мне больше нельзя ждать, проводите меня".- "Оставьте доктору записку",- сказала она. "Я написал ему",- отвечал тот.

   Возвратясь домой, Девиль нашел в маленькой комнатке (где принимал по одиночке больных), смежной с приемной, замок ящика, в который клал получаемые деньги, сломанным, денег ни гроша, но записку, разумеется, без подписи: "Благодарю вас, дорогой гражданин, за этот невольный заем, И я не упущу случая уплатить вам его на том свете" (франц.). К счастью доктора, в ящике оставалось мало денег. Девиль очень потешался над этим случаем и тогда нанял женщину с мужем, чтоб квартира никогда не оставалась пуста и чтоб привратница могла следить за посетителями, но Девиль не знал, что она подвержена эпилепсии: однажды муж ее куда-то отлучился, в то время в припадке она упала на горячую плиту и загорелась; придя в себя, она стала бегать по квартире и тем только усиливала горение и кое-где зажгла гардины, а дверь квартиры была заперта изнутри; наконец снаружи заметили уже дым, полиция открыла дверь и нашла умирающую женщину; пожар потушили, а несчастная жертва прожила несколько дней в страшных мучениях; тогда Девиль решил переменить квартиру. Нужно сказать о нем несколько слов".

   [166] Э. В. Европеус была задержана на границе в октябре 1861 г. с запрещенными в России журналами и книгами на русском и французском языках, в том числе листами "Колокола", и затем отправлена на "безвыездное жительство" в тверское имение ее мужа под полицейский надзор. В л. 112 "Колокола" от 15 ноября 1861 г. в связи с этим эпизодом была напечатана заметка "Война с дамами".

   [167] Г. Е. Благосветов, будущий редактор и издатель "Русского слова", в конце 50-х гг. жил в Лондоне, был близко знаком с Герценом И одно время состоял учителем его дочерей; в его переводе (с английского) Герценом были изданы "Записки" Е. Р. Дашковой (Лондон, 1859).

   [168] Это было в сентябре 1869 г. "Боткина видел,- писал Герцен Н. П. Огареву 26 сентября 1869 г.,- и обедал вчера у него".

   [169] Один из выдающихся представителей революционно-разночинной интеллигенции 60-х годов, А. А. Серно-Соловьевич неоднократно посещал Герцена в Лондоне. Как известно, впоследствии, в 1867 г., он выпустил брошюру "Наши домашние дела", в которой резко критиковал Герцена. Брошюра А. А. Серно-Соловьевича явилась выражением глубоких расхождений между Герценом и так называемой "молодой эмиграцией" (см. Б. П. К о з ь м и н, Герцен, Огарев и "молодая эмиграция"-"ЛН", 41-42).

  

   ГЛАВА Х

  

   [170] Н. А. Серно-Соловьевич был в Лондоне в марте 1860 г. Герцен и Огарев оказали большое влияние на формирование его взглядов. "Я отправился в Лондон,- писал он в мае 1860 г.,- и провел там две недели; вернулся освеженным, бодрым, полным энергии более чем когда-либо" (сб. "Революционное движение 1860-х годов", М. 1932, стр. 121). Ср. в письме к Герцену и Огареву, написанном Н.А.Серно-Соловьевичем в Алексеевском равелине Петропавловской крепости (1864): "Я люблю вас, как любил; люблю все, что любил; ненавижу все, что ненавидел... Помните и любите меня, как я вас" ("ЛН", 62, стр. 560-561).

   [171] См. посвящение статьи Герцена "Император Александр I и В.Н. Каразин" (1862) Н.А. Серно-Соловьевичу: "Вам, Н. А., последнему нашему маркизу Позе, от всей души посвящаю этот очерк". Ср. в статье Новая фаза русской литературы" (1864) о Н. А. Серно-Соловьевиче:

   "...последний маркиз Поза скоро увидел, что бесполезно обращаться к... монарху" (перевод с франц.), в статье "Иркутск и Петербург" (1886) и др.

   [172] Прокламации "Великорус" в действительности появились не "после попытки польского восстания", а летом и осенью 1861 г. Арест Н. А. Серно-Соловьевича 7 июля 1862 г., в один день с арестом Н. Г. Чернышевского, с этими прокламациями связан не был. Умер Н. А. Серно-Соловьевич в Иркутске 14 февраля 1866 г.; весть об этом вскоре дошла до Герцена; гибель Серно-Соловьевича он отметил статьей "Иркутск и Петербург", опубликованной в "Колоколе", л. 219 от 1 мая 1866 г. "Это был один из лучших, весенних провозвестников нового времени в России..." - писал в ней Герцен.

