Главная » Книги

Никитенко Александр Васильевич - Дневник. Том 2, Страница 20

Никитенко Александр Васильевич - Дневник. Том 2


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30

   13 декабря 1862 года, четверг
   Во всей нашей администрации есть только один человек, честности и патриотизму которого можно доверять, - это Александр Николаевич [т.е. император].
  
   24 декабря 1862 года, понедельник
   Когда человек стремится к какой-нибудь цели, он считает важным все, что имеет отношение к этой цели. Но когда цель не существует или уже достигнута, тогда он видит себя как бы перенесенным в какую-то беспредельную сферу, где все исчезает и жизнь перестает иметь значение.
   Считать слишком важным дело, которым вы занимаетесь, значит подвергаться опасности или никогда его не сделать, или сделать дурно.
   Некоторая доля легкомыслия необходима для того, чтобы часто не впадать в отчаяние.
   Когда все проходит, то почти не о чем жалеть.
  
   26 декабря 1862 года, среда
   Я имею несчастную слабость - верить в доброту и пользу нравственных принципов даже тогда, когда почти никто им не верит.
   По заведенному обычаю надо было предварительно прочитать президенту отчет, который должен быть читан на акте в Академии 29 декабря. Он назначил мне сегодняшний вечер, в восемь часов. Только я развернул тетрадь и едва успел прочесть несколько строк, почтенный старик заснул. Что мне было делать? Прекратить чтение неловко. Я продолжал, будто не замечая, скомкал все кое-как и в десять минут кончил чтение. "Хорошо, - сказал он, проснувшись, - очень хорошо". Поговорив с ним еще кое о чем, я и ушел.
  
   28 декабря 1862 года, пятница
   Мы должны противодействовать напору новых разрушительных идей, стремящихся ниспровергнуть все старое, не для того, чтобы остановить этот поток или обратить его вспять - что и невозможно и было бы противно закону вещей, - но для того, чтобы умерить его сокрушительное действие и спасти для человечества то, что может и заслуживает быть спасенным. Уже одно то полезно, что, задерживая умы в их бурных порывах, мы их самих несколько отрезвляем, заставляем одумываться, не считать себя во всем непогрешимыми и смирять свои деспотические покушения.
   Я не могу никак понять, какое мы право имеем обрекать гибели и бедствиям настоящее поколение во имя блага и усовершенствования будущих.
   Комиссия, учрежденная Головкиным, под председательством Д.А. Оболенского, для устройства цензуры и цензурного устава, кончила свои работы и представила министру свой проект. Барон Николаи раскритиковал его в пух. Увидя из этого, что проект не пройдет в Государственном совете, Головнин опрокинулся на него сам и нашел его невозможным по чрезмерной строгости. Между тем князь Оболенский имеет у себя кучу записок от него, в которых он одобряет идеи комиссии, так что очевидно, что проект весь развивался под его руководством и влиянием. Что ж это значит? То, что в случае утверждения проекта Головнин перед ультралибералами умывает руки: вот, дескать, несмотря на мое противодействие, ретроградный закон постановлен; в случае же неутверждения он припишет себе заслугу, что успел остановить такое зловредное дело. Вот в таких-то эволюциях, в этой гимнастике интриг Головнин проводит свое время. Бедная Россия! Оболенский, бывший другом Головкина и отчасти его творение, теперь ругает его везде наповал.
  
   29 декабря 1862 года, суббота
   Акт в Академии наук. Я прочитал мой отчет в 20 минут, - весь акт кончился часов около двух, начавшись в двенадцать.
  
   31 декабря 1862 года, понедельник
   1862 год кончен.
  

1863

  
   1 января 1863 года, вторник
   Новый год. Все как будто вдруг обезумели, какая беготня и суматоха! Что же это такое? В природе ли произошла какая-нибудь радикальная перемена или в людях? Ведь в сущности ни малейшего намека на то, что случилось что-нибудь новое, что образовало бы рубеж между 1862 и 1863 годами. Между тем со всех сторон сыплются поздравления, все поддаются каким-то надеждам, вероятно и в этом году таким же несбыточным, как и в прошлом. А впрочем, не худо, что такой обычай существует. За недостатком истинных благ человеку нужен хоть призрак хорошего лучшего. И вся эта беготня - своего рода занятие, которое разнообразит обыкновенную прозу жизни.
  
