Вересаев Викентий Викентьевич - Пушкин в жизни

рался с духом и сел около Пушкина. К моему удивлению, он заговорил со мною очень ласково: должно быть, был в хорошем расположении духа. Гофмана фантастические сказки в это самое время были переведены на французский язык и сделались известны в Петербурге. Пушкин только и говорил, что про Гофмана. Наш разговор был оживлен и продолжался долго. - "Одоевский пишет тоже фантастические пьесы", - сказал Пушкин с неподражаемым сарказмом в тоне. Я возразил совершенно невинно: - "К несчастью, мысль его не имеет пола", и Пушкин неожиданно показал мне весь ряд своих прекрасных зубов: такова была его манера улыбаться.

  (В. В. ЛЕНЦ). Приключения лифляндца в Петербурге. Рус. Арх., 1878, I, 441 - 442.

  На вечерах Одоевского бывал, и довольно часто Пушкин, на которого молодые литераторы с благоговением выглядывали издалека, потому что он всегда сидел в кругу светских людей и дам, и князь Вяземский, появлявшийся обыкновенно часа в два ночи.

  И. И. ПАНАЕВ. Литер, воспоминания. Поли. собр. соч., VI, 93.

  (3 дек. 1833 г.) - Вчера Гоголь читал мне сказку "Как Ив. Ив. поссорился с Ив. Тимоф." (Никифорови-чем), - очень оригинально и очень смешно. ПУШКИН. Дневник.

  Пушкин привез с собою из Болдина, по слухам, три новых поэмы. Смирдин, возвратившись при мне от него в свою лавку, с прискорбием жаловался на него: за эти три пьески, в которых-де не более трех печатных листов будет, требует Александр Сергеевич 15 000 руб. У этого барона не дурна фантазия! Он же написал какую-то повесть в прозе: или "Медный Всадник" или "Холостой выстрел", не помню хорошенько. Одна из этих пьес прозой, другая - в стихах [В стихах, мы теперь знаем, - "Медный Всадник". Что за повесть в прозе - "Холостой выстрел"? По-видимому, таково было первоначальное название "Пиковой дамы". Она впервые появилась в третьей книжке "Библиотеки для чтения" за 1834 г., вышедшей в свет 1 марта (см. Синявский и Цявловский. Пушкин в печати, с. 128). Кладя месяца два на прохождение повести через цензуру и на печатание, можно с уверенностью думать, что написана она была в 1833 году, - всего вероятнее в Болдине, откуда Пушкин писал жене: "Недавно расписался и уже написал пропасть".].

  В. Д. КОМОВСКИЙ - А. М.ЯЗЫКОВУ, 10 декабря 1833 г. Истор. Вест., 1883, т. XIV, стр. 538.

  Пушкин привез с собою несколько тысяч новых стихов, в двух или трех маленьких поэмах, и поделился с нами своею странническою котомкою.

  Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ - И. И, ДМИТРИЕВУ, 23 дек. 1833 г., из Петербурга. Рус. Арх., 1868, стр. 635.

  Упомяну, что я слышала в 40 году от книгопродавца Смирдина.

  - Я пришел к А. С-чу за рукописью и принес день-ги-с: он поставил мне условием, чтобы я всегда платил золотом, п. ч. их супруга, кроме золота, не желала брать других денег в руки. Вот А. С. мне и говорит, когда я вошел в кабинет: "рукопись у меня взяла жена, идите к ней, она хочет сама вас видеть", и повел меня; постучались в дверь; она ответила "входите". А. С. отворил двери, а сам ушел... - "Я вас для того призвала к себе, - сказала она, - чтобы вам объявить, что вы не получите от меня рукописи, пока не принесете мне сто золотых вместо пятидесяти. Мой муж дешево продал вам свои стихи. В шесть часов принесите деньги, тогда получите рукопись... Прощайте"... Я поклонился, пошел , в кабинет к А. С-чу и застал его сидящим у письменного стола с карандашом в одной руке, которым он проводил черту по листу бумаги, а другой рукой подпирал голову, и они сказали мне: "Что? С женщиной труднее поладить, чем с самим автором? Нечего делать, надо вам ублажить мою жену; ей понадобилось заказать новое бальное платье, где хочешь, подай денег... Я с вами потом сочтусь".

  - Что же принесли деньги в шесть часов? - спросил Панаев.

  - Как же было не принести такой даме? [По весьма вероятной догадке Н. О. Лернера, дело было со стихотворением П-на "Гусар". См. Соч. Пушкина, изд. Брокгауза, VI, 437.]

  А. Я. ГОЛОВАЧЕВА-ПАНАЕВА. Воспоминания, стр. 247.

  Смирдин платил Пушкину по 11 р. за стих и 1000 заплатил за "Гусара". - Смирдин предлагал 2 000 в год Пушкину, лишь бы писал, что хотел.

  П. В. АННЕНКОВ. Записи. Б. Модзалевский. Пушкин, 340.

  Будучи в Петербурге, я посетил одного литератора и застал у него Пушкина. Поэт читал ему свою балладу "Будрыс и его сыновья". Хозяин чрезвычайно хвалил этот прекрасный перевод. "Я принимаю похвалу вашу, - сказал Пушкин, - за простой комплимент. Я не доволен этими стихами. Тут есть многие недостатки". - Например? - "Например, Полячка младая". - Так что ж? - "Это небрежность, надобно было сказать молодая, но я поленился переделать три стиха для одного слова". Но хозяин утверждал, что это прекрасно. Пушкин никак с ним не соглашался, и ушел, уверяя, что все подобные отступления от настоящего русского языка "лежат у него на совести".

  О. И. СЕНКОВСКИЙ. Собрание сочинений. СПб., 1859, т. 8, 233.