   [173] Речь идет о посещении Герцена в Лондоне В. А. Панаевым и его другом Кусаковым в марте 1859 г. "Кусаков,-вспоминает В. А.Панаев,- был превосходный певец, обладавший высоким баритоном, отличный музыкант и человек особенно веселый и живой... Мы часто бывали у Герцена, много раз обедали у него, и, само собою разумеется, Кусаков не замедлил обнаружить свой талант. Когда он запел русские песни, то Герцен, Огарев и жена его пришли в неописанный восторг. Вспоминались им русская удаль, все родное, русский добродушный мужичок, и слезы появились на их глазах... Всякий раз, как приезжал Кусаков, вся компания собиралась около рояля и образовывался хор, и так как я пел тоже русские песни, имея довольно сильный голос, то исполнял в этом случае роль запевалы. Когда же затягивали плясовую, то моя дочь принималась плясать русскую. Словом сказать, эти дни проводились всеми весело и оживленно" ("Р. ст.", 1902, кн. V, стр. 323).

   [174] В. И. Кельсиев приехал в Лондон в мае 1859 г. (см.посвященные встречам с Герценом страницы его "Исповеди" - "ЛИ", 41-42, стр. 273 и сл., а также главу "В. И. Кельсиев" в части VII "Б и Д").

   [175] В июне 1859 г. И.С. Тургенев сам привез Герцену "Украинские народные рассказы" Марко-Вовчка в своем переводе (СПБ. 1859). В письме к М. К. Рейхель от 29 июня 1859 г. Герцен назвал книгу Марко-Вовчка "бесподобной вещью". См. также отзыв Герцена об этих рассказах в статье "Библиотека" - дочь Сенковского" (1860).

   [176] М. А. Маркович (Марко-Вовчок) приезжала в Лондон в конце августа 1859 г. и пробыла у Герцена четыре дня. "Я ею очень доволен,- -писал он М. К. Рейхель 29 августа 1859 г.,- она займет славное место в нашей литературе".

   [177] Об этой встрече см. далее, стр. 164 наст. издания.

   [178] Разоблачение Г. Михаловского как агента русского правительства произошло в сентябре 1857 г. В л. 4 "Колокола" от 1 октября 1857 г., а затем в газете "Польский демократ" (5 ноября 1857 г.) Герцен напечатал специальные "предупреждения" о шпионской деятельности Михаловского. Рассказ Н. А. Тучковой-Огаревой близок к воспоминаниям об этом эпизоде в "Б и Д", часть VII, глава "Пароход "Ward Jackson" R. Weatherley et CR".

   [179] О том же рассказывает в своих воспоминаниях В. Р. Зотов, посетивший Герцена в июле 1857 г. (см. "Исторический вестник", 1890, кн. IV, стр. 115), тем не менее эпизод этот представляется маловероятным.

   [180] Герцен находил этот бюст "превосходным" и хотел "для себя отлить два бронзовых (маленьких)" (письмо к М. К. Рейхель от 17 ноября 1858 г.). Впоследствии скульптор неоднократно переделывал свою работу; "Грас,- писал Герцен Н. А. Герцен 23 июня 1860 г.,- совсем испортил мой бюст; он его поправлял потом". Местонахождение скульптуры в настоящее время неизвестно.

   [181] А. А. Краевский встречался с Герценом в июле 1857 г. "Русских все так же видимо-невидимо,- писал Герцен М. К. Рейхель 17 июля 1857 г.,- и Краевский и Зотов и т. д. Со всех концов весть одна: что успех "Полярной звезды" неимоверный".

   [182] Н. Г. Чернышевский пробыл в Лондоне с 26 по 30 июня 1859 г., за это время состоялось несколько встреч с Герценом. Подлинное содержание переговоров остается до сих пор недостаточно выясненным; несомненно, однако, что речь между ними шла о выпаде Герцена против "Современника" в статье "Very dangerous!" (1859), отразившей либеральные надежды издателей "Колокола" в этот период о необходимости единых действий русских революционных кругов как внутри России, так и в эмиграции, л широком круге вопросов, связанных с дальнейшим развитием революционного движения в стране.

   [183] Работа над вторым изданием листов "Колокола" за 1857-1858гг." в связи с возросшим спросом на его экземпляры и поступлением новых заказов, проходила в период с июня 1859 г. до марта I860 г. Были переизданы все листы (с 1 по 30-31) за 1857-1858 гг.; впоследствии отдельные листы "Колокола" также выходили вторым изданием (лл. 40- 45 и др.).

   [184] Кн. П. В. Долгоруков приехал в Лондон в феврале 1863 г.

