|
Ковалевская Софья Васильевна - Воспоминания детства, Страница 15
Ковалевская Софья Васильевна - Воспоминания детства
nbsp;
>
lang=RU >"Всю ночь,- рассказывал Достоевский своим
приятелям,- провел я в разгуле, грязном, дешевом, без удовольствия, так просто,
с тоски, с озлобления какого-то. Было уже четыре часа утра, когда я вернулся
домой. Это было в мае месяце, и на дворе была белая петербургская ночь. Я этих
ночей никогда выносить не мог, всегда они мне расстраивали нервы и наводили
особую, какую-то "подлую" тоску. А уж сегодня и подавно. Вернулся я домой; не
спится мне; сел я на открытую раму. Скверно на душе - ну хоть сейчас иди и
топись. Сижу я так, вдруг слышу звонок. Кто бы это мог быть в такую
пору?
>
lang=RU >Иду отворять. Батюшки... в комнату вбегают
Некрасов и Григорович и, не говоря ни слова, принимаются меня обнимать, а я и
знаком-то по-настоящему не был, знал их только в лицо.
>
lang=RU >Оказывается, они накануне вечером принялись
читать мою рукопись, так, на пробу: "с десяти страниц видно будет". Но за
первыми десятью последовало еще десять
>
lang=RU >178
lang=RU >
lang=RU >и потом еще и еще, пока незаметным образом
в один присест не было прочтено все. Когда дело дошло до места, где за гробом
Покровского бежит его старик-отец, Некрасов стукнул ладонью по рукописи: "ах,
чтоб его!" Оба решили тотчас бежать ко мне: "Что же такое, что спит, мы разбудим
его; это выше сна".
>
lang=RU >- Поймите же вы, поймите, что для меня
такой их порыв значил,- говорил Достоевский, сам увлекаясь и почти захлебываясь
от восторга при воспоминании.- У иного успех - ну хвалят его, встречают,
поздравляют. А ведь они прибежали со слезами в четыре часа разбудить, потому что
это выше сна!
>
lang=RU >Впрочем, как ни дорого было Достоевскому
сочувствие Некрасова и Григоровича, но еще важнее для него было мнение
Белинского. Его он все еще продолжал побаиваться. Однако и этот строгий критик
проникнулся восторгом к "Бедным людям", хотя сначала и отнесся к ним критически.
Некрасов, входя к нему с рукописью, провозгласил: "Новый Гоголь явился". "Ну, у
вас Гоголи, как грибы, растут",- с неудовольствием заметил Белинский.
>
lang=RU >Эта неосторожная рекомендация Некрасова так
скверно настроила его, что он долго мешкал и не принимался за чтение. Зато,
когда он, наконец, прочел рукопись, он тотчас же потребовал, чтобы к нему
привели молодого писателя.
>
lang=RU >"Шел я к нему с трепетанием сердца,-
рассказывал мне Достоевский,- и принял он меня чрезвычайно важно и сдержанно.
Долго вглядывался в меня молча, словно изучал меня, потом вдруг заговорил: "Да
вы понимаете ли сами, что вы такое написали?"
>
lang=RU >И так это он строго спросил, что в первую
минуту я даже растерялся, не зная, как понять это. Но за этим вступлением
последовала такая патетическая тирада, что
>
lang=RU >179
lang=RU >
lang=RU >я даже сконфузился и подумал: "Господи, да
неужели же я в самом деле так велик?"
>
lang=RU >Теперь в литературе начался период
необычайного движения. В следующем же году выступили в свет со своими первыми
произведениями Тургенев, Гончаров и Герцен. Сверх того, на литературном
горизонте появилось еще много других новых светил, которым, правда, суждено было
оказаться впоследствии только блестящими мимолетными метеорами, но которых можно
было принять за звезды первой величины.
>
lang=RU >В публике проявился теперь необычайный
интерес к литературе. Редко когда покупалось в России столько книг и журналов,
как в то время. С Запада приходили тревожные вести. Перед 1848 годом вся Европа
находилась словно в брожении каком. Всюду чего-то ждали, всюду к чему-то
готовились. Идеи свободы, равенства, братства народов носились в воздухе, еще не
опошленные и не утратившие своего первого, опьянительного аромата.