  За эпоху 1833 - 1834 гг. встречается довольно много шуточных стихотворений в бумагах кн. Вяземского, между ними и стихотворения, которые Мятлев назвал "Poesies maternelles". Этому шуточному направлению кн. Вяземский и Пушкин с особенно выдающимся рвением предавались в 33 - 34 года, как будто с горя, что им не удалось устроить серьезный орган для пропаган-дирования своих мыслей.

  Кн. П. П. ВЯЗЕМСКИЙ. Соч., 542.

  В числе поклонников моей бабушки М. Р. Кикиной были мечтательный кн. Одоевский, адмирал Дюгамель и А. С. Пушкин, к которому не особенно благоволила бабушка за его безосновательную ревность к очаровательной жене Н. Н., принужденной иногда среди фигуры iancier покидать бал по капризу мужа.

  П. А. Кикин с увлечением рассказывал, что, пригласив однажды на Iancier очаровательную Н. Н. Пушкину, находил удовольствие изводить бросавшего на него негодующие взгляды стоявшего неподалеку ревнивого поэта. Наталья Николаевна, в изящном туалете, с классическою прическою, необыкновенно грациозная, была в этот вечер особенно привлекательна. Пушкин на этот раз был так благодушно настроен, что не увез жену с вечера (583).

  МАРИНА. В дворянском гнезде на Арбате. Рус. Стар., 1909, т. 140, с. 581.

  

  

  

   В придворном плену

  Несмотря на то, что блеск балов, роскошь мундиров мужчин и туалетов дам, звучные имена лучших русских фамилий всегда по большей части прикрывали пошлость, разврат и внутреннее холопство, прежде светская жизнь не была лишена для поэта своей привлекательности. Он любил "и тесноту, и, блеск, и радость" балов, встречи со старикаии, помнившими времена Елизаветы и Екатерины, с европейскими дипломатами, общество красивых, умных, образованных женщин, блестящий европейский салон гр. Фикельмон и ее матери, литературно-музыкальный салон князя Одоевского. Картина светской жизни казалась ему в молодости принадлежащей поэзии, а школа светского общежития обязательной для поэта: "Остроумие и вкус воспитываются только в кругу лучшего общества; а многие ли из наших писателей имеют счастие принадлежать к нему?"

  Теперь, напротив, годы, проведенные в Михайловской ссылке, воспринимаются как годы истинного счастья: жизнь в "лучшем обществе" становится помехой для творческого труда. В то же время порвать придворную цепь не удается.

  Растет число незавершенных произведений, этих "недостроенных дворцов", по выражению современного пушкиниста. Их масштаб, их разнообразие рисуют перед нами увлекательную перспективу творений колоссального значения и красоты. Пушкиным владеет мысль о большом романе со сложным приключенческим сюжетом, действие которого должно происходить на кавказских водах - это произведение, видимо, предвосхищало во многом "Героя нашего времени". В 1834 - 1836 гг. он задумывает авантюрно-психологический роман "Русский Пелам", который должен был дать широкую панораму русской жизни - от декабристских кружков до притонов лесных разбойников. Поэт работает также над "Повестью из римской жизни", полной автобиографических намеков - о трагическом конце писателя Петрония, прикрепленного Нероном к двору и затем обреченного им смерти; романом в письмах "Мария Шонинг", удивляющим неожиданным сходством со зрелым Достоевским; над исполинским по историко-философскому содержанию замыслом "Сцен из рыцарских времен"; над повестью об искусстве и его жрецах "Египетские ночи", во многом автобиографической, и проч. Наряду с этим создаются последние лирические циклы, исполненные горестной глубины и задушевности. Одна за одной появляются новые статьи - о Вольтере, о Радищеве, Мильтоне, современной русской, европейской литературах. Пушкина привлекают имена новых писателей: Стендаля, Бальзака, Мюссе, Гюго, Гейне, Мериме. Наконец в эти же годы завершается "Капитанская дочка". Трудно было бы назвать другой исторический роман с такой предельной экономией композиционных и образных средств и такой большой эмоциональной насыщенностью: русская старина дана "домашним образом" (выражение Пушкина о романах Вальтера Скотта) - через семейные записки раскрыта картина эпохи в ее частном и государственном быту. Лепка персонажей отличается тонкостью и точностью, отношение к ним автора - теплотой и серьезностью; этим созданиям его воображения суждено навсегда остаться в жизни русского народа.

  Особое место в литературной деятельности Пушкина с 1836 г. занимает "Современник". Вместо разрешенной когда-то правительственной газеты, от которой он отказался, чтобы не быть в лагере людей типа Уварова, он издает чисто литературный журнал. Видя в себе главу отечественной словесности и чувствуя личную ответственность за ее будущее, он смотрит на журнал как на средство осуществления своего влияния. В ближайшие сотрудники поэт приглашает Гоголя. Не может не поражать странная прохладность читателей к пушкинскому журналу. По блестящему качеству литературных материалов он стоял на исключительной высоте не только среди русских периодических изданий. "Скупой рыцарь", "Путешествие в Арзрум", "Капитанская дочка", "Пир Петра Великого", "Полководец" Пушкина, "Нос", "Утро делового человека" Гоголя, стихи Вяземского, Жуковского, Кольцова, первая серьезная публикация лирики Тютчева. С первых же номеров на одно из главных мест выдвигается мемуарный жанр и жанр путешествий (записки "кавалерист-девицы"- Н. А. Дуровой, воспоминания Д. Давыдова о взятии Дрездена, письма А. Тургенева о Париже). Вырабатывая новый тип русского журнала, Пушкин считал необходимым публиковать и серьезные статьи по научным вопросам (по теории вероятности, экономике, паровым двигателям). В "Современнике" получает окончательное развитие деятельность Пушкина-критика, напечатавшего в нем и готовившего для него свои мнения по важнейшим вопросам текущей литературы.

  Незаметно для невнимательного большинства современников и порой для чересчур внимательных врагов Пушкин тихо и твердо строил огромное культурное дело.

  Служащего в министерстве ин. дел. тит. сов. Александра Пушкина всемилостивейше пожаловали мы в звание камер-юнкера двора нашего.