   [185] Записки кн. П. В. Долгорукова (т. 1) вышли в свет на французском языке в 1867 г. в Женеве; в специальной статье, опубликованной в "Колоколе" (л. 233-234 от 1 февраля 1867 г.), Герцен подчеркнул значение этой книги как "великого обличения и разоблачения нашей аристократической дворни". Тем не менее деятельность Долгорукова и его политические взгляды постоянно вызывали со стороны Герцена и Огарева резко отрицательное отношение; см. об этом в публикации;

   Н. Н. 3 а х а р ь и н, Из переписки П. В. и В. П. Долгоруковых с Герценом и Огаревым - "ЛН", 62, стр. 126-132.

   [186] Этот эпизод, вероятно, произошел в конце февраля - марте 1863 г., т. е. раньше переезда в Теддингтон (июнь 1863 г.). Чернецкого при разговоре не было; Долгоруков после ссоры не ездил к Герцену и Огареву всего полторы недели (см. проект письма Огарева к П. В. Долгорукову и поправки к нему Герцена - Полн. собр. соч. и писем А. И. Герцена под ред. М. К. Лемке, т. XVI, стр. 147-148).

   [187] О посещении Герцена Н. В. и Л. П. Шелгуновыми и М. Л. Михайловым в марте 1859 г. см. Н. В.Ш ел г у н о в. Воспоминания, М.-П. 1923, стр. 106-110, Л. П. Ш е л г у н о в а, Из далекого прошлого, СПБ. 1901, стр. 90-91.

   [188] См. в письме Герцена к сыну от 8 января 1868 г.: "О Бибиковой ничего не знаю, кроме того, что у нее была хорошенькая дочь и сын написал книгу "Опыты"; за которую был судим. Она о себе говорила: "Дочь генерала, жена генерала",- вот и все".

   [189] "Ольгу отдаю, не зная, что делать; дом Швабе - не чисто немецкий, а скорей английский",- писал Герцен сыну 29 мая 1860 г.

   [190] Н. А. Тучкова-Огарева с Лизой и Н. А. Герцен выехали на континент 30 мая 1860 г. Встреча с Сатиными в Дрездене состоялась в первых числах июня.

   [191] "Нас очень потешило происшествие Сатина с miss Turner - это надобно бы было нарисовать",- писал Герцен дочери 7 июня 1860 г.

   [192] Н. М. Сатин совершил поездку в Лондон в самом конце июня 1860 г. "Здесь Н. М.,- писал Герцен дочери 30 июня 1860 г.,- ты знаешь, что об этом не должно говорить".

   [193] О встрече с Т. П. Пассек в Гейдельберге в 1860 г. см. также в заметке-некрологе Н. А. Тучковой-Огаревой "Т.П. Пассек"-"Р. ст.", 1889, кн. VII, стр. 187.

   [194] В "Р. ст." (1894, кн. X, стр. 45) далее шла строка точек; очевидно, в описании разговора Н. А. Тучковой-Огаревой с Н. А. Серно-Соловьевичем по цензурным условиям был допущен пропуск текста.

  

   ГЛАВА XI

  

   [195] Н. А. Тучкова-Огарева с дочерью Лизой возвратилась в Лондон 24 декабря 1860 г.

   [196] Переезд в Orseth-house состоялся 15 ноября 1860 г. "Новый дом очень хорош",- писал Герцен И. С. Тургеневу 19 ноября 1860 г. Ср-в письме Огарева к П. В. Анненкову от 20 ноября 1860 г.: "Что у нас за новая квартира - чудо!.. Жду из Швейцарии Натали со дня на день и с Лизой..." ("Звенья", III-IV, стр. 413).

   [197] 0'Коннель тогда не было сорока лет (родилась в 1823 г.). "М-mе 0'Коннель,- писал Герцен Тучковой-Огаревой 21 июня 1862 г.,- замечательный талант... Рисует со смелостью страшной". Портрет Герцена работы 0'Коннель в 1863 г. показывался на выставке в Париже (см. письма Герцена к сыну от 20 и 25 мая 1863 г.) и был отмечен в печати; дальнейшая судьба портрета неизвестна.

   [198] О разоблачении Хотинского в апреле 1863 г. см. заметку Герцена "Астроном-наблюдатель и миссионер Хотинский" ("Колокол", л. 161 от 15 апреля 1863 г.). В июне того же года Хотинский вновь приехал в Лондон, именно к этому времени относится установленное итальянцами наблюдение за ним. Подробнее о Хотинском см. в статье Герцена "Действительный статский советник и кавалер М. С. Хотинский" (1866).

   [199] Герцен находился в Париже с 21 июня по 6-8 июля 1861 г.