>
lang=RU >В Петербурге, особенно между студентами
университета и политехниками, заводились многочисленные кружки, имевшие вначале
лишь чисто литературную цель. Молодые люди складывались, чтобы сообща выписывать
иностранные книги и журналы, и затем сходились друг у друга и читали их вслух.
Но вследствие необычайной строгости полиции, запрещавшей безусловно всякие
ассоциации, молодые люди, сходясь, должны были окружать себя таинственностью, и
именно вследствие этого и приняли скоро такие сходки характер
политический.
>
lang=RU >Петрашевский, горячий поклонник идей Фурье,
человек необыкновенно умный и начитанный, первый задумал связать все эти кружки
общею организацией и составить из них род тайного политического общества.
Впрочем, как видно из официальных документов по делу
>
lang=RU >180
lang=RU >
lang=RU >Петрашевского, цели этого общества имели
характер чисто теоретический и весьма невинный, особенно если сравнить с
позднейшей нигилистической пропагандой.
>
lang=RU >Ни покушений на жизнь императора, ни
открытых восстаний петрашевцы не замышляли.
>
lang=RU >Тайные собрания обсуждали вопросы
абстрактные и окружали себя с внешней стороны обрядами необычайно таинственными
и почти торжественными: каждый вступающий в него должен был принести присягу и
подписать "лист отречения", которым отдавал свою жизнь и имущество в руки
общества и сам в случае измены обрекал себя на смертную казнь.
>
lang=RU >Тайные собрания их с внешней стороны были
окружены большой таинственностью, но вопросы, обсуждаемые на них, все имели
характер абстрактный, подчас довольно наивный, например: можно ли согласить идеи
человеколюбия с убийством шпионов и предателей? Или - идет ли православная
религия с идеями Фурье?
>
lang=RU >Достоевский тоже примкнул к обществу
Петрашевского. Как видно из впоследствии состоявшегося над ним официального
приговора, он обвинялся в том, что на одном из собраний прочел статью о теории
Фурье и, кроме того, знал о предположении завести тайную типографию.
>
lang=RU >И вот эту-то тяжкую вину Достоевскому
пришлось искупить восемью годами каторжной работы.
>
lang=RU >23 апреля 1849 г. был роковый день для
Петрашевского. Сам Петрашевский и 34 из его товарищей арестованы.
>
lang=RU >"Вернулся я 22 апреля вечером, часов около
2 ночи, от одного из наших товарищей,- рассказывает Достоевский,- разделся, лег
спать и тотчас уснул. Не более как через час я сквозь сон заметил, что в мою
комнату во-
>
lang=RU >181
lang=RU >
lang=RU >шли какие-то необыкновенные и
подозрительные люди. Брякнула сабля, нахально за что-то задевшая. Что за
странность? С усилием открываю глаза и слышу мягкий, симпатичный голос:
"вставайте!" - Смотрю: квартальный с красивыми бакенбардами. Но говорил не он:
говорил господин, одетый в голубое с подполковничьими эполетами*.
>
lang=RU >- Что случилось?- спросил я, привставая с
кровати.- "По повелению"...- Смотрю: действительно "по повелению".
>
lang=RU >В дверях стоял солдат, тоже голубой. "Эге!
Да это вот что!" - подумал я.
>
lang=RU >- Позвольте же мне,- начал я
было.
>
lang=RU >- Ничего, ничего, одевайтесь. Мы
подождем-с,- перебил меня подполковник еще более симпатичным голосом.
>
lang=RU >Пока я одевался, они потребовали все книги
и начали рыться,- немного нашли, но все перерыли. Бумаги и письма аккуратно
связали веревочкой. Пристав обнаружил при этом много предусмотрительности; полез
в печку и пошарил моим чубуком в старой золе. Жандармский унтер-офицер по его
приглашению стал на стул и полез на печь, но оборвался с карниза и громко упал
на стул, а потом со стула на пол. Тогда прозорливые господа убедились, что на
печи ничего не было.