   3 января 1863 года, четверг
   На бале во дворце. Съезд начался около девяти часов. Я приехал к Иорданскому подъезду. Вход в залу великолепный, освещение блистательное. Помпеевская галерея уставлена растениями и превращена в роскошную садовую аллею, которая примыкает действительно к саду, освещенному сверху огнями, сверкающими, как брильянты. Приглашенные сперва толпились в двух больших залах в ожидании выхода государя и царского семейства. Тут было-таки порядочно душно. Около десяти часов отворилась дверь внутренних покоев, загремела музыка, и потянулся польский с государем во главе, с государыней, членами императорского дома и разными дамами и кавалерами. Потом все смешались и разбрелись по разным комнатам.
   Число гостей, говорят, простиралось до тысячи двухсот, но тесно было только около танцующих. В одной зале играли в карты, и там же представлялись государыне многие дамы и новопожалованные камер-юнкера и камергеры. С каждою и с каждым она говорила по нескольку слов. Государь ходил по всем залам и кое с кем разговаривал. Все было чинно. Но когда пошли к ужину, то при входе в залы, где были накрыты столы, вдруг поднялась страшная суматоха, толкотня и давка. Можно было подумать, что все эти звездо- и лентоносцы выдержали жестокий пост, - с такою неудержимою алчностью спешили они, толкая друг друга, занять места за роскошно сервированными столами... Государь ходил вокруг столов, просил не вставать при его приближении, а когда его не послушались, то, возвысив голос, с неудовольствием почти крикнул: "Да сидите же!" Я приехал домой около двух часов ночи.
  
   7 января 1863 года, понедельник
   Неожиданно предстал передо мною из Москвы Н.Р.Ребиндер, с которым мы не виделись уже около двух лет. Странная перемена в нем произошла: он сделался мистиком, верит в пророчества какого-то московского ясновидящего.
  
   8 января 1863 года, вторник
   В эту зиму у меня не переводятся больные: вот теперь захворал коклюшем мой мальчик...
   Жалко мне было вчера слушать, как Ребиндер рассказывал о своем свидании и беседе с московским ясновидящим в Девичьем монастыре. Оказывается, что провидение с особенною заботливостью следило и следит за обстоятельствами Н.Р.; что оно знает, какой он отличный человек, как много страдал и страдает (его обсчитал плут-управляющий) и как эти страдания беспримерны; что теперь оно положило непременно устроить дела его лучше и не будет более искушать его неслыханное мужество и добродетель и пр. Вот какого тумана напустил себе в голову мой бедный Ребиндер. А все оттого, что каждый из нас считает себя чем-то весьма важным во вселенной и что мы и наши житейские дрязги должны обращать на себя особенное внимание Бога и людей. А ведь, кажется, Н.Р. умный человек. Но мнимый пророк очень ловко льстил ему, поддевал его на общем человеческом самолюбии. Известно, как легко человек ловится на эту лакомую приманку.
  
   9 января 1863 года, среда
   Поехал вечером рассеять тяжесть в голове и на сердце в оперу. Давали "Пророка" Мейербера, переименованного у нас в "Осаду Гента". Музыка серьезная и строгая.
  
   10 января 1863 года, четверг
   Одна только крайняя непоследовательность делает умного человека способным принимать участие в судьбе людей, наперекор его знанию человеческой жизни и сердца.
   Сдержанность, мужество, самообладание.
   Не вызывай на бой судьбы, не рисуйся перед ней своею храбростью - это глупо, а покоряйся и терпи с достоинством мужа и человека и с уверенностью философа, что жизнь вовсе не заслуживает той важности, какую мы ей даем.
   По закону ограничения каждого явления, каждой силы в природе и истории ни одно из этих явлений и ни одна из этих сил не могут развиваться в бесконечности. Одно ограничивается другим, и в этом ограничении добро находит свой предел во зле, зло в добре. Все нейтрализуется одно в другом. Волна вздымается, растет, доходит до громадной высоты и исчезает, чтобы уступить место другой. Есть ли тут какой-нибудь предначертанный план, какая-нибудь цель? И тот и другая заключаются в самой природе явлений и сил, в их ограничении друг другом, в невозможности простираться в бесконечность.
  
   13 января 1863 года, воскресенье
   Философские учения о добродетели были всегда не иное что, как учение о владычестве разума над внутренним миром. Одно есть необходимое следствие другого.
   Так называемым передовым умам нашим недостает двух качеств: глубины суждения и осмотрительности в видах. Они от поверхностно понятого столь же поверхностно спешат к крайним выводам, не обращая ни малейшего внимания на посредствующие звенья мысли, которые должны бы были останавливать их на ближайших последствиях и таким образом придавать их идеям характер существенный и строго последовательный.
   Вот характеристика разных министерствований министерства народного просвещения после Уварова: министерствование Шихматова - помрачающее. Норова - расслабляющее, Ковалевского - засыпающее; Путятина - отупляющее, Головкина - развращающее.
   Эти ужасные припадки коклюша! Бедное дитя мучится ими каждую ночь.
  