   [200] "Последняя новость та, что Девиль решительно повредился,- писал Герцен сыну после возвращения из Парижа 11 июля 1861 г.- Вздумал, что его кн. Голицын отравил, сватался за Тату, грозил Огар<еву>, сидел с заряженным револьвером, на коленках просил прощение и проч. И при этом он лечит, и англичане еще не замечают

   [201] О встречах Герцена с С. Г. Волконским в Париже см. примеч. 13-е к главе VIII (стр. 327 наст. изд.)

   [202] См. рассказ Т. П. Пассек о встречах с Герценом летом 1861 г. в Париже - т. II, стр. 412 и cл.

   [203] Л. Н. Толстой посетил Герцена в марте 1861 г.; И. С. Тургенева в это время в Лондоне не было. Когда Толстому в 1904 г. передали содержание воспоминаний Н. А. Тучковой-Огаревой о его встрече с Герценом, они вызвали у него сомнения, и он сказал: "Может быть, она просто сочинила разговор, как это часто делают авторы всяких мемуаров и записок" (А. Б. Гольденвейзер, Вблизи Толстого, т. I, М. 1922, стр. 135). Со слов Толстого (в 1908 г.) его рассказ о посещении Герцена записал П. А. Сергеенко ("Толстой и его современники", М. 1911, стр. 13-14). См. также сообщение Н. Н. Гусева "Герцен и Толстой" - "ЛН", 41-42, стр. 492-494.

   [204] Песня "Как восьмого сентября", авторство которой приписывалось современниками Толстому, была впервые опубликована Герценом в "Полярной звезде" на 1857 г., кн. III; там же была напечатана песня Толстого "Как четвертого числа". Как показывает переписка Герцена, он знал, кто был автором песен (см. "Вестник Академии наук СССР", 1956, No 1, стр. 117), но по конспиративным соображениям умышленно подчеркивал тогда их фольклорный характер: "Они не произведение какого-нибудь особого автора, и в их складе не трудно узнать выражение чисто народного юмора".

   [205] П. А. Мартьянов, бывший крепостной графа А. Д. Гурьева, приехал в Лондон осенью 1861 г., принимал участие в изданиях Вольной русской типографии. Во взглядах Мартьянова сочетались резкие антидворянские тенденции с верой в народного, земского царя. Весною 1863 г. Мартьянов решил возвратиться в Россию, был арестован на границе, затем осужден на каторжные работы и вечное поселение в Сибири. Умер в 1865 г. См. о нем в "Б и Д", часть VII, глава "М. Бакунин и польское дело", а также в статье Герцена "П. А. Мартьянов и земский царь" (1864).

   [206] Статья, начинающаяся словами "Ты победил, галилеянин!" ("Через три года"), была напечатана Герценом в "Колоколе" еще 15 февраля 1858 г. (л. 9), вскоре после получения в Лондоне известий о рескриптах Александра II, ознаменовавших начало подготовки крестьянской реформы. Н. А. Тучкова-Огарева ошибочно связывает эту статью с тем впечатлением, которое произвело на Герцена известие о самой реформе.

   [207] Праздник в честь "начала освобождения крестьян" состоялся 10 апреля 1861 г. (см. объявление в "Колоколе", л. 95, от 1 апреля 1861 г.). Герцен подготовил для праздника речь, которая должна была закончиться тостом за Александра II, текст речи он собирался опубликовать в "Колоколе" (см. публикацию Я. И. Линкова "Непроизнесенная речь о 19 феврале 1861 г." - "ЛН", 63, стр. 59-70). Однако в последний момент Герцен отказался от речи. В статье "10 апреля 1861 и убийства в Варшаве", опубликованной в очередном листе "Колокола" (л. 96 от 15 апреля 1861 г.), Герцен писал: "Праздник наш был мрачен. Я не знаю дня, в который бы разорванность давила беспощаднее и тяжелее, где бы плошки <для иллюминации> были так близки к слезам... рука наша опустилась: через новую кровь, пролитую в Варшаве, наш тост не мог идти. Преступление было слишком свежо, раны не закрылись, мертвые не остыли, имя царя замерло на губах наших. Выпивши за освобожденного русского крестьянина, без речей, без шума, с тем печальным благоговением, с которым люди берут иную чашу, иного воспоминания, в котором также смешаны искупление и казнь, мы предложили один тост:

   За полную, безусловную независимость Польши, за ее освобождение от России и от Германии и за братское соединение русских с поляками!

   [208] Статья "Mater dolorosa" была напечатана в "Колоколе" 1 мая 1861 г., л. 97. ,

  

   ГЛАВА ХII

  

   [209] М. А. Бакунин прие