  ВЫСОЧАЙШИЙ УКАЗ Придворной Конторе, от 31 дек. 1833 г. Гастфрейнд. Документы, 37.

  1 января 1834 г. Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры (что довольно неприлично моим летам). Но двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцовала в Аничкове\7... Меня спрашивали, доволен ли я моим камер-юнкерством? Доволен, потому что государь имел намерение отличить меня, а не сделать смешным - а по мне, хоть в камер-пажи, только б не заставили меня учиться французским вокабулам и арифметике.

  ПУШКИН. Дневник.

  Друзья, Вельегорский и Жуковский, должны были обливать холодною водою нового камер-юнкера: до того он был взволнован этим пожалованием! Если б не они, он, будучи вне себя, разгоревшись, с пылающим лицом, хотел идти во дворец и наговорить грубостей самому царю. (Пустяки: Пушкин был слишком благовоспитан. Примеч. Соболевского на полях). Многие его обвиняли в том, будто он домогался камер-юнкерства. Говоря об этом, он сказал Нащокину, что мог ли он добиваться, когда три года до этого сам Бенкендорф предлагал ему камергера, желая его ближе иметь к себе, но он отказался, заметив: "Вы хотите, чтоб меня так же упрекали, как Вольтера".

  П. И. БАРТЕНЕВ со слов П. В. НАЩОКИНА. Рассказы о Пушкине, 42.

  Император Николай I желал, чтобы Пушкина, блистающая молодостью и красотой, появлялась на придворных вечерах и балах. Однажды, заметив ее отсутствие, он спросил, какая тому причина? Ему сказали, что, так как муж ее не имеет права посещать эти вечера, то понятно, он не пускает и жену свою. И вот, чтобы сделать возможным присутствие Пушкиной, вместе с мужем, государь решил дать ему звание камер-юнкера. Некоторые из противников Пушкина распускали слух и даже печатали, что Пушкин интригами и лестью добился этого звания. Но вот что рассказал мне брат его Лев Сергеевич, которого чуть не каждую неделю посещал я в Одессе. "Брат мой, - говорил он, - впервые услыхал о своем камер-юнкерстве на балу у гр. А. Ф. Орлова. Это взбесило его до такой степени, что друзья его должны были отвести его в кабинет графа и там всячески успокаивать. Не нахожу удобным повторить здесь всего того, что говорил, с пеной у рта, разгневанный поэт по поводу его назначения..."

  Я. П. ПОЛОНСКИЙ. Кое-что о Пушкине. Cosraopolis, 1898, март, стр. 109 - 200.

  Пушкина сделали камер-юнкером; это его взбесило, ибо сие звание точно было неприлично для человека 34 лет, и оно тем более его оскорбило, что иные говорили, будто оно было дано, чтоб иметь повод приглашать ко двору его жену. Притом на сей случай вышел мерзкий пасквиль, в котором говорили о перемене чувств Пушкина, будто он сделался искателем, малодушен, и он, дороживший своею славою, боялся, чтоб сие мнение не было принято публикою и не лишило его народности. Словом, он был огорчен и взбешен и решился не воспользоваться своим мундиром, чтоб ездить ко двору, не шить даже мундира. В этих чувствах он пришел к нам однажды. Жена моя, которую он очень любил и очень уважал, и я стали опровергать его решение, представляя ему, что пожалование в сие звание не может лишить его народности, ибо все знают, что он не искал его; что его нельзя было сделать камергером по причине чина его; что натурально двор желал иметь возможность приглашать его и жену его к себе, и что государь пожалованием его в сие звание имел в виду только иметь право, приглашать его на свои вечера, не изменяя старому церемониалу, установленному при дворе. Долго спорили, убеждали мы Пушкина; наконец полуубедили. Он отнекивался только неимением мундира, и что он слишком дорого стоит, чтоб заказать его. На другой день, узнав от портного о продаже нового мундира князя Витгенштейна, перешедшего в военную службу, и что он совершенно будет в пору Пушкину, я ему послал его, написав, что мундир мною куплен для него, но что представляется его воле взять его или ввергнуть меня в убыток, оставив его на моих руках. Пушкин взял мундир и поехал ко двору.

  Н. М. СМИРНОВ. Из памятных заметок. Рус. Арх., 1882, I, 239.

  Сообщу вам новость: Александр назначен камер-юнкером. Натали в восторге, потому что это открывает ей доступ ко двору; в ожидании этого, она танцует повсюду каждый день.

  Н. О. ПУШКИНА (мать поэта) - бар. Е. Н. ВРЕВСКОЙ, 4 янв. 1834 г., из Петербурга. Рус. Вест., 1869, стр. 90 (фр.).

  Государь сказал княгине Вяземской: "я надеюсь, что Пушкин принял в хорошую сторону свое назначение - до сих пор он держал мне свое слово и я был им доволен" и т. д. и т. д. Великий князь намедни поздравил меня в театре: "покорнейше благодарю, ваше высочество; до сих пор все надо мною смеялись, вы первый меня поздравили".

  ПУШКИН. Дневник, 7 января 1834 г. (фр.-рус).

  Пушкин крепко боялся дурных шуток над его неожиданным камер-юнкерством, но теперь успокоился, ездит по балам и наслаждается торжественною красотою жены, которая, несмотря на блестящие успехи в свете, часто и преискренно страдает мучением ревности, потому что посредственная красота и посредственный ум других женщин не перестают кружить поэтическую голову ее мужа.

  С. Н. КАРАМЗИНА (дочь историка) - И. И. ДМИТРИЕВУ, 20 января 1834 г. Письма Карамзина к Дмитриеву. СПб., 1866, стр. 439 (датировка письма см.: Пушкин и его совр-ки, XXIX - XXX, стр. 33).