   14 января 1863 года, понедельник
   Как бы я желал всегда пользоваться таким прекрасным настроением духа, как теперь: равнодушие к жизни и смерти полное, без утраты энергии к тому, что из презренной жизни делает ее менее презренною.
  
   15 января 1863 года, вторник
   В воскресенье получена депеша о восстании в Польше. Какая гнусность: убивать солдат, ночью, безоружных, спящих!..
   Совершенная распутица. Снег почти весь стаял, а ночью свирепствовала буря. Были сигналы из пушек.
   Сегодня напечатана речь государя, произнесенная им на разводе и обращенная к Измайловскому полку. Речь благородная и умеренная. Говорят, однако, что он произнес ее с особенной энергией и употребил несколько выражений относительно людей неблагонамеренных из своих, которые очень не понравились некоторым.
  
   16 января 1863 года, среда
   Вчера весь день шел сильнейший дождь, ночью бушевала буря и с крепости раздавались выстрелы, служащие сигналом для галерных жителей, что вода прибывает.
  
   18 января 1863 года, пятница
   Опять мороз до 9 градусов. Гадко вокруг, гадко в себе.
   Однако еще гаже находить все это слишком гадким. Вечером были Данилевский, приехал недавно из Малороссии, и Тимофеев - оба пока верные мне.
  
   20 января 1863 года, воскресенье
   Не думал я, что Валуев будет мне мстить за то, что я, человек мысли и науки, осмелился не быть мелким чиновником в его прихожей. Право же, это недостойно не только государственного человека, но даже умного человека.
   Странно, что при всей моей опытности и при всем моем знании человеческих гадостей меня часто обманывало и обманывает доверие то к их уму, то к их сердцу.
  
   21 января 1863 года, понедельник
   Русский человек не выносит трех вещей: труда, порядка и своего величия.
   Ночь. Вокруг тишина, периодически нарушаемая припадками коклюшного кашля бедного мальчика. Сон бежит. В голову лезет всякая дичь.
  
   22 января 1863 года, вторник
   Из телеграфических депеш видно, что одни из самых деятельных двигателей польского восстания - католические попы. Мы, мне кажется, вовсе не умно ведем себя в этом восстании. Мы разбросали войска на огромном пространстве и расположились там небольшими отрядами, как дома, забыв, что мы хуже, чем в земле неприятелей, - мы в земле домашних врагов. Оттого солдат наших резали, как баранов, и резали даже сонных в постели.
   Каждая эпоха обязана быть честною, справедливою и не покидать здравого рассудка.
   Большие тяжести не поднимаются без участия многих и различных сил. Так и разные реформы и улучшения в государстве без содействия образования, а образование предполагает науку, нравственность, искусство. Недостаток одного из этих факторов производит уже дело неполное, уродливое.
   Французские реформаторы первой революции положили приостановить правосудие, науку, промышленность, религию, пока не устроится новый порядок вещей и не преобразуется общество. Что из этого вышло - мы знаем.
   Человек должен действовать всеми своими органами, а не одною только рукою или ногою.
  
   23 января 1863 года, среда
   Вышло то, что могло бы не быть и чего не желали, а не произошло много такого, что могло бы произойти и чего желали.
   "Энциклопедический лексикон" Гершельмана падает. Его вышло пять томов, продолжать далее не на что: подписка идет очень плохо. На днях был у меня Гершельман. Головнин обещал ему взять значительное число экземпляров для учебных заведений министерства народного просвещения. Я обещал Гершельману, по просьбе его, походатайствовать за него у Воронова, которого я уже и просил. Надежды, однако, не много, а жаль! Лексикон начал издаваться добросовестно и хорошо. Во всяком случае это лучше многих из наших журналов.
   Обед у Дюссо, который давал некоторым из своих знакомых и членам редакции "Северной почты" Клеванов. Все участники газеты сетуют на то, что она теперь пошла по стезе полицейской газеты, и упрекают Валуева за то, что, намереваясь сначала создать в ней орган правительства с влиянием на общественное мнение, он потом спустил ее так низко.
  