>
lang=RU >Мы вышли. Нас провожала испуганная хозяйка
и человек ее Иван, хоть и очень испуганный, но глядевший с какою-то тупою
торжественностью, приличной событию.
>
lang=RU >У подъезда стояла карета; в нее сел солдат,
я, при-
>
lang=RU >_____________
>
lang=RU >* Голубой мундир - принадлежит
исключительно жандармам, полку, приставленному к тайной полиции. (Примеч. С.
В. Ковалевской.)
>
lang=RU >182
lang=RU >
lang=RU >став и подполковник. Мы отправились на
Фонтанку, к Цепному мосту*. Там много было ходьбы и народу. Я встретил многих
знакомых. Все были заспанные и молчаливые. Какой-то господин штатский, но в
большом чине, принимал... беспрерывно входили голубые господа с новыми
жертвами.
>
lang=RU >Нас разместили по различным углам и весь
день продержали в томительной неизвестности. Кормили нас, впрочем, на славу:
подавали чай, завтрак, кофе, обед, и жандармы уже угощали нас, сетовали, что мы
мало кушаем.
>
lang=RU >К вечеру свезли нас в крепость. Странно,
что по дороге туда мне вовсе и в голову не входило, что меня везут в крепость.
По приезде, разумеется, стало ясно.
>
lang=RU >Меня отвели в крошечную каморку, едва
освещенную плошкой на высоком уступе оконной амбразуры. Там меня оставили
одного. Нумер мой оказался таким сырым, что когда на следующее утро зашел
комендант, то должен был заметить: "А здесь ведь в самом деле нехорошо!" На мой
вопрос: "Зачем меня арестовали?" - он ответил: "На допросе вам все объяснят".
Однако к первому допросу меня повели лишь спустя 10 дней, а их я провел в
полнейшем ничегонеделании: ни книг, ни бумаги! Разнообразие состояло разве
только в том, что двери каземата отворялись по пяти раз в день: в 7 часов утра,
когда приносили умываться и убирали комнату; в 10 час. при обходе казематов
начальством; в 12 час, когда приносили обед - два блюда: щи или суп и нарезанная
кусками говядина, так как ни ножей, ни вилок не допускалось; в 7 час. вечера,
когда приносили ужин, и, наконец, когда стемнеется, чтобы поставить на
окно
>
lang=RU >______________
>
lang=RU >* Где помещалась тайная полиция.
(Примеч. С. В. Ковалевской.)
>
lang=RU >183
lang=RU >
lang=RU >плошку, довольно, впрочем, бесполезную, так
как делать все равно ничего не давали.
>
lang=RU >Подобное заточение продолжалось целые
восемь месяцев. После первых двух месяцев стали нам давать книги, но в очень
небольшом количестве. Скука все же была такая страшная, что даже те дни, когда
нас водили к допросу, считались праздниками. Как идет следствие, чем оно
кончится - я ровно ничего не знал.
>
lang=RU >Вдруг рано утром 22 декабря является в мой
каземат начальство и читают мне приговор: приговорен к смертной казни через
расстреляние.
>
lang=RU >Когда совершится казнь - в приговоре
сказано не было. Но не прошло и часа, как вошел опять надзиратель и велел мне
одеться в собственное платье, а не в казарменный костюм, который я носил в
каземате. Под строгим конвоем вывели меня на двор, где уже дожидались 19 человек
моих бывших товарищей. Посадили нас всех в кареты, по четверо человек в одну, и
с ними солдат. Было часов семь утра. Куда нас везут, мы не знали. Спросили мы об
этом солдата, но он отвечал: "Не приказано сказывать!" Везли нас очень долго, но
так как был мороз, то сквозь обледенелые окна кареты никак нельзя было
разобрать, куда везут. Попробовал я было отчистить стекло пальцем, но солдат
сказал: "Не делайте этого, не то меня будут бить". После этого пришлось,
разумеется, отказаться от удовлетворения столь понятного любопытства.