  Нужно сознаться, - Пушкин не любил камер-юнкерского мундира. Он не любил в нем не придворную службу, а мундир камер-юнкера. Несмотря на мою дружбу к нему, я не буду скрывать, что он был тщеславен и суетен. Ключ камергера был бы отличием, которое бы он оценил, но ему казалось неподходящим, что в его годы, в середине его карьеры, его сделали камер-юнкером на подобие юношей и людей, только что вступающих в общество. Вот вся истина об его предубеждениях против мундира. Это происходило не из оппозиции, не из либерализма, а из тщеславия и личной обидчивости.

  Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ - вел. кн. МИХАИЛУ ПАВЛОВИЧУ, 14 февр. 1837 г. Рус. Арх., 1879, I, стр. 390.

  (Январь 1834 г., в Петербурге). Сидя в Демутовом доме, у Н. Н. Раевского, я изъявил сожаление, что не знал еще лично Пушкина. Он жил неподалеку. Раевский послал его просить и, к живому удовольствию моему, Пушкин пришел. Мы обедали и провели несколько часов втроем. К досаде моей, Пушкин часто сбивался на французский язык, а мне нужно было его чистое, поэтическое русское слово. Русской плавной, свободной речи от него я что-то не припомню; он как будто сам в себя вслушивался. Вообще пылкого, вдохновенного Пушкина уже не было. Какая-то грусть лежала на его лице.

  Граф П. X. ГРАББЕ. Из памятных записок. Рус. Арх., . 1873, I, 785.

  Несмотря на задетое честолюбие (пожалованием в камер-юнкеры), Пушкин был постоянно весел и принимал живое участие, по крайней мере, в интимном кружке. Что касается крайней раздражительности Пушкина в сношениях с приятелями, то я, в течение десяти лет, видя его иногда почти каждый день, был свидетелем одной только его неприличной выходки. В 1833 или 1834 году после обеда у моего отца много ораторствовал старый приятель Пушкина Раевский, сколько помнится, Николай, человек вовсе отцу моему не близкий и редкий гость в Петербурге. Пушкин с заметным нетерпением возражал Раевскому; выведенный как будто из терпения, чтобы положить конец разговору, Пушкин сказал Раевскому:

  - На что Вяземский снисходительный человек, а и.; он говорит, что ты невыносимо тяжел.

  Кн. ПАВЕЛ ВЯЗЕМСКИЙ. Соч., 543.

  (17 янв.) - Бал у графа Бобринского один из самых, блистательных. Государь мне о моем камер-юнкерстве не говорил, а я не благодарил его. Говоря о моем Пуга-; чеве, он сказал мне: - "Жаль, что я не знал, что ты о нем пишешь; я бы тебя познакомил с его сестрицей, которая тому три недели умерла в крепости" (с 1774-го года!). Правда, она жила на свободе в предместий, но далеко от своей донской станицы, на чужой, холодной стороне. Государыня спросила у меня, куда я ездил летом. Узнав, что в Оренбург, осведомилась о Перовском с большим добродушием.

  ПУШКИН. Дневник.

  Представление Натали ко двору прошло с огромным успехом, - только о ней и говорят. На балу у Бобрин-ских император танцовал с ней, а за ужином он сидел рядом с нею. Говорят, что на Аничковом балу она была восхитительна. Итак, наш Александр, не думав об этом никогда, оказался камер-юнкером. Он собирался уехать с женой на несколько месяцев в деревню, чтобы сократить расходы, а теперь вынужден будет на значительные траты.

  Н. О. ПУШКИНА - О. С. ПАВЛИЩЕВОЙ, 26 янв. 1834 г. Литерат. Наследство, т. 16 - 18, стр. 784.

  Император Николай был очень живого и веселого нрава, а в тесном кругу даже и шаловлив. При дворе весьма часто бывали, кроме парадных балов, небольшие танцевальные вечера, преимущественно в Анич-кинском дворце, составлявшем личную его собственность еще в бытность великим князем. На эти вечера приглашалось особое привилегированное общество, которое называли в свете "аничковским обществом" и которого состав, определявшийся не столько лестницею служебной иерархии, сколько приближенностью к царственной семье, очень редко изменялся. В этом кругу оканчивалась обыкновенно масленица и на прощание с нею в folle journee [безумный день (фр.). - Прим. ред.], завтракали, плясали, обедали и потом опять плясали. В продолжение многих лет принимал участие в танцах и сам государь, которого любимыми дамами были: Бутурлина, урожденная Комбурлей, княгиня Долгорукая, урожд. графиня Апраксина, и, позже, жена поэта Пушкина, урожденная Гончарова.

  Граф М. А. КОРФ. Из записок. Рус. Стар., 1899, т. 99, стр. 8.

  В прошедший вторник зван я был в Аничков. Приехал в мундире. Мне сказали, что гости во фраках - я уехал, оставя Наталью Николаевну, и, переодевшись, отправился на вечер к С. В. Салтыкову. Государь был недоволен и несколько раз принимался говорить обо мне: "он мог бы потрудиться переодеться во фрак и воротиться, передайте ему мое неудовольствие".

  Барон д'Антес и маркиз де Пина, два шуана - будут приняты в гвардию прямо офицерами. Гвардия ропщет.

  В четверг бал у кн. Трубецкого. Государь приехал неожиданно. Был на полчаса. Сказал жене: - "В прошлый раз муж ваш не приехал из-за ботинок или из-за пуговиц?" (Мундирные пуговицы.) Старуха графиня Бобринская извиняла меня тем, что у меня не были они нашиты.

  ПУШКИН. Дневник, 26 января 1834 г. (рус.-фр.).

  Дантес приехал в Петербург в 1833 г. и обратил на себя презрительное внимание Пушкина. Принятый в кавалергардский полк, он до появления приказа разъезжал на вечера в черном фраке и серых рейтузах с красной выпушкой, не желая на короткое время заменять изношенные штаны новыми.

  Кн. П. П. ВЯЗЕМСКИЙ. Сочинения, 558.