   25 января 1863 года, пятница
   Какая и кому польза от "Северной почты" в том виде, в каком она ныне издается? Ни правительству, ни обществу. Служит ли она органом первого? Нет! Она не содержит в себе ни разъяснений видов правительства, ни даже фактов
   - хотя и то и другое предполагалось при ее основании. По моему плану она должна была быть соединением лучших правительственных идей с идеями разумного прогресса, которые правительству предстоит не только признать, но и выполнить. Ее направление и содержание должны бы быть таковы, чтобы, лучшая часть публики ее поддерживала, а она в свою очередь на нее влияла бы.
   Сознавая за собой независимый образ мыслей, не принадлежа ни к какой литературной партии, не разделяя крайних увлечений общества, но всей душой преданный делу разумного прогресса и предстоящих необходимых преобразований, я с радостью взялся за дело, которое казалось мне таким многообещающим. Все предварительные совещания мои с Валуевым о первоначальном плане газеты подкрепляли во мне и поддерживали мои надежды. Валуев, казалось, сочувствовал моим намерениям и изъявлял на все свое полное одобрение. Но потом, когда я начал дело в духе нашего обоюдного решения, он вдруг чего-то забоялся, ему стало мерещиться, что я учу его, что я намерен отложиться от него, что газета будет дорого стоить, хотя он сам установлял и бюджет ее и беспрестанно твердил сначала, что при основании такого обширного предприятия нечего стесняться копеечными расчетами. Словом, он в заключение дал ход назад и выказал полную неспособность стать над бюрократическою рутиною. Мне тут уже ничего не оставалось, как выйти из редакции.
   Вчера напечатан указ о передаче цензуры министерству внутренних дел (указ 14 января, N 20 "Северной почты").
  
   26 января 1863 года, суббота
   Вечером у Чивилева. Он рассказывал мне кое-какие черты из семейного быта государя. Выходит, все это семейство предоброе, прекрасное. Но всем им недостает одного качества - твердости. И в наследнике то же замечается. Он умен, способен к труду мысли и сочувствует всем высшим ее интересам, но тоже слишком мягок сердцем. Может быть, с летами и опытом он немного окрепнет, что ему необходимо, ибо его ожидает бурная будущность.
  
   27 января 1863 года, воскресенье В самых силах, составляющих основание и верховный закон жизни, заключается бесконечное разнообразие, по которому каждая сила стремится быть беспрепятственно всем тем, чем по натуре своей она способна быть. Отсюда возникает вечный антагонизм сил, неравенство их, столкновение, расхождение, новое столкновение, группировка; словом, те бесчисленные модуляции, та игра жизни, которая в природе и в истории производит все, что в них есть и бывает. Строители социальных утопий хотят все уравнять, замкнуть силы в определенные границы, там урезать, здесь удлинить - словом, сделать людей, эти живые, бесконечно разнообразные по своей натуре силы, тем, чем они не могут и не должны быть. Утопист насилует историю и природу человеческую, вынуждая у них результаты, лежащие вне их способностей. Общество человеческое старается уравновесить силы, оставляя для деятельности их наибольший простор, и урезывает их только тогда, когда они стремятся в бесконечность. Оно действует здесь принудительно, но с благою целью спасти всех от одного и каждого от всех, тогда как утописты просто хотят парализовать силы, уничтожая в них самую возможность расширения и свободной деятельности.
  
   28 января 1863 года, понедельник
   Главная трудность для цензурной администрации будет состоять в том, как формулировать те уклонения печати, которые подлежать будут рассмотрению судов. Уклонения эти часто ускользают от ясного определения их смысла.
   Трудиться и бороться - вот задача жизни. Это я беспрестанно повторяю моему сыну.
   Достигать закона беззаконием - едва ли это здравая и разумная мера.
   У Валуева. Меня ожидают новые занятия по цензурной комиссии да еще какое-то дело, о котором он скажет после. Я нашел его в кабинете среди кучи бумаг, небритого, усталого, но, по обыкновению, любезного и привлекательного.
  
   29 января 1863 года, вторник
   Получил от министра внутренних дел предписание о назначении меня членом в высочайше учрежденную комиссию для рассмотрения законов о печати, под председательством князя Оболенского.
  
   30 января 1863 года, среда
   Есть что-то очень юное в нашей литературе: крайняя заносчивость, всезнание и дух нетерпимости.
   У князя Оболенского. Предварительные объяснения касательно законов о печати. Взгляды его, кажется, обещают быть основательными и справедливыми. Во всяком случае видно, что он предмет этот изучил широко как в теории, так и в положительных законодательствах. Он показывал мне массу книг, которыми запасся для справок, а отчасти и прочел в продолжение своего председательствования в прежней комиссии. Тут собрано почти все, что было писано по поводу цензуры в Германии, Франции, Англии, Бельгии, равно как и все законодательства по этой части. У него также находится множество бумаг, сообщенных из министерства народного просвещения по делам цензуры. Тут много и моих прежних работ.
   Мне кажется, с князем Оболенским можно будет ладить. Он, по-видимому, человек рассудительный, умный, образованный и чуждый всяких крайних увлечений. Со мною вместе от министерства внутренних дел назначены Ржевский и Тютчев.
   Вечером в опере. Давали "Фиделио". Барбо пела превосходно.
  
   31 января 1863 года, четверг
   Замечательные скачки в нынешней зиме. Вчера, когда мы ехали в театр, шел дождь, а когда возвращались домой - уже довольно сильно морозило.
  