>
lang=RU >После казавшейся нам бесконечной дороги
привезли нас, наконец, на Семеновский плац, посреди которого возвышался эшафот.
Нас, всего 20 человек, взвели на него и расставили в два ряда. После долгого
заточения и разлуки с товарищами хотелось нам поздороваться, поговорить друг с
другом, но за нами наблюдали так стро-
>
lang=RU >184
lang=RU >
lang=RU >го, что удалось только обменяться
несколькими словами с теми, кто стоял ближе.
>
lang=RU >На середину эшафота вышел аудитор и прочел
нам всем смертный приговор. Казнь должна была совершиться немедленно.
>
lang=RU >20 раз повторенные аудитором роковые слова:
"Приговорен к смертной казни расстрелянием" - так глубоко врезались в моей
памяти, что многие годы спустя случалось мне вдруг проснуться среди ночи от
того, что казалось, кто-то прокричал мне их в ухо. Но не менее глубоко врезалась
мне в память и другая, чисто внешняя подробность, как аудитор, окончив чтение,
сложил бумагу, положил ее в боковой карман и сошел с возвышения.
>
lang=RU >- В эту самую минуту,- рассказывал
Достоевский,- проглянуло из-за туч солнце, и мне вдруг так ясно стало: "Не может
быть, чтобы нас казнили". Я сказал это стоявшему рядом со мной товарищу. Вместо
ответа он только молча указал мне на стоявшую тут же возле эшафота телегу, на
которой были положены гробы, прикрытые рогожей.
>
lang=RU >Увидя их, у меня мигом пропала всякая
надежда и, напротив того, явилась уверенность, что нас непременно
казнят...
>
lang=RU >Я помню, что я очень испугался, но в то же
время решился не показать этого. Поэтому я стал говорить товарищу о всем, что
только приходило мне на ум. Он рассказывал мне впоследствии, что я даже не был
очень бледен и что я все говорил ему об одной повести, которую я задумал и
которую очень жалел, что мне не придется написать. Но я сам не помню этого; зато
помню массу посторонних пустяшных мыслей.
>
lang=RU >На эшафот вошел священник и предложил тем,
кто хочет, исповедоваться. Никто не захотел, исключая од-
>
lang=RU >185
lang=RU >
lang=RU >ного, но, когда священник поднес к нам
крест, все к нему приложились.
>
lang=RU >Трех из моих товарищей (Петрашевского,
Григорьева и Момбелли), наиболее виновных, уже привязали к столбам и надели им
на голову какие-то мешки. Против них расставили взвод солдат, ожидавших только
роковой команды "пли".
>
lang=RU >Жить мне оставалось, как я полагал, всего
каких-нибудь пять минут. Я их отсчитал, чтобы думать про себя. Мне не хотелось
представить себе, как же это так? Теперь я есмь и живу, а через пять минут буду
уже нечто, кто-то или что-то совсем другое.
>
lang=RU >С того места, где я стоял, виднелась
церковь с золоченым куполом, который так и сиял на солнце. Я помню - я упорно
глядел на этот купол и на лучи, от него сверкавшие, и странное вдруг на меня
нашло ощущение: точно лучи эти - моя новая природа, точно через пять минут я
сольюсь с ними. Помню, то физическое отвращение, которое я почувствовал к этому
новому, неизвестному, которое сейчас будет, сейчас наступит, было
ужасно.
>
lang=RU >Но вдруг произошло что-то необычайное. По
близорукости я еще ничего разглядеть не мог, а только почувствовал, что что-то
совершилось. Наконец, я увидел, что по площади скакал во весь дух по направлению
к нам офицер, махавший белым платком.
>
lang=RU >Это государь прислал нам всем помилование.
Оказалось впоследствии, что помилование наше было решено наперед, да и
действительно возможны ли бы..."
>
lang=RU >
align=center>
align=center>
>
>
lang=RU >СОДЕРЖАНИЕ
lang=RU >
lang=RU >ВОСПОМИНАНИЯ ДЕТСТВА
>I
>.
Первые воспоминания......... 4
| |