  Дантес носил на руке перстень с именем Генриха IV (пятого; внука франц. короля Карла X, свергнуюго июльской революцией) и любил показывать его. Он был сначала так беден, что сидел большею частью дома. Императрица Александра Федоровна, шеф кавалергардов, назначила ему денег из своей шкатулки.

  П. И. БАРТЕНЕВ. Русский Арх., 1906, III, 619.

  Удостоился я лицезреть супругу А. Пушкина, о красоте коей молва далеко разнеслась. Как всегда это случается, я нашел, что молва увеличила многое. Самого же поэта я нашел малоизменившимся от супружества, но сильно негодующим на царя за то, что он одел его в мундир, его, написавшего теперь повествование о бунте Пугачева и несколько новых русских сказок. Он говорит, что он возвращается к оппозиции, но это едва ли не слишком поздно; к тому же ее у нас нет, разве только в молодежи.

  А. Н. ВУЛЬФ. Дневник, 19 февр. 1834 г. Л. Майков, 208.

  Вообрази, что жена моя на днях чуть не умерла. Нынешняя зима была ужасно изобильна балами. На маслянице танцовали уж два раза в день. Наконец настало последнее воскресение перед великим постом. Думаю: слава богу!, балы с плеч долой! Жена во дворце. Вдруг, смотрю - с нею делается дурно, - я увожу ее и она, приехав домой, - выкидывает. Теперь она (чтоб не сглазить) слава богу здорова и едет на днях в Калужскую деревню к сестрам, которые ужасно страдают от капризов моей тещи. Обстоятельства мои затруднились еще вот по какому случаю: на днях отец мой посылает за мною. Прихожу - нахожу его в слезах, мать в постели - весь дом в ужасном беспокойстве. - "Что такое?" - "Имение описывают". - "Надо скорее заплатить долг". - "Уж долг заплачен. Вот и письмо управителя". - "О чем же горе?" - "Жить нечем до октября". - "Поезжайте в деревню". - "Не с чем". - Что делать? Надобно взять имение в руки и отцу назначить содержание. Новые долги, новые хлопоты! А надобно: я желал бы и успокоить старость отца, и устроить дела брата Льва. Вот тебе другие новости: я камер-юнкер с января месяца. Конечно, сделав меня камер-юнкером, государь ; думал о моем чине, а не о моих летах - и верно не думал уж меня кольнуть.

  ПУШКИН - П. В. НАЩОКИНУ, начало марта 1834 года, из Петербурга.

  От Сидонского услышал я забавный анекдот о том, как Филарет жаловался Бенкендорфу на один стих Пушкина в "Онегине", там, где он, описывая Москву, говорит: "и стая галок на крестах". Здесь Филарет нашел оскорбление святыни. Цензор, которого призывали к ответу по этому поводу, сказал, что "галки, сколько ему известно, действительно, садятся на крестах московских церквей, но что, по его мнению, виноват здесь всего более московский полицмейстер, допускающий это, а не поэт и цензор". Бенкендорф отвечал учтиво Филарету, что это дело не стоит того, чтобы в него вмешивалась такая почтенная духовная особа: "еже писах, писах".

  Сегодня было большое собрание литераторов у Греча. Здесь находилось, я думаю, человек семьдесят. Предмет заседания - издание энциклопедии на русском языке. Это предприятие типографщика А. А. Плюшара. В нем приглашены участвовать все сколько-нибудь известные ученые и литераторы. Греч открыл заседание маленькою речью о пользе этого труда и прочел программу энциклопедии. Засим каждый подписывал свое имя на приготовленном листе под наименованием той науки, по которой намерен представить свои труды. Пушкин и кн. В. Ф. Одоевский сделали маленькую неловкость, которая многим не понравилась, а иных и рассердила. Все присутствующие, в знак согласия, просто подписывали свое имя, а те, которые не согласны, просто не подписывали. Но князь Одоевский написал: "Согласен, если это предприятие и условия оного будут сообразны с моими предположениями". А Пушкин к-этому прибавил: "С тем, чтобы моего имени не было выставлено". Многие приняли эту щепетильность за личное оскорбление.

  А. В. НИКИТЕНКО. Дневник, 16 марта 1834 г., I, 239.

  Вчера было совещание литературное у Греча об издании русского энциклопедического словаря. Нас было человек со сто, большею частью неизвестных мне русских великих людей. Греч сказал мне предварительно: "Плюшар в этом деле есть шарлатан, а я паяс: пью его лекарство и хвалю его". Так и вышло. Я подсмотрел много шарлатанства и очень мало толку. Предприятие в миллион, а выгоды... Не говорю уже о чести. Охота лезть в омут, где полощутся Булгарин, Полевой и

  Свиньин. Гаевский подписался, но с условием. Князь Одоевский и я последовали его примеру.

  ПУШКИН. Дневник, 17 марта 1834 г.

  Кн. Одоевский, д-р Гаевский, Зайцевский и я выключены из числа издателей Энциклопедического словаря. Прочие были обижены нашею оговоркою; но честный человек, говорит Одоевский, может быть однажды обманут; но в другой раз обманут только дурака. Этот лексикон будет не что иное, как Северная Пчела и Библиотека для Чтения, в новом порядке и объеме.

  ПУШКИН. Дневник, 2 апр. 1834 г.

  Моя "Пиковая дама" в большой моде, - игроки понтируют на тройку, семерку и туза. При дворе нашли сходство между старой графиней и кн. Нат. Петр. Голицыной и, кажется, не сердятся.

  Гоголь по моему совету начал историю русской критики.

  ПУШКИН. Дневник, 7 апр. 1834 г.

  Представлялся. Ждали царицу часа три. Нас было человек двадцать... Я по списку был последний. Царица подошла ко мне смеясь: "Нет, это курьезно! Я ломала себе голову, что это за Пушкин будет мне представлен. Оказывается, это вы!.. Как поживает ваша жена? Ее тетя с большим нетерпением ждет, когда она поправится, - дочь ее сердца, ее приемная дочь"... и перевернулась.