   5 февраля 1863 года, вторник
   Не правительство, а принцип правительства дорог и нужен.
   У нас господствует полная анархия понятий.
  
   6 февраля 1863 года, среда
   Последние дни никак не могу наладить себя на серьезную работу. Голова как-то особенно тяжела. У меня лежит неоконченная статья об университетах. Вчера и сегодня несколько раз присаживался за нее, но сильный прилив к голове даже туманил глаза.
  
   7 февраля 1863 года, четверг
   Молодые умы не значит лучшие умы, а только более энергические. Но энергия столько же может быть направлена к худому, как и к хорошему. Молодые умы способнее к делу. Но делают ли они его как должно? По крайней мере у нас можно сильно усомниться в этом. Способность к делу узнается не только из желания, из стремления делать, но и из стремления делать хорошо. Хорошо же делать значит, во-первых, составить хороший план дела, основанный на знании, следовательно, на изучении вещей; во-вторых, значит иметь сколь возможно больше основательных удостоверений в осуществимости плана и, наконец, в-третьих, значит иметь цель плана столько же справедливую, как и разумную. Если хорошенько всмотреться в молодые умы нашего времени, то окажется, что всех этих условий им решительно недостает. Им недостает главного - знания и изучения; недостает также удостоверений в осуществимости плана. Положим, что у них цели хорошие, но, при недостатке этих качеств, хорошими целями, как говорит пословица, мостят ад.
  
   9 февраля 1863 года, пятница
   Каждому человеку отпущена от природы известная мера сил и известный их образ. Кто не пришел к сознанию их, тот направляется этими силами слепо и сам не иное что, как природа. Но человек, стоящий на высшей степени духа или которому достался большой запас сил, добирается рано или поздно до их сознания и полагает здесь основание своей нравственной конституции. Сознать свои силы и образ их - вот высшая задача мыслящего духа. Управлять этими силами и пускать их в ход для дальнейшего развития - вот настоящая практическая задача деятельности. Никто не в состоянии сделать из себя ничего более того, на что дают ему способы его силы. Но каждый обязан сделать из них все Возможное. Довольство самим собой есть сознание, что мы сделали и делаем все возможное из сил, дарованных нам природою; что мы издерживаем и употребляем отпущенный нам природою капитал разумно, то есть бережно и достаточно, без расточительности и скупости.
   В силу этого нравственного закона никто не должен порываться стать ни выше себя, ни ниже себя. Мы не иное что, как арендаторы, которые должны честно и выгодно возделать поле, взятое нами на время у общего господина, а плата за него - продукты, которые мы должны внести в общую сокровищницу блага и успеха человечества.
   С горы легче спускаться, чем всходить на нее.
  
   10 февраля 1863 года, воскресенье
   Положение вещей у нас в обществе крайне неудовлетворительно. Правительство с каждым днем теряет свой авторитет. Конечно, глава находит сочувствие и пользуется расположением масс. Но в мыслящей части общества - одни по принципу ультралиберальных идей питают к нему ненависть; другие, готовые всячески примкнуть к нему, раздражаются многими мерами, изобличающими или неспособность, или слабость правительства; самые лучшие питают скорбь в глубине своей души.
   Польское восстание почти всеми приписывается неспособности варшавского наместника. Не было принято никаких своевременных мер и тогда даже, когда восстание по многим зловещим признакам становилось уже несомненным. Не было принято никаких предосторожностей, и за-резывание наших сонных солдат по ночам должно приписать не одному ожесточению возмутившихся, но и превосходящей всякую меру оплошности наших властей.
  
   11 февраля 1863 года, понедельник
   Дело честного человека в том, чтобы делать честное дело, несмотря на то, какие последствия могут из того выйти для него самого.
   У князя Оболенского. Я представил ему несколько возражений на некоторые статьи проекта законов о печати,
   особенно на главу об организации управления по этой части. Лицо начальника цензурного управления мне кажется лишним, да и самое название начальника неуместным, так как отныне начальник цензуры есть министр внутренних дел. Совет очень ослаблен, и за ним не остается почти ничего, кроме роли сыщика. Князь Оболенский возразил мне, что это не так, потому что только административная часть вверяется начальнику, а цензурная, заключающая в себе важные части, отнесена к Совету. "Но в таком случае, - заметил я, ~ почему же эти цензурные предметы не поименованы в статье, где исчисляются обязанности Совета, а в исчислении административных предметов, заключающихся в кругу деятельности начальника, поименованы составление инструкций и пр. - часть чисто законодательная". Князь согласился, что это надо будет исправить.
   Вообще я думаю, что слово начальник надо устранить и самые права его ограничить, предоставив их Совету. За первым останется еще довольно много как за председателем последнего. Таким образом не будет дано простора произволу одного. Оболенский с этим согласился.
   Князь рассказал мне всю процедуру дела цензурного законодательства, как оно было поведено Головкиным, и показал мне всю переписку его с ним. Оказывается, неслыханная неспособность и недобросовестность этого господина гораздо в высшей степени, чем думают в публике. Всему этому трудно было бы поверить без свидетельства собственных его писем. Боже мой, как обманывают главное лицо!..
  
   14 февраля 1863 года, четверг
   Говорят, Виктор Гюго написал прокламацию к полякам. Что же делать другого, как не возмущать общество этому высокопарному пустомеле, который, проповедуя равенство, так хорошо умеет обделывать свои собственные дела. Вот он и сейчас преподнес Европе, продав его за 400 тыс. франков, новый гениальный продукт ["Отверженные"] своего уродливого воображения.
   Вообще странна ненависть европейской печати к России и радость ее при виде замешательств в ней. Неужели она боится тени Николая Павловича? Но справедливо ли, разумно ли смешивать николаевское время с нынешним и мстить целому народу за ошибки или вину одного человека? Это-то прославленная гуманность Европы и этому-то учатся в ней наши ультралибералы!..
  
   15 февраля 1863 года, пятница
   У попечителя был собран историко-филологический факультет для совещаний о назначении профессоров в университет, который предположено открыть в будущем августе, так как устав уже рассмотрен и исправлен строгановскою комиссиею. Тут коснулось дело меня. Я объявил, что мое пятилетие уже кончилось, и прошу меня уволить. Факультет, не знаю искренно или притворно, просил меня остаться. Особенно настаивали Срезневский и Куторга. Они просили, чтобы я остался по крайней мере для начала возрождения университета, чтобы не вдруг его покинул. На это я слегка согласился, не дав решительного ответа даже самому себе. Я не имею чести нравиться Головкину, да и в товарищах не совсем уверен. Два вышеупомянутые, да еще Сухомлинов, - чуть ли не единственные мои доброжелатели среди них. Но и между ними я вполне доверяю искренности только последнего.
   Хочу поговорить с Деляновым о том, как он думает, но в конце концов я все-таки полагаю просить об отставке.
   Мы богаты великими публицистами, великими мыслителями в газетах и фельетонах; но вот когда дело дошло до приискивания профессоров, то пришлось почти над каждою кафедрою задуматься: кого?
  
   16 февраля 1863 года, суббота
   Объяснялся с Деляновым по поводу вчерашнего заседания и назначения профессоров в университет.
   Меня факультет просил остаться. Я уступил только на короткое время - пока университет не переправится через Черное море и не станет снова на твердую почву. И то потому, что все согласились в необходимости не устранять при этой переправе людей надежных, то есть искренне и издавна преданных университету. Впрочем, Головнин, может быть, захочет поступить иначе.
  
   17 февраля 1863 года, воскресенье
   Что бы ни было, я пойду открытою, прямою дорогою. Для меня столько же ненавистны притязания крайних, как и закоснелость консерваторов, и хотя говорят, что умеренный образ мыслей не есть самый блестящий, но он есть самый справедливый, единственный, которым может и должен руководствоваться человек с сердцем и здравым умом. И он требует также мужества, когда дело идет о том, чтобы противостоять страстям и увлечениям партий.
   Наши газеты и журналы жестоко ошибаются, думая, что они располагают общественным мнением и направляют его. Правда, они действуют на него - но чем? Изображением скандалов или мелких житейских дрязг, чиновничьих проделок и пр. Но созидать партии, как они думают, установлять принципы, приводить в движение политические пружины и пр. - это чистейшая мечта и обольщение самолюбия. Но есть другое неоспоримое влияние наших газет и журналов - это влияние на молодое поколение.
   Это влияние во многом пагубно. Нет ничего легче, как заражать молодые умы теориями - как бы они нелепы и неисполнимы ни были - проповедованием безусловной свободы во всем: в обществе, в нравственности и пр.; поверхностным знанием, полным в сущности глубокого невежества; презрением ко всему строгому, серьезному, основательному и пр. Вот тут наша публицистика хозяйничает с большим успехом.
   19 февраля 1863 года, вторник
   Был Гиляров-Платонов, вызванный сюда для присутствия в цензурной комиссии. С кем из умных и честных людей ни говори, все слышишь одно и то же: ужасное время переживает Россия. По делам польским нам угрожает вмешательство Европы, которая с чудовищною, непонятною ненавистью, кажется, готова растерзать в клочки Россию. А что им сделала Россия? Они забыли 1812 год. Но человек, видно, везде готов более на зло, чем на добро. Что же это за цивилизация, которая не делает людей ни великодушнее, ни справедливее? Но всего хуже наши домашние враги, эти мелкие журнальные либералы, для которых нет отечества и которые за 25 или 50 лишних подписчиков на издаваемую ими газету готовы проповедовать всякую мерзость, все, что увеличивает наше смятение и горе. О, какой глубокий отвратительный разврат в этом поколении, руководимом мудрецами, подобными Герцену, Бакунину и пр.
   Боже мой! При таких государственных людях, какими теперь мы богаты, немудрено и пасть России. Ни сильной мысли, ни твердой воли, ни живого патриотического чувства, которые бы сообщались другим!
   Сегодня не мог быть в первом заседании комиссии - голова болит, грипп сильнейший.
  