  ПУШКИН. Дневник, 8 апреля 1834 г. (фр.-рус).

  11 апр. 1834 г. Случилось нечто, расстроившее меня с Пушкиным. Он просил меня рассмотреть его "Повести Белкина", которые он хочет печатать вторым изданием. Я ответил ему следующее: - "С душевным удовольствием готов исполнить ваше желание теперь и всегда. Да благословит вас гений ваш новыми вдохновениями, а мы готовы (Что сказать? - Обрезывать крылья ему? По крайней мере, рука моя не злоупотребит этим). Потрудитесь мне прислать все, что означено в записке вашей, и уведомьте, к какому времени вы желали бы окончание этой тяжбы политического механизма с искусством, говоря просто, "процензурованья" и т. д. Между тем, к нему дошел его "Анджело" с несколькими, урезанными министром стихами. Он взбесился: Смирдин платит ему за каждый стих по червонцу, следовательно, Пушкин теряет здесь несколько десятков рублей. Он потребовал, чтобы на место исключенных стихов были поставлены точки, с тем, однако ж, чтобы Смирдин все-таки заплатил ему деньги и за точки!

  14 апр. - Был у Плетнева. Он начал бранить, и довольно грубо, Сенковского за статьи его, помещенные в "Библиотеке для Чтения", говоря, что они написаны для денег и что Сенковский грабит Смирдина. - "Что касается до грабежа, - возразил я, - то могу вас уверить, что ни один из знаменитых наших литераторов не уступит в том Сенковскому". Он понял и замолчал.

  А. В. НИКИТЕНКО. Дневник, I, 241.

  Пушкин в то время был уже женат, камер-юнкер и много ездил в большой свет и ко двору, сопровождая свою красавицу-жену. Этот образ жизни часто был ему в тягость, и он жаловался друзьям, что это не только не согласуется с его наклонностями и призванием, но ему и не по карману. Часто забегал он к моим родителям, оставался, когда мог, обедать и, как школьник, радовался, что может провести несколько часов в любимом кружке искренних друзей. Тогда он превращался в прежнего Пушкина; лились шутки и остроты, раздавался его заразительный смех, и всякий раз он оставлял после себя долгий след самых приятных, незабвенных воспоминаний. Однажды после обеда, когда перешли в кабинет и Пушкин, закурив сигару, погрузился в кресло у камина, матушка начала ходить взад и вперед по комнате. Пушкин долго и молча следил за ее высокою и стройною фигурою и наконец воскликнул: "Ах, Софья Федоровна, как посмотрю я на вас и на ваш рост, так мне все и кажется, что судьба меня, как лавочник, обмерила". А матушка была, действительно, необыкновенного для женщины роста (2 арш. 8 1/2 вершков).

  Ф. И. ТИМИРЯЗЕВ. Страницы прошлого. Рус. Арх., 1884, I, 313.

  А. С-вич однажды пришел к своему приятелю И. С. Тимирязеву. Слуга сказал ему, что господа ушли гулять, но скоро возвратятся. В зале у Тимирязевых был большой камин, а на столе лежали орехи. Перед возвращением Тимирязевых домой Пушкин взял орехов, залез в камин и, скорчившись обезьяною, стал их щелкать. Он любил такие проказы.

  П. И. БАРТЕНЕВ со слов С. Ф. ТИМИРЯЗЕВОЙ. Рус. Арх., 1899, II, 355.

  Третьего дня возвратился из Царского Села в 5 часов вечера, нашел на своем столе два билета на бал 29 апреля и приглашение явиться на другой день к Лит-те (обер-камергер); я догадался, что он собирается мыть мне голову за то, что я не был у обедни. В самом деле, в тот же вечер узнаю от забежавшего ко мне Жуковского, что государь был недоволен отсутствием многих камергеров и камер-юнкеров, и что он велел нам это объявить. Я извинился письменно. Говорят, что мы будем ходить попарно, как институтки. Вообрази, что мне с моей седой бородкой придется выступать с Безобразо-вым или Реймарсом - ни за какие благополучия... Поутру сидел я в моем кабинете, читая Гримма, как явился ко мне Соболевский с вопросом, где мы будем обе-дать? Тут вспомнил я, что я хотел говеть, а между тем уж оскоромился. Делать нечего, решились отобедать у Дюме, и покаместь стали приводить в порядок библиотеку, тетка приехала спросить о тебе, и, узнав, что я в халате и оттого к ней не выхожу, сама вошла ко мне. Потом явился я к Дюме, где появление мое произвело общее веселие: холостой, холостой Пушкин! Стали под-чивать меня шампанским и пуншем и спрашивать, не поеду ли я к Софье Астафьевне (содержательнице великосветского дома терпимости). Все это меня смутило, так что я к Дюме являться уже более не намерен, и обедаю сегодня дома, заказав Степану ботвинью и beaf-steaks. Вечер провел я дома, сегодня проснулся в 7 часов.

  ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 17 апреля 1834 г., из Петербурга.

  Однажды Пушкин шел по Невскому проспекту с Соболевским. Я шел с ними, восхищаясь обоими. Вдруг за Полицейским мостом заколыхался над коляской высокий султан. Ехал государь. Пушкин и я повернули к краю тротуара, тут остановились и, сняв шляпы, выждали проезда. Смотрим, Соболевский пропал. Он тогда только что вернулся из-за границы и носил бородку и усы цветом ярко-рыжие [В николаевское время ношение дворянами бороды преследовалось.]. Заметив государя, он юркнул в какой-то магазин, точно в землю провалился. Это было у Полицейского моста. Мы стоим, озираемся, ищем. Наконец, видим, Соболевский, с шляпой на бекрень, в полуфраке изумрудного цвета, с пальцем, задетым подмышкой за выемку жилета, догоняет нас, горд и величав, черту не брат. Пушкин рассмеялся своим звонким, детским смехом и покачал головою: - "Что, брат, бородка-то французская, а душонка-то все та же русская?"

  Гр. В. А. СОЛОГУБ. Пережитые дни. Русский Мир, 1874, Š 117.

  Я сижу дома, обедаю дома, никого не вижу, а принимаю только Соболевского; третьего дня сыграл я славную штуку со Львом Сергеевичем (брат Пушкина). Соболевский, будто ненарочно, зовет его ко мне обедать. Лев Серг. является. Я перед ним извинился, как перед гастрономом, что, не ожидая его, заказал себе только ботвинью да beafsteaks. Лев Серг. тому и рад. Садимся за стол, подают славную ботвинью; Лев Серг. хлебает две тарелки, убирает осетрину; наконец требует вина, ему отвечают: нет вина. - Как нет? Александр Сергеевич не приказал на стол подавать. И я объявляю, что с отъезда Натальи Николаевны я на диэте - и пью воду. Надобно было видеть отчаяние и сардонический смех Льва Сергеевича, который уж ко мне, вероятно, обедать не явится. Во все время Соболевский подливал себе воду то в стакан, то в рюмку, то в длинный бокал и потчивал Льва Серг., который чинился и отказывался. Вот тебе пример моих невинных упражнений.

  ПУШКИН-Н. Н. ПУШКИНОЙ, 19 апреля 1834 г., из Петербурга.

  Соболевский прибавляет, что Лев Сергеевич рассердился. Этого Соболевского Наталья Николаевна не очень жаловала.

  П. В. АННЕНКОВ со слов вдовы поэта. Записи. Б. Мод-залевский. Пушкин, стр. 365.

  Я репортуюсь больным и боюсь царя встретить. Все эти праздники просижу дома. К наследнику являться с поздравлениями и приветствиями не намерен; царствие его впереди, и мне, вероятно, его не видать. Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю: от добра добра не ищут. Посмотрим, как-то наш Сашка будет ладить с порфирородным своим теской; с моим теской я не ладил. Не дай бог ему итти по моим следам, писать стихи, да ссориться с царями.

  Воскресенье. Нынче великий князь присягал; я не был на церемонии, потому что репортуюсь больным, да и в самом деле не очень здоров.

  ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 20 - 22 апр. 1834 г., из Петербурга.

  У меня голова кругом идет. Не рад жизни, что взял имение; но что же делать? Не для меня, так для детей. Сюда ожидают прусского принца и много других гостей. Надеюсь не быть ни на одном празднике. Одна мне и есть выгода от отсутствия твоего, что не обязан на балах дремать да жрать мороженое.

  ПУШКИН - И. Н. ПУШКИНОЙ, первая половина мая 1834 г., из Петербурга.

  Жизнь моя очень однообразна. Обедаю у Дюме часа в 2, чтоб не встретиться с холостою шайкою. Вечером бываю в клобе.

  ПУШКИН - жене, первая пол. мая 1834 г.

  Александр очень занят по утрам, потом он идет в (Летний) сад, где .прогуливается со своею Эрминией (Ел. Мих. Хитрово, безнадежно влюбленной в Пушкина; ей в то время было уже за пятьдесят лет). Такое постоянство молодой особы выдержит всякие испытания, и твой брат очень смешон.

  Н. О. ПУШКИНА (мать поэта) - дочери своей О. С. ПАВЛИЩЕВОЙ, 9 мая 1834 г., из Петербурга. Письма Пушкина к Е. М. Хитрово. Лгрд. Изд. Акад. Наук, 1927, стр. 181.

  К. К- Данзас (лицейский товарищ Пушкина, будущий его секундант) познакомился с Дантесом в 1834 году, обедая с Пушкиным у Дюме, где за общим столом обедал и Дантес, сидя рядом с Пушкиным. По словам Данзаса, Дантес, при довольно большом росте и приятной наружности, был человек не глупый, и хотя весьма скудно образованный, но имевший какую-то врожденную способность нравиться всем с первого взгляда.

  А. АММОСОВ со слов К. К. ДАНЗАСА. Последние дни Пушкина. СПб., 1863, стр. 5.

  Кн. П. А. Вяземский, Жуковский, Ал. Ив. Тургенев, сенатор П. И. Полетика часто у нас обедали. Пугачевский бунт, в рукописи, был слушаем после такого обеда. За столом говорили, спорили; кончалось всегда тем, что Пушкин говорил один и всегда имел последнее слово. Его живость, изворотливость, веселость восхищали Жуковского, который, впрочем, не всегда с ним соглашался. Когда все после кофия уселись слушать чтение, то сказали Тургеневу: "смотри, если ты заснешь, то не храпеть". Александр Иванович, отнекиваясь, уверял, что никогда не спит: и предмет, и автор бунта, конечно, ручаются за его внимание. Не прошло и десяти минут, как наш Тургенев захрапел на всю комнату. Все рассмеялись, он очнулся и начал делать замечания как ни в чем не бывало. Пушкин ничуть не оскорбился, продолжал чтение, а Тургенев преспокойно проспал до конца.

  А. О. СМИРНОВА. Воспоминания. Рус. Арх., 1872, II, 1882.

  В один месяц из моих денег я уплатил уже 866 р. за батюшку, а за Льва Сер-ча (брата) 1.300; более не могу.

  ПУШКИН - Н. И. ПАВЛИЩЕВУ, 4 мая 1834 г.

  Несколько дней тому получил я от Жуковского записочку из Царского Села. Он уведомлял меня, что какое-то письмо мое ходит по городу и что государь об нем ему говорил. Я вообразил, что дело идет о скверных стихах, исполненных отвратительного похабства и которые публика благосклонно приписала мне. Но вышло не то. Московская почта распечатала письмо, писанное мною Наталье Николаевне, и нашед в нем отчет о присяге великого князя, писанный, видно, слогом не официальным, донесла обо всем полиции. Полиция, не разобрав смысла, представила письмо государю, который сгоряча также его не понял. К счастью, письмо показано было Жуковскому, который и объяснил его. Все успокоились. Государю не угодно было, что о своем камер-юнкерстве отзывался я не с умилением и благодарностью, - но я могу быть подданным, даже рабом, - но холопом и шутом не буду и у царя небесного. Однако, какая глубокая безнравственность в привычках нашего правительства! Полиция распечатывает письма мужа к жене и приносит их читать к царю (человеку благовоспитанному и честному) и царь не стыдится в том признаться - и давать ход интриге, достойной Видока и Булгарина! что ни говори, мудрено быть самодержавным.

  ПУШКИН. Дневник, 10 мая 1834 г.

  Письмо Пушкина (Н. Н. Пушкиной, от 20 - 22 апр. 1834 г., см. выше) было перехвачено в Москве почт-директором Булгаковым и отправлено в III отделение к графу Бенкендорфу. (Узнав об этом, Пушкин написал жене письмо.) Содержание этого письма, приблизительно, состояло в том, что Александр Сергеевич просит свою жену быть осторожною в своих письмах, так как в Москве состоит почт-директором негодяй Булгаков, который не считает грехом ни распечатывать чужие письма, ни торговать собственными дочерьми. Письмо это, как оказалось по справкам, действительно не дошло по назначению, но и в III отделение переслано не было.

  Ф М. ДЕЛАРЮ со слов отца своего М. Д. ДЕЛАРЮ.

  Рус. Стар., 1880, т. 29

  Я тебе не писал, потому что был зол - не на тебя, на других. Одно из моих писем попалось полиции, и так далее. Я никого не вижу, нигде не бываю; принялся за работу и пишу по утрам. Без тебя так мне скучно, но поминутно думаю к тебе поехать, хоть на неделю. Дай бог тебя мне увидеть здоровою, детей целых и живых! да плюнуть на Петербург, да подать в отставку, да удрать в Болдино, да жить барином! Неприятна зависимость; особенно когда лет 20 человек был независим. Это не упрек тебе, а ропот на самого себя.

  ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 18 мая 1834 г., из Петербурга.

  Дома сижу до 4-х часов и работаю. В свете не бываю; от фрака отвык; в клобе провожу вечера. Книги из Парижа приехали, и моя библиотека растет и теснится. Хлопоты по имению меня бесят; с твоего позволения, надобно будет, кажется, выдти мне в отставку и со вздохом сложить камер-юнкерский мундир, который так приятно льстил моему честолюбию и в котором, к сожалению, не успел я пощеголять. Ты молода, но ты уже мать семейства, и я уверен, что тебе не труднее будет исполнить долг доброй матери, как исполняешь ты долг честной и доброй жены. Зависимость и расстройство в хозяйстве ужасны в семействе; и никакие успехи тщеславия не могут вознаградить спокойствия и довольства. Тетка (Натальи Николаевны, Ек. Ив. Загряжская) меня все балует - для моего рождения прислала мне корзину с дынями, с земляникой, клубникой, так что боюсь поносом встретить 36-й год бурной моей жизни. У меня желчь, так извини сердитые письма.

  ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 29 мая 1834 г., из Петербурга.

  Я не писал тебе потому, что свинство почты так меня охолодило, что я пера в руки взять был не в силе. Мысль, что кто-нибудь нас с тобой подслушивает, приводит меня в бешенство a la lettre [буквально (фр ). - Прим. ред.]. В прошлое воскресенье представлялся я к вел. княгине (Елене Павловне, жене вел. кн. Михаила Павловича). Я поехал к ее высочеству на Кам. Остров в том приятном расположении духа, в котором ты меня привыкла видеть, когда надеваю свой великолепный мундир. Но она так была мила, что я забыл и свою нещастную роль и досаду... Я большею ча-стию дома и в клобе. Веду себя порядочно, только то не хорошо, что расстроил себе желудок и что желчь меня так и волнует. Да от желчи здесь не убережешься.

  ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 3 июня 1834 г., из Петербурга.

  У меня решительно сплин. Скучно жить без тебя и не сметь даже писать тебе все, что придет на сердце. Ты говоришь о Болдине. Хорошо бы туда засесть, да мудрено. Об этом успеем еще поговорить. Не сердись, жена, и не толкуй моих жалоб в худую сторону. Никогда не думал я упрекнуть тебя в своей зависимости. Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя нещастлив; но я не должен был вступать на службу, и что хуже еще, опутать себя денежными обязательствами. Зависимость жизни семейственной делает человека более нравственным. Зависимость, которую налагаем на себя из честолюбия или из нужды, унижает нас. Теперь они смотрят на меня, как на холопа, с которым можно им поступать, как им угодно. Опала легче презрения. Я, как Ломоносов, не хочу быть шутом ниже у господа бога. Но ты во всем этом не виновата, а виноват я из добродушия, коим я преисполнен до глупости, несмотря на опыты жизни. Денег тебе еще не посылаю. Принужден был снарядить в дорогу своих стариков. Теребят меня без милосердия... Вероятно, послушаюсь тебя и скоро откажусь от управления имения. Пускай они его коверкают, как знают; на их век станет, а мы Сашке и Машке постараемся оставить кусок хлеба. Петербург пуст, все на дачах, а я сижу дома до 4 часов и пишу. Обедаю у Дюме. Вечером в клобе. Вот и весь мой день. Для развлечения вздумал было я в клобе играть, но принужден был остановиться. Игра волнует меня, а желчь не унимается.

  ПУШКИН - Н. Н. ПУШКИНОЙ, 8 июня 1834 г., из Петербурга.

  Сегодня едут мои (родители) в деревню, и я их еду проводить до кареты. Уж как меня теребили. А делать нечего. Если не взяться за имение, то оно пропадет же даром; Ольга Сергеевна и Лев Сергеевич останутся на подножном корму, а придется взять их мне же на руки, тогда-то наплачусь и наплачусь, а им и горя мало! Меня же будут ц