   21 февраля 1863 года, четверг
   Есть люди, которые, в силу укоренившегося обычая, исполняют некоторые добрые дела точно так, как в известное время они обедают, пьют чай и т.д.
   Не постигнет ли варварство еще раз человеческие общества, когда нравственная сила и сила этой силы - верование - совершенно угаснут в сердцах людей?,
   Бокль думает все принципы общества подчинить одному знанию. Для него нет нравственных убеждений, нет верований, или все убеждения и верования он старается установить на знании.
   Польское восстание, без сомнения, есть не иное что, как симптом общего революционного социалистического движения; Европа должна перестроиться и обновиться, по мнению вождей этого движения; но обновлению должен предшествовать дух бури и всеобщего разрушения. Из праха и развалин сам собою должен возникнуть новый мир, в котором водворится золотой век. Что это: сумасшедшие или апостолы новой религии без веры, нового откровения без чудес, новой нравственности без добродетелей, общества без законов и власти, полного владычества разума без страстей, без науки, искусства и поэзии, нового особенного христианства без Бога, Христа и церкви; наконец, жизни без страданий и смерти?
   Положим, что в этих учениях есть доля правды, но сколько же здесь лжи и безумия! Предпринимать дело человечества с таким риском для него, без особенного ясного на то полномочия, которого и быть ни от кого не может, есть уже безумие или злодейство. Можно ли позволить себе во имя какой бы то ни было системы играть так жребиями человеческими и, хотя бы то с наилучшими измерениями, увлекать людей в пропасть, если нет никакой достоверности в том, что пропасть эта превратится в жилище блаженства?
   Заседания в Академии наук и в факультетском собрании, где производился экзамен В.А.Бильбасову на звание магистра.
   В Академию была прислана бумага за подписью министра двора, с изъявлением от государя императора неудовольствия за громогласные разговоры и шум в церкви (придворной) среди посетителей, приглашенных присутствовать при обряде венчания великой княжны с Баденским принцем. Все четырехклассные особы, имеющие приезд ко двору, должны расписаться на этой бумаге, что читали ее. Возможно ли, что наше общество, высшее, образованное, до того забыло самые обыкновенные приличия и вынудило государя сделать себе наставление и замечание, как самому пошлому школьнику? Однакоже это случилось. Обстоятельство, кажется, само по себе не важное, но в настоящее время оно имеет важный смысл.
   Иностранные газеты продолжают выражать нам свою неприязнь за Польшу, особенно по поводу заключения с Пруссией конвенции.
  
   26 февраля 1863 года, вторник
   Эти ночные толчки, которые я так часто терплю ночью, - Дамоклов меч, под которым я нахожусь постоянно с 1858 года.
  
   28 февраля 1863 года, четверг
   Социалисты хотят, чтобы народы жили без правительств. Может быть, человечество когда-нибудь и испробует это. Но что в том? Надобно совершенно не знать людей или питать слепую веру в самые фантастические утопии, чтобы поверить, что человек способен обойтись без внешней силы, которая бы его обуздывала и направляла. Если не случится силы, которая бы хитростью или насилием взяла его в свои руки, так он создаст ее сам. Она падет или он ниспровергнет ее за злоупотребления, но она будет создана вновь. Перемениться могут формы отношений этой силы и ее проявления, но отменить ее нельзя, пока на земле будут страсти, неравенство способностей, пока один будет способен властвовать и другой будет иметь больше выгоды повиноваться и быть спокойным, чем вечно стоять настороже.
  
   1 марта 1863 года, пятница
   Бокль излагает историю по-своему, Маколей по-своему, Шлоссер и Гервинус по-своему. Историк не должен бы быть политиком, а прежде всего умным человеком и критиком. Страшно надоели все эти перетолковывания деяний и событий, которые каждый старается изъяснить в духе своих идей, привязанностей своей партии.
   Между всеми этими великодушными партиями, препирающимися за права и благо человечества, в сущности дело идет о том, кому из них властвовать в мире. Человечество есть добыча, которая должна быть наградою победителя.
  
   2 марта 1863 года, суббота
   В Казанском университете произошел скандал. Профессора перессорились до такой степени, что для умиротворения их послан Делянов. Избирали кого-то в профессора по медицинскому факультету и избрали большинством голосов в совете. Казалось бы, и делу конец. По всем законодательствам в мире большинство решает дело. Но нашим ультралибералам какое дело до закона? Меньшинство не только вздумало не уважить решения совета, но формально воспротивилось ему и объявило письменно, что оно не хочет принять в свои сочлены такого-то.
  
   14 марта 1863 года, четверг
   Заседание в Академии. Новый член П. П. Пекарский. Он показался мне весьма благовидным и приличным.
  
   18 марта 1863 года, понедельник
   У Державина были три орудия письма: перо золотое, перо гусиное, прескверно очиненное, и нечто вроде помела.
   Ужасное кровопролитие (в Польше) продолжается. Сколько погибает несчастных, которые думают, что они режутся за отчизну, и добросовестно подставляют грудь свою под русские пули, а между тем служат только орудием или несбыточных, или честолюбивых стремлений нескольких коноводов. Кровь этих несчастных должна пасть на последних. Но что толку в этом?..
   По ночам худо спится: атакуют беспокойные и тревожные мысли о России. Ведь это наступил роковой кризис для нее - почти быть или не быть - едва ли не важнее 1812 года.
  
   19 марта 1863 года, вторник
   Холода продолжаются. Ужасный, ножами режущий, северо-восточный ветер при ослепительном сиянии солнца. Сегодня по крайней мере погода не подличает - пасмурно, прямо скверный день, без фальшивых обещаний.
   Враги готовы кинуться на нас со всех сторон, как звери, то есть как собаки, а не как львы, потому что львы, говорят, великодушны и благородны. А что делает наше правительство - покрыто глубокою тайною. Знаешь только, что там в разных местах дерутся, что наши режут напропалую поляков, вот и все. А вот тут, возле, враги хуже - наши ультралибералы, которые готовы заменить на карте Россию Польшею...
   Горько, что так мало чувствуешь в себе сил, чтобы работать для бедного отечества...
  
   21 марта 1863 года, четверг
   Заседание в Академии и девичий экзамен в университете.
  
   23 марта 1863 года, суббота
   На похоронах старушки Михайловой, которая умерла 79 лет. Это была женщина замечательного ума и силы характера. Я очень уважал ее. Умерла она с полным спокойствием духа и сохранила до конца свой пиетистически христианский образ мыслей. Она была лютеранка.
  
   26 марта 1863 года, вторник
   Более всего надо опасаться верить тому, что нам приятно.
  
   27 марта 1863 года, среда
   Вчера первый день немножко теплый без свирепого северо-восточного ветра. Я сверг с себя зимние калоши и облекся в легкие, но совлечь шубы еще не дерзнул.
  
   29 марта 1863 года, пятница
   Если еще не повеяло весной, так по крайней мере нет северо-восточного ветра. Вчера и сегодня погода прелестная - четыре градуса тепла, и солнце сияет во всей своей красе.
  
   30 марта 1863 года, суббота
   Заутреня и обедня в университетской церкви. Виделся с Костомаровым, Устряловым и проч. Горячо похристосовался с нашим добрым и умным швейцаром Савельичем, видевшим день рождения университета.
  
   31 марта 1863 года, воскресенье
   Праздник Пасхи. День неслыханно прекрасный - 9R тепла с девяти часов утра. Солнце сияет, как на итальянском небе.
  
   1 апреля 1863 года, понедельник
   Читал манифест об амнистии полякам. Манифест мог бы быть лучше написан.
   Слухи ходят, что Европа принимает в отношении к нам вид все грознее и грознее. Власть в делах мира принадлежит хитрейшему и бесстыднейшему. Теперь она за Людовиком-Наполеоном, и он, кажется, намерен воспользоваться ею, уверив всех, что Россию надобно уничтожить для безопасности Европы, которой угрожает-то, собственно, он.
   Какой мы следуем политике - покрыто мраком неизвестности. Но, кажется, едва ли мы не избрали несчастную систему уступок и мира во что бы то ни стало. Ничто не может быть плачевнее этой системы, если мы ее приняли. Ею не только нельзя избежать войны, но она прямо ведет к ней. Единственный способ избежать ее - это показать Европе, что мы не боимся войны. Но непременно показать, дать ей почувствовать это.
  
   7 апреля 1863 года, воскресенье
   Говорят, ноты, или так называемые депеши, трех держав получены. Что-то решит наше правительство? Горе, если оно окажет слабость. Это будет п

Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (23.11.2012)
Просмотров: 332 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа